Ветеран войны в Абхазии: мы ждали, что Грузия нападет
14 августа 1992 года грузинские военные части под предлогом охраны железной дороги перешли государственную границу Абхазии и заняли город Сухум. С того дня в Республике началась война за независимость, которая продлилась 413 дней.
Несмотря на то, что Грузия применяла боевую авиацию, танки и тяжелую артиллерию, в том числе против мирного населения, война закончилась победой абхазского народа, отстоявшего свою независимость.
Своими воспоминаниями о событиях тех лет поделился с корреспондентом ИА Красная Весна ветеран Отечественной войны 92–93 гг., действующий инструктор МЧС Абхазии, сотрудник музея Боевой Славы им. В.Г. Ардзинба Станислав Коцба.
Корр.: По какой причине началась война? Почему Грузия напала на Абхазию?
Станислав Коцба: Скажем так, полной неожиданностью война для нас на тот момент, когда она началась, не была. Мы ожидали ее, и ожидали раньше. Грузинская клика, которая пришла в тот период к власти, была не способна и не готова мирным путем решать вопросы, связанные с национальным устройством в то время еще Грузинской ССР.
Маленький нюанс. За день или за два до ввода грузинских войск, в Абхазию приехали иностранные туристы — семья из Германии. Они проехали к нам со стороны Грузии. От сотрудников милиции я узнал, что на грузинской стороне они были ограблены, над ними поиздевались. Это было в районе поселка Рухи, прямо на трассе. Там стояли военные части, уже готовые двинуться в Абхазию.
То есть из абсолютно независимого источника была информация, что грузинские части стоят (на границе — прим. ИА Красная Весна). И была она не только у компетентных органов. То есть фактически сигнал был получен.
В то же время несколько раз до этого уже бывали подобные обострения на границе с Грузией, и они как-то рассасывались: находились компромиссы, находились какие-то решения. Так что это был не первый такой случай, и была надежда, что и в этот раз, как прежде, как-то оттянется, отложится как-нибудь.
А сама война как таковая неожиданностью для нас не была.
Корр.: Вы как-то готовились к войне?
С.К.: Была некоторая подготовка. Как вы прекрасно понимаете, любая подготовка к войне на момент начала войны оказывается недостаточной. На момент начала войны мы оказались в довольно трудном положении — и по вооружению, и по логистике, и по многим другим вещам.
Корр.: Абхазская армия создавалась в процессе войны?
С.К.: Она создавалась на базе нескольких укомплектованных частей, подотчетных Верховному Совету Абхазии. Незадолго до начала войны был создан полк внутренних войск Абхазии и в его составе — батальон специального назначения, в том числе разведрота.
Корр.: В начале войны абхазская армия была отрезана от границы с Россией. Как вы смогли преодолеть окружение?
С.К.: Абхазия от России была отсечена фактически только по трассе в районе Гагры. Кроме наступления непосредственно от границы с Грузией по реке Ингур, грузины высадили еще десант в Гагре, блокировав нас с двух сторон. В то же время горные перевалы были открыты, и часть из них не контролировалась грузинскими формированиями. Для нас они тогда фактически стали дорогой жизни. Через них к нам шли добровольцы, по ним приходили медикаменты и так далее.
Корр.: Как дальше развивались события? Сначала была восстановлена граница с Россией?
С.К.: Сначала мы освободили Гагру, а потом уже стали готовить освобождение остальной захваченной территории. В то же время в тылу у грузин жил и действовал блокированный город Ткуарчал. Там был такой анклав, где местные жители активно сопротивлялись.
Корр.: Какой был характер у этой войны?
С.К.: Это была и горная, и партизанская война, были и масштабные наступления по двум линиям, а точнее фронтам — Гумистинскому и Восточному. В тылу врага действовали партизанские формирования. Война носила смешанный характер. Какую-то единую составляющую выделить невозможно.
Корр.: Какой момент в войне Вы бы назвали переломным?
С.К.: На мой взгляд, переломным стало начало июля 1993 года. Тамышский десант, объединившийся с силами Восточного фронта, позволил отвлечь крупные силы противника, а в это время другие наши части заняли стратегические высоты над Сухумом и затем уже в сентябре освободили его.
Если брать мое мнение не как историка, а как личное, мое личное мнение человека, который был на этой войне, то я считаю, что тогдашнее грузинское руководство было больше заинтересовано в решении властных вопросов в Тбилиси. А вопрос с Абхазией по сравнению с самоутверждением, с борьбой за власть в Тбилиси был для них на втором месте.
Они боролись за власть, устраивали подковерные интриги там, у себя. А у нас их разложение проявлялось в мародерстве, в столкновениях между различными грузинскими группировками, в противостоянии групп, подчиненных тем или иным полевым командирам.
Естественно, при такой организации вражеских войск, у нас, как у более сцементированной, более отлаженной структуры, к тому же действующей на своей территории, был шанс реализовать свое право на свободу.
Это я вижу так. Многие со мной могут не согласиться, но я вижу полную расхлябанность с их (грузинской — прим. ИА Красная Весна) стороны.
Это как основное. И, соответственно, наша консолидация. Наши войска были интернациональными. У нас действовали подразделения совершенно разных идеологий, разных национальностей. В бой вместе шли и мусульмане, и христиане. Вместе шли добровольцы с Северного Кавказа и казаки из России. На нашей стороне были и так называемые державники, и люди с глубокими демократическими идеалами. Так что (у нас — прим. ИА Красная Весна) была именно антифашистская консолидация сил.
Корр.: Кто осуществлял управление боевыми действиями? Бывшие советские военачальники?
С.К.: И да, и нет. Конечно, огромную роль внесли кадровые офицеры, прошедшие подготовку. Но, в то же время, наряду с их огромным опытом, проявляли себя новые свои командиры. Командующий фронтом Мушни Хварцкия был антропологом. И таких примеров масса, когда одновременно с военными специалистами командование брали на себя люди других профессий. Гиви Смыр командовал батальоном. Это художник и спелеолог.
Так что наряду с теми, кто был военным по образованию, были и люди, которые воевали по призванию.
Корр.: Сейчас, глядя на войну в Донбассе, видя геноцид мирного населения Донбасса, можно ли сказать, что есть параллели с вашей войной и войной на Украине?
С.К.: Я не берусь проводить никаких параллелей, потому что для того, чтобы проводить параллели, мы должны прожить какое-то время после войны, то есть должно пройти какое-то время... Сейчас это слишком живое. По поверхностным, ограниченным сведениям, которые я имею непосредственно оттуда, я бы с осторожностью проводил параллели.
Корр.: Какие периоды восстановления Республики были после войны?
С.К.: Послевоенные годы не были простыми. Сразу после войны тогдашним руководством Российской Федерации нам была объявлена блокада, были ограничения при переходе границы по возрастному и половому признаку, что вообще — уникальный случай. Мужчинам призывного возраста было запрещено пересекать российско-абхазскую границу в ту и другую сторону. Помимо этих вещей, естественно, была тяжелая криминальная ситуация в первый год после войны.
Корр.: Кто смог ее преодолеть?
С.К.: Криминальная ситуация после войны была обострена в связи с разрухой, в связи с крайне тяжелым экономическим положением, в связи с огромным количеством оружия на руках у людей. Тем более, что люди пережили тяжелые моменты.
В России есть программы по реабилитации ветеранов конфликтов, а у нас в Абхазии подобного ничего не было. И всё это было очень сложно.
Корр.: Что изменилось, когда в России поменялось руководство?
С.К.: Отношение менялось даже не только в связи со сменой руководства, а постепенно, на каких-то базовых уровнях. Оно менялось поэтапно. Я не думал, что независимость Абхазии будет признана так быстро. Это было полной неожиданностью для меня. Я был уверен, что это неизбежный процесс — признание, но не считал, что он будет таким быстрым. Это тоже моя личная оценка.
Корр.: Агрессия Грузии против Южной Осетии насколько на это повлияла?
С.К.: Естественно. Это стало одним из ключевых моментов.
Корр.: Как бы Вы оценили процесс восстановления Абхазии с момента победы в Войне?
С.К.: Это длящийся процесс. Эта война на территории Абхазии была не первая, народ имеет как опыт войны, так и опыт восстановления после нее. Это закономерные процессы, они длятся не один год.
Корреспондент благодарит Ольгу Браткову и Вячеслава Рыжова за помощь в подготовке публикации.
