Запад и террористы — игра в две руки

Передача «Разговор с мудрецом» на радио «Звезда» от 17 марта 2025 года

Анна Шафран: Здравствуйте, друзья! Это программа «Разговор с мудрецом» на радио «Звезда». С нами Сергей Ервандович Кургинян — политолог, публицист, театральный режиссер и лидер движения «Суть времени». Сергей Ервандович, приветствуем Вас!

Сергей Кургинян: Здравствуйте!

Анна Шафран: О чем бы хотелось сегодня поговорить — Ближний Восток, Сирия, та расправа, которая сейчас происходит в Сирии с алавитами, с христианским населением. Тут, до кучи, поругание христианских святынь — все это ожидаемо. Короче говоря, мы вновь смотрим тот же самый фильм, к сожалению.

Экспансия в Среднюю Азию из Сирии — это тоже вопрос, который сейчас появляется на повестке дня. Мы видим, что эти террористы, экстремисты, которые действуют в Сирии, в частности, говорят по-русски и язык межнационального общения у них русский. Кто эти люди? Из Средней ли Азии? Или кто-то, может быть, уже частично натурализовавшийся на территории Российской Федерации? Все это вопросы.

Почему радикальный ислам так стремительно завоевывает новые территории? Причем это ведь относится не только к Ближнему Востоку, это относится и к нашей стране, и к Европе. Везде это происходит.

Сергей Кургинян: Исламская религия — это одна из величайших религий в мире. Она никоим образом не может быть ответственна впрямую за кровавые эксцессы. Как нельзя за бесчинства в Византии или Алеппо, за крестовые походы, например, возлагать ответственность в целом на христианскую религию.

Но ведь это же не означает, что мы вообще не можем обсуждать тенденции в исламе. Было бы странно, да? Как совершенно недопустима демонизация этой религии, так и недопустимо табу на обсуждение органических процессов, которые идут внутри данной религии.

Надо сказать, что исламские процессы начались-то с просвещенческого подъема. Именно ислам к эпохе крестоносцев уже освоил греческое античное наследие, там было много самых разных интересных синкретических тенденций. И — из песни слов не выкинешь — европейские крестоносцы знакомились в значительной степени с древним античным наследием и вообще со всем, что именуется Просвещением, именно через ислам. Какие-нибудь испанские исламские движения знаменовали собой вершину Просвещения, стремления к соединению разума и веры, мягкость в отношении к различного рода иноверцам и так далее.

А потом происходит что-то, про что никто не может сказать, а с чего, собственно говоря, эта исламская цивилизация начала так сворачиваться? XIII–XIV века — она впереди христианства! Что потом ее так свернуло и породило внутри нее деградацию? Ответов на этот вопрос, сколько я ни говорил со специалистами по исламу, внятных не получаю.

Но зато понятно другое: что к моменту, когда все это оказалось под властью Запада, у Запада возникло острое желание радикализовать ислам (у нашей организации даже вышла книжка «Радикальный ислам»). Возникли некие движения, которые стали достаточно резко менять характер, собственно говоря, исламской религии. Назовем ли это мутированием, радикализацией или самоотрицанием, но это были очень мощные движения.

У истоков этих движений специалисты ставят лорда Кромера, генерального консула, реального правителя Египта и контролера зоны Суэцкого канала; компанию «Бэринг» и процессы, сопровождавшие создание первых ваххабитских мечетей в тех местах, вообще движение «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (Muslim Brotherhood (организация, деятельность которой запрещена в РФ)).

Анна Шафран: Напомним, что «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — это организация, признанная террористической на территории Российской Федерации.

Сергей Кургинян: Это движение не было, строго говоря, канонически исламским. Внутри него уже начали закладываться какие-то совершенно новые тенденции — соединение модернизации и фундаментализма очень специальным образом. Когда обсуждается то «справедливая борьба» ХАМАС, то «зверства» ХАМАС, одинаково нет фундаментального понимания, казалось бы, очевидного факта: что нет организации ХАМАС — есть палестинский филиал «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Это не самостоятельная организация.

Запад достаточно сильно взнуздал именно радикальный ислам, им самим и взращиваемый… И уж как ни хотелось бы обойтись без пресловутого «англичанка гадит», но понятно же, что это делала Британская империя в своих интересах — для удержания колоний, — и что основная роль в процессе поручена была Ост-Индской компании. Это, в общем-то, неоспоримые факты.

Знаете, еще десять лет назад термин «глубинное государство» означал, что это маргинальные конспирологи что-то там такое «шьют» великой западной системе. Теперь это говорит император Запада по фамилии Трамп. Он еще много что говорит, вспоминает своего дядю, известного ученого. Можно было бы отдельно поговорить, как именно этот дядя занимался вещами, которые долгое время считались маргинальными и конспирологическими, а теперь вроде Пентагон и конгресс США официально рассматривают проблему неопознанных летающих объектов. Вроде тоже это все выходит из ниши маргинальности, занятой какими-то полусумасшедшими (которых действительно было много), куда-то в зону респектабельности.

Вот то же самое происходит и в процессе понимания, кто же это сделал. Хочу напомнить, что сама эта фраза «Кто это сделал, лорды?» принадлежит Макбету, персонажу трагедии Шекспира. Когда приходит призрак Банко, ему кажется, что это провокация внутренней оппозиции его власти, что кого-то завернули в простыню и послали к нему. Он спрашивает: «Кто это сделал, лорды?» А это уже было потустороннее явление. Так вот, «лорды», которые делали этот радикальный исламизм, известны.

И тут есть одно очень пикантное обстоятельство. Поскольку радикальный исламизм все время поносит сионизм и Америку — две «чудовищные сущности»: американскую (Zionist occupation government) и, конечно, сам сионизм, — то у нас в ультрапатриотической среде, да и в разумно-патриотической среде вообще-то, есть соблазн посчитать, будто радикальные исламисты — это наши друзья или как минимум союзники в борьбе с американцами, сионизмом и всем остальным.

А это «троянский конь», что очень трудно объяснить. Каждый раз, когда ты объясняешь, начинается вопль, что это поддержка сионизма, американцев. Ничего общего с этим то, что я говорю, не имеет. Только одно я постоянно хочу заложить в очень упирающееся сознание наших патриотов (эта борьба идет у меня уже десятилетиями: я то выходил из авторов газеты «Завтра», то входил назад): «Поймите, ради бога, эта опция уже схвачена! Она не ваша, не вы будете банковать по процессам в радикальном исламе или исламизме, который еще раз прошу не путать с великой исламской религией. Там уже банкует Запад, он это так сильно взял „за всякие места“, что вы никуда от этого не уйдете. Это называется игра в две руки».

Вот этот антисионистский, антиамериканский, радикальный, негодующий исламизм и сам Запад, его оперативные службы — это две руки одного тела. И невозможно не видеть, как именно это происходит. Наши милые наивные попытки в это встроиться, сказать: «А мы часть перетянем на свою сторону», — с моей точки зрения являются попытками от лукавого.

Когда произошел распад СССР и перед этим разворачивались какие-то процессы — идеологический кризис, заполнение смыслового вакуума, — вся Средняя Азия стала быстро заполняться исламизмом. Стремительно! Происходящее там поражало.

Я всегда хочу в каких-нибудь маленьких «молекулах», называемых феноменами, увидеть целостность.

Вот, например, Ташкент — это один из моих любимых городов. Фантастический город с удивительно тонкой культурой. И вообще вся Средняя Азия с ее наследием еще эпохи Александра Македонского — это такой интересный, глубокий и масштабный феномен мировой истории. Даже сейчас в Узбекистане это очень видно: видна культурная тонкость, внутренний плюрализм.

Но ведь не только это мы видим. Мы видим и другое. Мы видим регресс, особенно ощутимый при перемещениях крупных масс внутри этих государств. Скажем, бакинца, которого я тоже видел и любил, уже нет в природе, его вообще нет!

Как только взорвался армяно-азербайджанский конфликт, то возникло не только обострение в отношениях двух народов Закавказья, возникли миграции масс из сел с захватом городов. А это уже другие контингенты азербайджанского населения.

То же самое произошло на Украине, то же самое произошло в Прибалтике и, конечно же, в Средней Азии. Начали доминировать другие контингенты. А эти контингенты не могли в принципе «овнутрить» великую исламскую религию в ее наиболее просвещенных вариантах. Но ведь без этих вариантов никак не обойдешься: великие суфийские движения, великий просвещенный ислам, прекрасно сочетающийся со светской государственностью, модернизационный ислам — это же все было…

Есть модернизационное христианство, модернизационный ислам, модернизационный буддизм и так далее. Человечество же куда-то движется, происходит какое-то сочетание разума и веры. Это же невозможно все оставить в какой-то совсем-совсем суррогатной архаике.

Но это происходит, поскольку новые контингенты населения не могут освоить сложное. А радикальный исламизм как раз идеально и приспособлен для того, чтобы его воспринял полудикий полумодернизированный человек. Это такая смесь архаики и модернизации (псевдомодернизации и псевдоархаики!), которая ужасно легко усваивается. Я бы сказал, что это как COVID, какой-то выращенный вирус, который должен обязательно очень быстро заражать.

И происходило системное заражение этим вирусом, осуществляемое как Западом, так и определенной частью исламского мира: арабской, турецкой, пакистанской (поскольку там есть древние воспоминания о том, как двигались потоки последователей Тимура в Индию).

Все это начало давить на эту территорию, заполняя вакуум смыслов, в котором мы вообще не были игроками. Мы не играли в смысловую игру или, как ее называют, Большую игру. У нас бытуют упрощения в понимании этого вопроса, а это игра смыслов — great game.

Это было упущено. Мы сами тонули, мы сами не понимали, а мы-то в каком смысловом поле? Нас самих захватывали эти волны регресса, нам было не до жиру — быть бы живу.

Шли все эти чудовищные процессы. И я был в какой-то мере причастен к происходившему в Средней Азии… Наиболее явным образом я был причастен к процессам в Приднестровье, когда был советником Смирнова, и потом в Донбассе. Но там-то, в Таджикистане, я тоже был не чужой этому, и я видел, какая творилась какофония.

Приезжали наши ультрадемократы, ревнители западных ценностей, смотрели на конфликт между «вовчиками» и «юрчиками» — то есть между ваххабитами (Гарм) и относительно мирным населением (Куляб), и рассуждали так, что кто против коммунистов — тот и демократ! Я говорил этим господам: «Самый ярый противник коммунизма — Гитлер. Он — демократ?» То есть в идущей гражданской войне даже наше умеренное влияние тоже было сомнительным.

В итоге победили кулябская версия и нынешний президент, который изначально был директором совхоза в Кулябе и взял в руки автомат, когда увидел (по рассказам людей, которые там были) маленького ребенка с содранной ваххабитами кожей.

Гражданская война в Таджикистане была чудовищным явлением, но ведь, с одной стороны, оно поощрялось Западом; с другой стороны, у нас прозападные силы его тоже поощряли; а с третьей стороны, его поощрял весь исламский мир. Там все стремительно менялось, понимаете, стремительно! На фоне регресса, опускания всей территории.

Анна Шафран: Сергей Ервандович, с одной стороны, регресс территории — речь в частности про Среднюю Азию.

Сергей Кургинян: Да, постсоветский регресс.

Анна Шафран: А с другой стороны — заход экстремистской новой идеологии.

Сергей Кургинян: Да, и вакуум наших смыслов с огромным нашим желанием подпевать Западу, который подпевал исламизму. Это же было самое удивительное во всем этом. Исламизм проклинал Запад, а Запад говорил «давай-давай», начиная с «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Ну кто такой Бен Ладен? Это очевидный агент американских спецслужб.

Значит, там все это спуталось. Где там, собственно говоря, аутентичный антиамериканизм? Пойди ты его разбери. А наши (есть такое свойство у великого русского народа): «Да ведь все просто! Они же это все хают, и мы хаем! Friendship! Дружба!» А эти «друзья» только и хотят вырезать русских! Так больно на это смотреть, вы не представляете.

И это же все под экстаз. Под что, в сущности, грохнули Советский Союз? Под экстаз, как «нас любят американцы». Теперь «нас любят исламисты», или «нас любит Дальний Восток», или «нас любит Турция», или «нас любит Трамп». Люди, услышьте, пожалуйста! Полюбите себя, а вас никто не любит.

Анна Шафран: Сложная задача.

Сергей Кургинян: Сложная задача. Знайте, вас никто не любит, вы себя сами полюби́те, с собой разберитесь. Ну что ж вы так кидаетесь на все эти наживки? И куда ни киньтесь — это западная наживка. Это и есть настоящая great game.

Итак, это все заполнялось, заполнялось во много этапов, и постепенно стало понятно, что это очень хорошо управляемый процесс. Можно ли при этом сказать, что весь ислам в результате стал нашим врагом? Ни в коем случае. Есть суфии, которых радикальный исламизм уничтожает сам, и мы вполне можем осторожно, деликатно и умно строить с суфизмом отношения. У нас есть просвещенные исламские группы, у нас есть группы модернизационного ислама, которые не являются оголтелыми, а являются главными врагами для радикальных исламистов.

Это очень тонкая картина, в которой надо разбираться и каким-то способом участвовать в этой great game, зная, что это такое, понимая.

Я с близкого расстояния наблюдал определенный контингент советской номенклатуры, — это были потрясающе хорошие люди. Вот потрясающе! Они ворочали колоссальными суммами и при этом были абсолютными бессребрениками.

Через них проходили огромные суммы, а они своими руками строили весьма убогую дачу. Они были великолепными управленцами, они гордились тем, что много инфраструктурных объектов построили. У них был один дефект, один единственный — они не были гуманитарно глубокими людьми.

Я не скажу, что они были дикими, но эти вполне классные управленцы могли, приехав в Закавказье, сказать, что армяне и азербайджанцы — это «два братских исламских народа». Им ничего не стоило.

А Британия — это другое. Вся стратегическая разведка построена Шекспиром, Дефо, Свифтом, знаменитым Джоном Ди. В конечном итоге эта нитка тянется к человеку по фамилии Киплинг, с его этнической разведкой, и к Тойнби, который был помешан на античной и прочей гуманитарности и прекрасно сочетал это с Большой игрой.

Русских победить нельзя, их можно только переиграть — в этом трагический урок всего, что было. Но разве это полностью нами изжито? Разве не идет опять волна технократическо-прагматических упрощений или надежд на то, что если мы с кем-то нашли какой-то общий язык на каких-то основаниях, то это позволит нам развивать общую стратегию? Это же длится и длится под холодным интеллектуальным взором наших врагов.

Теперь, как это двигалось там, в Средней Азии? Все эти исламские движения (узбекские исламисты и так далее) Средней Азии поддерживались примитивно-регрессивными тенденциями, они стали захватывать территорию — и там, и у нас. Заполнение вакуума смысла носило характер именно исламизма. Это быстро делали, а дальше начались перемещения всего этого сделанного по территории.

Понимаете, для того чтобы уехать, даже если ты бедный, и начать совсем-совсем оголтело воевать, нужно же иметь мотив. Мотив создавали исламистские мечети и медресе уже нового типа. Они перебрасывали этот контингент, и его же — из песни слов не выкинешь — Турция принимала в свои объятия. Как говорилось когда-то у Шиллера по другому поводу: «Беглецам раскрыты материнские объятья Елизаветы».

«Материнские объятья» Турции были раскрыты для того, чтобы это принять, упаковать, нужным образом достроить и передать новообращенных в Сирию. А в Сирии все это передавалось нынешнему лидеру, который тогда руководил очень важным филиалом «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Это передавалось «Аль-Каиде» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — среднеазиатская и уйгурская (подчеркиваю, и уйгурская!) — оседала в пределах сирийского антиасадовского движения, поддержанного Западом. Алькаидского* вектора движения!

Они в нем оседали и готовились. Они уже были сильными в боевом смысле. Там и кавказцы были — чеченцы и прочие. Но доминировали Средняя Азия и уйгуры. Их готовили (все эти «Движения Туркестана» и так далее), и когда все-таки началась эпоха умеренного усиления антиасадовских тенденций, они сумели отбить Идлиб и остальное с помощью турецких братьев, инструкторов западных и своих.

Нынешний сирийский лидер Аль Джулани оказался самым лучшим алькаидовцем*, самым продвинутым, самым умным и самым гибким. Он начал выковывать армию.

И поскольку их заслуги в отстаивании Идлиба и прочего были велики, им начали отдавать территории. Возникли зоны расселения уйгуров, узбеков. Появились огромные военные (не хочется сравнения, но чтобы понятно было) «квази-казацкие» лагеря. Можно же быть по структуре квази-казацким при полном расхождении в остальном? Казаки — замечательные люди, авангардная часть нашего населения, а это выродки. Но построения те же самые — военно-поселенческие, с постоянными тренировками, без «распальцовки», без каких бы то ни было мелких дрязг.

Аль Джулани это выковывал и выковывал, находясь в постоянном диалоге с турецким старшим братом, и это было брошено в нужный момент против совершенно ослабевшего и развалившегося асадовского режима.

Много возникает вопросов: а почему мы во все это не вмешались, как можно было это не видеть?.. Отвечаю. Та Россия, которая в результате все-таки не рухнула под давлением бандеровцев и Запада, а продвигается вперед, не была выстроена для таких войн. Она использована ее руководителями и прежде всего президентом России для того, чтобы отчасти перейти на военные рельсы. Но она не может целиком на них перейти!

Для того чтобы этот перевод осуществился окончательно, — а я глубоко убежден, что нужда продиктует его, — понадобится очень многое. Даже не хочется сейчас говорить, как многое. А нынешняя Россия, построенная под мирное сосуществование и вхождение в Запад, будучи повернута в военную сторону (и казалось поначалу, при харьковских и прочих моментах, что все будет сокрушительно плохо, но вышло умеренно плохо), — может удерживать только один конфликт, на Украине. Никакой другой конфликт для России, в ее нынешнем виде, недопустим. Он эту страну — а другой нет! — погубит сразу.

Никакого второго фронта с кем бы то ни было мы сейчас открыть не можем. Нам не до жиру — быть бы живу, у нас фронт один — украинский. И пока там не наступит серьезный перелом, никуда больше дергаться мы не можем.

В этом смысле, конечно, мы отдали Сирию туркам, о чем речь! Да, отдали, но мы ее уже и не держали по-настоящему.

И мы в условиях, когда асадовский режим разложился до конца, ничего сделать не могли. Заменить его и влезть туда крупно — означало для нас открыть второй фронт. А ничего более губительного для нынешней России в ее нынешнем варианте, чем второй фронт, быть не может.

Поэтому, конечно, мы с колоссальной горечью смотрим на то, что там происходит. Но это не означает, что горечь может обернуться нашей готовностью рисковать собственным существованием.

А что мы там видим? Алавиты очень долго были меньшинством, правящим Сирией. Сирия, при ее мозаичности, должна кем-то управляться — это было алавитское меньшинство. Оно держало ее мертвой хваткой при Хафезе аль-Асаде и далее, и только за счет этого удерживалась целостность Сирии. Разве это меньшинство умеет только плакать? Что с ним произошло? Куда оно делось?

Это меньшинство было вполне милитаризованным. У него есть компактные зоны проживания. Оно будет только рыдать по поводу ужасов, творимых с женщинами и детьми (а их действительно убивают)? Оно будет рыдать, воздевать руки к мировому сообществу — и все? Оно другого ничего не умеет? Оно вдруг разучилось? Мы не помним, что делал папа Асада с суннитским большинством? У них нет оружия? В Сирии у кого-то нет оружия? Это же не та история, которую пытаются сейчас описать. Эта история гораздо более коварная, гораздо более загадочная.

Теперь израильтяне. Большего идиотизма, чем то, что проявляют израильтяне — казалось бы, неглупый народ, — и знакомый мне лидер по фамилии Нетаньяху, который дергается в какую-то непонятную сторону, представить себе невозможно.

При Асаде-старшем на Голанских высотах летали только мухи. Он берег безопасность с этой стороны как только мог. Теперь израильтяне получили суннитско-радикальную Сирию. Суннитско-радикальную! А официальные лица, пытающиеся это разруливать со стороны турецкого государства, прямо говорят, что у них в целом неоосманистская концепция.

Иерусалим был турецким городом, и не худшим образом жил. А резня-2025 в точности адресует к событиям начала XX века, связанным с армянами и курдами. Это просто ремейк.

Значит, все это будет двигаться на юг, постепенно убирая все, что только можно. Израильтяне хватаются то за друзов, то за кого-то еще. У них есть один, прошу прощения, идиотский ограничитель — как только они чувствуют запах Ирана, им уже все равно. Почему-то им кажется гораздо более соблазнительной и «сионистской» версией уничтожение еврейского народа в государстве Израиль так, чтобы горло было перерезано турецким ятаганом, чем если это бы сделали персы.

Откуда взят этот стереотип? Он иррационален, понимаете? Разговариваешь с людьми, которые вроде бы неплохо образованы, которые вроде бы что-то видят, когда им показываешь эти выкладки — а потом появляется вот эта иранская заморочка, у них все выключается и они начинают верещать.

Алавиты… Асад с кем был? С Ираном. Эти с кем были? Да, они плохие. А «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) хорошая? Турция — член НАТО, поэтому когда их с этой стороны будут резать, им будет аппетитно. Значит, они начинают отодвигать границу. Но задача же не в том, чтобы отодвигать границу, а в том, чтобы иметь ту или иную Сирию.

Этот весь процесс перебрасывается с тех маленьких территорий, где уже узбеки и другие боевики отовсюду, включая Чечню и вообще Кавказ, создали свои анклавчики, военные поселения. Из этих районов, в которых они стояли, они рванули на Алеппо, а теперь им на разграбление и уничтожение отданы огромные территории, и они там режут.

Это отдельные дивизии и бригады, сформированные именно из боевиков, и это абсолютно новое слово в подготовке регулярных крупных террористических радикальных контингентов. В армейском смысле это абсолютно новое слово.

ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) был крупнее, был подготовлен и дисциплинирован больше, чем «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) настолько же сильнее, насколько ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) был сильнее «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И это все равно «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), это ее люди! А что там они изображают по телевизору: толерантность или что-нибудь еще — это, знаете ли…

То же самое, в принципе, можно адресовать и талибскому (организация, деятельность которой запрещена в РФ) фактору. Для того чтобы построить отношения — а нам их необходимо строить — не только с нашим традиционным тюркским компонентом, с которым нас связывают столетия совместной жизни и к которому мы должны продолжать относиться с предельной симпатией и теплотой, но и с этими новыми исламистскими факторами, — нужно точно видеть, с чем ты имеешь дело.

Мы должны быть предельно комплиментарны к тюркам просто потому, что их много. Мы же не хотим у себя, вдобавок к внешнему конфликту, внутренний, да? Предельно комплиментарны, искать все виды сближения тюркского и того, который традиционно называется славянским, — собственно русского населения.

Но мы же должны понимать, что если управлять этим будут другие, то это из нашего братства превратится в главную опасность. Персы не опасны, их тут нет в виде крупного контингента. А эти — да.

Значит, мы должны соединять сладость и горечь. Мы должны так сильно разбираться, как только можно, потому что иначе все обернется смертью нашей страны. И, глядя на этот сирийский котел, мы должны видеть, что там происходит. Это новые, супервысококвалифицированные, блистательно оснащенные и подготовленные, идеологически свирепые группы, которые превращены в супер-«Аль-Каиду» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и которым отдана территория государства — и они взяли ее.

У них нет ощущения, что в Сирии все должно закончиться. Аппетит приходит во время еды — они хапнули маленькие территории на сопряженных с Турцией частях Сирии, они хапнули Алеппо, они сейчас там будут утверждаться, грабить и завоевывать отдельные территории, которые отданы на разграбление, и они на этом еще усилятся. Этот Аль Джулани — их марионетка, они — его гвардия. Песни про то, что в Сирии будет демократия, оставьте для полных идиотов или провокаторов.

Он от своей гвардии никуда не отойдет, у нее есть высшие руководители — и вся эта система, конечно, смотрит — куда двинуться дальше? Прежде всего, уйгуры смотрят на Китай, их для этого и выдрессировывают, превращают в суперконтингент; дальше это, конечно, Узбекистан и все прочее; и с Афганистаном уже есть перестукивание. А дальше это может прорвать Оренбургский коридор и двинуться сюда. Почему нет? Все основания для этого есть.

Выход, с моей точки зрения, простой и единственно возможный (и в этом смысле разумный) — терпеть до последнего, используя время этого терпежа для внутренней трансформации, для осмысления завтрашних вызовов, которые будут гораздо страшнее украинского, и твердо знать, что Келлог и подобные ему не могут полюбить русских. Их готовили, их выдрессировывали — «убей русского». У них это рефлекс. Надо понять, что у нас нет друзей. Нет! А есть великое одиночество и необходимость найти волевые ресурсы для самотрансформации.

Самое тяжелое и самое мучительное, что может быть в мире, — это трансформация как отдельного человека, так и народов. Но это не значит, что она невозможна. Нависающие глобальные вызовы таковы, что только русская трансформация — общественная и государственная — в милитаризованно-патриотическом ключе без перегибов, экстазов и поиска ложных союзников может спасти Россию между 30-м и 40-м годами XXI века.

Анна Шафран: Сергей Ервандович, большое Вам спасибо за этот очень глубокий анализ, как всегда.

Сергей Ервандович Кургинян — политолог, публицист, театральный режиссер и лидер движения «Суть времени» — был сегодня с нами в программе «Разговор с мудрецом». До новых встреч!

Сергей Кургинян: Спасибо!