Большая провокация

Военное обострение, начавшееся в Карабахе 27 сентября, стало самым крупным военным конфликтом в регионе с 1994 года, когда после нескольких лет кровопролитного армяно-азербайджанского конфликта было заключено перемирие. И это сегодняшнее обострение, судя по неудавшейся попытке прекратить боевые действия, имеет вполне реальные шансы стать затяжным.

«Горячая точка» в непосредственной близости от южных границ, да еще и рядом со взрывоопасным Северным Кавказом может стать серьезной проблемой для России. Система безопасности в Закавказье дала сбой. Предсказуемый.

Но как она разрушалась? Попробуем ответить на этот вопрос.

Азербайджан все последние годы всё больше и больше дрейфует в сторону Турции, хоть и не обрубает до конца связей с Россией. При этом турецкое руководство и часть азербайджанской элиты всерьез рассматривают переход в отношениях от формулы «два государства — один народ» к формуле «один народ — одно государство». Осуществить это, не оторвав Азербайджан окончательно от России, весьма проблематично. А лучший способ сделать это — втянуть Россию и Азербайджан в прямое военное противостояние.

Россия, понадеявшись на экономические связи и всякого рода «прагматические» моменты, полностью упустила работу в странах бывшего СССР в области культуры, в социальной сфере и т. п. Работают на этой ниве агенты влияния западных стран, а если речь идет об Азербайджане — еще и из Турции, причем последние очень активно.

Безопасность Армении и Карабаха зависит от нескольких основных факторов.

Первый и важнейший из них — это отношения с Россией. В частности — членство в возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности. Пока в Армении стоит российская военная база и существует хотя бы теоретическая возможность того, что российская армия может принять участие в боевых действиях, это сильно охлаждает «горячие головы» соседей и заставляет их быть осмотрительнее. При этом не менее важно, чтобы у России были приемлемые отношения и с Азербайджаном — они позволяли до последнего времени мирным путем улаживать периодически возникающие конфликты.

Второй фактор — собственная армянская армия и патриотически настроенные граждане, готовые при необходимости встать под ружье. Обученных солдат и офицеров тут немало, но важно и доверие этих слоев населения к действующей власти. Воевать они при необходимости идут в любом случае — ярчайший пример — происходящее сейчас — но вот эффективность военных действий от взаимоотношений с властью зависит сильно. Воевать и побеждать лучше не вопреки, а вместе с властью.

Третий фактор — переговорный процесс в рамках Минской группы ОБСЕ. До недавнего времени опыт и авторитет Минской группы позволяли удерживать неустойчивое равновесие, стороны пытались добиться своего дипломатическим путем, не начиная военное противостояние.

Четвертый фактор безопасности — как ни странно, нежелание существенной части элиты и населения Азербайджана ввязываться в войну. Многим здесь большую часть времени не до Карабаха, особенно когда о нем не напоминают и не растравляют старые обиды.

И если определенная часть населения в Азербайджане все же хочет получить Карабах достаточно сильно, чтобы делать это военным путем, то Армении и Карабаху война не нужна вовсе. В Карабахе третий десяток лет армяне строят свое армянское государство, пусть и непризнанное, развивают государственные институты, рожают детей. В общем, живут и с каждым годом укрепляют статус-кво.

А Армении, чтобы не было войны, нужно демонстрировать одновременно силу и миролюбие. Делать все, чтобы Азербайджан не хотел вооруженного конфликта, а на миг задумавшись о такой возможности — побоялся ее реализовывать.

Однако нынешние власти Армении прошедшие два с небольшим года последовательно делали всё с точностью до наоборот, нанося ущерб всем факторам безопасности.

Приход Никола Пашиняна к власти вызвал в России закономерную настороженность. Всего за год до этого возглавляемая Пашиняном парламентская фракция «Елк» («Выход») соорудила документ, повествующий о чудовищном вреде, который нанесло Армении вступление в Евразийский экономический союз и призывающий немедленно покинуть эту вредоносную организацию, так что от нового премьер-министра особого дружелюбия никто не ждал.

Россия во время «бархатной революции» выступила с заявлением о невмешательстве во внутренние дела Армении и никаких препятствий Пашиняну не чинила, да и не было к этому законных оснований.

Пашинян, сев в кресло премьер-министра, незамедлительно стал готовиться к внеочередным парламентским выборам, провести которые он же сам и призвал. На тот момент большинство в парламенте составляла Республиканская партия его свергнутого предшественника Сержа Саргсяна, и такой расклад нового премьер-министра никоим образом не устраивал.

Поскольку стопроцентной уверенности в достаточной поддержке народа на выборах «бархатный лидер» не имел, одним из обязательных мероприятий по подготовке к выборам он счел устранение политических конкурентов.

Одной из первых жертв стал экс-президент Армении Роберт Кочарян, разрушивший планы «цветных революционеров» в 2008 году — в июле 2018 года его арестовали по делу о разгоне тех самых беспорядков, по абсурдному обвинению в «свержении конституционного строя». Под арестом Кочарян с небольшими перерывами провел более 500 дней; освободили его в июне 2020 года, а судебный процесс над ним продолжается.

Арест Кочаряна нанес существенный удар по крайней мере по первым двум факторам безопасности.

Кочарян — самый пророссийский правитель Армении за последнее тридцатилетие. У него хорошие отношения с президентом РФ Владимиром Путиным, он является независимым директором российской корпорации АФК «Система». Арест экс-президента был однозначно воспринят в России как шаг недружественный.

Но чуть ли не важнее в этом отношении был недолгий арест генерального секретаря Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) Юрия Хачатурова, привлеченного по тому же обвинению, что и Кочарян.

В ОДКБ входят Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Цели Организации, согласно ее уставу, «защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов», преимущественно мирными дипломатическими средствами. ОДКБ — организация гораздо более рыхлая, чем хотелось бы, как и все объединительные инициативы на постсоветском пространстве, но позволяющая поддерживать какие-то связи и сотрудничать в сфере безопасности.

Хачатурова избрали на пост генсека в 2017 году, причем процесс избрания представителя Армении шел долго и сложно из-за произошедшего в 2016 году обострения в Карабахе. И вот, спустя всего лишь год с небольшим после избрания, Хачатурова вызывают в Ереван для дачи показаний в качестве свидетеля, тут же предъявляют ему обвинение и арестовывают.

Как стало известно позже из слитых в Сеть «прослушек» переговоров директора Службы национальной безопасности (СНБ) Армении Артура Ванецяна с главой Специальной следственной службы (ССС) Сасуном Хачатряном и премьер-министром Николом Пашиняном, Ванецян предупреждал своих собеседников, что арест генсека ОДКБ России не понравится.

«Господин премьер-министр, русские восприняли это тяжело… арест Хачатурова. <…> Представители СВР и ФСБ приходили, двое официальных представителей в Армении. Они сказали: «Это будет пощечиной и подорвет авторитет ОДКБ. Для начала уберите его, отзовите, а затем делайте, что хотите», — предупреждает Ванецян Пашиняна, а руководителю ССС объясняет, что «с русскими еле помирились» и «с Хачатуровым опозоримся».

По результатам переговоров вместе с постановлением об аресте генсека ОДКБ судья сразу же принял решение об освобождении его под залог. Но в России этот «жест доброй воли» не оценили.

Официальная Москва на арест Кочаряна и Хачатурова отреагировала недоброжелательно.

Армения в официальном заявлении МИД «предложила партнерам по ОДКБ начать процесс смены генерального секретаря». На это в армянский МИД позвонил Лавров и лично разъяснил министру иностранных дел Армении, что «в соответствии с правилами процедуры ОДКБ именно армянская сторона должна официально инициировать отзыв своего гражданина с поста генерального секретаря ОДКБ, если решение о таком отзыве было принято в Ереване».

Кроме того, Лавров напомнил журналистам, как новоявленный правитель буквально пару-тройку месяцев назад заявлял, что не будет трогать политических конкурентов. Дело же, заведенное на Кочаряна и Хачатурова, явно противоречит этому заявлению и вызывает беспокойство «с точки зрения задач нормальной работы тех организаций на пространстве СНГ, в которых участвует Армения».

Так по отношениям Армении с Россией был нанесен достаточно чувствительный удар. Но не менее серьезно этот арест отразился на доверии дееспособной с военной точки зрения части общества к новой власти.

Кочарян — герой и знаковая фигура карабахской войны: глава комитета обороны, а потом — президент республики. Именно с именем Кочаряна в Карабахе заслуженно связывают все основные победы, под его руководством Карабах отстоял территорию и укрепил свои позиции. Кочарян близко, как никто, подошел к возможности признания Азербайджаном независимости Карабаха. Это вовсе не значит, что все ветераны Карабаха поголовно политически поддерживают Кочаряна — мнения есть разные. Но большинство признает его значение как символа войны и победы в Карабахе.

Вместе с Кочаряном или отдельно от него пошли под суд другие значимые для Карабаха фигуры, что только усугубило ситуацию. Генерал Манвел Григорян, личность достаточно неоднозначная, но — легенда карабахской войны, попал под арест за незаконное хранение оружия. Чтобы другие ветераны не начали возмущаться, про него сняли видеоролик (позже в прессе писали, что постановочный), в котором обвинили генерала в краже продуктов, собранных для солдат.

Экс-президент Армении Серж Саргсян, бывший и. о. министра обороны НКР, стал обвиняемым по так называемому «дизельному делу». Еще целый ряд бывших карабахских военных так или иначе были ущемлены, что вызвало глухое недовольство.

Нельзя при этом сказать, что поголовно все ветераны встали в оппозицию к Пашиняну. Существенная часть карабахских командиров поддержала новые власти, а кое-кто даже стал депутатом пашиняновской фракции «Мой шаг». Но сам факт того, что так обошлись с людьми, имеющими большие военные заслуги, впечатлил очень и очень многих.

Не вызвало энтузиазма в военных кругах и повсеместное засилье в органах власти «соросовцев» и других финансируемых из-за рубежа субъектов новой политики. Западные грантоеды стали среди прочего продвигать в массы «ценности» ЛГБТ, что вызвало у традиционно по большей части настроенных военных закономерную реакцию.

Тяжелым ударом по взаимоотношениям власти с военными стало создание так называемой парламентской комиссии по расследованию событий Апрельской войны 2016 года. Пашинян обвинил своего предшественника и верхушку военного блока в злоупотреблениях и некомпетентности во время этого четырехдневного обострения в Карабахе и велел парламенту разобраться.

Сама постановка вопроса — обвинить невесть в чем военных, отразивших внезапное нападение, — вызвала тихое бешенство в среде ветеранов Карабаха и участников апрельских событий. Руководитель партии «Национальная безопасность» Гарник Исагулян и вовсе открыто заявил, что комиссия действует в интересах Азербайджана и других врагов Армении.

Возвращаясь к вопросу армяно-российских отношений, нельзя не упомянуть еще один антироссийский демарш — обвинения в финансовых нарушениях в адрес дочерних предприятий двух крупнейших российских госкомпаний — ЗАО «Газпром Армения» и ЗАО «Южно-Кавказская железная дорога» (ЮКЖД). В апреле 2020 года глава МИД РФ Сергей Лавров открыто заявил, что Россия считает эти дела недружественным актом, не подобающим союзникам.

Скандалов, скандальчиков и скандалищ в вопросах армяно-российского сотрудничества за два года с хвостиком было немало, всех не перечислить. Стоит, пожалуй, упомянуть попытку Пашиняна тайком сговориться с Лукашенко о совместном давлении на Россию в вопросе цены на газ (информацию о переговорах «слила» пресс-служба Лукашенко, отчего возникла некоторая неловкость) и странное поведение Пашиняна во время визита Путина в Ереван на форум ЕАЭС в октябре 2019 года.

Два знаковых инцидента произошли непосредственно перед началом обострения, уже на фоне ширящихся слухов о грядущей войне с Азербайджаном.

21 сентября глава СНБ Аргишти Кярамян заявил, что воспринял статью о «российских агентах» в госструктурах Армении на сайте центра «Досье», финансируемого Михаилом Ходорковским, как сообщение о преступлении, и намерен этих шпионов искать. Кроме того, армянская пресса настойчиво писала, что Кярамян избавляется от офицеров СНБ, учившихся в России, чтобы уменьшить российское влияние. (Кстати, 8 октября Кярамян был отправлен в отставку без объяснения причин.)

А 25 сентября суд арестовал главу партии «Процветающая Армения» Гагика Царукяна. Царукян, конечно, человек весьма небезгрешный, но все же «Процветающая Армения» — партия с пророссийской повесткой, у нее подписан протокол о сотрудничестве с «Единой Россией», соответственно, преследование Царукяна тоже не способствовало укреплению двусторонних отношений.

В целом, несмотря на постоянные уверения Пашиняна, что он вывел отношения с Россией на новый, беспрецедентно высокий уровень, в действительности результат оказался строго противоположным.

Практически сразу после прихода к власти Пашинян начал подтачивать устоявшийся формат переговоров по Карабаху в рамках МГ ОБСЕ. Он то встречался тет-а-тет с президентом Азербайджана Алиевым (есть довольно распространенная версия, что на этих встречах обсуждалась ни много ни мало сдача Карабаха Азербайджану, но об этом ниже), то обсуждал вопросы Карабаха непосредственно с США, то делал заявления, которые частью внутренней аудитории воспринимались как чрезвычайно патриотичные, а на деле злили Азербайджан и ставили под сомнение авторитет сопредседателей МГ ОБСЕ.

Одним из таких заявлений стал высказанный во всеуслышание на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель тезис о необходимости включить в переговорный процесс представителей Карабаха в качестве третьей стороны, причем с уточнением, что сопредседатели МГ ОБСЕ тоже так думают.

Само стремление включить Карабах в переговоры о его же судьбе более чем понятно и справедливо. По сути, это тот камень, на котором много лет спотыкаются все переговоры Минской группы. Но заявлять подобное надо на переговорах в утвержденном формате — это азбука дипломатии, — а не вбрасывать данную позицию в СМИ, что закономерно приводит единственно только к возмущению противоположной (азербайджанской) стороны и к недоумению тех самых сопредседателей, которые якобы «тоже так думают». Можно сказать, что это прокол неофита в политике, а можно — что умелая провокация под слив данной темы.

Продолжительный, длящийся по сей день резонанс вызвала и фраза «Арцах — это Армения, и точка», произнесенная Пашиняном летом 2019 года во время визита в Степанакерт. Почитателям варчапета эти слова показались ужасно патриотичными, но вот существенная часть традиционно настроенных карабахцев не вполне оценила «патриотический» порыв, в том числе из-за нежелания допускать в республику «западные ценности», вроде толерантности и секспросвета, прочно обосновавшиеся в соседней Армении по итогам «бархатной революции».

Азербайджанскую же сторону это заявление Пашиняна просто взбесило. Настолько, что, выступая на Валдайском форуме спустя несколько месяцев, президент Азербайджана Ильхам Алиев, адресуясь к словам главы Армении, заявил, что «Карабах — это Азербайджан, и восклицательный знак!»

Сейчас, в дни военных действий, редкое интервью Алиева обходится без цитирования этой фразы. То есть — «глупость ли или предательство» — но по факту подогрев ситуации до перехода ее в военную фазу был не в последнюю очередь обеспечен такой вот популистской разминкой.

Параллельно с подобными конфронтационными призывами проводились странные «мирные инициативы»: обмен журналистскими делегациями между Арменией и Азербайджаном, соглашение с Азербайджаном о «подготовке населения к миру». Жена Пашиняна Анна Акопян и вовсе обнародовала в Сети приглашение первой леди и первому вице-премьеру Азербайджана Мехрибан Алиевой съездить вместе в Карабах. Правда, Алиева, с которой «завязался диалог», в результате оказалась интернет-фейком, и историческая поездка не состоялась.

Обстановка закономерно накалялась, и взорваться могло что угодно и где угодно. В июле 2020 года произошло обострение на границе Армении и Азербайджана. Инцидент начался, по всей видимости, случайно и по масштабам слабо сопоставим с идущими сейчас в Карабахе боевыми действиями. Длился он 4 дня на локальном участке, общее число погибших не превысило 20 человек.

Остановила обострение в существенной части Россия — как мирными призывами и переговорами, так и начавшимися весьма кстати плановыми учениями ВС РФ, затронувшими и военную базу в Армении, и ракетные части в Ингушетии.

Однако Пашинян объявил произошедшее победой армянского оружия и выдвинул Азербайджану и мировому сообществу 7 условий, на которых он готов согласиться возобновить переговорный процесс. Имеет смысл привести этот текст целиком:

• Общая система безопасности Армении и Карабаха должна быть укреплена.

• Карабах должен стать полноправной стороной переговоров.

• Азербайджан должен публично отречься от применения силы и совершить шаги по прекращению антиармянской риторики.

• Переговоры будут иметь смысл, если Азербайджан готов отойти от своих максималистских требований и пойти на компромисс без ограничений. Признание права народа Карабаха на самоопределение, безопасность Армении и Карабаха не может стать предметом уступок ни при каких условиях.

• Проблемы людей, живущих в зоне конфликта, должны стать предметом переговорной повестки.

• Необходимо внедрить систему международного мониторинга, который будет включать механизмы постоянного контроля, призванные фиксировать, кто нарушил перемирие. Подобные мониторинговые действия может осуществлять офис личного представителя действующего председателя ОБСЕ.

• С целью добиться мирного урегулирования Армения продолжит работать с сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Мы категорически отвергаем попытки Турции дестабилизировать регион, провоцируя конфликт.

Изложенные в ультимативном тоне, эти условия опять-таки вызвали всеобщее раздражение. В МГ ОБСЕ выразились в том смысле, что переговоры следует возобновить без предусловий, как договаривались раньше (повторюсь, армянская сторона от переговорного процесса выигрывает гораздо больше, чем азербайджанская).

Азербайджан, а вместе с ним и Турция, и вовсе восприняли условия Пашиняна как оскорбление и плевок в лицо.

Этими и подобными действиями Пашинян одновременно злил своих противников и выказывал пренебрежение к посредникам и союзникам, подрывая их авторитет и лишаясь их симпатий.

Во второй половине сентября разразился скандал, который оказался незаслуженно забыт из-за начала боевых действий, но вряд ли останется без последствий в долгосрочной перспективе.

19 сентября 2020 года Ильхам Алиев произнес речь, в которой среди прочего заявил, что Пашинян, придя к власти, посылал ему по неофициальным каналам «положительные сигналы», просил дать ему время на улаживание внутриполитических вопросов и зародил тем самым надежду на выгодное Азербайджану разрешение конфликта.

«Эта мысль еще более укрепилась, особенно после моей известной встречи с премьер-министром Армении в Душанбе», — сказал Алиев.

24 сентября информационно-аналитический портал Haqqin.az, действующий под эгидой общественного объединения «За права человека» — неправительственной правозащитной организации, основанной в июле 2011 года азербайджанским журналистом и общественным деятелем Эйнуллой Фатуллаевым, опубликовал статью, в которой разъяснил эти слова Алиева.

В материале утверждается, что Пашинян тайком от МГ ОБСЕ в начале своего правления вел переговоры через посредника с Ильхамом Алиевым. Предметом переговоров было выполнение поэтапного плана урегулирования, предусматривающего по сути постепенную сдачу территорий Карабаха Азербайджану.

План этот пытался принять первый президент Армении Левон Тер-Петросян, за что и поплатился. Чтобы не допустить реализации именно этого плана, Роберт Кочарян и его соратники в 1998 году вынудили Тер-Петросяна покинуть президентский пост.

По утверждению Фатуллаева, посредником между лидерами с армянской стороны выступил соучредитель пашиняновского блока «Гражданский договор» Арсен Харатян, покинувший пост советника премьер-министра по вопросам внешней политики и обосновавшийся в Тбилиси в качестве главы НКО, финансируемого Соросом. По утверждению автора статьи, «А. Харатян заверял, что и Пашинян убежден в необходимости ограничения влияния Кремля в регионе путем отчуждения российского МИД из переговорного процесса. Поскольку стратегической задачей нового армянского правительства является ослабление влияния и роли России во внутриполитических процессах в самой Армении».

«После разрешения внутриполитических проблем Пашинян обещал начать всеобъемлющие прямые переговоры», — пишет он.

Пашинян просил Алиева только об отсрочке, чтобы до начала переговоров успеть нейтрализовать так называемый «карабахский клан» (то есть Кочаряна, Саргсяна и др.) и генсека ОДКБ Юрия Хачатурова, пишет Фатуллаев. Однако произошла утечка, о переговорах узнала российская сторона, начались сложности и Пашинян переговоры притормозил, объясняет он.

Разумеется, верить на слово всему, что пишут азербайджанские журналисты про армянских политиков, по меньшей мере наивно. Как правило, разного рода вбросы и компромат со стороны противника просто пропускают мимо ушей, и правильно делают. Однако на эту публикацию Пашинян отреагировал, и весьма активно.

Накануне карабахского обострения премьер-министр дал интервью Общественному телевидению Армении. Опубликовано интервью было уже 28 сентября, когда в Карабахе шли тяжелые бои.

«Говорят, якобы я просил в Душанбе времени, отсрочки после революции 2018 года. <…> На самом деле не я обратился к азербайджанскому президенту с просьбой, а он обратился ко мне с просьбой», — сказал Пашинян, добавив, что пункты договоренности с Алиевым писал сам от руки в блокноте.

По утверждению премьер-министра, договоренности позволили сохранить жизни армянских солдат на передовой (тех самых, которые уже вторую неделю гибнут в новом конфликте), Алиеву же на Карабах было наплевать, его волновала только личная власть. Тогда же, в Душанбе, была достигнута договоренность о прямой оперативной связи с Алиевым, добавил Пашинян. Утверждения же о наличии любых посредников и эмиссаров он назвал чушью и абсурдом.

Безоговорочно верить «сливам», повторюсь, не стоит. Но можно ли отнести к таковым официальное разъяснение первого лица на официальном канале — или это правильней назвать «явкой с повинной»? Да и остальные приведенные здесь сведения, взятые из открытых публикаций и официальных источников, говорят, пусть и без столь пикантных подробностей, о том же — о попытках оттеснить от переговорного процесса Россию и о дискредитации утвержденного формата переговоров.

Наконец, уже во время военных действий Никол Пашинян неоднократно заявлял о возможном признании Карабаха Арменией. Зачем? Чтобы азербайджанская сторона ожидаемо заявила, что такое признание положит конец переговорам?

С началом боев в Карабах двинулись добровольцы, приехала и «старая гвардия» — оставшиеся в живых военачальники, воевавшие здесь в 1990-х и оказавшиеся по разные стороны политических баррикад. Приехали Роберт Кочарян, Юрий Хачатуров и Сейран Оганян — подсудимые по «делу 1 марта». Все пытаются внести свой вклад, временно отбросив противоречия.

Ситуация остается тяжелой. Счет погибших в Карабахе идет уже на сотни только по официально опубликованным данным. Турция продолжает подталкивать Азербайджан к расширению военных действий и обещает всемерное свое в них участие. Подписанное в Москве ночью 10 октября соглашение о прекращении огня с целью обмена пленными и телами погибших — к установлению перемирия фактически не привело.

В сложнейшем положении оказалась и Россия. Пустить конфликт на самотек, оставить союзника в беде и позволить оформляющемуся «Великому Турану» вытеснить себя из Закавказья Россия не может. Грубо вмешаться военной силой, окончательно толкнув Азербайджан в сторону Турции, — тоже не самый разумный вариант. Спасти ситуацию сейчас могут нестандартные, осторожные, умные ходы. Но стратегически исправить ситуацию — не только в Закавказье, а на всем постсоветском пространстве — может только полноценный переход России на новый курс развития, независимый от Запада. И вдумчивая работа с народами сопредельных стран. Говорить сейчас о том, что эти народы внезапно кинутся снова жить вместе, было бы глупой мечтательностью. Но пора хотя бы начать к этому двигаться, поняв, что альтернатива — это мировая война.