Кто не поклонился «ковидной комендатуре»
Лена коронавируса не боялась. Была уверена, что если заболеет, то полежит-полежит, попотеет, попьёт чай с вареньем да выздоровеет.
Врачи с опытом вообще говорят, что человек часто не верит, что умрет, даже если смерть сидит уже на койке.
Так было и с этой женщиной, попавшей в больницу с сильным поражением лёгких.
«Сейчас поколют, капельницы поделают — и станет лучше», — думала она.
Но лучше не становилось. А наоборот, смерть словно облизывалась на неё. И то и дело теряя сознание, Лена попадала в бескрайнюю темную воду, по которой бродила, бродила — и только приступ тупой боли выводил ее в реальность.
В какой-то момент она поняла, что тело ее почти не слушается, а болезнь — засасывает.
В отчаянии Лена напрягла всю себя и начала исступленно, часто дышать. Вскоре она поняла, что словно заткнута пробкой. В теле что-то бродит, но это тело закупорено.
Она стала дышать ещё чаще. Чёрная вода вдруг начинала сменяться синей, гораздо менее безнадежной.
Лена продолжала дышать.
Вошла медсестра. У женщины было совсем не городское лицо.
— Странная болезнь, — поделилась она. — Кто-то — как большой дуб, а его косит моментально. Кто-то лежит при смерти неделями, а потом выкарабкивается. Кто-то хилый, как тростинка, и не заражается, пусть вся семья болеет. Кто-то, опять же, хиляк, а его болезнь вообще не берет.
— Думаете, биооружие? — приходила в себя Лена.
— Похоже на то. Обычная болезнь так себя не ведёт. Только нам-то что? Нам лечить, а больным — выздоравливать. Или не.
Через минуту Лена узнала, что медсестра потеряла от ковида мужа.
— Мне бабка рассказывала, — говорила медсестра, — раньше больных отправляли в лес босиком и они должны были там ходить или неизвестно что делать. А сейчас вот люди лежат — и никак себе не помогают. А врач им не всегда помочь может.
Медсестра заплакала, и Лена, вся в датчиках и почти без сил, медленно-медленно потянула к ней руки. Женщины обнялись.
«21-й век, все в телефонах, небоскребы в больших городах, а сколького бедные люди лишены», — подумала Катя — так звали медсестру.
Через несколько часов Лене снилась солнечная, безупречная Америка. Научные центры, способные, казалось бы, создать человека на компьютере.
Не такой приметный человек шёл по идеально ухоженному парку и странным голосом говорил: «Нам поклонятся все».
Женщина вдруг поняла, что пандемия коронавируса — только начало. Что на очереди болезни, от страха перед которыми люди готовы будут продать хоть мать — за дозу вакцины, лекарства или за доступ к чему-то. И это полное продолжение того, что начиналось при гитлеровцах, когда тех, кто не успел пригнать корову до 7 вечера, расстреливали, а наутро после прихода оккупантов на каждом столбе висел человек. Только тогда все было прямее и откровеннее.
Совсем не так просто было понять, что дело в этом. Легко могло показаться, что, действительно, проблема глобальная, никто не виноват, и у миллионов появился повод обняться в борьбе.
Лена очнулась и снова стала быстро дышать. В областной больнице не было исправного аппарата ИВЛ, который ей требовался.
Она думала о том, что как бы тяжело ни было и какой бы страшной ни оказалась «болезнь 21 века», человек должен выжимать свои соки и сопротивляться.
Не отмечаться в «ковидной комендатуре», напуганный интернетом или самими симптомами, а уничтожать эту болезнь в себе, будь она реальная, физиологическая, или психологическая.
Лена рассказала о своём сне Кате.
— Да, такое снилось во время войны, мне рассказывали. Причём не Гитлер, а разные неприметные мужички, которые говорили: «Все поклонятся».
— Многие уже поклонились, — слабым голосом сказала Лена.
— Да.
Болезнь шла тяжело и в отдельные часы женщина отчаивалась. Но приходя в себя, она начинала часто дышать и постепенно ее сознание прояснялось, темная вода из сна сменялась светло-синей, а самодовольный америкашка точно понимал, что хоть один человек да есть на свете, который не задрожит от его вирусов, даже при смерти.
Она выписывалась похудевшая, с новыми полосами на лице, будто кожа потрескалась во время страшной борьбы, и с какой-то новой, стройной и грозной осанкой. У неё появился долгий и внимательный взгляд, который словно спрашивал: «Ты поклонился или нет?»
Уже выздоровев, она продолжала свои упражнения и думала об отнятой у людей свободе, которую теперь нужно возвращать «по молекуле». Она хорошо понимала, что каждая возвращённая такая молекула нет-нет да и подпортит «комендатуре» настроение. И улыбалась.
