Черная конвергенция
22 октября 2012 года в «Новой газете» была опубликована развернутая статья Владимира Пастухова «Страна на грани нервного срыва», снабженная подзаголовком «Россия, похоже, уже отказалась от европейского выбора».
Обсуждая отказ России от европейского выбора, Владимир Пастухов логически выводит из этого отказа неизбежность фашизации России.
Кто такой Владимир Пастухов? «Новой газетой» он отрекомендован как доктор политических наук и профессор Колледжа Святого Антония, входящего в Оксфордский университет. А вот данные, которые сам Пастухов считает нужным обнародовать.
Пастухов родился 22 апреля 1963 года в Киеве в семье юристов. «Еще до школы я знал, что буду адвокатом, — утверждает Пастухов. — Однако довольно рано у меня обнаружилась склонность к теоретизированию, которую позже стали называть философским складом ума. Компромиссом между семейной традицией и внутренним призванием стала кафедра теории государства и права Киевского университета... На втором курсе я сделал первый научный доклад, посвященный теоретическим проблемам политической власти, что предопределило всю мою последующую политическую судьбу».
Склонность к теоретизированию, философский склад ума, юридическое образование, защита докторской по политическим наукам (и кандидатской по юриспруденции) — все это исключает незнание автором основных принципов, лежащих в основе любого полноценного логического рассуждения.
«Россия отказывается от некого Х, именуемого европейским выбором…» Что логически можно из этого извлечь? Максимум — другой выбор России. То есть некий Y. С логической точки зрения даже это не является обязательным. Ибо Россия может отказаться от выбора Х и никакого другого выбора не делать. Но предположим, что отказавшись от Х, Россия выбирает Y. Для того, чтобы сказать только на основе отказа России от Х, что она выбирает фашизм (или проявляет крайнюю склонность к тому, чтобы сделать такой выбор), нужно доказать справедливость утверждения «все, что не есть Х, есть фашизм». Так ведь? В самом деле, только доказав справедливость такого утверждения, можно продлить логическую цепочку: «Поскольку любой выбор, кроме выбора Х, — фашистский, а от выбора Х Россия отказывается, то она выбирает фашизм».
Наверное, В.Пастухов проявлял в детстве склонность к теоретизированию. Наверное, ему хотелось стать политическим философом. Но, видимо, с годами и душа, и мозг впитали либеральную мировоззренческую прану настолько, что исчезла разница между мышлением и идеологической проповедью. В противном случае придется признать, что В.Пастухов сознательно упаковывает идеологическую проповедь в оболочку философско-политического эссе. Однако по ряду почти неуловимых, но для меня убедительных признаков гипотеза эта всего лишь вполне правдоподобна, но не более того. Стиль мышления нашего либерала, прошедшего глубокую индоктринацию Западом, знаком с давних пор. Такому либералу не надо надевать философско-политическую личину, скрывая за ней свою пропагандистскую суть. Ибо в его голове стерта начисто сама разница между политической философией и пропагандой — настолько, что человек искренне верит в свою философичность и при этом занимается чистейшей воды пропагандой, совершенно не замечая этого.
Что должен был бы сделать политический философ, если бы он действительно был таковым всерьёз? Он должен был бы выдвинуть гипотезу (пусть неудобную, противоречащую собственным ценностям), эту гипотезу тщательно разобрать, доказать, что она неверна, и двигаться дальше. И только в этом случае это будет честный политический анализ, а не пропаганда.
Какова эта неудобная для Пастухова гипотеза? Она такова: «Х, он же «европейский выбор», — это и есть фашизм».
Если гипотеза верна, то отказ России от Х — это, как минимум, отказ от фашистского выбора. А возможно, и антифашистский выбор. Впрочем, последнее никоим образом не обязательно: повторяю, отказавшись от некоего выбора, в том числе и фашистского, можно или сделать другой выбор, или не сделать никакого выбора вообще.
Может ли Пастухов доказать, что «европейский выбор», который назван «выбором Х», не является фашистским? Сомнительно.
Прежде всего, Пастухов должен согласиться с необходимостью рассмотреть разные гипотезы по поводу содержания нынешнего европейского выбора. Но он не может на это согласиться, поскольку внутренне является пропагандистом этого выбора.
Для Пастухова (да и для «Новой газеты», на страницах которой он выступает) неприемлемы никакие сомнения по поводу безальтернативной благостности европейского выбора.
Для Пастухова, во-первых, этот выбор безусловно благ во всем, благ абсолютно и безраздельно.
Для Пастухова, во-вторых, любой другой выбор абсолютно скверен и полностью лишен какого-либо благого начала.
Это и называется «квазирелигиозный либеральный фанатизм». Логика его адепта — либерального фанатика элементарна: «Вы отказываетесь от единственного безраздельно и абсолютно благого либерального выбора. Поскольку это именно единственный безраздельно и абсолютно благой выбор, то вы отказываетесь от блага вообще. Отказываясь от блага, вы присягаете злу. Зло — это фашизм. Вижу, как вы от блага отказываетесь. Воистину вижу, что порождает этот отказ. Чую скверну. Зову преподобного Инквизитора».
А теперь сами вкратце разберем аргументы в пользу того, что западный выбор образца 2012 года — это именно фашизм.
Начнем с ювенальной юстиции. Запад осуществляет эту самую юстицию в неслыханных масштабах, прекрасно понимая, каковы последствия. Недавно я беседовала с одним из участников группы «Аквариум», ныне живущим в США и никоим образом не бедствующим. Он рассказывал мне про то, что именно с ним и его семьей произошло. И именовал при этом западный выбор — изощренно фашистским. «Это оскалившаяся гиена, которая постоянно за вами охотится», — говорил он.
Но может быть, мы имеем дело с предвзятостью творческого человека? Чтобы проверить, так это или нет, нужно перейти с языка образов на язык цифр. И убедиться, что в европейских странах за десятилетия использования ювенальной юстиции изуродованы, растоптаны многие миллионы человеческих жизней и судеб. Холодная аналитика, лишенная всякой драматической образности, говорит об одном — ювенальная юстиция охотится на человека как такового. Она нацелена на тотальное уничтожение тех механизмов вочеловечивания, альтернативы которым не существует. Механизмы эти — семья и школа.
Если семья и школа не могут формировать ценности и запреты (пресловутые табу), человек в принципе невозможен. Нет человека, если в нем не сформированы ценности и запреты. Существо без ценностей и запретов не может быть глубоко укоренено в социуме и культуре. Оно может быть только слегка пристегнуто и к тому, и к другому. И что же? Те, кто это делает, забыли любимую фразу нацистов «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет»? Ведь не культурофобией самой по себе была продиктована эта фраза, а глубочайшей индоктринацией произносящих эту фразу в фашизм. Ибо именно фашизм заявил о том, что культура отделяет человека от природы. А отделяя, оказывает на человека губительное влияние.
Отсюда — главные задачи подлинного фашизма:
— Вернуть человеку глубочайшую укорененность в природное начало.
— Избавить его от стыда за причастность этому началу.
— Сделать его не больным, а здоровым зверем (зверем он все равно по определению является).
— Начать дрессировку зверя, превратив его в бестию.
— И всем этим спасти мир от вырождения
Итак, ювенальная юстиция — это все тот же фашизм, но, конечно, уже не жесткий, а мягкий. Эффективность мягкого фашизма, его преимущества перед фашизмом жестким... Об этом неофашисты говорили с 1946 года. Об этом и о многом другом. Например, о необходимости перевести фашистскую идеологию с национальных и даже расовых рельс на рельсы теории элит. Кстати, подобный перевод готовился фашистами еще в период Третьего рейха. Эсэсовские закрытые структуры, сгруппировавшиеся вокруг так называемого Черного ордена и выбравшие себе в качестве главного символа не свастику, а Черное солнце, по сути, занимались именно этим.
В 1945-м они сделали с национал-социализмом то же самое, что делают строители с лесами после того, как заканчивают отделку здания. С этого момента расовыми или националистическими глупостями занимались только экстремистские полудурки. Сам же неонацистский полноценный черный субъект сменил облик полностью — под аплодисменты буржуазии, отказавшейся от гуманистических химер эпохи Великой французской революции.
«Я уничтожу это», — сказал герой Томаса Манна. И объяснил своему собеседнику, что именно — максимально жестко и емко сказав, что уничтожению подлежит не абы что, а Девятая симфония Бетховена. Возникает главный вопрос — что такое буржуазный проект за вычетом Девятой симфонии Бетховена? И разве так уж трудно, осуществив такое вычитание, соединить дегуманизированный буржуазный проект с нацистским проектом, очищенным и от «национал», и от «социализма»?
Именно на основе подобной черной конвергенции и сформировалась идеология нового Запада. Владимир Пастухов говорит, что отказ от западного выбора — это фашизм. А если сам этот западный выбор — эсэсовский, рафинировано-фашистский, основанный на расчеловечивании? Почему тогда отказ от такого выбора — это фашизм? И где доказательства, что речь не идет именно об этом выборе? Приверженность ювенальной юстиции, напротив, доказывает, что речь идет именно об этом.
И ведь не только подобная приверженность свидетельствует в пользу выдвигаемой мною гипотезы.
Что такое альянс Запада с радикальным исламизмом вообще и «Аль-Каидой» в частности? Читатель, я надеюсь, знаком с материалами, показывающими, что именно творится в Ливии (они есть в интернете). Нацистские «художества» меркнут. Пытавшие и убивавшие детей — нелюди, но ведь они там не сами по себе действуют. Именно их Запад называет борцами за свободу. И — под разговоры о необходимости «закончить гражданскую войну» и ввести страну в круг «цивилизованных», посыпает Бани-Валид фосфорными бомбами и обедненным ураном. И пытается скрыть следы этих преступлений. И — рассуждает о том, что несогласные с западным выбором присягают фашизму... А сам-то чему присягнул? И с каких пор? Между прочим, вопрос не риторический.
Румынские железногвардейцы, сдиравшие кожу с детей, — военные преступники, садисты, от которых пытались спасать население даже немецкие и итальянские фашисты, — оказываются в особо привилегированном положении при президенте США Р.Никсоне. И ведь не только при этом президенте. Никсон не знал, кто такие Виорел Трифа и Никколо Малакса? Все он прекрасно знал. И американские спецслужбы знали. Но им «это» уже было нужно. И нужно это им было в рамках осуществлявшейся черной конвергенции.
История черной конвергенции еще не написана. Но «Экспериментальный творческий центр», в котором я работаю, занимается этим много лет. И не он один. А потому мы знаем, что данная история отнюдь не сводится к деятельности антикоммунистических экстремистских маргинальных организаций. Что взаимопроникновение дегуманизированной буржуазности и интернационализированного элитного нацизма сформировало новый Запад. Что именно это взаимопроникновение решающим образом повлияло на распад СССР.
Покровитель румынских садистов Никсон был особо близок к генсеку КПСС Брежневу? Надо разбираться в генезисе этой близости. Генсек КПСС Горбачев зачем-то принимал не главу США Рейгана, с которым обязан был вести диалог, а отпетого неофашиста Муна, никаким государством не руководившего и «всего лишь» возглавлявшего ВАКЛ — международное антикоммунистическое движение? Надо разбираться, зачем Горбачев допускал такие явно не случайные «нарушения протокола».
Ювенальная юстиция и стратегическое партнерство Запада с исступленно-радикальным исламизмом — это еще не все. Налицо явная тенденция к воинствующей дехристианизации Запада. Господин Пастухов профессорствует в колледже Святого Антония и при этом не видит, какими темпами идет дехристианизация, насколько воинствующий характер она имеет? Нужно быть слепым, чтобы этого не видеть. Скандальное движение Femen (см. раздел «Культурная война» в этом же номере) — это одна из ласточек дехристианизации. Вот вам уже несколько нацистских слагаемых: Запад без семьи, без учительства, то есть Запад расчеловечивания, то есть Запад превращения человека в зверька, Запад, освобожденный от Девятой симфонии, Запад, сращенный с исламизмом, Запад, освобожденный от идеи прогресса, Запад дехристианизированный... Что это все за Запад? И почему Россию, отказывающуюся от поглощения этим Западом, надо считать фашистской? Вот если бы она была поглощена этим Западом — тогда да, Четвертый рейх мог бы праздновать окончательную победу.
