Что за комиссия, создатель!
Да не робей за отчизну любезную... Вынес достаточно русский народ, Вынес и эту дорогу железную — Вынесет всё, что господь ни пошлет!
Н. А. Некрасов
Очень интересные результаты были получены по вопросам, касающимся нормативных представлений граждан России относительно рождения и воспитания детей. Таких вопросов было 3: об отношении к нежеланию иметь детей, к отказам от детей при рождении и к многодетности — см. рис. VI-1, VI-7 и VI-13.
Изучив рисунки, читатель легко убедится, что нежелание иметь детей в среднем оценивается в российском обществе крайне отрицательно: 76 % определяют это нежелание как «ошибку», «легкомыслие» или «преступление», еще 8 % — как «болезнь» (надо иметь в виду, что определение «болезнь» в данном случае вполне может быть оправданием — в смысле «нежелание иметь детей определяется болезнью, которая не позволяет иметь детей»). Отказ от ребенка при рождении оценивается еще более резко отрицательно: 47 % определяют такое поведение как «преступление», еще 49 % дают определения «легкомыслие», «ошибка» или «болезнь» (в этом случае мотив оправдания, согласитесь, менее выражен). Наконец, многодетность воспринимается подавляющим большинством граждан России максимально положительно: 36 % считают это «нормой», а 51 % — «героизмом».
Очень важно и то, что различия в усредненном общественном мнении по этим вопросам различных социально-демографических групп (см. рис. VI-2—VI-5, VI-8—VI-11, VI-14—VI-16), хотя и присутствуют (и являются статистически значимыми), не являются по большому счету существенными в социальном плане, показывая лишь некую слабую тенденцию, которая едва видна. В целом мнение россиян по этим вопросам можно назвать практически монолитным: небольшое отличие есть только во мнениях молодежи, людей, относящих себя к «богатым» или к элите, и тех, кто целиком и полностью ориентируется на Запад. Что касается молодежи, то у нас нет никаких оснований думать, что, повзрослев, она не изменит своего отношения на то, которое демонстрируют старшие поколения. То есть мы не знаем, являются ли несколько более «антидетские» ценности молодежи следствием возраста и недостаточной взрослости или это следствие соответствующей пропаганды, которая активно ведется в последние годы. И, по совокупности имеющихся данных, мы склонны думать, что несколько сдвинутая позиция молодежи — это, скорее, возрастное, нежели мировоззренческое. Что касается «богатых» и «элиты», то здесь ситуация более похожа на мировоззренческий сдвиг, однако доля этой, с позволения сказать, «элиты» в российском обществе настолько мала, что их мнение не может оказать существенного влияния на общий ценностный климат. Ну, а любители Запада... мы о них уже так много говорили, что не хочется повторяться: они готовы принять любое дерьмо, если на нем будет западный лейбл. Однако их еще меньше, чем даже «элиты», поэтому их мнение на общее настроение тоже не влияет.
Таким образом, общественное мнение в России относительно детей вполне определенно и вполне традиционно: дети в семье должны быть и их должно быть много. Не нужно на этом месте, уважаемый читатель, ехидно спрашивать, почему же в России так мало многодетных семей, да и вообще — почему же так мало рожают? Ответ на самом деле прост и, если быть честными, понятен каждому. Относительно низкая рождаемость в России при ее высокой ценности у подавляющего большинства населения — следствие того, что в России не созданы условия, необходимые для повышения рождаемости: у большинства молодых семей проблемы с жильем, работой, в стране разрушена и явно недостаточна инфраструктура, необходимая для детей (детские сады, ясли, детские врачи и пр.). Но из нашего опроса определенно следует, что если и как только необходимые условия будут созданы, рождаемость наверняка резко вырастет.
Но... «Жаль только — жить в эту пору прекрасную // Уж не придется — ни мне, ни тебе», как писал Н. А. Некрасов. Потому что либерализм (который является в нашей стране официальной идеологией) и дети очень плохо сочетаются. Даже более того — либерализм прямо работает против рождаемости — в первую очередь, по идеологическим причинам, но и по экономическим тоже.
Вот что пишет известный российский эксперт в области демографии А. В. Носкова:
«Начиная с XIX в. тема воспроизводства населения и касающийся ее «женский вопрос», стали широко обсуждаться в научно-общественных кругах. Страсти вокруг вопросов репродукции накалились в конце XIX — начале XX в., когда в среде ученых, общественных деятелей и политиков сформировались полярные точки зрения на этот счет. <...>
Первая точка зрения выражала взгляды неомальтузианцев на рождаемость и либеральных мыслителей — на семью. Неомальтузианцы видели основную угрозу обществу в росте численности населения, а большое число детей в семье рассматривали как источник социальных проблем бедности, алкоголизма и т. д. Приверженцы либеральных взглядов Гоббса, Локка, Милля и Руссо усматривали в семье источник деспотизма и барьер для достижения свободы личности. Джон Стюарт Милль, где бы и перед кем бы ни выступал, заканчивал словами: «Семья — это школа деспотизма». Аккумулируя вместе эти идеи, их последователи ратовали за женскую свободу от семейных уз и эмансипацию женщин, разумное ограничение рождаемости и «сознательное родительство». Этот термин появился в работах неомальтузианца Фрэнсиса Плэйса в первой половине XIX в.».
Самое интересное в наших данных — это то, что они ясно демонстрируют картину, прямо противоположную той, которая должна была бы быть, если исходить из того рекламно-пропагандистского окружения, в котором живут граждане России вот уже больше 20 лет. Мы всё время слышим о том, что многодетность — это «плодить нищебродов», что отказ от новорожденного ребенка — это нормально (и что даже специальные места оборудованы для приема подкидышей, которые должны облегчать для матерей совершение этого поступка), что нежелание иметь детей — это не только «ответственная», но и модная современная позиция, к которой все должны стремиться. Казалось бы, после такой обработки наши люди уже могли бы и смириться, тем более, что вместо семьи и детей им предлагают соблазнительные гедонистические и потребительские ценности. Ан нет! Наше исследование показывает, что вся эта «работа» по «переделыванию» россиян в «безродных космополитов» (еще и бездетных) пошла коту под хвост. И граждане России все так же хотят много детей и все так же не понимают тех, кто детей не хочет.
Современные антропологи и историки пришли к выводу, что семья меняется как за счет естественных внутренних приспособлений к изменениям исторических условий, так и за счет внешних, часто насильственных воздействий со стороны государства. Такие атаки на семью часто предпринимались в моменты форсированных, часто вынужденных, модернизаций, когда семья как носитель традиции воспринималась как препятствие для перестройки представлений и ценностей населения.
В нашей истории наиболее яркий пример наступления на семью — это эпоха буржуазной контрреволюции 1991 года. В России 90-х наступление на традиционную семью предпринималось в рамках идеологического наступления на человека советского. Для мониторинга процесса «вымирания совка» уже в 1988 году известным социологом Юрием Левадой был создан социологический центр своего имени, сквозным центральным проектом которого стал «Проект советского человека».
Идея проекта состояла в том, что советский тоталитарный режим, как все тоталитарные режимы, создал свой подвид «нового человека», при сохранении которого страна после крушения режима долго не может вернуться в «нормальное» состояние, так как не хватает «нормальных» людей. Вот «Левада-Центр» и проводил раз в пять лет измерение того, сколько еще советских архантропов осталось. Не верите? На сайте центра размещены стенограммы конференций, вот на одной из них, с названием «Человек советский или современный? Политическая культура и ценности россиян», проходившей 20 сентября 2011 года, ведущая так излагает тему конференции: «Первая проблема — насколько советским остается человек в постсоветской России? Какие черты советского человека сохраняются, а какие подвергаются трансформации? Вторая проблема — насколько ценностная ситуация в России исключительна по сравнению с другими обществами? И третье — каковы перспективы прихода на смену советскому человеку человека современного? То есть обладающего такими свойствами, как чувство личной ответственности за собственные действия, восприимчивость к новому опыту, готовность к взаимодействию с другими, способность к перспективному планированию и так далее».
Авторы проекта вынуждены констатировать, что надежды на быстрое исчезновение советского человека, «хомо советикуса» — которое позволило бы стране успешно вернуться в состояние страны периферийного капитализма — не оправдались. «Совок» оказался неожиданно живуч.
Вот качества советского человека в изложении нынешнего руководителя центра Льва Гудкова:
Как говорится, no comments.
Нужно отдать должное российскому социологическому сообществу: участники конференции однозначно оценили этот проект как политический заказ, «огрызок западной политологии», а выявленный глубокими исследованиями человеческий тип оказался исконно русским, многократно описанным в русской литературе.
