Троцкизм в США, или Век политического вампиризма

История объективно указывает на то, что коммунистам удавалось надолго закрепиться только в тех странах, где их идеи оказались созвучны глубинным чаяниям народа. Это подтверждает победительный опыт красной народно-освободительной борьбы от Кубы до Вьетнама. И уж тем более это было так в принятии коммунизма Россией — коммунизма как вековечной мечты народа о благом царстве справедливости.

Давайте попытаемся проследить развитие левого движения в США и его отличие от других. Но, приступая к обсуждению данного вопроса, надо хотя бы пунктирно обозначить исторические корни американского левого движения.

Так сложилось, что сопротивление вопиющей несправедливости американского общества эпохи дикого капитализма возникло одновременно в разных вариантах, независимо и обособленно. К середине XIX века в США зародилось четыре разных движения, носивших в себе задатки красного. Но каждое из этих движений, замкнувшись на своей отдельной группе интересов, не смогло осмыслить себя в качестве участков единого фронта даже тогда, когда некоторые их представители стали рассуждать категориями классовой борьбы.

Этими четырьмя составными частями американской левизны стали:

• Популистское движение американских фермеров;

• Зарождающееся профсоюзное движение;

• Аболиционисты, переключившиеся после отмены рабовладения на отстаивание прав чернокожих;

• Первая волна феминизма — в форме борьбы за предоставление женщинам избирательных прав, которую вели суфражистки.

Фермерское движение популистов, возмущенных всё большим давлением крупного финансового капитала на мелкие хозяйства, стало по-настоящему мощной политической силой к 1890-м годам. Однако оно вскоре оказалось в своем большинстве кооптировано Демократической партией, взявшей на вооружение его лозунги. Закат этого движения частично описал Роберт Пенн Уоррен в книге «Вся королевская рать», а главный герой книги Вилли Старк это движение во многом олицетворяет.

Профсоюзы и забастовочное движение стали развиваться в Америке с укреплением промышленного капитала, после окончания американской Гражданской войны. Именно профсоюзные лидеры, многие из которых изначально тянулись к анархо-синдикализму, (такие, как Юджин Дэбс и Билл Хэйвуд), позже составили костяк формирующейся Социалистической партии, стремящейся придать вольнице забастовочного движения бо́льшую организованность и сплоченность.

Аболиционистское движение и порожденное им движение за права чернокожих, построенное на основании тезиса о единстве рода человеческого, казалось бы, должно было быть естественным союзником и составной частью левого движения. Однако у него имелись свои проблемы: доминирующую роль в руководстве этого движения долгое время занимали белые активисты, что вызывало скептицизм у самих чернокожих, невольно напоминая им о других белых «благодетелях», каковыми были якобы прогрессивно мыслящие плантаторы.

Первая волна феминизма в США, как и во всем остальном мире, была крепко связана с левым движением, но суфражистки, хотя и участвовали во многих акциях социалистов, тем не менее всегда представляли себя в качестве отдельного движения, что мешало им договориться о приоритете вопросов, решение которых было очевидно в интересах обеих сторон.

И всё же, несмотря на разрозненность левых движений, новая Социалистическая партия США в начале XX века крепла и росла вместе с забастовочным движением. В 1904–1912 гг. она стала играть заметную роль в политике США. Ее лидер Юджин Дебс, уйдя за пределы тактики прямого действия, привлек широкое общественное внимание к партии своим участием в президентских выборах. Параллельно с этим такие литературные произведения, как остросоциальная антиутопия Джека Лондона «Железная пята» и социологический роман Эптона Синклера «Джунгли», заставили говорить о бесчеловечности эксплуатации даже далеких от рабочего класса читателей.

Желая закрепить отвоеванный левый плацдарм среди американской интеллигенции и особенно студенчества, Эптон Синклер и Джек Лондон вместе с другими видными гуманитариями формируют Социалистическое общество объединенных средних учебных заведений (Intercollegiate Socialist Society). Однако под воздействием первой «Красной угрозы» с широкой антисоциалистической пропагандой, развернутой в США после победы Великой Октябрьской социалистической революции, эта организация сменила вывеску на «Лигу за индустриальную демократию» и играла относительно незаметную роль вплоть до начала 1960-х годов.

Относительный успех Юджина Дебса на президентских выборах 1904 года — для кандидата ни от одной из двух основных партий — не на шутку обеспокоил власть США. В том числе и поэтому президентские администрации сначала Теодора Рузвельта, а потом Вудро Вильсона начали осуществлять реформы, вводящие некоторые ограничения для крупного бизнеса и предполагающие определенные обязательства работодателя перед рабочими, в чем можно проследить параллели с европейским фабианством. Эти реформы возымели эффект, породив раскол в Соцпартии — между революционно настроенными социалистами и сторонниками постепенных реформ. При этом умеренные реформисты, хотя и занимали важные позиции в партийном руководстве, сильно проигрывали в численности.

Когда из России пришли вести о свершившейся пролетарской революции, большинство революционно настроенных социалистов восприняли эту новость с большим воодушевлением и высказали желание последовать примеру большевиков. В ответ на это умеренное руководство Соцпартии попыталось на внеочередном съезде 1919 года лишить представителей ряда первичных организаций слова. Это привело к временному расколу в левом крыле партии. Большинство, в котором важную роль играли недавние иммигранты из Европы, ушло из Соцпартии и объявило о создании новой Коммунистической партии США. Меньшинство же во главе с журналистом Джоном Ридом, получившим широкую известность после публикации его книги «Десять дней, которые потрясли мир», попробовало переломить ситуацию в Соцпартии, но потерпело поражение и, вместо того чтобы присоединиться к вновь образованной Компартии, создало свою альтернативную партию.

В течение последующих месяцев две конкурирующие структуры забрасывали Коминтерн просьбами признать себя единственной легитимной компартией в США. Только после того, как Коминтерн приказал двум фракциям прекратить ссору и объединиться, появилась объединенная Коммунистическая партия США (КП США).

В объединенном виде КП США просуществовала до мая 1929 года, когда сторонники Л. Д. Троцкого официально объявили о создании собственной Коммунистической лиги Америки (КЛА). Лидирующую роль среди троцкистов занял Джеймс Кэннон, ранее бывавший в Москве по делам Коминтерна и лично знакомый с рядом ключевых деятелей высшего руководства ВКП (б). Прочитав в 1928 году распространенную по ошибке на VI конгрессе Коминтерна статью Троцкого «Проект программы Коммунистического Интернационала. Критика основ», Кэннон полностью принял сторону Троцкого. Вернувшись в США, он начал отстаивать позицию троцкистов, и вскоре был исключен из Компартии, при этом уведя с собой часть актива.

Вновь созданная партия троцкистов, объединившись с рядом мелких левых структур с корнями в профсоюзном движении, несколько раз меняла вывеску, а в течение короткого промежутка времени в 1936–37 гг. она якобы расформировалась и полным составом вошла в Социалистическую партию с целью ее радикализации. После исключения из Соцпартии группа Кэннона приняла название, под которым эта организация существует по сей день, — Социалистическая рабочая партия (СРП).

Будучи троцкистами, члены СРП во главе с Кэнноном придерживались взгляда, что в Советском Союзе сложилось «деформированное рабочее государство», в котором бюрократия подменила собой Советскую власть. Формально члены СРП придерживались просоветской риторики, однако вся цена этой риторики стала очевидной во время Великой Отечественной войны и вступлением США во Вторую мировую войну в декабре 1941 года. Устами своего лидера американские троцкисты объявили, что Вторая мировая война — империалистическая и что между США, вступившими в войну на стороне СССР, и фашистской Германией нет никакой разницы — как между империалистическими государствами (вам эта риторика никого не напоминает?). Следовательно, говорил Кэннон, американским рабочим следует уклоняться от призыва в армию и усиливать забастовки, особенно на оборонных предприятиях.

Джеймс Кэннон выступал в качестве первого лица и главного оратора партии, вокруг которого начал формироваться свой малый культ личности, но вплоть до начала Второй мировой войны основным партийным идеологом был Макс Шахтман, ставший, как и Кэннон, троцкистом и так же исключенный из Компартии в октябре 1928 года. Между Кэнноном и Шахтманом перед войной произошел раскол из-за оценки роли и ценности СССР. В отличие от двусмысленной, но не радикальной позиции троцкистов о «деформированном рабочем государстве», Макс Шахтман и его последователи провозгласили, что в Советском Союзе построено никакое не рабочее государство, а «бюрократический коллективизм» с новым правящим классом. Следовательно, заключал Шахтман, рабочее движение должно стремиться к скорейшему поражению СССР, что затем должно открыть новые возможности для мировой классовой борьбы. Примечательно, что через некоторое время на позицию Шахтмана встала и вдова Л. Д. Троцкого Н. И. Седова.

Позднее ученики и соратники Макса Шахтмана довели его мысль до логического завершения и стали проводить ее в жизнь. Таким видным, но отнюдь не единственным соратником Шахтмана был профессор Нью-Йоркского университета Джеймс Бернхем, ранее сам занимавший ключевую роль в руководстве СРП и покинувший эту партию вместе с Шахтманом. С вступлением США в войну Бернхем, по приглашению дипломата Джоржа Кеннона, возглавил во вновь созданном Управлении стратегических служб (УСС, предшественник ЦРУ) отдел политической и психологической войны. С окончанием войны Бернхем уходит резко вправо и вместе с писателем Уильямом Бакли основывает журнал The National Review.

Целью журнала, по словам Бакли, было на любых выборах «поддержать наиболее правого жизнеспособного кандидата». В 1964 году журнал помог сенатору от Аризоны Бэрри Голдуотеру, призывавшему к применению ядерного оружия во Вьетнаме, стать кандидатом от Республиканской партии на президентских выборах, которые он потом проиграл Линдону Джонсону. А в 1980 году с активной поддержкой Бернхема и Бакли республиканским кандидатом становится, а затем и побеждает на выборах Рональд Рейган, отказавшийся от никсоновской политики «разрядки» и сильно обостривший конфронтацию с СССР. Важной опорной группой Рейгана становится команда из администрации Никсона, ранее пытавшаяся маргинализовать Генри Киссинджера как главного архитектора разрядки, позже ставшая известной как неоконсерваторы.

Но вернемся к партии Кэннона. Она до и во время войны придерживалась тактики энтризма, то есть тактики вхождения в уже существующие движения для того, чтобы вместе с ними реализовывать проекты, являющиеся актуальными для обеих сторон, так как ведут к некоей общей, пусть и промежуточной цели. Захват интеллектуального господства в профсоюзах и движении за права чернокожих приводил либо к радикализации их действий, либо к пополнению рядов СРП за счет отколовшихся элементов.

Однако с окончанием Второй мировой войны позиции левых вообще и троцкистов в частности в США стали быстро ослабевать. Это было результатом и резкого повышения уровня жизни, и патриотического подъема, и той «охоты на ведьм», которую открыл Трумэн и продолжил сменивший его Эйзенхауэр. Тот известный выплеск антикоммунизма накрепко связан в истории с именами сенатора Джозефа Маккарти и директора ФБР Джона Эдгара Гувера. Для троцкистов, не ушедших в правый антикоммунизм вслед за Бернхемом, наступило время сохранения кадров и выжидания.

Всё изменилось в начале 60-х. С одной стороны, победившая кубинская революция породила новую волну оптимизма, дав надежду целому поколению американского студенчества на возможность социалистической революции в ближайшее время. С другой стороны, всё большее вовлечение США в контрпартизанскую войну во Вьетнаме разогревало и общие антиимпериалистические настроения, и вполне конкретное возмущение тем, что умирать в джунгли отправляют в первую очередь выходцев из бедных семей.

Оседлать в наиболее полной мере эти настроения удалось студенческому отделению уже упомянутой нами «Лиги за индустриальную демократию», основанной Эптоном Синклером и Джеком Лондоном. Студенческое отделение сменило название на другое — «Студенты за демократическое общество» (СДО) и стало ядром набирающего в США силы движения «новых левых». Учрежденная в 1962 году, эта организация объявила своим центральным принципом демократию прямого участия, что вылилось в массовые студенческие антивоенные манифестации по всей стране. Однако отсутствие централизованного руководства и склонность отвлекаться от основной деятельности на половые излишества и наркотики привели к расколам в организации и захвату ее внешними силами, в том числе внедрявшимися в ее ряды членами молодежного отделения СРП — Молодежного социалистического альянса (МСА).

К 1969 году СДО как единая организация прекратила свое существование, расколовшись на множество карликовых группировок. Организационные и медийные ресурсы СДО оказались в руках странной организации под названием The Weathermеn («Синоптики»). Название это было взято из песни Боба Дилана — «You don’t need a weatherman to know which way the wind blows’ («Не нужен синоптик, чтобы понять, куда дует ветер»).

Столкнувшись с неэффективностью мирных антивоенных протестов, «синоптики» сначала постарались организовать массовые «антивоенные» погромы в Чикаго. Но когда выяснилось, что большой группы последователей у них нет, они перешли на тактику так называемой городской герильи, в основном практикуя закладку самодельных взрывных устройств внутри государственных учреждений, включая Пентагон и Капитолий, а также целого ряда менее значимых объектов. Внутренние теракты сопровождались печатными воззваниями, общий смысл которых состоял в том, что «синоптики» занимаются «возвращением войны домой» — по сути, это была извращенная калька с ленинского «превратить войну империалистическую в войну гражданскую».

Своими союзниками «синоптики» объявили Партию черных пантер, созданную в 1966 году на фоне возмущения жестокостью полицейских по отношению к чернокожим и руководствующуюся во многом учением Малкольма Икса. Малкольм Икс активно сотрудничал с Социалистической рабочей партией, противопоставляя себя магистральному направлению борьбы за гражданские права чернокожих, олицетворяемому Мартином Лютером Кингом. Кинг стремился к максимальной интеграции чернокожих в американское общество, а Малкольм Икс, напротив, призывал к предельному обособлению, вплоть до вооруженных действий против сил правопорядка, и к сепаратизму.

В отличие от демонстративно публичных «черных пантер», «синоптики» находились в подполье и придерживались строгой конспирации. Если многих наиболее видных руководителей Партии черных пантер ФБР и полицейским удалось арестовать или ликвидировать, то «синоптики» в целом избежали схожей участи. С поражением США во Вьетнамской войне группа «синоптиков» потеряла основной смысл своей деятельности, их активность постепенно сошла на нет и завершилась самороспуском этой организации в 1977 году.

В 1971 году в американскую прессу попали материалы программы ФБР COINTELPRO (Counterintelligence program, «контрразведывательная программа») по слежке и внедрению сотрудников ФБР и ЦРУ в ряды «черных пантер» и «синоптиков», руководимой якобы лично бессменным директором ФБР Джоном Эдгаром Гувером. Источником этих материалов, как считается, выступил «Гражданский комитет по расследованию деятельности ФБР», состав которого неизвестен по сей день. Согласно легенде, активисты этого комитета проникли ночью в здание Управления ФБР по городу Филадельфия и похитили секретные документы по программе слежки и внедрения. Публикация этих материалов в американских газетах вызвала крупный общественный скандал и сильно испортила позиции гособвинения, так как оказалось, что большая часть доказательной базы против «черных пантер» и «синоптиков» была добыта незаконно. Это привело к фактической амнистии членов этих организаций, хотя некоторых из них потом удалось привлечь к ответственности за мелкие уголовные преступления или административные нарушения.

История с выявлением COINTELPRO поражает своей двусмысленностью — ведь, согласно официальной версии, неким «неизвестным активистам» удалось проникнуть ни много ни мало, а в Управление ФБР по городу-миллионнику и найти там именно те документы, в которых содержались детали по совершенно секретной программе слежки и внедрения! Волей-неволей задаешься вопросом: а не было ли это «сливом» с целью прикрытия истинной природы взаимоотношений спецслужб США с якобы «расследуемыми» ими структурами?

В целях возвращения этой странности в ее исторический контекст, следует напомнить, что примерно в это же время на территории ряда европейских государств действовали военизированные леваческие структуры (такие как «Красные бригады» в Италии, «Фракции красной армии» в ФРГ), применяющие схожие с «синоптиками» тактики. Независимое расследование деятельности этих структур в Европе выявило прямую связь между разведывательными органами стран НАТО и этими группами боевиков в рамках сети «Гладио». Учитывая схожесть в тактике между европейскими и американскими леваческими террористическими группировками, а также серьезную двусмысленность по всему, касающемуся COINTELPRO, мы считаем уместным выдвинуть гипотезу, что сеть «Гладио» действовала и на территории самих США.

Выйдя на свободу или вовсе избежав преследования, «синоптики» и «черные пантеры» не растворились в небытии, а стали по-разному строить свою дальнейшую жизнь. Ряд «синоптиков» вместе со своими более умеренными коллегами по СДО пошли в университеты, где многие и по сей день занимают профессорские кафедры по гуманитарным дисциплинам. Другие же пришли либо в уже знакомую нам Социалистическую рабочую партию, либо в одну из множества отколовшихся от СДО леваческих групп. Среди этих групп следует выделить американскую (не путать с немецкой) «Лигу спартакистов», созданную последователями Макса Шахтмана и успевшую побывать как в составе СДО, так и в молодежном отделении СРП. Ее деятельность примечательна тем, что в начале 80-х они вместе с другими осколками СДО и СРП оказывали активную поддержку польской «Солидарности».

Партия же «черных пантер» в течение 1970–80 гг. стала активно криминализироваться, в том числе «крышуя» наркоторговцев и постепенно разваливаясь на отдельные уличные банды, формально друг с другом враждующие. Сам же харизматичный лидер «черных пантер» Хьюи Ньютон был убит в 1989 году в ходе выяснения отношений с одним из наркоторговцев города Окленда в Калифорнии. Два крупнейших объединения уличных банд, отколовшихся от «черных пантер», «Крипс» и «Бладс», продолжают контролировать значительную долю внутриамериканского наркотрафика.

В последнее время осколки СДО стали постепенно вновь собираться вокруг партии под названием Демократические социалисты Америки (ДСА). Испытывая взрывной рост после избрания Дональда Трампа президентом США, ДСА стремится к активному участию в делах Демократической партии, влияя как на ее политику через активное продвижение политики идентичности, так и напрямую — продвигая своих активистов в качестве кандидатов от Демократической партии на местные и общефедеральные выборные должности. Среди наиболее видных политиков, связанных с ДСА, можно назвать участвующего в демократических праймериз президентских выборов сенатора от штата Вермонт Бернарда Сандерса и недавно избранную в палату представителей от штата Нью-Йорк Александру Окасио-Кортес.

В заключение отметим, что изучение истории троцкистского движения в США наводит на мысль о том, что тактика троцкистов в Америке является чем-то большим, нежели просто энтризмом. Тактика американских троцкистов — это политический вампиризм.

В зародившееся без их участия движение, собравшее большую энергию, троцкисты входят как вирус. Затем они либо направляют эту энергию согласно своим целям, что помогает им наращивать политический капитал (преподносится это как помощь в «овладении правильным марксизмом», в теоретическом образовании, в пропаганде через отработанные организационные схемы), одновременно приводя к радикализации движения. Если же «рулить» движением не получается, то провоцируется раскол и какая-то часть осколков присваивается; то есть сначала троцкисты предлагают как бы более совершенную форму для уже появившегося без их участия и имеющего собственную энергию содержания, а потом эта форма уничтожает содержание.

Именно эта тактика политического вампиризма нанесла серьезный урон некогда мощному американскому профсоюзному движению. Именно из-за нее многообещающее антивоенное движение 1960–70-х гг. в итоге себя дискредитировало в глазах широкой общественности. Политический вампиризм троцкистов сильно повредил и движению за права чернокожих, направив его в деструктивное русло вооруженного противостояния. Попутно столь любимая, казалось бы, троцкистами классовая борьба оказалась заменена борьбой «расовой».

На сегодняшний день видно, что американские леваки намерены и далее применять тактику вампиризма по отношению к широкому ряду «угнетаемых групп», превращаемых политикой идентичности в разрозненные группы политических интересов. На фоне надвигающейся на США президентской кампании 2020 года видно, как именно эксплуатация темы мелких групп, «угнетаемых» по признакам расы, гендера, сексуальной ориентации и пр. становится магистральным направлением риторики Демократической партии США, ранее долгие годы позиционировавшей себя в качестве «партии рабочего человека».

Отдельного серьезного осмысления требует феномен массового перехода троцкистов и особенно последователей Макса Шахтмана в правый антикоммунизм и зарождение на их основе направления неоконсерваторов. Необходимо также более детальное изучение природы взаимоотношений американских троцкистов со спецслужбами США на разных этапах их истории. Всё это особенно актуально для сегодняшней России с учетом активного насаждения «марксистских» кружков явно троцкистского содержания и внезапной моды на левизну именно троцкистского толка.