Ночь на заводе (рассказ)

Зима. Вьюжная, колючая ночь. Территория большого химического комбината. Узкую бетонную дорожку, ведущую через большое пустое поле к громоздким угрюмым корпусам, совсем замело. Ветер гуляет по пустырю, носит мелкую снежную взвесь, собирает сугробы, воет. Светят холодные огни ночного освещения, лают где-то в стороне заводские собаки, дымят высокие трубы.

Под самое утро, часа в четыре, из того цеха, что слева от поля, вышли двое рабочих: молодой и постарше. Ветер набросился на поднятые воротники объемных фуфаек, неуклюжие вязаные шапки тут же усеяла ледяная пыль. В руках они несли широкие снежные лопаты. Приступили к работе — расчищать заметенную дорожку.

Снег тяжелый — ветер уже успел уплотнить его. Лопаты врезались в белую толщу и отбрасывали очередную кучу в сторону. Ррааз! — четверть метра освобождена из снежного плена — показалась бетонная серость дороги. Ррааз! — удар! Лопата натыкается на неровность, дребезжит в руках. И снова — ррааз! Дорожка понемногу расчищалась.

Иногда они останавливались, и, разогнув затекшие спины, стояли, опираясь на черенки лопат. Перебрасывались короткими фразами, поглядывали в сторону соседнего цеха. Оттуда никто не спешил на расчистку. Мужчины продолжали работу. Холодно не было — напротив, от напряжения становилось жарко под ватными фуфайками. Страдала лишь шея — ветер налетал порывами, забрасывал пригоршни снежной пыли за воротник.

Они были в одной смене недавно и еще не успели хорошенько узнать друг друга. Один из них — мужчина лет под сорок, Сергей, работал на заводе уже очень давно — устроился сразу, как окончил техникум. Это был опытный рабочий с богатым стажем и сложившимися «убеждениями». Второй — молодой парень, Пашка, лет двадцати пяти, новичок. Он еще не успел освоиться и считался тут кем-то вроде подмастерья.

Наступило время перекура. Рабочие бросили лопаты на плечи и направились по расчищенной дорожке обратно к угрюмому корпусу. В курилке было тепло. Скинув фуфайки, они расположились на скамье.

Тот, что постарше, Сергей, потягивал сигарету, а Пашка клевал носом. Он не курил, но часто тоже заходил сюда, просто посидеть за компанию, поболтать. Встряхнув головой и поборов сон, он спросил напарника:

— Да… Сколько нам еще чистить?

— До «железки». Ее замело, но мы наткнемся. Дальше пусть «двадцать седьмой» чистит, это их зона.

— Что-то они не торопятся…

— Спят, наверное, — Сергей усмехнулся сквозь дым, — выбегут скоро, будут как угорелые носиться.

— Спят… Мда, — Пашка протяжно зевнул, он никак не мог привыкнуть к ночным сменам и страшно хотел спать, — а что бы и нам с вечера не выйти, а? Сейчас бы можно было того… тоже…

— Да ты глянь, как метет! С утра по новой бы чистили! И так, когда к «железке» подойдем, расчищенное уже слегка занесет, придется еще раз проходить, — Сергей докурил, встал со скамьи, — ладно, пойдем, за час надо закончить.

— Пойдем.

Снова принялись за работу. Ветер действительно быстро заметал расчищенную дорожку — в том месте, где Пашка полчаса назад тщательно соскоблил весь снег, теперь снова тянулись пока еще небольшие бугры белых наносов. Он сгреб их и выбросил прочь. Ветер подхватил эту горсть снежной пыли и унес куда-то в темноту.

Они приближались к середине поля. Уже начинало светать, небо теряло свою черную глубину, мутнело, серело. Постепенно гасли огни освещения. Темная ночь уступала место хмурому утру.

Наконец их инструмент звякнул о рельсы — это была железнодорожная колея, проложенная посреди поля — по ней локомотивы вывозили вагоны с готовой продукцией. Расчистили площадку перед путями, переход. Снег с той стороны дороги был девственно чист — никто так и не вышел из «двадцать седьмого». Но ночное освещение в нем погасили — значит работники бодрствовали.

Пашка махнул лопатой в сторону «соседей»:

— Смотри, даже не начали, гады!

Сергей тоже недобро посмотрел на темную еще громадину чужого цеха:

— Ну значит получат по первое число, — потом взгляд его снова стал спокойным, — а может случилось чего, мало ли. Ладно, пошли, покурим, чайку выпьем, а через полчасика еще раз пройдемся, освежим проход. Чтоб все по чину, — он бросил лопату на плечо и, размеренно шагая, как человек, довольный своей работой, направился обратно.

Пашка еще какое-то время смотрел на нетронутую поверхность снежного покрывала с другой стороны железной дороги. Какой-то неуверенный порыв родился в нем.

«Может самому? Взять, да и быстренько… Раз-раз…»

Он отогнал навязчивую мысль и поспешил догонять напарника.

Когда Пашка вошел в курилку, Сергей уже дымил сигаретой. Он с усмешкой посмотрел на парня.

— Ты чего там, заблудился?

— Да нет, я это… так. Слушай, Сергей, может, пойти им сказать?

— Ха-ха-ха! — Сергей от души рассмеялся. — Ну иди скажи! И от меня привет передай! Ха-ха! — он даже закашлялся от смеха. — Ну ты, правда, как с Луны. Ой, рассмешил.

— Я вообще-то серьезно.

— Да я понял. Слушай, если они хотят ссориться с начальством — это их дело. Парни знают, на что идут. Спать они не спят, только что от них сводку передали, значит, все у них в порядке. Верно, смелые или дюже богатые, — Сергей затянулся. — Мы свою работу сделали? Сделали. На совесть сделали? На совесть. Вот перед концом смены еще разок пройдемся, освежим проход и все будет вообще! Как в армии!

— Ну да… Но я вот что подумал, — Пашке почему-то неудобно было это говорить, как что-то постыдное, но он пересилил себя, — мы для чего чистили-то? Чтобы народ с утра мог спокойно пройти, а не через сугробы лезть, так?

— Ну, так.

— А какой смысл тогда чистить только половину? Все равно все полполя по колено в снегу идти будут. Тут уж либо целиком очищать ее, либо вообще можно не чистить — народ в обход попрется.

— Ну… — Сергей тянул с ответом, эта мысль, видно, не приходила ему в голову, — и что ты предлагаешь?

— Сперва думал как-то их подбить, но… наверно, это и правда глупо — не вышли сами, и хрен с ними, — Пашка замялся, а потом произнес казавшееся ему почему-то самым неловким, — может мы сами, а? Быстренько, раз-раз, хотя бы слегка?

Сергей уставился на него обалдело:

— Ну это ты брось, может нам за них еще в сортир сходить? Мы свое дело сделали — наша совесть чиста, они положили на задание — ну так пожалуйста! С чего я должен за них их работу делать? Они мне за это заплатят? Начальство премию даст? Да скорее нахлобучат, что не в свое дело полез! — Сергей уже не улыбался, — слушай, идеалист, ты это брось, за всеми попу подтирать. Они не дитятки.

— Да причем тут они?! Дело же в другом, — Пашка поборол неуверенность, разгорячился, — как люди на работу пойдут? Там же сугробы чуть не по пояс!

— Как хотят, пусть так и идут, — уже раздраженно ответил Сергей. — Мне какое дело?

— Да мы сами-то там сейчас, после смены, как домой пойдем?!

— Полетим, понял! — тоже разошелся Сергей, — не буду я за них чистить! И тебе не советую, потом с горба не слезут, только подсади разок.

— Ладно, понял. Глупая идея, — парень сдался, как-то сразу осунулся, лицо, раскрасневшееся после мороза, потеряло живость. — Пойду чай заварю.

— Вот это правильно! — наигранно бодро воскликнул Сергей, поняв, что переборщил с критикой, — нечего тут за всякими… — говорил он в спину уходящему Павлу.

Пили дымящийся сладкий чай в неловком молчании. Старшему было стыдно, что он как-то слишком круто обломал в общем-то правильную, но чересчур уж наивную инициативу молодого. Действительно, особого смысла чистить одну половину поля, когда через вторую только на лыжах можно пройти — не было. Но и так вот просто сделать чужую работу? Против этого восставал весь его многолетний опыт, все укоренившиеся в нем представления о порядке на заводе. Сергей считал, что любую работу, которую ему поручают и за которую ему платят деньги, — нужно выполнять быстро и качественно. Но делать что-либо по собственной инициативе, тем более за другого? Такой номер он не собирался исполнять. Хотя этот молодой… Он все же что-то поколебал в нем… Неспроста Сергей так разгорячился, доказывая свою правоту.

Допили чай. Нужно было сделать последний штрих в расчистке снега.

— Ну что пойдем, добьем? — Сергей поднялся, надевая фуфайку.

— Ага, — Пашка натягивал шапку. Потом вдруг как-то наигранно бодро выпалил:

— Слушай, давай я сам, а? Ты пока журнал заполнишь, рапорт напишешь, а я быстренько подчищу. Там делов-то, минут на десять!

Сергей посмотрел на напарника, почесал затылок.

— Ну давай… — идти на мороз не хотелось, и он согласился на такое «разделение труда». Сел за стол, начал записывать показания приборов. Павел же оделся, взял свою лопату и вышел.

Сергей занес в журнал все необходимые показания: температуры, давления, расход сырья за смену. Описал в отчете все, что сделали они с вечера и позже, утром. Упомянул и то, что «соседи» не вышли на чистку снега. Подумал, подчеркнул эти строки жирной чертой и поставил в конце восклицательный знак. «Полууучат, ребята!» — произнес он про себя.

Время шло, через полчаса должна уже была прийти сменявшая их пара. Но Пашка все не возвращался. Сергей сначала даже забеспокоился, но потом у него возникла догадка: «Как же я сразу не понял!»

Он быстро накинул фуфайку и вышел в хмурое утро. Все было точно так, как он и предположил — уже расчищенная, но слегка заметенная дорожка была не тронута, зато в отдалении, на второй половине поля лихо размахивала лопатой фигура Павла.

Матерясь про себя, Сергей почти бегом направился к нему.

— Ты чего тут? Все-таки решил, что ли? — как будто сам не видя того, что происходит, спросил он.

Пашка запыхался, шапка сдвинулась ему на затылок, оголила взмокшие волосы. Он оторвался от работы и, тяжело дыша, ответил:

— Да я… Сейчас, уже немного осталось, я почти… — Он подустал, говорил несвязно, но глаза его сияли. — Я скоро! — и он снова принялся размахивать лопатой, быстро продвигаясь вперед.

Сергей еще немного помялся рядом с ним, угрюмо смотря на работавшего как механизм парня. Потом смачно, заковыристо выругался и снова почти бегом направился к цеху. Его не было всего секунд тридцать, затем дверь опять отворилась, и из нее выбежал Сергей, но уже с лопатой. Повторяя какие-то извилистые, как скороговорки, ругательства, он присоединился к работе. Вдвоем они стали управляться с нерасчищенным снегом еще быстрее. Казалось — успеют в срок. Однако когда рабочие заканчивали и оставалась только последняя пара метров, на дороге недалеко от них появились несколько крепких мужских фигур. Это была шедшая на работу дневная смена.

Сергей, порядком взмокший от работы в быстром темпе, все же нашел время взглянуть на них исподлобья, и узнал знакомые лица. Издалека уже, по растянутым от уха до уха улыбкам было видно, что мужики все поняли и наверняка готовили несколько крепких забористых шуток.

«Господи, стыдобища-то какая!» — подумал Сергей, приготовившись отвечать на ушат издевательств. Но, несмотря на это, он чувствовал, что молодой все сделал правильно. И где-то внутри, под солидным слоем солидного опыта и рабочих «убеждений», ему было так легко и хорошо, как давно уже не было.