Судьба гуманизма в XXI столетии
Очень трудно обсуждать взаимоотношения двух орденов: не вполне канонически христианского тамплиерского ордена (он же — орден рыцарей Храма Соломона) и не вполне канонически исламского братства ассасинов — поскольку по поводу ассасинов написано так же много, как и по поводу тамплиеров. И в написанном так же трудно отделить сколь-нибудь достоверный материал от выдумок.
Поэтому перед тем, как пуститься тем не менее в эти тяжкие, я попытаюсь обосновать необходимость столь рискованной затеи, притом что риск состоит в неполноте отделения объективного исторического материала от романтических выдумок, что понятным образом тут же сделает исследование заложником этих романтических выдумок.
Тем не менее приходится идти на риск, потому что даже простейшее, только что введенное мною понятие о неполноте каноничности ордена тамплиеров, тут же будет поставлено специалистами под вопрос. Мне скажут: «А кто вам, собственно, сказал, что они были не вполне каноничными? Это вам инквизиторы сказали в своих тенденциозных сочинениях? Или вы опираетесь на показания тамплиеров, выбитые этими инквизиторами под страшными пытками? Так мало ли кто какую напраслину на себя возводил и мало ли на кого какую напраслину возводили заведомо предвзятые недруги. Да и кто вам сказал, что тамплиеры и ассасины были хоть как-то связаны? Но даже если были — а на Ближнем Востоке все со всеми как-то интриговали, — то какова была глубина этой связи? Она ведь, коль скоро и имела место, могла быть основана только на прагматических интересах. Тамплиерам, этим христианским рыцарям, мешал исламский враг Салах ад-Дин, а ассасинам как исмаилитам, то есть крайним шиитам, тот же Салах ад-Дин мешал как суннитский притеснитель. Почему должны были быть более глубинные основания для взаимодействия тамплиеров и ассасинов?»
Поскольку задача этого исследования на данном его этапе состоит в том, чтобы измерить именно меру неканоничности того христианства, которое исповедовали тамплиеры, то я рискованным образом попытаюсь измерить меру этой неканоничности через другую неканоничность — неканоничность ассасинского ислама. Причем такую неканоничность этого ислама, которая не сводится к неканоничности шиизма для суннитов.
Но для того чтобы читатель, который интересуется судьбой гуманизма, а не нюансами по большей части чужой для него исламоведческой проблематики, смог идти за мною по очень неотчетливому и запутанному следу (а только такой след и оставила в истории проблематика, которую я сейчас начну обсуждать), я должен сообщить ему хотя бы минимальные сведения по очень далекому от общегуманистической проблематики вопросу. Каковым является вопрос о содержании исмаилитского учения вообще и его ассасинской версии в частности.
Прошу прощения, если часть этих сведений читателю покажется избыточно азбучной. В который раз повторяю, что это исследование написано не для специалистов по античности, Древнему Египту, средневековым ересям или эзотерическим таинствам, а для тех, кто обеспокоен происходящим у него на глазах.
Если, конечно, глаза хоть сколько-нибудь открыты. И видят, например, что именно происходит по всему миру в 2019 году в связи с относительно невинным ранее праздником 8 Марта. А именно: воющие толпы, состоящие из сотен тысяч людей, кричащих «Да здравствует матриархат!», по всему европейскому миру. Например, у того же мадридского фонтана Кибелы, которую мы обсуждаем. У этого фонтана 8 марта 2019 года собралось этак тысяч четыреста человек, а то и поболее. Невиданное число для традиционно христианской и в меру чопорной Испании. Но ведь не только там собрались. Повторяю — по всему миру шли очень нестандартные митинги, на которых отнюдь не классическими правами женщин занимались (ничего плохого в этом не вижу), а косвенно или напрямую восхваляли ту же Кибелу и матриархат.
Возможно, читатель, в отличие от меня, не знает, как сильно ожили, например, традиции обсужденных ранее фессалийских колдуний. Или о том, что такое культ смерти. Или о том, как в Латинской Америке, а через нее и в США и во всем мире растет интерес к очень специфической магии, адресующей к всё той же Темной Матери, она же — Кибела. Но о событиях 8 марта 2019 года он все-таки должен знать: весь западный мир уже несколько дней обсуждает только эти события.
Ну так вот, для того чтобы с этим разобраться, а с этим разобраться очень непросто, и для того, чтобы уловить связь этого с судьбой гуманизма в XXI столетии, то есть с нашей собственной судьбой, с судьбой наших народов, наших потомков, можно и чуть-чуть помучиться, знакомясь с той проблематикой, которая сама по себе ранее не казалась ни особо интересной, ни особо существенной. А ну как она нас и впрямь куда-нибудь выведет? И мы при этом не утонем в деталях, не заблудимся в лабиринте, не прельстимся романтическим конспирологическим новоделом.
Эхма, где наша не пропадала!
Пророк Мухаммед умер в Медине 8 июня 632 года нашей эры. После его смерти встал вопрос о том, кто же его настоящий преемник. Мухаммед не определил своего преемника с той определенностью, которая могла бы погасить все разногласия. Кстати, в очень накаленном и насыщенном конфликтами раннеисламском обществе никакая определенность, возможно, и не погасила бы споров о преемственности, но этой окончательной и категорической определенности не было.
Тесть Мухаммеда, его верный друг и ближайший соратник, престарелый Абу Бакр, стал первым праведным халифом. И очень ревностно продолжил дело Мухаммеда. Он пробыл халифом два года и умер в 634 году нашей эры. Абу Бакр был первым в череде четырех праведных халифов, товарищей пророка, которые сопровождали Мухаммеда в той самой хиджре (бегстве из Мекки в Медину), которая знаменовала собой начало новой мусульманской эры.
Но уже после избрания Абу Бакра сформировалась партия таких сторонников Мухаммеда, которые не признали правомочным это избрание. Эта партия утверждала, что по естественному праву преемником Мухаммеда должен стать двоюродный брат и зять пророка Мухаммеда Али. Сторонников Али назвали шиату Али, то есть партией Али. Позже их стали звать просто шииты.
По шиитскому учению, Мухаммед передал Али преемственность в 632 году в местечке Гадир Хум, расположенном между Меккой и Мединой. Там он, по мнению шиитов, объявил Али ибн Абу Талиба своим преемником, сказав: «Для кого я вождь, для того и Али вождь».
Мухаммед сказал об Али достаточно много похвального, чтобы сформировалась партия сторонников преемственности Али. Кроме того, Али женился на Фатиме, которая была единственным ребенком Мухаммеда, не умершим в младенчестве. От брака Али и Фатимы родились двое детей. Перед брачной ночью Мухаммед особо благословил этот брак и его потомство. Сам Али ибн Абу Талиб был храбрым воином, он был предан Мухаммеду, обладал всеми необходимыми данными для того, чтобы стать его преемником.
Партия, считавшая преемником Мухаммеда Али ибн Абу Талиба, по сей день называется шиитами. А партия, поддержавшая избрание Абу Бакра, — суннитами.
Шииты в большей степени, чем сунниты, ориентированы на божественную природу земной праведной исламской власти.
Для суннитов большее значение имеет мнение исламского общества — уммы.
Для шиитов — божественное избранничество.
Для суннитов халиф — это управляющий делами государства.
Для шиитов халиф — это прежде всего духовный вождь.
Разумеется, всё это на самом деле осложнено очень существенными деталями. И является лишь примерным описанием существа разногласий между шиитами и суннитами. Но для нас достаточно и этого первого приближения.
Помимо прочего, шииты были уверены, что настоящим вождем может быть только тот, кто наследует кровь Пророка. А наследовать ее могли только фатимиды, то есть потомки Фатимы и Али.
Абу Бакр умер в 634 году и к глубокому разочарованию шиитов назначил своим преемником не Али, а своего друга и главного советника Умара ибн аль-Хаттаба, который был вторым халифом до 644 года.
Халиф Умар очень сильно расширил мусульманское государство. Он проявил себя как выдающийся государственный деятель. Незадолго до своей смерти (он был смертельно ранен персидским христианином, попавшим в рабство) Умар ибн аль-Хаттаб назначил совет из шести мусульманских вождей. Этот совет должен был избрать преемника. Совет избрал, опять же, не Али, а Усмана ибн Аффана. Третий халиф Усман ибн Аффан столкнулся с нарастанием внутримусульманских конфликтов в огромной и не сложившейся до конца исламской империи. Он был убит в 656 году мятежными единоверцами.
Шииты интерпретировали это тревожное убийство как признак неверной преемственности. Поскольку неполадки в молодой империи нарастали, их аргумент был принят, и в 656 году четвертым халифом стал Али ибн Абу Талиб, зять Мухаммеда, муж его дочери Фатимы.
При Али не только не произошло успокоения, а напротив, внутримусульманская конфликтность резко усилилась. В существенной степени это было связано с тем, что Аиша, вдова Мухаммеда, с давних пор испытывала к Али очень сильную неприязнь. Она уговорила двух исламских военачальников: Зубейра и Талха — присоединиться к ней и объявить войну Али. Зубейр и Талх были влиятельными товарищами Мухаммеда и склонялись перед авторитетом Аиши. Они подняли восстание в Ираке. Али подавил это восстание. Зубейр и Талх были убиты, а Аиша вернулась в Медину.
В 657 году восстание против Али поднял Муавия, двоюродный брат халифа Усмана, правитель Сирии.
Али уже почти сломил войско Муавии, но его воины подняли на копья страницы Корана, утверждая тем самым, что они хотят не битвы, а выяснения истины. Тогда воины Али отказались продолжать сражение. Али отказался от своих полномочий ради того, чтобы могли пройти новые выборы. А сторонники Муавии интерпретировали это как отречение Али от власти. И провозгласили халифом Муавию. На самом деле Али от власти не отрекся, и ислам оказался расколот на халифаты Муавии и Али.
Али был убит в 661 году в Ираке, где он утвердил свою власть. Его убийство сделало Али для шиитов не просто избранником, но еще и мучеником. С момента убийства Али для шиитов стал вторым святым авторитетом, уступающим в святости только Мухаммеду.
Сын Али уступил Муавии власть за крупную сумму денег. Он был убит одной из своих жен в 669 году. Муавия стал родоначальником династии Омейядов, которая просуществовала сто лет.
В 680 Муавия умер, и Хусейн, младший сын Али и Фатимы, предъявил свои претензии на власть в качестве законного преемника Али.
На Хусейна напало войско Йезида, сына Муавии. Тело Хусейна было предано поруганию. Войско Муавии пощадило только женщин и детей. От истребления спасся сын Хусейна Али.
Нечестивое убийство Хусейна породило у шиитов неслыханную ярость. Они винили себя в том, что не смогли спасти Хусейна. Возник обряд шиитского покаяния. Вместе с этим обрядом в шиизм проникли идеи религиозного искупления, самопожертвования и мученичества.
Город Кербела, где был убит Хусейн, стал святым городом шиизма.
По сей день разыгрываются мистерии, в которых шииты исступленно каются перед Хусейном, которого не смогли защитить.
Яростное негодование шиитов породило восстание против убийц Хусейна. Сформировалось войско кающихся. Это войско возглавил вождь по имени Мухтар. В 686 году Мухтар разбил армию Йезида. В ходе восстания окончательно выкристаллизовалась шиитская эсхатологическая идея пришествия Махди — скрытого имама, который должен появиться в канун конца света и установить справедливость на земле.
Махди в шиизме — и в этом важнейшее отличие шиизма от суннизма — обладает божественной природой истинного света. Он является сокрытым имамом, который должен выйти из сокрытия в связи с концом времен. Зародилась эта идея именно в связи со смертью Хусейна.
Мухтар провозгласил имамом и Махди одного из сыновей Али — Мухаммада. Но этот имам, провозглашенный Мухтаром, не был сыном Фатимы. Фатима умерла через шесть месяцев после смерти Мухаммеда. И Али женился на другой женщине, которую звали Хавла.
Хавла родила Али того Муххамада ибн аль-Ханафийя, которого Мухтар провозгласил имамом и Махди.
Мухаммад ибн аль-Ханафийя умер в 700 году. Многие шииты верили, что он удалился в некое горное укрытие, откуда вернется в качестве Махди.
К 700 году шиизм приобрел вполне внятные очертания. Он стал метафизической доктриной, перестал сводиться только к проблеме о преемственности.
Идея боговдохновленного имама нашла отклик прежде всего в сердцах жителей Ирана и Ирака. Персы нашли в этой идее нечто родственное своему зороастризму. Метафизическая специфика шиизма соединилась с персидским недовольством арабским засильем. Эта же специфика нашла отклик в сердцах арабских низов, недовольных чрезмерной погруженностью своих властвующих сородичей в мирское благополучие. Кроме того, убийство внука пророка — Хусейна — задевало очень тонкие религиозные струны.
Шиизм стал магнитом, притягивающим к себе новообращенных мусульман, несущих в мусульманство очень разные традиции. Тут и доисламский персидский, вавилонский мистицизм, и греческая эзотерика, и христианские ереси, и иудейские ереси, и манихейский дуализм, и, наконец, гностицизм. Соединение иудейских представлений о святости крови Дома Давидова с зороастрийской традицией и христианским мессианством очевидным образом имеет место в том, что образовалось изначально на почве всего лишь вопроса о преемственности власти, и, образовавшись на этой почве, вскоре обрело очень далекий от первоначального характер и, в свою очередь, стало почвой для формирования того крайнего шиизма, который нас интересует в связи с ассасинами.
В 716 году шииты поддержали династию Аббасидов, происходящую от Аббаса ибн аль-Мутталиба, дяди пророка Мухаммеда.
В 750 году Аббасиды свергли Омейядов на всей территории халифата, за исключением той его части, которая находилась в Испании.
Аббасиды были обязаны своей властью шиитам. Они клялись в том, что верны роду Али и идее святости его потомков. Но, воцарившись, они предали потомков Али и стали восславлять Аббаса, который долго отвергал Мухаммеда и даже воевал с ним.
Шииты восприняли это как откровенную измену.
Накаленность шиизма нарастала. В недрах радикальных шиитских групп возникали очень разные эзотерические доктрины. Нарастали и эзотеризм шиизма в целом, и множественность эзотерических модификаций шиизма. Всё это сочеталось с глубоким возмущением изменой Аббасидов. Это возмущение имело и политические, и доктринальные последствия. Причем одно сочеталось с другим. Какова должна быть преемственность с метафизической точки зрения? Что такое Ахль аль-Байт (люди дома)?
Сунниты придают почитанию семьи пророка второстепенное значение. Для них важнее необходимость следовать сунне пророка, то есть священному преданию, в котором повествуется о примерах жизни пророка, являющихся образцом для подражания как для всей общины, так и для каждого мусульманина.
Все шииты сходились в том, что первым настоящим преемником Мухаммеда, первым правильным имамом является Али. Они же признают двумя другими имамами Хасана и Хусейна. Но как быть с Мухтаром, который провозгласил имамом сына Али от другой жены? Или с теми, кто вообще считает возможным обосновать претензии на власть происхождением из того рода Бану Хашим, из которого вышел Пророк?
После предательства Аббасидов шииты резко ужесточили требования к правильной передаче власти. Большинство шиитов с той поры определились в этом вопросе окончательно и считают, что правильный имамат может передаваться только по линии потомков Али от Фатимы.
Что тождественно утверждению о том, что правильная передача требует прямого происхождения от пророка Мухаммеда.
Согласно этой версии, третий настоящий шиитский имам — это Хусейн ибн Али — второй сын Али ибн Абу Талиба от Фатимы.
Это тот самый Хусейн, который погиб мученической смертью.
Али ибн Хусейн, сын Хусейна, — считается четвертым законным имамом. Его потомки — вот что такое для большинства шиитов настоящий алитский имамат.
Пятый шиитский имам — Мухаммед аль-Бакир, сын Али ибн Хусейна. Этот имам разработал особое учение — такийя — согласно которому притворство допустимо ради выживания шиитов в суннитском обществе.
Он же сформировал сеть шиитских агентов, активно разжигающих недовольство в народных массах. Результатом были постоянные восстания, подавляемые сначала Омейадами, а потом и Аббассидами.
Шестой подлинный шиитский имам — Джафар ас-Садик принял соответствующие полномочия в 732 году и стал знаменем шиитского восстания против Аббасидов.
Джафар был очень ученым и набожным человеком. Ему принадлежит доктрина насса о духовном назначении правящим имамом своего преемника. Он же доразработал учение своего отца о такийе.
Согласно разработанной Джафаром доктрине, имам может реализовывать свои духовные функции, пребывая в полной неизвестности и сокрытости.
По неясным причинам Джафар ас-Садик лишил преемственности своего старшего сына Исмаила. Видимо, отец Исмаила усомнился в верности сына духовной доктрине отца. Отец подозревал Исмаила в том, что он разделяет учение Абу-л Хаттаба, весьма своеобразного шиитского радикала, ученика Джафара ас-Садика, буквально проклятого своим учителем.
Абу-л Хаттаб был распят аббасидскими властями. Он был ревнителем каббалы и пытался применить ее для толкования внутреннего смысла ислама.
Именно это содержание заимствовали у Абу-л Хаттаба исмаилиты, то есть сторонники того самого Исмаила, который должен был бы быть преемником Джафара ас-Садика, то есть седьмым правильным шиитским имамом, но был лишен этого своим отцом. Есть разные трактовки этого лишения. Согласно одной из них, Исмаил, например, умер раньше отца.
Как бы то ни было, седьмым шиитским правильным имамом стал младший единокровный брат Исмаила — Муса ал-Казим. Именно его род продолжается от седьмого до двенадцатого имама — Мухаммеда аль-Махди.
Мухаммед аль-Махди исчез, по разным данным, то ли в 873, то ли в 878 году. Возвращение этого имама перед концом света, его явление во славе и свете ждет большинство шиитов, которых называют шиитами-двунадесятниками или исна ашарийя. Это умеренное шиитское направление. Оно стало официальной религией Ирана и Ирака с XVI века.
Но для нас важно то, что есть инакомыслящий шиитский лагерь, поддержавший права Исмаила на имамат. Трактуется это по-разному. Кое-кто говорит, что Джафар объявил о смерти Исмаила, чтобы защитить его. Кое-кто — о том, что перед смертью Исмаил передал насс, то есть преемство, своему сыну, указав на него как на истинного имама. А многие утверждают, что Джафар ас-Садик не имел права отнимать насс у Исмаила, по причине близости Исмаила к проклятому Джафаром ас-Садиком радикалу, стремившемуся привнести в шиизм каббалу.
Сторонники имамата Исмаила — вот кто такие исмаилиты. Они же — шииты-семеричники (сабийя). Согласно их верованиям, после того как шестой правильный имам Джафар ас-Садик признал своим преемником Мусу ал-Казима, сын Исмаила Мухаммед ибн Исмаил пустился в странствие и где-то в Персии скрылся от человеческих глаз.
Исмаилиты, они же — сторонники Исмаила и его потомков, существуют с 765 года. Вплоть до 909 года они находились в глубоком подполье. А в 909 году в провинции Ифрикия, она же — современный Тунис, восстали берберские племена, возглавляемые исмаилитским проповедником Абу Абдаллахом. В результате этого восстания халифат Аббасидов раскололся и возник мощный Фатимидский халифат с центром в Каире.
Абу Абдаллах передал власть Убейдаллаху аль-Махди, потомку того самого Исмаила, сына Джафара ас-Садика, верность которому легла в основу исмаилитского движения.
Ситуация с Убейдаллахом была совсем не простой. Противники Убейдаллаха отвергали его принадлежность к роду Исмаила и называли Убейдаллаха аж «иудеем из Саламии».
Но главное даже не в этом. А в том, что за сто лет подполья исмаилиты выработали собственное развернутое теологическое учение, в котором был осуществлен не лишенный убедительности синтез Корана с греческим неоплатонизмом и индийским мистицизмом.
Религиозную эзотерическую накаленность исмаилиты сочетали с блестящей организованностью. Этой организованности не хватало шиитам-двунадесятникам.
Исмаилиты были готовы воспользоваться деградацией Аббасидов. А деградация эта была достаточно глубокой. Но хотя пришествие династии Фатимидов должно бы было удовлетворить исмаилитов, произошло на деле нечто иное. Дело в том, что с 870 года исмаилитское движение в Ираке возглавлял Хамдан Кармат, чьи идеи были достаточно близки к манихейству.
Мусульманские историки утверждают, что Кармат был из евреев. По другой версии Кармат, что означает уродливый, был погонщиком, которого сделал исмаилитом посланец одного из основателей исмаилизма Хосейн эль-Эхвази.
Кармат сумел создать сначала достаточно узкую базу в районе иракского города Куфа, а потом и некое очень нетривиальное государство в государстве.
Исмаилиты, ориентировавшиеся на Кармата (их называли карматами), повергли в трепет иракских халифов из слабеющей династии Аббасидов.
Карматы были настроены крайне радикально. Противники карматов именовали их коммунистами и грабителями. Насчет коммунизма всё проблематично, а грабителями они были отменными.
Недовольство Аббасидами нарастало, и карматы этим прекрасно пользовались. Но вот в иных местах (не в Ираке, а на севере Африки) и на иной основе исмаилиты приходят к власти. Что делать карматам? Они ждали прихода Мухаммеда ибн Исмаила Махди, призванного искупить грехи человечества. А тут Убейдаллах объявляет себя живым имамом и отрицает, что Мухаммед ибн Исмаил — это Махди.
Естественно, что Хамдан Кармат не принимает учение Убейдаллаха об имамате и заявляет, что Убейдаллах впал в ересь. Вытеснить Убейдаллаха Кармату не удается, но его сторонники продолжают ждать пришествия Мухаммеда ибн Исмаила. А среди этих сторонников и последователей есть очень яркие фигуры. Такие, например, как Мансур аль-Халладж, которого Аббасиды в 922 году схватили, предали пыткам и распяли. Тело Халладжа было расчленено. Ученики Халладжа основали множество мистических суфийских орденов.
На какое-то время карматы украли из Мекки Черный Камень Каабы и держали его у себя. Аббасиды выкупили его за огромные деньги и вернули в Мекку.
Всё это породило массу проклятий в адрес карматов и исмаилитов в целом.
К 1077 карматы попали под власть Фатимидов. Но это не значит, что противоречие между теми исмаилитами, которые сгруппировались вокруг Фатимидов, и карматской фракцией исмаилитского движения были полностью сняты. Такие традиции, как карматская, имеют весьма долгоживущий характер и могут модифицироваться.
Война суннитов и шиитов-двунадесятников с исмаилитами, они же — шииты-семеричники, носила очень накаленный характер. И привела к тому, что в период до крестоносцев исмаилиты были уже существенно демонизированы. И эта демонизация была унаследована пришедшими на Ближний Восток христианами от исламских врагов исмаилитов.
Исмаилитская династия Фатимидов считается золотым веком исмаилизма. Этот золотой век начался в 909 году и закончился после ужасного голода в Египте, который поразил страну и династию в 1094 году.
В этом же 1094 году умер Фатимидский халиф аль-Мустансир, у которого было двое детей. Старший из них, Низар, которому было около пятидесяти лет, был объявлен наследником и признан девятнадцатым имамом исмаилитской фатимидской общины.
Младшему из сыновей аль-Мустансира, которого звали аль-Мустали, был двадцать один год. У него не было ни опыта, ни союзников. Но на него положил глаз всесильный военачальник аль-Афдал, который де-факто властвовал уже при халифе аль-Мустансире. Аль-Афдал женил аль-Мустали на своей дочери и в день смерти халифа аль-Мустансира провозгласил аль-Мустали халифом.
Поскольку аль-Мустали был пустым местом, то власть аль-Афдала, которая и при аль-Мустансире была очень велика, стала еще больше.
И тут мы подходим к ключевому моменту формирования той ассасинской модификации исмаилизма, которая и интересует нас в связи с тамплиерами.
Старший сын аль-Мустансира, Низар, бежал в Александрию с тем, чтобы поднять восстание. В итоге он был схвачен и казнен. Но очень многие исмаилиты, недовольные ослаблением Фатимидской династии и незаконным отстранением Низара, сделали из казненного Низара знамя такого же антифатимидского исмаилизма, каким был предшествующий карматский исмаилизм. Разница только в том, что при карматском исмаилизме фатимидский исмаилизм был на подъеме и потому карматский исмаилизм ушел в тень. А при формировании низаритского антифатимидского исмаилизма Фатимиды были на спаде. И у низаритов появился шанс на антифатимидский реванш, неявным образом наследующий карматский антифатимидский исмаилизм.
Естественно, что центром этого опять стала Персия, которая всегда была недовольна любым арабским засильем.
А главным вдохновителем того сопротивления, которое персидские исмаилиты-низариты начали оказывать Фатимидам, стал вождь ассасинов Хасан ас-Сабах. Ассасинами фактически назывались исмаилиты-низариты. Вновь зародилась революционная радикальная исмаилитская мистика, основанная на том, что фатимидский исмаилизм исказил чистоту настоящего исмаилизма абсолютно недопустимым образом. И опять во главе такого мистического умонастроения оказался тот же Хасан ас-Сабах, который так нас интересует в связи с тамплиерами, и меры неканоничности которого для ислама мы бы не могли оценить без этого короткого историко-религиоведческого экскурса.
Даст ли нам это что-то для понимания меры христианской неканоничности тамплиеров?
(Продолжение следует.)
