Неожиданно, но знаково — политолог о Фургале и митингах в Хабаровском крае. Интервью
В Хабаровском крае десятки тысяч людей протестуют против несправедливого, по их мнению, ареста оппозиционного губернатора от ЛДПР Сергея Фургала, который был задержан 9 июля. Его обвиняют в организации убийств и покушения на убийство в 2004–2005 годах.
В регионе прошли многотысячные митинги в поддержку опального губернатора. За Фургала вступился лидер партии Владимир Жириновский, который посоветовал с трибуны Госдумы членам партии «Единой России» не «лезть» в провинцию, потому что их могут закидать камнями.
О политической подоплеке задержания губернатора Хабаровского края от ЛДПР Сергея Фургала, а также о том, что она значит для существующей политической системы, рассказал корреспонденту ИА Красная Весна юрист, политолог, кандидат юридических наук, преподаватель юридического факультета Финансового университета при правительстве РФ Игорь Семеновский.
ИА Красная Весна: Какое впечатление произвел лично на Вас арест Фургала, губернатора Хабаровской области?
— Впечатление в первую очередь неожиданное. С одной стороны, антикриминальная, антикоррупционная кампания государства идет. Особенно мы видим, что она активизировалась после голосования по поправкам к Конституции. И арест топ-чиновницы, статс-секретаря-замминистра образования и науки, и начальника управления из Россотрудничества. Новые истории с некоторыми журналистами сразу после этого голосования проявились.
И арест Фургала тоже в эту канву ложится. Но с другой стороны, понятно, что это один из трех губернаторов от ЛДПР в России, наравне с двумя от КПРФ и двумя от «Справедливой России» (ЛДПР: Владимир Сипягин — губернатор Владимирской области, Алексей Островский — губернатор Смоленской области и Сергей Фургал — вероятно, совсем скоро уже бывший губернатор Хабаровского края; КПРФ: Валентин Коновалов — глава Республики Хакасия, Андрей Клычков — губернатор Орловской области; «Справедливая Россия: Александр Бурков — губернатор Омской области, Олег Николаев — врио главы Республики Чувашия — прим. ИА КВ). То есть не так много у нас оппозиционных губернаторов находятся в руководстве регионов. Еще стоит отметить дополнительно, что в Законодательной Думе Хабаровского края у нас также абсолютное большинство представлено оппозиционной партией — ЛДПР.
Поэтому, конечно, на общем политическом фоне данное решение выглядит неожиданно. Но что касается подробностей, мы понимаем, что выступление Владимира Жириновского в Госдуме 9 июля, когда он сказал, что «мы готовы сложить мандаты» и т. д., то, с одной стороны, это политическое заявление, с другой стороны, он один очень важный аспект указал: ЛДПР поддержала изменения в Конституцию, то есть был консенсус между властью и ЛДПР.
Мы знаем, что между КПРФ и властью такого консенсуса не было, потому что коммунисты не поддержали поправки к основному закону. То есть мы можем видеть нарушение неких политических договоренностей: ЛДПР поддержала власть в ее стремлении изменить Конституцию, а власть развернулась к ЛДПР спиной.
Конечно, если есть какой-то состав преступления, то должны судить. Но, с другой стороны, политические договоренности должны соблюдаться. И в этом плане для ЛДПР задержание губернатора Хабаровского края особенно было неожиданно. И в целом в нашей современной политической истории — это событие достаточно экстраординарное. Понятно, что у нас многих губернаторов задерживали: Хорошавина в Сахалинской области, Гайзера в Коми, и еще несколько глав регионов были задержаны, по ним идут процессы. Но вот ЛДПР здесь выбилась, особенно после голосования по поправкам к Конституции.
ИА Красная Весна: Почему, на Ваш взгляд, его арестовали? Почему именно сейчас?
— Здесь есть два момента. Один юридический, другой — политический.
С юридической точки зрения, если объективно смотреть, то действительно могли вскрыться какие-то определенные обстоятельства в ходе расследуемых уже уголовных дел. Известно, что соратники Фургала были задержаны осенью 2019-го года и до этого расследование шло. С этой точки зрения понятно, что этот арест мог случиться. Другое дело, когда арестовывать, и зачем это надо было делать в таком виде, тем более сроки давности фактического привлечения к ответственности по инкриминируемым составам с точки зрения уголовного кодекса уже неочевидны.
С политической точки зрения, мы можем видеть, что как бы губернаторов, которые представляют оппозиционные партии, не жалуют в Кремле, в Москве. То есть, как только его избрали, у нас перенесли столицу Дальнего Востока из Хабаровска во Владивосток. То есть было осуществлено политическое решение переноса столицы. Потом ЛДПР выиграла выборы в заксобрание.
В контексте предстоящих региональных выборов и в целом борьбы между двумя партиями: «Единой России» и ЛДПР, в том числе на Дальнем Востоке — это, конечно, больше похоже на политическую историю.
По тем митингам, которые прошли, а также по лозунгам, которые звучали на митингах, по ним видно, что эта волна народного недовольства направлена против действующих лиц в центральной власти. Видно, что люди хотят поддержать того человека, который ранее был избран непосредственно ими, а сейчас этот выбор отнят. Возможно, поэтому Кремль не лишил должности Фургала сразу в первые дни после задержания, не назначил преемника, а также не определился и с голосованием: будет оно в 2020 или 2021 году.
Напомню, во втором туре выборов в Хабаровском крае против кандидата от партии «Единая Россия» Вячеслава Шпорта проголосовали аж 70%. И вообще это были выборы прошлого, 2018 года, когда Сипягин прошел во Владимирской области. Это было достаточно экстраординарно. Стало ясно, что даже системная оппозиция начинает отбирать регионы у действующей власти.
То же самое могло произойти и в Приморском крае. Однако по договоренности кандидат от КПРФ в итоге сложил свою кандидатуру, сдав свои позиции против кандидата от партии власти. Поэтому здесь можно разглядеть некоторую политическую игру. Но дело будет действительно заключаться в открытости следствия и суда. Насколько обвиняющие инстанции будут транспарентны перед обществом. Особенно после такого общественного возмущения.
Это действительно из рук вон выходящее событие. Причем это не какая-то несистемная оппозиция, хотя они тоже пытаются на этом свою волну взять. Мы видим и комментарии Навального, что вот мол в Хабаровске «уже началось…».
Ситуация будет развиваться. Наверное, в рабочую неделю люди пойдут на работу, и многочисленные митинги прекратятся. Это не так, как у нас было после выборов президента в 2012 году или после выборов в Думу в 2011-м. Тут, конечно, не будет такого состояния. Но замять эту историю не удастся. Заявление ЛДПР о том, что никогда не исключат Фургала из своего состава и т. д., конечно, значение имеет. И не будем забывать, что ЛДПР — по сути третья партия в России.
Вероятнее всего, что Фургала освободят от занимаемой должности, несмотря на все протесты. Потому что, если решение наверху принято, то как правило, его все равно реализуют с тем или иным успехом, несмотря на протесты. Возможно, протесты каким-то образом смогут смягчить повлиять на итоговое решение по приговор Фургалу. Но должности губернатора он, вероятнее всего, лишится.
ИА Красная Весна: На Ваш взгляд, это борьба с коррупцией, попытка очистить систему или элитные разборки, которые вот там происходят?
— Пока что неизвестна до конца юридическая сторона этого вопроса. В рамках следствия четыре человека указали на то, что Фургал причастен к преступлению 16-летней давности. Это вновь открывшиеся обстоятельства. В этом контексте доверять четырем свидетелям или участникам дела, составить обвинительное заключение — это прерогатива следствия, а прерогатива суда принять это обвинительное заключение в рамках судебного производства или же удовлетворить сторону защиты. То есть это будет вопрос, хотя подавляющее большинство уголовных дел, дошедших до суда, решаются на практике в пользу стороны обвинения.
Конечно, мы услышали, пока что еще слишком мало вводных данных от следствия. Выглядит, конечно, как борьба с криминалом. То есть независимо, можно сказать, что власти не стесняются губернатора Сахалинской области Хорошавина арестовать и главу республики Коми — Гайзера, и ряд крупных чиновников, например, бывших министров Улюкаева и Абызова, совсем недавно — замминистра Лукашевич. То есть берут всех без разбора. Конечно, Фургал мог в рамках этой канвы попасть под раздачу, как и все.
Но с другой стороны, в целях удержания партийного или элитного баланса и в преддверии очередных выборов в Госдуму, и выборов губернаторского корпуса. И определенное давление на оппозиционные партии здесь тоже можно усмотреть.
ИА Красная Весна: Может ли что-то подобное ожидать других оппозиционных губернаторов?
— С этой точки зрения, мы уже видим, что если взять, к примеру, Иркутскую область, то бывший губернатор Левченко, он, с одной стороны, ушел в отставку по собственному желанию, но, с другой стороны, мы видим, что это был результат определенной политической договоренности с Кремлем. Что осуществлялось давление на него в последние два года со стороны центральной власти, со стороны региональных представителей «Единой России». Вот он результат. На предстоящих выборах в Иркутской области будет новый кандидат от КПРФ.
Позиции губернатора Островского от ЛДПР в Смоленской области и губернатора Нилова от «Справедливой России» в Чувашии — более устойчивые. И наверное, Нилов возьмет свое в Чувашии, как представитель оппозиционной партии. Хотя мы понимаем, что «Справедливая Россия» не сильно оппозиционная партия по отношению к партии власти. По крайней мере, в публичном поле.
Что касается Сипягина во Владимирской области, то мы видим проявления острой политической борьбы против него. И губернатору тяжело работать в таких условиях в регионе, где он взял власть, руководящий пост на протестной волне, одолев кандидата от партии власти — Светлану Орлову, которая сейчас у нас работает на федеральном уровне, трудится в Счетной палате.
Поэтому, действительно, да, политическая борьба будет продолжаться, и кандидатам от оппозиционных партий будет непросто. В основном, за исключением Нилова в Чувашии. Наверное, у Клычкова от КПРФ в Орловской области тоже относительно стабильная ситуация. Остальным будет непросто.
ИА Красная Весна: На Ваш взгляд, нужна ли лайт-версия 1937-го года? Обещает ли что-то подобное ситуация с Фургалом и посадками других губернаторов?
— Наверное, здесь, конечно, такие радикальные оценки будут излишними. Разумеется, и правовая система, и политическая система, они уже зреют у нас, и достаточно долго. Понятно, что, если сравнить наше государство в плане развития с возрастом человека, то 28–30 лет — это уже возраст такой, когда какое-то определенное созревание происходит, и от экспрессии какой-то, ненужных эмоциональных поступков или неоправданных действий мы уже стараемся отодвигаться. Все-таки политическая система потихонечку, но зреет.
Поэтому каких-то чистых политических репрессий не будет. Хотя мы можем видеть достаточно противоположные оценки по аресту советника главы Роскосмоса, является ли они обоснованными или больше связаны с давлением на прессу, по ряду других достаточно широко освещаемых дел, например, журналистки Прокопьевой по делу об «оправдании терроризма». Но с другой стороны, тот состав преступления, который инкриминируется Сафронову, — это, действительно, очень серьезная вещь. И здесь надо разбираться. Это не просто дело о хищении, как это было у Серебренникова. И то наказание, которое к Серебренникову применили, оно тоже достаточно компромиссное, не связано с лишением свободы. Хотя карают теперь уже деньгами. То есть в практику введены повышенные штрафы за несанкционированные митинги, повышенные штрафы за коррупцию. А наказание рублем, оно сейчас одно из наиболее действенных.
То есть мы видим, что ситуации различаются от персоны к персоне. Но политическая борьба, как и антикоррупционная — идет. Но не 1937-й год, конечно, нет.
ИА Красная Весна: Если считать принятую Конституцию — «Конституцией холодной войны» с Западом. Мы знаем, что там есть некоторые положения, которые приняты явно в пику Западу. Например, о том, что «семья — это союз между мужчиной и женщиной» и т. д. Если смотреть с этой точки зрения, то какие возможности Конституция в новой редакции открывает для очистки политической системы? Каких шагов она требует от Владимира Путина и власти в целом?
— В целом, принятая Конституция, конечно, призвана поднять на самый высокий конституционный уровень требования и к высшим должностным лицам, которые занимают федеральные государственные должности. В том числе, есть интересная формулировка и по президенту, что любое должностное лицо, которое когда-либо имело иностранное гражданство, не может занимать должность президента. Мы понимаем, что действительно разные ситуации бывают, с точки зрения приведения к высшим постам во власти лиц, которые связаны с разведкой. Не будем вдаваться в дебри разведок, но бывает такое в деятельности разведок, когда люди во втором поколении являются разведчиками и приходят к власти к высоким постам уже в другом государстве. Эти примеры существуют. Очень важны в этом плане поправки по защите суверенитета страны и территориальной целостности, это касается Крыма, Курил, других территорий.
Нынешние поправки к Конституции в этом смысле также направлены в будущее. В отредактированной Конституции прописано, что чиновник не может иметь заграничных счетов, иностранного гражданства и т. д. Хотя на уровне закона это во многом уже урегулировано. Аналогично и с нормой, касающейся возможности неисполнения Россией в определенном случае решений международных органов по защите прав человека — с законодательного уровня она переходит на конституционный. Практика таких прецедентов существует и в Европе.
Но, с другой стороны, конституционные поправки направлены на поддержание баланса в действующей властной элите и сохранение стабильной модели государства с ее участием, придание гарантий действующим уже акторам в политике. Пример этого — статус Совета Федерации, где теперь тридцать членов потенциально могут быть назначены президентом, и семь из них — пожизненно. То есть мы понимаем, что в целом это достаточно такая архаичная конструкция для верхней палаты парламента. В основном она на более демократичном порядке формирования сейчас существует. И поскольку у нас федеративное государство, то в основном там и представители регионов должны быть, но не представители федерации, как это у нас допускается после конституционных поправок еще 2014 года. И в этом плане, конечно, понятно, что наверняка это делается под определенные персоналии, которые получат потом данные места в Совете Федерации.
Тоже самое касается и возведения на конституционный уровень норм о статусе бывших президентов РФ. То есть сейчас у нас есть федеральный закон о гарантиях бывшему президенту и членам его семьи. Теперь это конституционная норма, ее ни поправить, можно сказать, ни изменить. Она приобретает такой максимальный уровень защиты и реализации.
Можно сказать, да, происходит определенное усиление власти исполнительной, президентской, потому что они получают возможность предлагать Совету Федерации смещать с должности судей Конституционного суда и Верховного суда. А мы знаем, что они участвуют не только в разрешении важнейших дел в обществе и политике, но также могут принимать решения по процедуре, которая касается отрешения от должности, например, главы государства. И с этой точки зрения баланс смещается между судебной и исполнительной ветвями власти в сторону последней. В этом же ключе можно отметить и передачу права назначения Генерального прокурора России от Совета Федерации к президенту. Эти вещи сложно объяснить с точки зрения конституционной теории, они были далеко не необходимыми, но статус главы государства усилили однозначно.
Поэтому здесь, с одной стороны, Конституция смотрит в будущее, то есть она защищает наше будущее и защищает государство от недобросовестных чиновников и придает ему определенную стабильность. С другой стороны, эти поправки направлены на сохранение определенных гарантий, иммунитетов, привилегий для действующей правящей элиты.
ИА Красная Весна: Могут ли митинги в защиту Фургала стать проблемой для власти? И в целом, можно ли считать эти митинги началом такой большой уличной политики? Митинги действительно крупные по меркам Хабаровска, да и, наверное, по меркам Москвы тоже.
— Наверное, это не столько начало тенденции, потому что это все-таки такая стихийная, спонтанная ситуация, которая возникла, сколько определенный сигнал. Это определенный триггер для представителей правящей элиты, для Кремля, как были такими сигналами выступления митингующих в Северной Осетии во время изоляции или протестные выступления в Ингушетии годом ранее по территориальному вопросу с Чечней. Что действительно система натяжена, струны ее напряжены, и степень централизации иногда вызывает отторжение в ряде регионов или вообще в настроениях общества.
Данные выступления — это сигнал к тому, чтобы более избирательно, более аккуратно и деликатно подходить к значимым вопросам в региональной политике.
Наверное, больших последствий от этого не последует, вряд ли по всей России такие протесты пойдут. Хотя, конечно, народ в изоляции засиделся, и в части политической жизни, и в общественной. Я думаю, что летом, по крайней мере, в июле, начале августа это навряд ли будет. Возможно усиление пика выступлений ближе уже к выборам, которые состоятся в сентябре 2020 года. Много будет зависеть и от эпидемиологической обстановки.
ИА Красная Весна: После голосования по поправкам к Конституции у власти могло создаться впечатление, что народ всецело ее поддерживает, несмотря на несколько тяжелых месяцев в начале года. На Ваш взгляд, митинги в Хабаровске могут являться сигналом того, что у народа заканчивается терпение?
— В целом, скорее здесь митинги не настолько серьезны, чтобы они смогли перечеркнуть кредит доверия, который был дан народом президенту. Пока что у нас единственный пример в Хабаровском крае в дополнение к Северной Осетии во время изоляции. Еще один маркер — протестное голосование в Ненецком автономном округе из-за инициативы властей объединить регион с Архангельской областью.
Если брать основную массу голосовавших по поправкам к Конституции, то это скорее больше не представители мегаполисов, а представители российской глубинки. Конечно, Хабаровск — один из ведущих городов Дальнего Востока, и здесь мы видим, что наложилось лидерство оппозиционной партии и в законодательной, и в исполнительной власти. Но в целом, это не настолько суперзнаковое явление в масштабах всей России. Хотя оно и является сильным по своему значению.
Это скорее еще не тенденция, но определенный сигнал, точка для более сбалансированного, более согласованного и эффективного решения региональных проблем, политических вопросов и обычных вопросов граждан в регионах.
