Идет наступление на человека как такового
Несколько лет назад на заседании клуба «София» я говорила именно как руководитель нашей общественной организации «Родительское Всероссийское Сопротивление» о тех процессах, которые, уже полностью захватив Европу, оказались привнесенными в Россию, и с которыми мы начали тогда бороться. Речь о ювенальной юстиции. Мне показалось, что коллеги в «Софии» не до конца понимали в тот момент остроту этой проблемы. Хотя соглашались с тем, что я говорила, и кивали головами, что да, вот этот вот нажим на семью со стороны даже не государственных, а надгосударственных структур — ООН, Европейского Совета и так далее — это неправильно, это опасно, это такое вот неоянычарство, как мы тогда говорили. То есть речь идет о переформатировании тех традиционных систем, в которых формируется ребенок, вырастает во взрослого человека, в личность. То есть всего, что связано с семьей.
Когда семья находится в страхе, что ее могут привлечь к любой ответственности (а главная ответственность — это «отдайте нам ваших деток, если вы не готовы соблюдать продиктованные вам нормативы на воспитание»), то она уже не может нормально воспитывать детей. Страх побеждает естественный процесс взаимодействия взрослых с ребенком, родителей с ребенком. Но главное — эти новые нормативы специальным образом (и это сразу было очень видно) нацелены на формирование инфантильной личности. Личности, которая не умеет трудиться, на которую нельзя повысить голос родителям в воспитательных целях, которая не должна им помогать, для которой нет авторитета ни родителей, ни учителя. Такая инфантильная личность неспособна выстраивать отношения в обществе, выполнять какие-то предуготовленные человеку функции, иметь цели. Инфантил остается ребенком и в 40, и в 50 лет.
Поначалу это носило еще и очень ярко выраженный социальный характер, поскольку ювенальная юстиция обрушивается прежде всего на семьи, которые не могут сопротивляться, к которым легче придраться и которые не имеют возможности себя защитить. То есть идет уже разделение общества на социальные кластеры. Получается какое-то двухэтажное общество, как минимум. И низы общества — большинство — потихоньку, постепенно лишаются, казалось бы, неотъемлемого человеческого права на создание семьи, воспитание ребенка и так далее.
Вот это было понятно уже 5 лет назад, когда мы этим начали заниматься. Но мировые процессы идут стремительно. И сегодня имеем дело с новым лозунгом, вывешенным на европейских знаменах, — это гендерная идеология. Конечно, данный лозунг идет рука об руку с ювенальной юстицией тоже, но это крупный шаг вперед. И хотелось бы, чтобы все это понимали. Поскольку это не сулит нам ничего, кроме серьезнейшего переформатирования уже человека напрямую — не отношений в обществе, не положения семьи в обществе, а вообще понимания, что такое человек. На человека идет невероятная атака. И на данный момент она идет под призыв к гендерному равенству.
Наша сегодняшняя конференция называется «Левые альтернативы для Европы». При той двусмысленности, которую сейчас носит понятие «левые», это, скорее, дань традиции. Мы отмечаем 100-летие Октябрьской революции, то есть тех социальных изменений, которые привели к уравниванию в правах большинства в Советском Союзе, в социалистических странах. Где-то в середине XX века всё это как бы уже произошло. И мы с тех пор так и понимаем левое — как борьбу большинства за свои права. Именно это было написано на знаменах левых. Но что мы видим сейчас? Мы видим некую парадоксальную ситуацию, когда левые в Европе оказались захвачены идеями самыми крайними, скажем, радикально-феминистскими, радикально-ЛГБТшными. И вот в русле всего этого предложено развиваться новому человеку и обновляться обществу. Поэтому говорить о левых перспективах вообще всерьез не приходится. В чем они? В том, чтобы закабалить общество и человека в интересах глобального государства под лозунгом о некоем невиданном гендерном равенстве? Равенстве, якобы нарушаемом самим существованием полов. То есть речь идет уже не о социальных аспектах существования человека, а о человеке как таковом.
Если говорить о социальном равенстве, то, во всяком случае в Советском Союзе, оно было, безусловно, достигнуто. В частности, права женщин были провозглашены одними из самых первых после революции. И далее, если ограничивались, то с точки зрения интересов самих же женщин. Потому что женщина со своими физиологическими свойствами вряд ли стремилась иметь те нагрузки (физические, прежде всего), которые в ряде случаев несет мужчина. При этом мужчины и женщины были равными в праве получить образование, социальное обеспечение, профессию и так далее. Конечно, женщина была в большой степени ориентирована еще и на семью. Но советской власти как раз удалось пройти по тому лезвию, где женщины получили социальные права, но при этом не свалились в феминизм. В оголтелый феминизм, который всё время кричит о том, что женщины должны получить еще какие-то права, кроме социальных.
Сегодня такой крик сопровождается еще и дикой, совершенно не соответствующей реальности, статистикой о якобы царящем везде насилии над женщинами. Мы очень хорошо знаем, что у нас это не так. И я подозреваю, что и в других странах это не так. Но идет вот такая нарастающая истерия, крик о правах женщин. А дальше возникает тезис о равенстве полов. Якобы пол — это понятие глубоко неправильное, якобы это некая социальная конструкция, придуманная когда-то с целью сохранить определенные традиционные отношения в обществе, в семье и так далее. А гендер, в отличие от пола, понятие социальное. И нужно, наконец, принять это как истину и уйти от ситуации с двумя полами к ситуации с множеством гендеров.
Казалось бы, это всё почти смешно, да? Тем более, что очевидно, что вот эта вот гендерная идеология — она-то как раз и держится на конструкте. Потому что если пол обусловлен физиологическими особенностями, психологическими особенностями и всем остальным, то гендер — это чистая химера. Но эту химеру продавливают и уже продавили в Европе по полной программе. Это уже узаконено, против этого сопротивляться нельзя. Те, кто сопротивляются, — конечно, мракобесы.
Конечно, это наступление на человека как такового. Это и наступление на семью, потому что под крики о насилии над женщинами возникает — и это уже видно на пилотном регионе, каковым является Испания? — безусловное попрание прав мужчин. Причем из корыстных побуждений, это показано на испанских материалах. Многие женщины там предъявляют мужчинам не соответствующие правде обвинения с тем, чтобы забрать детей, посадить мужа в тюрьму, заполучить квартиру, деньги и так далее.
Идут какие-то совершенно дикие процессы. Их следствием станет то, что мужчины будут бояться жениться, создавать семьи и рожать детей. А кроме того, поскольку тема насилия, которое женщины терпят от мужчин, широко обсуждается и навязывается как якобы очень существенная, женщины тоже начинают бояться мужчин.
В результате мы получим ускоренное упразднение института семьи и сокращение населения. И, конечно, это одна из основных целей. Это неомальтузианская идея, которая нашла вот такое замечательное воплощение. Таким образом уничтожаются семьи и сокращается рождаемость.
Кроме того, это как бы запрет на естественные свойства людей, которые дают им возможность не только жить, но и сопротивляться, бороться. Ну что такое мужчина, лишенный мужественности? А ведь речь идет именно о том, что с детского возраста недопустимо прививать понятие о мужественности. Потому что нужен мальчик, который никогда не вырастет в мужчину, не станет защитником, не сможет сопротивляться.
Женщины имеют свои способы быть сильными. Женщины очень сильны, но у них это иначе организуется, чем у мужчин. Однако женщинам насильственно предлагают стать непохожими на женщин.
Эта атака на женщин и мужчин в равной степени приводит просто к уничтожению человека. То, что мы сейчас видим, бьет уже в сердцевину — в человека, а не в социальные отношения.
Джульетто Кьеза сказал, что негативные процессы в мире идут так быстро, что мы можем не успеть. Я хочу добавить, что процессы, непосредственно направленные на обрушение человека, его идентичности, его способности к борьбе, тоже идут с невероятной скоростью и мощью. А для того, чтобы сопротивляться, мы все-таки должны остаться людьми.
И единственное, что внушает какую-то надежду, — это то, что большую часть народа, я думаю, не так-то легко купить на все эти выдумки. И когда до каждого начнет доходить, какая идет атака, то все-таки возникнет сопротивление.
Наше «Родительское Всероссийское Сопротивление» и было задумано как то, что дает возможность поднять людей на действие в связи с теми проблемами, которые касаются самого дорогого — детей. Ситуация, которая сейчас организуется, еще более острая. Это, конечно, новый фашизм, в чем-то намного более мощный, чем прежний, потому что он действительно кардинальным образом переформатирует человека.
У нас очень мало времени, поэтому я многие темы наметила пунктиром. Темы безумно важные, на нашем сайте об этом немало существует материалов — и наших российских экспертов, и наших экспертов из Испании, где организован полигон гендерной идеологии. И вот эти вот новые аспекты фашизма (в Германии тоже, да, но главное сейчас — Испания, как ни странно), эти новые формы фашизма надо немедленно осознать. Потому что дальше будет поздно, мы не успеем, и не будет никаких — ни левых, ни правых, ни смешанных — альтернатив для Европы. Спасибо.
Мария Мамиконян (Россия), председатель Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление»
Сергей Кургинян:
Я хотел здесь коротко прокомментировать это с практической точки зрения.
Пункт 1. Эти процессы пойдут, и они будут иметь большое сопротивление в Греции, Италии, Испании, Болгарии, где угодно. В Армении теперь с помощью нашего движения таксисты ругаются в такси не страшными словами, а говорят: «Ну ты, гендер!» А это всё мы! Уже ни один депутат из деревень не говорит, что он за гендер, потому что он боится.
Здесь наши пути вдруг сошлись с путями Церкви. Часть Русской Православной Церкви уже поет советские песни в церквях. Низовая особенно, но не только низовая. Мы поддержаны и руководством ряда епархий.
Я хочу обратить ваше внимание на то, что этот процесс очень напоминает процессы в Латинской Америке, где левая церковь шла рука об руку с социалистическим движением. И не пора ли нам подумать о том, не это ли нам нужно? Тем более что, повторяю, это движение будет иметь массовое сопротивление, зачем его отдавать профашистским силам? Только лево-консервативный альянс может это сделать. И с таким же успехом может быть диалог со всеми церквями. Это первое.
Второе — я хотел сказать, куда идет гендер. Одна женщина заявила, что она заключит брак сама с собой. А потом она заявила, что она разведется... Это всё могло бы быть смешным, но очень умный, хотя и нелюбимый мною Бодрийяр сказал, что это всё называется «шизокапитализм». Но я бы сейчас уже сказал — «шизоолигархия». И если говорить о том, чему мы сопротивляемся, то мы сопротивляемся посткапиталистическому олигархическому глобальному наступлению.
У этого наступления могут быть самые странные эквиваленты. Все эти гигантские митинги в Мадриде рядом с памятником Кибелы — это всё не случайно. Будоражатся очень древние вещи — матриархальные, безусловно, антихристианские. Это всё еще только началось, эта глубинная муть будет подыматься.
