АКСИО-10. Недопустимая цифра
Завершая анализ ответов на вопросы об отношении к тем или иным вероятным нововведениям при внедрении цифровой школы и дистанционного обучения, хотелось бы обратиться к анализу еще двух зависимостей.
Во-первых, обратим внимание на зависимость мнений от того, к какому социальному слою относят себя респонденты. На рис. 71 легко видеть, что готовность положительно оценить те или иные возможные нововведения, хоть и не всегда сильно, но заметно (и значимо с точки зрения статистики), растет вместе с повышением социального слоя, к которому относит себя респондент.
Еще раз напомним, что это не реальная принадлежность к тому или иному социальному слою — например, вычисленная по уровню доходов семьи или стоимости принадлежащей семье недвижимости, — а субъективная, то есть определенная самим респондентом по неизвестной нам «методике». Тем не менее это довольно важный показатель, потому что он говорит в каком-то смысле о социальном самочувствии человека: если тот считает, что находится — не важно, почему — в социальных «низах», то это значит, что его социальное самочувствие не ахти, если он думает, что находится в «верхах», то он наверняка более оптимистичен и настроен на максимальное включение в социум.
Так вот, из рис. 71 видно, что чем субъективно «выше» социальное положение человека, тем с большим оптимизмом он склонен воспринимать многие вероятные нововведения в школе. О чем это говорит? Скорее всего о том, что указанные возможные нововведения нынче в моде, «в тренде», как теперь говорят. И что общественная тенденция скорее будет направлена в сторону принятия этих нововведений, чем против них, — просто потому, что наиболее хорошо «встроенные» в наше современное общество люди настроены к ним с осторожным, но оптимизмом. Поэтому, очевидно, противникам этих нововведений нужно быть вдвойне обеспокоенными и активными.
Та же самая закономерность видна и при анализе зависимости мнений о приемлемости возможных нововведений от самооценки уровня доходов респондентов — см. рис. 72. Чем выше самооценка собственных доходов человеком, тем чаще он склонен одобрять будущие изменения в образовании. И наоборот — чем беднее считает себя человек, тем более категорически настроен он против изменений.
Совершенно другой аспект проблемы проявляется при анализе зависимостей отношения к предполагаемым нововведениям от мнения респондентов о том, является ли Российская Федерация социальным государством (см. рис. 73). Зависимость совершенно однозначна: люди, которые считают Россию социальным государством (а их, как мы помним, пятая часть выборки, то есть меньшинство), гораздо чаще, чем остальные, склонны позитивно воспринимать возможные изменения при цифровизации образования; люди, которые не считают Россию социальным государством (их тоже не большинство — треть, — но все же больше), значительно чаще, чем остальные, категорически против всех возможных нововведений; наконец, люди, которые так и не решили для себя, социальное ли государство у нас или нет (их у нас почти половина — 45%), по отношению к возможным нововведениям находятся между первыми и вторыми: они не приемлют нововведения чаще, чем «свидетели социального государства», но реже, чем его «отрицатели».
Всё это говорит о том, что вопрос об отношении к цифровизации образования и его последствиям — это в первую очередь вопрос о доверии к власти. Поскольку и вообще образование, и в частности цифровизация образования, — суть вопросы сугубо специальные и требующие специального образования (извините за тавтологию) и профессионального подхода, а всем этим большинство граждан не располагают, то они используют простой метод определения своего отношения. Поскольку образование населения — государственный интерес (ну должен быть), то граждане «вычисляют» свое отношение к нему через отношение к государству, а значит, к власти. Те, кто доверяют власти (их меньшинство), склонны более позитивно относиться к ее предложениям и нововведениям, те, кто не доверяют, — более негативно. Соответственно, надо предполагать, что повышение доверия к власти (если и когда это произойдет) приведет большинство к большей лояльности в отношении реформирования образования, а понижение доверия к власти (что представляется более вероятным и более близким по времени) приведет к еще меньшей лояльности в этом вопросе, хотя кажется, что уже меньше некуда.
Ну и, наконец, завершающий аккорд — ответы на вопрос № 29 — о том, нужно ли России переходить от традиционной школы к цифровой (см. рис. 74–85).
В целом ответ на этот вопрос, полученный в нашем опросе, однозначен — не нужно. Во всяком случае, таково мнение граждан, что конечно, не помешает властям перейти куда угодно. По нашим данным, 43% граждан относятся к такому переходу крайне отрицательно, 25% — просто отрицательно, 19% мнения не имеют, 10% склоняются к необходимости перехода, и только 4% активно за него. Таким образом, 68% против и 14% за при 19% воздержавшихся.
В идеальном демократическом государстве этого было бы достаточно, чтобы все поползновения в сторону цифровой школы остановить — хотя бы на время, чтобы направить усилия на убеждение граждан в необходимости перехода. Но идеальных государств не бывает, а идеальных демократических — тем более. Поэтому, надо полагать, власть и приближенный к ней бизнес продолжат пытаться продавливать переход к цифровой школе — это ей во всех отношениях выгодно (в том числе буквально) и приятно (потому что помимо денег приносит еще и огромные возможности слежки за молодежью со всеми вытекающими).
Чтобы понимать, на кого интересанты перехода к цифровой школе могут опереться (ну и на кого могут опираться их противники), приводим данные по большинству социально-демографических групп и зависимости мнений от некоторых содержательных вопросов.
Если суммировать однонаправленные ответы, то получится следующее:
Отдельно хочется отметить, что в нашем опросе выявилась только одна группа респондентов, в которой большинство выступило за переход к цифровой школе. Эта группа — люди, которые считают, что опыт использования дистанционных технологий в обучении (появившийся во время карантина) нужно «признать успешным, продолжить и развивать» (таких у нас, согласно опросу, 7,5%) — см. рис. 85. Так вот, в этой группе 59% — за переход к цифровой школе.
И всё — больше нет ни одной группы населения, в которой сторонников перехода было бы больше, чем противников. Весьма показательно, не правда ли?
