Кто ближе к революции: ипотечник или инфантил?

Коренные преобразования в стране предполагают мобилизацию активной части общества. Революция — это ответ на вызов. Вызов должен мобилизовать какую-то общественную группу, которой предстоит стать авангардом. Но мы живем в такое время, когда классическая революция невозможна и нежелательна. Более того, сама эпоха такова, что грозящая катастрофа остается незамеченной, и ввиду отсутствия явного вызова не возникает соответствующей реакции. Каждый день мы сталкиваемся с массами людей, которых одолевает скука. Социальная база для формирования субъекта трансформации действительности отсутствует.

Раньше было не так. Коммунизм — это мечта, и способ подключения к этой мечте лежал через решение проблемы нужды, которая обладала мобилизационным потенциалом. Однако сегодня нужда среди самой активной части общества неактуальна, следовательно, коммунизм должен обещать решить проблему скуки. Но как? Ведь предлагаемое решение должно быть убедительным.

Как выиграть «конкуренцию» с такими вещами, как индустрия развлечений?

В своих статьях С. Кургинян знакомит нас с такой темой как «Детство-2». Если ситуацию конформизма современного обывателя, взявшего ипотеку, можно представить себе как пойманную в клетку живность, то детство-2 — это состояние постоянной беготни от ловцов, от всех капканов и ловушек, в которые человека ловит система разделения и рационализации.

Недавно мне довелось увидеть человека, чей «коготок» только начал увязать в корпоративной системе. Через этого человека мне в руки попала книга автора по имени OSHO, которая называется «Великий путь не труден». Название книги уже говорит о том, что в ней не может содержаться ничего иного, кроме суррогата: великое предлагается даром. На одной из случайно открытых страниц я прочел наставление автора о том, как нужно жить, в котором он говорит о необходимости уподобиться реке: «Река ничего не знает ни о цели, ни о море — это не ее дело. Но если бы это было «ее делом», она пришла бы в такую же растерянность, что и ты. Она бы то и дело останавливалась и приставала бы ко всем с вопросом «Куда идти дальше»?»

Мне уже встречались мнения о том, что мучительный поиск ответов на вечные вопросы — это состояние больного ума. То есть когда у человека все хорошо, он не задается такого рода вопросами, а просто живет в счастье и удовольствии. Об этом пишет даже большевик Богданов:

«Присмотритесь к этим вопросам, и вам станет ясно, что это — вопросы раздробленного человека. <...> Безнадежность вопросов вытекает из того, что никакие ответы на них все равно не могут и не должны удовлетворить индивидуалистического сознания. Ведь эти вопросы выражают муки разорванной жизни».

Но вернемся к странному наставлению из книги. Описывается ситуация, о которой говорит Франкл: ничто человеку теперь не подскажет, что делать. Но Франкл об этой ситуации говорит как о том, что следует преодолеть, а автор этой книги со странным названием говорит, что этого не следует пугаться. По мнению автора, все это ненужные вопросы: неважно куда идти, потому что «Океан везде. Куда бы ты ни направился <...> — нет никакой разницы. <...> Не спрашивай дороги, стремись к подвижности. Не спрашивай о цели — она не может оставаться в одном и том же месте». И дальше: «Куда бы ты ни пошел, иди, танцуя. Ты достигнешь океана — это случится. Это случается с маленькими речушками, это случается с большими реками — все они достигают океана».

Как видно, это похоже на движение по ризоме по линиям ускользания, где нахождение в каждой точке самодостаточно. Нужно двигаться без цели, главное — двигаться. И тогда в конце пути ждет обещанная награда — попадание в Океан... по имени Нирвана. Интенсивное движение ради движения похоже на какую-то тантру социальной динамики. Наращивание этой динамики приведет к закономерным последствиям для Души: она истратится, и тогда «счастливые дети» попадут в Океан, где «обрящут лишь смерть».

Получается, что система предлагает два варианта гашения внутреннего огня. Один заключается в том, чтобы встроиться в систему, закрепоститься так, что перекрыть весь доступ кислорода к очагу. Другой путь заключается во все большем распалении переживаний и ускоренном прогорании всего топлива, с таким же итоговым результатом — «Отрицание отрицания»!

Но пока «танцующие» еще здесь, в этом мире, такой жизненный паттерн контрастирует с тем «забетонированым», закрепощенным конформизмом нашего «благополучного» современника. «Вечно молодому, вечно пьяному» полагается постоянно двигаться, не укореняясь, без конца переживать эмоции и встречать новизну. Люди в таком состоянии еще не встроены в систему, они мобильны, их система еще не вынудила нарастить панцирь, так что внутренний огонь еще горит. Конечно, он скоро прогорит и притом прогорит даром, но его наличие является тем обстоятельством, которое, безусловно, положительно, и именно здесь может произойти соединение запроса на жизнь-приключение с ответом на вызов скуки. Пока огонь горит, пока есть способность двигаться, есть и теоретическая готовность к уходу из существующей системы в новое пространство. К такому уходу, который предполагает завоевательное возвращение. Это не уход вниз системы, пресловутый «дауншифт», это уход вбок, предполагающий «апшифт».

Кургинян предлагает к рассмотрению концепцию Арнольда Тойнби о творческом меньшинстве, которое в момент катастрофы может выйти на историческую арену и дать свой ответ на вызов. Но для того, чтобы оно смогло выполнить эту миссию, оно должно возникнуть и сформироваться. А где то пространство, в котором оно может сформироваться? В этой дистиллированной системе практически не осталось неотформатированных пространств.

Есть такая книга, которая называется «Очерки о неформальной социотехнике», которую мне предложил к прочтению товарищ. В этой книге авторы (М. Кордонский и М. Кожаринов) описывают общие закономерности возникновения и развития неформальных сообществ. При этом они используют такие слова как «уход и возврат»:

«В неформальном мире присутствуют и ритмы ухода-и-возврата, творческие процессы поиска новых ответов на современные миру вызовы, и ритмы ухода-без-возврата — отрешение.

Так что уход уходу — рознь, и, соответственно, «ушелец» «ушельцу» — тоже. А у нас все принято валить в одну кучу. Так мы рискуем, борясь с отрешениями, задушить и поиск новых ответов. С водой выплеснем и ребенка. Мир неформалов — это не только мир «ушельцев» и эскапизма, это мир синтеза новой культурной и социальной реальности — базы для выхода общества из тупика истории».

Не будем придираться к тому, что авторы применяют такие пафосные слова о выходе из тупика, который могут дать «толкинисты» и КСП, но сам паттерн ведь похож на концепцию Тойнби, и авторы сами на него ссылаются. Тут ведь интересно то, что на такой уход могут пойти только те, кто не совсем встроен в систему. Мне кажется, это похожая категория тех беглецов, которые убегают как от отчуждения и закрепощения, так и от ответственности и работы.

Именно такие люди, которые еще не встроились в систему могут уйти на край системы (катакомбы, borderland) для того, чтобы там сформироваться, или, как пишут авторы «Очерков...», синтезироваться. Но как работать с таким контингентом? Ленин ведь не про это, он учит тому, как работать с линейными вызовами, как выработать «характер и главное содержание политической агитации» в условиях «стихийного роста рабочего движения». Здесь все ясно: когда вызовы будут, тогда нужно будет реагировать, то есть призывать на борьбу, давать свою политическую оценку, наращивать структуру и так далее. И этому делу хорошо послужит не столько газета, сколько информационное агентство. Но как быть с теми, кто отпадает от системы? С теми, кого уже тошнит от политики в этом «обществе спектакля»?

Часть моих товарищей ощущают это, когда предлагают подписаться на нашу газету, стихийно избегая любого упоминания слов о политике. И в результате сталкиваются с проблемой, которую формулируют так: «Подписать — не проблема! Проблема в том, как потом удержать». Как удержать этих хаосмосных бегунков, которые ни к чему не хотят отнестись серьезно? Я думаю, что они должны быть приглашены в новое пространство контрсистемы, но для этого надо, чтобы такое пространство появилось, и появилось не виртуально в виде группы в соцсети, а реально. Это пространство еще предстоит создать.