Где работать в Абхазии, кроме Москвы? Интервью с ректором Сухумского института

Если в советское время в Абхазии проживало около 600 тысяч человек, то после грузино-абхазской войны 92–93 гг. население республики сократилось почти втрое. Десятки тысяч погибли в конфликте, сотни тысяч были вынуждены покинуть страну.

Такие человеческие потери не могли не отразиться на всех сферах жизни Абхазии, в том числе на ее системе образования.

О проблемах, с которыми сталкиваются абхазские педагоги и студенты сегодня, об их надеждах и планах на будущее с корреспондентом ИА Красная Весна поделился ректор Сухумского открытого института Валерий Кварчиа.

Корреспондент: Валерий Андреевич, в 92–93 гг. в республике была война. Много было разрушено, потеряно, много людей погибло, многие уехали. Как это отразилось на системе образования республики, и как она сейчас восстанавливается?

Валерий Кварчиа: На системе образования Абхазии война отразилась очень сильно. В худшую сторону, конечно.

У нас основной контингент студентов — это жители сел. У нас все-таки аграрная страна, но сельское образование у нас очень сильно хромает. Абхазский государственный университет готовит педагогов. Но после окончания этого вуза, после окончания нашего вуза никто в село не возвращается. То есть [возникает] проблема обучения детей. Средняя школа — педагогов не хватает. Готовим — куда они исчезают, понятно — сейчас рыночная экономика. Человек, став преподавателем, скажем, биологии, устраивается работать [не по специальности]. Педагогом работать никто не хочет. Особенно в село никто не идет.

Корр.: Как Вы считаете, почему так происходит?

В.К.: Потому что село. Социально-бытовые условия, во-первых. Молодой человек закончил вуз в городе, в центре, ему хочется остаться здесь. Девочки стараются замуж выйти здесь в городе. Сейчас капитализация полная, никто не хочет возвращаться.

Я по специальности агроном-экономист сельского хозяйства. Я всегда своим студентам говорю: «Слушайте! Мы вам даем высшее образование. Вы должны возвращаться в село, откуда вы приехали». Мы готовим для села специалистов, а они не возвращаются. Ни педагогов нет, ни специалистов сельского хозяйства. Они готовы работать, скажем, экономистом сельского хозяйства, но здесь, в городе.

Это проблема. Проблема не только у нас, конечно. Я за других не могу сейчас говорить, но эта проблема и России, и всего мира. У нас это очень сильно [заметно], потому что у нас всего 300 000 населения.

Прошло 25 лет после войны. Положение выправляется, но главный вопрос в этом деле — надо зарплату повысить учителям, особенно сельских школ. У нас даже есть программа, точно название не помню, «Сельский учитель» называется, по-моему. Там ряд мероприятий намечено, чтобы молодежь возвращалась в свои родные села после окончания вуза.

Наши села стареют. Раньше в деревнях были колхозы, совхозы. Сейчас — фермерские хозяйства. Нет готовых специалистов сельского хозяйства. В прошлом году я выпустил 25 человек здесь. Там (в Абхазском государственном университете — прим. ИА Красная Весна) выпускают 50 аграрников каждый год. Агроинженерами называют инженеров-технологов, агрономов, экономистов сельского хозяйства. Самое плачевное то, что 90% не возвращаются по своим служебным рабочим местам. Те, кто хорошо учатся, заканчивают и уезжают в Москву.

По лимитам от Абхазии, в среднем, 200-250 человек поступают в российские вузы. Россия помогает нам, это вы, наверное, знаете. Башкортостан, Москва и так далее спускают лимиты, и по лимитам наши дети поступают там, и туда едут самые лучшие.

Корр.: Возвращаются?

В.К.: Никто не возвращается. В Москву в прошлом году, по моим данным, я не министр образования, министр образования вам лично об этом скажет, те, кто поступили в Москве, допустим, 99% не возвращается. Устроились хорошо, закончили вуз хорошо, потому что отсюда же туда едут более-менее образованные люди. В Москве остаться все хотят. Да и в других городах. Возвращается очень мало людей. Это проблема.

Корр.: Местные дипломы в России насколько признаются?

В.К.: Недавно, это вам тоже министр должен подтвердить, был заключен договор с Министерством образования и науки Российской Федерации и Абхазией о признании дипломов о высшем образовании. Это касается и Абхазского государственного университета и Сухумского открытого института. Вообще любой диплом. Буквально 3–4 месяца тому назад такое решение было принято, может быть меньше.

До этого решения поговаривали, что наш диплом не признается в России. Но я знаю многих, которые в аспирантуру поступили от нас. От нас переводятся и в Москву, и так далее. Сейчас это узаконили. Любой диплом о среднем специальном образовании, высшем образовании признается Российской Федерацией.

Корр.: Если специалисты по сельскому хозяйству не возвращаются в села, то поднять сельское хозяйство не получится, правильно?

В.К.: Надо смотреть глубже. Не возвращаются в село, потому что там нет рабочих мест. Все это взаимосвязано. Вот он придет, а там нечем заниматься. Это государство должно решать, создавать рабочие места, фермерские хозяйства, кооперативные хозяйства.

Сейчас, правда, очень много делается нынешним президентом по развитию аграрного [сектора]. Абхазия всегда была аграрной страной, этим мы отличались [в советское время], сегодня это так же.

Доход в наш бюджет в советское время на 80–85% формировался за счет агропромышленной продукции. Это значение наша страна не потеряла и сегодня. Хотя официально считается, что курорт и туризм сейчас превалирует.

Но курорты невозможно развивать без сельского хозяйства. Сколько у нас таких примеров. Люди приезжают в Гагры, Пицунду, много отдыхающих, а кормить их чем? Что получается? Выезжают люди, специалисты в Краснодарский край, закупают сельхоз продукцию, завозят [в Абхазию], а туристы этого не хотят. Человек, который приехал в Абхазию отдыхать, хочет питаться именно местной [продукцией].

Сейчас на рынок придете, продавцы пишут: «местная продукция». Никто не хочет российской, краснодарской продукции. Это понятно. Я тоже, например, если поеду отдыхать в Подмосковье, я тоже очень хочу именно питаться продукцией местной. Это желание любого человека.

Есть очень большая необходимость в развитии сельского хозяйства, но, к сожалению, наши села стареют. Студенты заканчивают наши вузы, но им некуда возвращаться. Проблема с педагогами та же самая. Педагоги не возвращаются в свои села, потому что зарплата низкая. Не хотят, социальная необустроенность — это очень важная сфера. Не хотят люди с высшим образованием в село обратно идти.

А что касается сельского хозяйства, там то же самое. В прошлом году я объездил по всем селам со своей свитой. Выступаю, говорю о том, что дорогие друзья приходите к нам поступать, а слушатели говорят: хорошо, поступят, получат высшее государственное образование, потом чем они будут заниматься? Вот так. А я им объясняю, что государству нужно помогать, надо создавать фермерские хозяйства. Почему рыночный механизм не действует, не работает? Рыночный механизм для того и рыночный механизм, что должны найтись такие люди, которые организуют это фермерское хозяйство.

Но никто не хочет вкладывать свои деньги именно в сельское хозяйство. Там проблема в чем? Риска очень много. Если у вас будет даже миллиард рублей, еще надо подумать: зачем я буду вкладывать в сельскохозяйственное производство, где будет большущий риск. Там ты можешь сегодня посеять, допустим, кукурузу или пшеницу, в конце года ты можешь ничего не получить. Твой рубль пропал, в песок деньги. Это особенность сельскохозяйственного производства. Это и в России так, везде риск очень большой.

Сейчас пошла очень хорошая тенденция, очень много тепличных комбинатов совместных российско-абхазских. В селе Кындыг запустили месяц тому назад тепличный комбинат, по-моему, российско-абхазский. Очень много сейчас тепличного овощного, и в Гагрском районе очень много. Насколько я знаю, это 22 крупных предприятия овощеводческого направления, причем тепличного, на базе термальных вод.

Корр.: Насколько большой сельскохозяйственный потенциал у Абхазии?

В.К.: Потенциал огромный. Надо его использовать.

Корр.: Сколько студентов обучаются в Вашем вузе?

В.К.: Человек 600, в среднем. Заочного и очного. Из них 250 человек — студенты дневного отделения, все остальные 300 с чем-то — заочного отделения.

Корр.: В Вашем вузе все образование платное?

В.К.: Да, у нас негосударственный вуз. У нас 100% оплата года обучения. Мы уже 20 лет работаем, сейчас средняя оплата 40000 [рублей] в год на всех специальностях.

Корр.: Если бы Вы могли выбирать между советской системой образования или нынешней рыночной, то какую бы Вы выбрали?

В.К.: Я бы, конечно, выбрал советскую систему.

Корреспондент благодарит Ольгу Браткову и Вячеслава Рыжова за помощь в подготовке публикации.