В чем наш шанс выстоять и победить?
Новогоднее обращение Сергея Кургиняна 31 декабря 2023 года
Наша скорбь по поводу убитых и раненых в ходе удара по Белгороду, нанесенному бандеровской Украиной, не имеет никакого отношения к тому, что называется формальным выражением чувств, дежурными соболезнованиями и так далее.
Наша скорбь носит очень глубокий искренний характер сразу по двум причинам. Во-первых, потому что это всегда должно быть так. А во-вторых, потому что сегодня мы яснее, отчетливее, острее, чем ранее понимаем смысл фразы Джона Донна, взятой в качестве эпиграфа американским писателем Хемингуэем, написавшим роман «По ком звонит колокол». Джон Донн сказал: «Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
И сейчас, когда я это говорю, чувство этого «по тебе» носит и общий, человеческий, экзистенциальный характер, и характер вполне конкретный, ибо никто не знает, по кому еще будут нанесены удары бандеровской Украины.
Это не помешает встретить Новый год. Его встречали наши предки зимой 1941-го, когда трагичность ситуации была еще выше. Я не считаю, что эта трагедия немедленно породит новую должную сдержанную интонацию встречи Нового года сразу у всех граждан России. У кого-то трагедия породит еще большую сдержанность в этом праздновании, а у кого-то нет. И понятно, почему.
Я много раз говорил и повторю опять, что общество на протяжении десятилетий воспитывали в определенном духе, очень далеком от сдержанности, от ощущения сопричастности чужому горю. Более того, говорилось, что такая сдержанность, такая сопричастность — это реликты некоего «неправильного совка», а нужно поступать иначе. Когда это говорится десятилетиями и когда это наглядно демонстрируется, то, конечно, часть общества внимает говоримому столь настойчиво и столь страстно — и начинает праздновать всё иначе, в стиле разгула, когда гуляют — по-разному верхи и низы, — но гуляют, ибо кто-то этой гульбой пытается погасить внутреннее отчаяние, а кто-то действует по принципу «кому война, кому мать родна».
Итак, я совершенно не верю в то, что сразу все откликнутся должным образом на трагедию Белгорода. Но я верю в то, что тех, кто откликнется, с каждым новым ударом бандеровцев по нашей стране будет становиться всё больше и больше. Именно то, как быстро произойдет отказ от внушенных за предыдущие десятилетия норм человеческого поведения (очень близких к тем, которые великий Гомер в «Одиссее» описал в виде поведения спутников Одиссея, которым волшебница Цирцея предложила некое зелье, и они превратились в человекоподобных свиней), чем быстрее от этого типа поведения мы перейдем к трагической суровости и суровому спокойному выстаиванию перед лицом огромных грядущих бед, тем больше шансов, что страна выстоит, — а выстояв, проложит новую дорогу не только себе самой, но и человечеству.
Я прекрасно понимаю также, какие преграды стоят на этом пути. Идея того, что часть населения, не воюющая на Украине, имеет право вести себя так, как будто это ее не касается, очень дорога сердцу нашей элиты. Она считалась правильной, политтехнологичной, социально-эффективной и так далее — по принципу «не буди лихо». Эта идея могла какое-то время считаться правильной и оптимальной. Но было понятно, что ненадолго хватит этого принципа взаимодействия между войной и миром — между теми, кто воюет на Украине, и теми, кто руководствуется рекомендациями жить по-прежнему, как до войны. Это невозможно.
Сколько ни рекомендуй, сколько усилий ни предпринимай, чтобы это было так, — это просто невозможно. Как по причине того, что масштаб войны и потери в этой войне очень велики, задевают эти потери не только ближайших родственников, но и довольно широкие круги, и речь идет уже даже не о миллионах, а, возможно, о десятках миллионов людей, так или иначе затронутых происходящим на Украине. Так и потому, что враг сделает всё возможное, чтобы стереть разницу между войной и миром, между территорией России, обитателям которой говорят, что они могут жить по-прежнему, и воюющими нашими героями на Украине — не смогут обитатели России жить по-прежнему, даже если захотят, им не дадут.
При этом враг делает ставку на то, что как только он посеет разочарование в возможности для большинства населения России жить так, будто бы войны нет, политическая стабильность рухнет, русские (как они говорят, москали) сдадутся — и восторжествует бандеровское дело и дело того врага человечества, который стоит за спиной у бандеровцев.
Я твердо верю, что этого не будет. Но тут очень многое зависит от того, как скоро наша элита сердцем и умом воспримет слова одного из героев Достоевского: «Мы с вами два существа в беспредельности, мы встретились для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Бросьте ваш тон и возьмите человеческий». Эта рекомендация бросить свой дежурный оптимистический помпезный тон и взять человеческий как никогда сейчас актуальна для нашей элиты. Потому что между теми, кто воюет на Украине, и теми, кто не находится на территории войны, всё равно будут отношения.
Они будут. Либо их правильным образом, на правильном человеческом языке будет выстраивать власть, либо они будут выстраиваться иначе, не властью, а с одной стороны просто стихийно — и это будет всё большая и большая конфронтация, а с другой стороны сразу же будут подыгрывать все информационные ресурсы наших врагов — а они очень велики. Они включают в себя не только собственно западные возможности, они много что в себя включают. И вообще мы должны делать выводы из того, что живем в информационном обществе, что это не Великая Отечественная война, когда существовали радиоприемники и громкоговорители, и это даже не Афганистан. Это соцсети и многое другое, поэтому всё будет распространяться, усугубляться, соответствующим образом подчиняться интересам тех, кто захочет строить эти отношения помимо власти. Мне бы хотелось, чтобы власть вдумалась и поняла, что у нее нет альтернативы построению отношений, и что эти отношения не могут сводиться к тому, что «мы сами по себе, а вы сами по себе», что мост необходим.
Этому препятствует очень многое: сама концепция того, что мы построили замечательную страну, настолько лучшую, чем та, которая была при советской власти, что даже сравнивать невозможно, — и концепция этой спецоперации. Обычно спецоперацией называют нечто, происходящее далеко от твоей территории: в Сирии, в Афганистане. Когда твоя территория задета, то уже как-то странно говорить о спецоперации — но хочется, как и об ограниченном контингенте и так далее. А главное, что за этим стоят интересы тех, кто не хочет, чтобы это всё менялось, потому что любые изменения приводят к тому, что баланс интересов меняется — а власть пока что очень сильно ориентирована на то, чтобы сохранить баланс интересов, убрав только совсем уже радикально-экстатическое, оставив всё остальное.
Нам всё это придется менять, потому что нанесенные удары говорят о многом. И ведь не только в Белгороде произошла трагедия — перед этим она произошла в Феодосии и много где еще. Произошедшее говорит о том, в стране многое оказалось построено далеко не худшим образом, ибо в результате построенное, смогло удержать высокие цены на нефть, не обрушить финансовую систему, обеспечить снабжение населения хоть далеко не оптимальным образом (потому что рост цен весьма и весьма впечатляет), но всё-таки население не ввергли в ситуацию пустых прилавков, которые действительно угнетают и деморализуют.
Наши герои воюют, и даже если это происходит не так эффективно, как хотелось бы, оно тем не менее более чем эффективно на общем фоне в построенной стране — которая, честно говоря, воевать в подобной войне и не предполагала Ибо сказано было, что она построена для вхождения в мировое сообщество, для того, чтобы жить, как все: типа как в Дании.
Так что есть безусловные завоевания в том, что сделано. А есть и главный аргумент: что сделано, то сделано, и воевать-то сейчас придется именно на основе того, что сделано. При этом если сделанное не подвергнуть настойчивой, стратегической, тактичной и умной коррекции, то через пару лет ситуация будет еще намного хуже, чем сейчас.
Итоги года состоят в том, что, с одной стороны, идиотские упования бандеровской власти и ее спонсоров на то, что «сейчас всё будет, как под Харьковом», конечно, провалились фантастически, а где-то имеют место атакующие действия наших героических войск. Но с другой стороны, все упования на то, что как-то удастся замириться — а наша прозападная элита, оставшаяся в обойме и как бы чуть-чуть сменившая свою риторику, мечтает только об этом, — так вот, надежды эти пустые, потому что никто замиряться не будет.
Статьи различных западных масс-медиа о том, что надо бы это делать, — это просто ничто, это информационный шум. Даже если он отражает желание обмануть нас или извлечь для себя какие-то частные выгоды, а может быть, наварить какие-то бабки, это никакого отношения не имеет к позиции, занимаемой подлинными хозяевами жизни. А эти хозяева никогда не смирятся с тем, что Россия требует по сути изменения зафиксированных результатов своего поражения в холодной войне. Речь идет об этом. Холодная война и победа в ней врага является для этого врага его главным капиталом — он не может от него отказаться. Отказ от этого породит такой праздник непослушания, при котором этот враг покатится под откос. А он это понимает и делать этого не будет. Он еще не настолько рехнулся, деградировал и прочее. Он существенно сошел с ума, он существенно деградировал, но не настолько.
А значит — поверьте! — во-первых, деньги для Украины найдутся. Не сразу, но найдутся. Во-вторых, никто разочаровываться по поводу того, что украинцы не осуществили свой «контрнаступ», не будет особенно. То есть, конечно, огорчатся, что «москалей быстро не удалось добить», но и только. В-третьих, поняв, что москали огрызаются — враги только усилят поставки на Украину. И, в-четвертых, еще не вечер: украинский котел не единственный, который будут разыгрывать в ближайшие десятилетия. Никто нам мира в той глобальной ситуации, которая складывается у нас на глазах, не может подарить. Мир катится во множественные конфликты, котлов будет всё больше и больше, и к этому тоже надо предуготовиться.
На практике это означает, что ничего не стоит поставить Украине какие угодно ракеты, имеющиеся на вооружении западной армии. Не ядерные — никто сейчас к ядерному конфликту переходить не хочет, — но тяжелые ракеты, способные сначала наносить удары на 500 километров в глубину, а потом на 2–3 тысячи километров и больше, поставлены будут. Если не сразу, то достаточно быстро. И они будут использованы. Этот колокол белгородский действительно звонит по всем.
Единственное, что здесь может сильно изменить ситуацию, — это наше просыпание. Потому что, во-первых, мы должны четко понять, что идет война и вести на ней себя можно только как на войне. И, во-вторых, мы должны проснуться настолько, чтобы заткнуть дыры в своей противовоздушной обороне — что страна, которая была построена за десятки лет с тем, чтобы мирно жить с Западом, сделать в одночасье не может. Но это надо делать быстро. Значит, с одной стороны, не скапливайте столько людей в праздничном триумфе фактически достаточно близко от фронтовой зоны — да и вообще. И, во-вторых, переводите окончательно экономику и всю жизнь на военные рельсы.
Общество уже привыкло к названию СВО и уже никак к нему не относится, понимая, что это большая война. Но лучше бы войну называть войной, потому что тогда легче из этого сделать очень многие выводы. В том числе и по части мер безопасности, принимаемых нами на своей территории. Наша армия оказалась такой, какой ее делали тридцать лет. Или она оказалась в какой-то мере лучше, чем это можно было предположить. Но она категорически недостаточна для того, чтобы в новой мировой геополитической ситуации, которая разворачивается всерьез и надолго, нас зауважали, — а уважать нас будут, только если будут бояться. И это не вопрос ядерного оружия, которое является очень важной компонентой нашей безопасности, но отнюдь не единственной. Мы должны показать, что вернулась русская настоящая судьбоносная жизнь, что внутри этой жизни будет обеспечена политическая стабильность и совершенно новый военный потенциал и потенциал безопасности в целом. И что это приведет к определенным изменениям в обществе.
Не сразу, но со временем наш враг, который стоит за спиной у бандеровской власти, начнет изымать русские деньги за рубежом. Их, я думаю, миллиардов восемьсот. Он будет это делать, потому что население капризное, выбираться надо, свернуть поддержку Украине нельзя, а всё время говорить населению, что оно станет меньше есть, поскольку что-то будут есть украинцы, — невозможно, это не то население. Поэтому хотя есть страх перед слишком крупными издержками, если все эти русские деньги отобрать, но ведь, вспомним, недавно был страх и другой — поставлять на Украину ракеты. Те, которыми сейчас уже, не стесняясь, там пользуются. Был страх перед поставкой танков, перед чем-то еще. Все эти страхи уйдут, когда станет понятно, что отвечать надо по полной, поскольку мы побеждаем. И будут отвечать.
Мы в преддверии 2024 года, оружие совсем не то, что было во время Великой Отечественной войны, когда наша территория испытывала на себе всё, что связано с бедствиями, неминуемыми в большой войне. Это не бомбардировщики, от которых можно защищаться зенитками для обеспечения безопасности граждан. Это совсем другая ситуация. Удары могут наноситься совсем иначе. И только если мы в исторически кратчайшее время восстановим такую обороноспособность, при которой эти удары будут парализованы, есть шанс выстоять и победить.
Победить можно, враг не пойдет в его сегодняшнем виде на ядерную войну. Если только мы действительно очень сильно нарастим свой оборонный потенциал за счет всего чего угодно, враг отъедет, отступит, начнет с ненавистью действительно предлагать какие-то компромиссные меры. А нам, для того чтобы начать, надо откликнуться на то, что делает враг. Его активы экспроприировать совсем не трудно, если он начнет экспроприировать наши.
Но для этого тоже надо изменить всю интонацию существующей жизни. Нужно, чтобы наша элита перестала надеяться на то, что вот-вот всё вернется на круги своя. Никогда уже ничто не вернется на круги своя. Не будет этого. Всё. Мы в новой реальности. И тем, кому это не нравится, надо мягко, спокойно искать себе более комфортные места для проживания, хотя сомневаюсь, что они будут в 30-е годы XXI века. Даже если Америка ослабеет и многополярный мир, про который говорят так много хорошего, начнет набирать силу, уверяю вас, многополярный мир имеет свои горькие стороны. Он отнюдь не сахарный, хотя ничего хуже глобалистской мерзости, которую предложили американцы, быть не может. Но это не значит, что чудовищная горечь американской однополярности сменится сладостью многополярности. Не будет этого. Ну зачем нам на это всё надеяться?
Мы выстоим. Мы выстоим, и в ответ на то, как именно нас атакуют, мы станем лучше, мы не начнем кидаться из крайности в крайность, мы сохраним разум, устойчивость. Мы будем настойчивы, терпеливы, корректны и талантливы — потому что нас к этому побуждают не только собственные интересы живущих, нас к этому побуждают родные для нас могилы и нас к этому побуждает наша ответственность за будущие поколения и за судьбы всего человечества.
Мы встретим Новый год, мы не окажемся низвергнуты в панику, депрессию или какие-то истерические конвульсии. Враг зря рассчитывает на это. Горько от всего произошедшего, очень горько и больно. Но горько и больно было и от «Норд-Оста», и от Беслана, и от взрывов самолетов. И всё это было нам ниспослано в ходе конфликта с очень небольшой частью нашей страны, которая потом вдобавок резко сменила свою ориентацию. Теперь мы имеем дело с большой страной, полностью оседланной бандеровцами. Не надо иллюзий. Они запугали всех, кто не разделяет их поганого антимоскальского энтузиазма, а тех, кто разделяет, становится с каждым годом больше. Мы имеем дело с такой страной и всем Западом.
Мы находимся в экзистенциальной ситуации. Мы видим, что нагревается не только Украина. Израильско-палестинский конфликт на многое тянет. Закавказье очень неблагополучно. Неблагополучие будет распространяться на Центральную Азию и Дальний Восток. Западный мир будет меняться только в худшую сторону. Мы еще увидим с вами полную отмену Ялтинско-Потсдамских соглашений. Новые и очень знакомые нам ядерные хищники войдут в НАТО и станут его частью. Это будут всё те же страны, которые когда-то назывались гитлеровской коалицией. Это будут сама Германия и Япония, а возможно не только. Мы увидим что-нибудь еще более причудливое. Соединенные Штаты будут только темнеть. Они будут впадать в упадок и одновременно в озверение. Это тоже сулит много.
Ну и что? Мы достойные наследники тех героев, которые выстояли и изменили мир в Великой Отечественной войне. Нас пытались сделать другими, но, как мы видим, до конца свою подлую работу наши враги не доделали. Мы будем выстаивать, мы будем меняться и мы никогда не позволим, чтобы эти наши изменения и наши выстаивания лишили нас, наших детей, всё население нашей страны светлого счастья, любви и человеческого восхождения.
Мы вернем это на всю территорию, мы изменим себя и мир, и мы начнем это делать с самого начала 2024 года, еще более сурового, чем 2023-й, года, который принесет нам и новые вызовы, и новое самопонимание, которое сейчас важнее всего. Потому что если бы не состоялось то, что состоялось, то к 2030 году на месте России был бы просто сплошной пепел самоизмены. А сейчас процессы идут сложно, но по-другому. И в этом и есть наше горькое счастье.
Я подыму бокал за это счастье, и вся глубина моих переживаний по поводу произошедшего в Белгороде вообще, а с детьми в особенности не отменит этого права на настоящий светлый взгляд в очень неблагополучное будущее, частью которого является наступающий год.
С Новым годом, товарищи, с новым, очень новым и очень другим, счастьем!
