Искоренение высшего образования
В начале января 2015 года премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил концепцию федеральной целевой программы (ФЦП) развития образования на 2016–2020 годы.
В одном из разделов этого документа предлагается следующее решение по улучшению высшего образования в России: «Предполагается скорректировать типологию и структуру вузовской сети в целом с оптимизацией количества филиалов вузов в сторону их сокращения (сокращение филиалов до 80 процентов). Будет сокращено общее число вузов (до__40 процентов) при условии увеличения численности студентов, получающих качественное высшее образование с использованием современного лабораторного оборудования в федеральных и национальных исследовательских университетах».
В предыдущей программе развития образования, на 2011–2015 годы, та же мысль о сокращении была сформулирована несколько иначе, но столь же безжалостно к образовательным учреждениям: «Предполагается скорректировать типологию и структуру вузовской сети в целом с оптимизацией количества филиалов вузов в сторону их сокращения — до нескольких десятков вузовских филиалов в год. Возможно также сокращение общего числа вузов при условии увеличения численности студентов, получающих качественное высшее образование с использованием современного лабораторного оборудования, в федеральных и национальных исследовательских университетах».
А еще раньше, в 2008 году, на совещании по развитию сети научно-образовательных центров в России, состоялся интересный диалог между Дмитрием Медведевым, который тогда был президентом России, и Андреем Фурсенко, находившимся в то время на должности министра образования и науки РФ:
А. Фурсенко: Я повторю свою оценку. Сейчас у нас в России порядка тысячи вузов. Я считаю, что где-то порядка 150 способны, при определенных условиях, быть конкурентоспособными.
Д. Медведев: Так это меньше чем 20 процентов.
А. Фурсенко: 15–20 процентов, я назвал, но в них больше студентов, чем в других, может быть, а в целом...
Д. Медведев: Сколько нам нужно университетов, на Ваш взгляд, в масштабах страны, численности населения?
А. Фурсенко: Я думаю, что если говорить об университетах, то опять же моя оценка, что это где-то до 50.
Д. Медведев: А высших учебных заведений?
А. Фурсенко: 150–200 максимум.
И вот из концепции в концепцию кочует стремление урезать количество вузов и университетов. И стремление это принимает всё более жесткие формы. Если в концепции 2011–2015 годов были достаточно размытые формулировки, то в новой концепции всё предельно жестко — сокращение до 80 процентов филиалов и до 40 процентов вузов. Маховик войны с вузами набирает обороты.
Как же обосновывается стремление к такому сокращению?
Прежде всего, авторы концепции развития образования апеллируют к демографической обстановке в стране. В одном из разделов говорится о том, что демографическая ситуация является серьезным фактором, который влияет на развитие российского образования. Там же констатируется, что в последнее время повышается рождаемость, что в будущем увеличит число потенциальных абитуриентов.
Параллельно с этими утверждениями фиксируется, что количество учителей и преподавателей вузов продолжает снижаться. Что сохраняется большой процент учителей и преподавателей пенсионного возраста. И что, наконец, только 40 процентов выпускников педагогических вузов после выпуска идут работать в школы.
После констатации всех этих фактов авторы документа делают вполне логичный вывод: «Высшая школа и система общего образования в таких условиях не смогут в полной мере противостоять последствиям сложившейся демографической ситуации, а в перспективе будут не готовы к ее позитивным изменениям, связанным с резким ростом численности выпускников образовательных организаций общего образования с учетом реальных потребностей».
Если поставлен правильный диагноз, если дан правильный прогноз, то необходимо делать правильные выводы и предлагать решение. Но вместо этого предлагается то, что мы читали выше.
В первую очередь, отметим, что апелляция к демографическим всплескам выглядит весьма странно по нескольким причинам.
Одна из них заключается в том, что создание и расформирование вузов дело не простое и не быстрое. Коллектив вуза, его программа, традиции складываются годами и десятилетиями. А при расформировании вузов возникает социальная проблема высвободившихся преподавателей, которых надо либо обеспечивать работой в других отраслях, либо оставлять безработными, что, как понимает любой здравомыслящий человек, может привести к серьезным социальным последствиям.
Поэтому гоняться за демографическими всплесками и спадами нужно с очень большой осторожностью.
Но даже если представить, что за демографией гоняться нужно, то авторы концепции сами пишут: «Одновременно устойчивый характер в последние годы приобретают тенденции повышения рождаемости и увеличения численности детей дошкольного и младшего школьного возраста и повышения потребности различных групп населения в качественных и доступных образовательных услугах на уровне дошкольного и начального общего образования».
Значит, через 10–12 лет эти дети станут потенциальными абитуриентами. И что, для них будут заново вузы открывать? Сейчас, стало быть, их будут под корень вырезать, а потом создавать заново? И где же придется искать для них преподавательский состав в достаточном количестве?
Где его искать, если авторы концепции сами же констатируют, что сохраняется большой процент учителей и преподавателей пенсионного возраста? Через какое-то небольшое время они уйдут на пенсию, а новых преподавателей подготовлено не будет — вузы будут уничтожены под корень.
Но демографическое положение — не единственный аргумент.
Рассмотрим следующий аргумент авторов концепции в пользу сокращения вузов. По словам сторонников сокращения, относительное количество студентов в процентах к численности населения значительно превышает общемировые показатели.
Сторонники сокращения опять ссылаются на «как у них». Очень часто под этим «как у них» скрывается тотальное уничтожение образования. «Как у них» ЕГЭ, «как у них» Болонская система и так далее.
Но если посмотреть на статистику, то окажется, что Россия отнюдь не первая по этому показателю. США нас значительно опережают, некоторые европейские страны находятся выше нас, а некоторые близки по этому показателю к России. То есть утверждение о том, что Россия выбивается из общемировой тенденции, есть не что иное, как обман, прикрытие войны с вузами и образованием.
И еще немного об этом показателе. Давайте разберемся, насколько он важен, и что он показывает. Процент студентов в общем числе населения показывает, сколько процентов специалистов с высшим образованием будет в стране через небольшой промежуток времени. Для понимающих эту банальную вещь очевидно, что сравнивать с другими странами данный показатель просто некорректно. Это значение очень сильно зависит от того, в каком состоянии находится экономика, промышленность, наука в том или ином государстве.
Если страна высокоразвита, ей требуется большое количество высококлассных специалистов — показатель будет на одном уровне.
Если страна развивается и осваивает всё большие и большие научные и технические просторы — потребность в специалистах, скажем образно, «выше среднего». И, следовательно, этот показатель будет выше, чем в предыдущем случае.
Если же страна деградирует и живет на «старых» кадрах, не восполняя их, то и показатель этот будет стремиться вниз.
Так куда зовут страну сторонники снижения этого показателя? И что они делают с образованием в стране? Ответ очевиден — они ведут войну с образованием.
Еще один аргумент сторонников сокращения вузов — снижение уровня преподавания в вузах. В какой-то мере аргумент выглядит логичным. Но это лишь на первый взгляд. Для повышения уровня преподавания и контроля за этим уровнем существуют соответствующие контролирующие и аттестующие органы и курсы повышения квалификации. Решать проблему нехватки квалифицированных преподавателей путем резкого сокращения учебных учреждений равноценно тому, чтобы проблему нехватки крови в организме решать отсечением частей тела — мол, меньше организм, меньше надо крови. А что с этим организмом потом станет, как он будет функционировать — это уже не заботит тех, кто предлагает такое решение.
И где сторонники повышения уровня преподавания путем сокращения вузов собираются брать квалифицированные кадры в будущем? Ведь сокращаться будут и педагогические вузы среди прочих. Это же замкнутый круг. Меньше вузов — меньше педагогов. Меньше квалифицированных педагогов — нужно снова сокращать число вузов. И так до полного истребления высшего образования. Россию ввергают в состояние, из которого выкарабкаться будет уже невозможно.
А теперь отложим в сторону аргументы, связанные непосредственно с образованием, и посмотрим на эту тему с социальной точки зрения.
Сокращение вузов значительно снизит уровень квалификации представленных на рынке труда специалистов. И социальные последствия не заставят себя ждать. Будет нарастать социальное расслоение. Будут формироваться в огромном количестве те, кого эксперты называют «аутсайдерами», — люди, которые вынуждены работать лишь на обеспечение своих первичных потребностей.
Серьезные социальные последствия таких сокращений возникнут в первую очередь в регионах России — большинство сокращаемых вузов находится именно в регионах, а возможность поехать учиться в другие города есть далеко не у всех.
Необходимо обратить внимание, как ловко — в две руки — ведется борьба с образованием в стране. Одним из аргументов введения ЕГЭ, который убивает школьное образование, был аргумент о том, что он позволяет поступать абитуриентам из регионов в серьезные вузы, так как им не нужно ехать для сдачи экзаменов в другие города. Теперь же сдавай — не сдавай ЕГЭ, но ехать придется уже не в соседний крупный город, а значительно дальше. А такую роскошь позволить себе могут совсем не многие.
Аналогично — в две руки — происходит параллельное сокращение профессиональных училищ и сокращение списка рабочих профессий и специальностей, о чем я писал в предыдущих статьях рубрики «Война с образованием». Таким образом, людей лишают возможности не только получить высшее образование, но и, не попав в вуз, получить хотя бы среднее специальное образование. То есть рукотворно создается социально неблагополучный слой населения, который вряд ли будет спокойно созерцать свое неблагополучие.
Любому здравомыслящему человеку понятно, что если образование — это социальный лифт, позволяющий менять социальный статус человека, то всяческое ограничение возможностей получения образования есть не что иное, как формирование социального ада, расслоение социальной среды, которое (это самое расслоение) чревато социальным взрывом. Взрывом, который погребет под собой страну.
