Итальянский фашизм во власти. Политическое оформление и фашистская практика. Часть II

Уже с середины 1920-х годов власть Муссолини и его партии в Италии стала почти бесспорной. Неразгромленные остатки коммунистов ушли в подполье. Социалисты были политически раздавлены, их значительная часть влилась в фашистскую партию. Демократы, а также большинство католиков-пополаров после фактического заключения мира между фашистами и Ватиканом стали союзниками Муссолини.

Парламент и король, оглядываясь на массовость вооруженных чернорубашечных скуадри, послушно поддерживали все инициативы Муссолини. Промышленный, сельскохозяйственный, торговый капитал, воодушевленный нужными ему антисоциалистическими реформами Муссолини, оказывал фашистам широкую политическую и экономическую поддержку.

Но Муссолини хотел большего. Он хотел такой абсолютной власти, о которой заявлял в Фиуме его соперник Д’Аннунцио, — но во всей Италии, причем такой Италии, которая бы царила в мире. И, в отличие от Д’Аннунцио, понимал, что это возможно только тогда, когда он, Дуче, получит абсолютную власть в партии, и когда партия получит такую же власть в государстве.

Начал Муссолини с партии. И, прежде всего, с партийной идеологии.

Эта идеология воплощалась в трех главных принципах.

Первый принцип — воинственный и жертвенный патриотизм, святость идей нации и государства. Присяга фашиста звучала так: «Во имя Бога и Италии, я клянусь посвятить себя исключительно и беззаветно благу Италии». Один из главных и настойчиво повторяемых фашистских лозунгов — «Отечество не отрицают, его завоевывают».

Второй принцип — дисциплина. Вскоре после фашистского переворота 1923 г. Муссолини заявил: «Мы будем вести политику строгости, обращенной прежде всего к нам самим. Тем самым мы приобретем право пользования ею и в отношении других... Нужна национальная дисциплина... Не Италия для фашизма, а фашизм для Италии».

В фашистской партии вводится жесткая система дисциплинарных взысканий в отношении провинившихся членов партии. Крайняя мера — бессрочное исключение из партии — означала объявление провинившегося предателем. Далее в партии начали проводиться регулярные «чистки», которые называли «пропалыванием рядов», причем «пропалывались» десятки тысяч провинившихся.

Фашистский устав 1926 года усиливает в партии «военный» дисциплинарный стиль. В нем записано: «Фашизм — это милиция на службе нации. Ее цель — реализация величия итальянского народа. С самого своего возникновения... фашизм всегда рассматривал себя находящимся в состоянии войны».

Третий идеологический принцип фашистской партии — иерархия и беспрекословное подчинение вышестоящим функционерам, вплоть до Дуче, вождя.

Зимой 1926 г., после объявления правительства о закрытии всех оппозиционных газет, статья в фашистской «Имперо» провозгласила: «Начиная с этого вечера, нужно положить конец дурацкой мысли, будто каждый может думать своей собственной головой. У Италии единственная голова и у фашизма единственный мозг, это — голова и мозг вождя. Все головы изменников должна быть беспощадно снесены».

Вступительная клятва, которую произносил каждый входящий в фашистскую партию, звучала так: «Клянусь беспрекословно исполнять все приказания вождя и служить делу фашистской революции всеми моими силами и, если нужно, моей кровью».

Из этой идеологии следовала и специфика партийной организации. Были отменены партийные съезды, а также любого рода внутрипартийная демократия и самоуправление. Руководил партией Большой фашистский Совет во главе с Муссолини. Большой Совет состоял из чиновников по должности и по назначению (решал вопросы назначений опять же Муссолини, «лишних» в Совете не было). Большой Совет ведал всеми ключевыми вопросами в стране, включая конституционное и другое законотворчество, а также выдвигал и представлял на формальное утверждение королю кандидатов на все ответственные государственные посты.

Устав партии формально утверждался королевским декретом, хотя реально его готовил Большой Совет во главе с Дуче. Официального главу (секретаря) фашистской партии также формально назначал король, но по представлению главы правительства (то есть Муссолини). Большой фашистский Совет назначал секретарей провинциальных организаций партии, а состав придаваемых провинциальному секретарю совещательных «директорий» определял Дуче своими указами. Провинциальные секретари назначали руководителей нижестоящих организаций партии, те — руководителей фашистских союзов — фаший.

Обеспечивая абсолютную иерархическую власть в партии, Муссолини особое внимание уделял молодежи. Дуче подчеркивал, что одной из главных задач фашизма считает «политическое и духовное омоложение Италии». А его соратник футурист Маринетти даже предлагал «выбросить из политики» верхнюю палату парламента, аристократический Сенат как «Совет старейшин», и заменить его «Советом юнейшин». В партию активно вовлекалась молодежь.

При этом фашисты внимательно изучали и перенимали советский опыт. Старших школьников и студентов организовали в подобие советского комсомола («авангардиста»), младших — в подобие советских пионеров («балила»). Но — в отличие от СССР — как в фашиях партии, так и в авангардиста и балила никакой выборности, демократии, попыток думать собственной головой категорически не допускалось.

К осени 1926 г. фашистское «ядро» власти Муссолини составляли более 10 тыс. «взрослых» фаший общей численностью около 1 млн членов, плюс около 4 тыс. фаший «авангардиста» (более 200 тыс. членов) и около 5 тыс. фаший «балила» (более 270 тыс. членов).

При этом Муссолини, получив формальную парламентскую и правительственную власть, вовсе не был намерен править через представительные институты. Уже в марте 1924 г. он заявляет: «Я не хочу, чтобы фашизм заболел избирательной горячкой. Я хочу, чтобы фашистская партия вошла в парламент, но я хочу, чтобы сам фашизм остался вовне — контролировать и воодушевлять представителей. Национальная фашистская партия должна навсегда остаться неприкосновенным резервом фашистской революции».

Главным властным инструментом Муссолини становится фашистская милиция — «вооруженный отряд» фашистской диктатуры, берущий под контроль не только все функции внутренней и внешней безопасности, но и основную часть системы государственного, политического, экономического, социального управления. Ядро фашистской милиции — «национальная гвардия», в значительной мере составленная из бывших военных скуадри и ардита, ее «периферия» — остальная партия, которая составляет «резерв» национальной гвардии. И из которой, в том числе, рекрутируется чиновничество и множество специализированных «полиций».

Фашистская милиция охраняет внутренний порядок и государственные границы, ведет политический сыск, следит за синдикатами, курирует допризывную военную подготовку «авангардиста» и т. д.

Одновременно Муссолини создает фашистский режим государственной власти. Уже в конце 1925 г. король утверждает «положение о первом министре», по которому премьер отвечает исключительно перед королем, а министры — перед королем и премьером. Весной 1926 г. премьер получает право издавать декреты, юридически равноценные законам. То есть, фактически ликвидируется реальная законодательная власть парламента.

Летом того же года реорганизуется муниципальное управление. Выборное местное самоуправление распускается. Вместо него вводятся назначаемый королевским указом (то есть, предложенный Большим фашистским Советом) чиновник — подеста, и муниципальный совет из функционеров местных фашистских синдикатов.

Осенью 1926 г., после очередного громкого покушения на Муссолини, король издает декрет «О защите государства». По нему в Италии восстанавливается отмененная десятки лет назад смертная казнь, учреждаются особые «политические» военные трибуналы и довершается разгром всех партий и организаций, проявляющих малейшую оппозиционность фашизму.

Трибуналы выносят «политически неблагонадежным» приговоры к длительным тюремным срокам или ссылке на отдаленные острова (именно так, в частности, был осужден в 1926 г. на ссылку на остров Устика, а в 1928 г. — к 20 годам тюрьмы Антонио Грамши). Стачки запрещаются под угрозой крупного штрафа или тюрьмы. Конфликты между синдикатами предпринимателей и рабочих разрешают государственные «трудовые суды», неподчинение их решениям является уголовным преступлением.

В ответ на обвинения в репрессиях против оппозиции Муссолини заявляет: «Оппозиция не необходима при здоровом политическом режиме, и она излишняя при совершенном режиме, каким является фашистский. В Италии место лишь фашистам и а-фашистам, поскольку последние — примерные граждане».

Теперь у Муссолини действительно абсолютная власть. И он ее сполна использует — в духе хорошо усвоенной радикально-правой теории элит.

В полном соответствии с концептами Г. Моска и Г. Лебона, Дуче усиливает в партии и в стране свой культ Вождя. В регулярных публичных выступлениях он воспроизводит и обогащает «фиумский» театрально-гипнотический стиль и антураж Д’Аннунцио. Фашистская пропаганда в школах и университетах, в фашиях авангардиста и балила, в прессе, кино, на радио, в театральных постановках и на спортивных соревнованиях — настойчива и вездесуща.

Точно по концепту Ж. Сореля, пропаганда Муссолини строит и транслирует яркий фашистский миф, а фашистская милиция подкрепляет этот миф методами «прямого насильственного действия».

В ядре мифа — три главные темы.

Первая тема — исторический проект воссоздания «древнеримского» величия Италии, заявленный Коррадини и Д’Аннунцио и расширенный Муссолини за счет включения в него всех исторических достижений страны.

Вторая тема (здесь Муссолини сполна использует концепт Дж. Джентиле) — фашизм как тотальный субъект тотального государства, который способен реализовать (и успешно реализует!) исторический проект. Муссолини и Джентиле облекают эти идеи в простые формулы. Например, «Всё в государстве, ничего против государства и ничего вне государства»; «Фашизм есть гений возрожденной расы, латинская традиция, неизменно действенная в нашей тысячелетней истории... синтез великого прошлого с лучезарным будущим».

Третья тема — великий вождь Муссолини как олицетворение и «мозг» исторического проекта, фашизма и тотального государства, реализующего проект.

Конечно, фашистский миф нуждался в подкреплении реальностью. Муссолини усвоил выводы Парето и Сореля о том, что без такого подкрепления нельзя удержать созданную толпу «в согласном повиновении».

Фашистская милиция резко снижает в стране уровень преступности. Строятся и заполняются участниками соревнований огромные стадионы, полнятся отреставрированные музеи, новые театры и концертные залы. Муссолини заявляет, что «Судьба наций связана с их демографической мощью». Поощряется рождаемость: вводится государственный налог на холостяков, строится множество новых больниц и женских консультаций.

Муссолини реорганизует корпоративно-синдикалистскую систему страны, усиливая над ней фашистский контроль и насыщая этот контроль специалистами-управленцами. Он инициирует программы мелиорации, которые создают в стране почти 8 млн гектаров новых пахотных земель. Система новых ГЭС снижает зависимость страны от импортного угля, появляются новые города, создается мощный новый торговый и военный флот, развивается авиапромышленность, обновляется портовая система, проводятся водопроводы и железные дороги. Страна богатеет, растет — и вооружается.

Сам Дуче подает пример «образцового фашиста»: он занимается фехтованием, плаванием, конным, парусным и мотоспортом, авиаспортом. И участвует во всех значимых событиях страны, выступая перед публикой и мастерски транслируя ей фашистский миф.

Тем самым Муссолини — впервые в истории — последовательно воплотил в Италии всю систему основных концептов радикально-правой теории элит: Парето и Моска, Михельса и Лебона, Сореля и Джентиле. И в результате сумел глубоко и надолго вытеснить из большинства нации достаточно сильный в «синдикальной» Италии «возвышающий» коллективизм рациональных и осознающих свои интересы и цели масс регрессивным национал-коллективизмом нерассуждающей иррациональной толпы, восторженно подчиняющейся вождю.

Закат «фашистского мифа» начинается в 1932–34 гг., когда под давлением кризиса «Великой депрессии» в стране возникает огромная безработица и для сохранения занятости издаются декреты о сокращении рабочего дня и резком снижении заработной платы.

Детали трансформаций и история поражения итальянского фашизма широко описаны во множестве книг и не относятся к нашей теме. Отметим лишь, что «согласное повиновение толпы» оказывается под вопросом уже в ходе войны Италии в Абиссинии в 1935 г., на которую Лига Наций отвечает международными санкциями, а также в 1936 г., когда Муссолини вместе с Гитлером вмешивается в гражданскую войну в Испании на стороне Франко. А когда Дуче заключает союз с Гитлером во Второй мировой войне, «самоотверженного героизма фашистских когорт» хватает ненадолго. В 1943 г., после серии болезненных поражений Италии в Африке и Советском Союзе, Муссолини предают почти все его ближайшие фашистские соратники. Фашизму в Италии приходит конец.

Тем не менее, «фашистский эксперимент» Муссолини оказал огромное влияние на весь мир. Именно как состоявшаяся концептуальная, идеологическая, политическая, экономическая, социальная альтернатива либерализму и коммунизму и, в особенности, советскому эксперименту. Муссолини восхищались Уинстон Черчилль и Зигмунд Фрейд. Муссолини подражали Дегрель в Бельгии, Дольфус в Австрии, Кодряну в Румынии и другие лидеры европейских фашистских режимов.

Особенно внимательно изучал и использовал опыт Муссолини (концептуальный, идеологический, экономический, политический, социальный) Гитлер. Но об этом — далее.