Изощренный фостерный цинизм
Здравствуйте, друзья! Поздравляю всех с тем, что наша организация зарегистрирована как общероссийская. Это замечательно!
Мы работаем уже не первый месяц. Не только по сбору подписей. Не только по организации протеста и информирования населения о том, что происходит, что такое ювенальная юстиция. Мы уже активно работаем и, так сказать, в полевых условиях.
К нам обращаются многие люди, у которых из семей уводят детей. Их забирают, как вы все знаете, по надуманным, безобразным предлогам. И нам удается — уже удается — эти семьи восстанавливать, возвращать детей.
Вот только что мне передали удивительное письмо, написанное девочкой, стоящей здесь, на митинге, в задних рядах: «Уважаемый, президент! — Это адресовано нашему президенту. — Почему в России есть люди, которые хотят охотиться за детьми? Я не хочу продаваться. Сделайте, пожалуйста, чтобы дети были в безопасности от чужих людей. Когда я вырасту, я хочу быть мамой». И подпись: «Кристина. 5 лет». Вот так вот. Дети в пять лет уже знают, что их могут украсть. Это очень горько сознавать. Это новое знание, которое мы не пожелаем нашим детям. И мы сделаем все для того, чтобы это прекратить.
Я хотела сказать, что сейчас идет очередная лживая кампанейщина, которая разворачивается в ответ на наши действия по пресечению ювенальной юстиции. Как только мы организовали протесты летом и осенью, ювенальное лобби стало действовать хитро. Оно не только перестало называть то, что оно делает, ювенальной юстицией, стало подбирать другие слова. Ювенальное лобби поняло, что нужно организовать некое подобие «родительской поддержки». Потому что когда мы организовали антиювенальную поддержку всех родителей по регионам, стало понятно, что надо иметь какое-то противодействие. Была придумана одна организация, вы все знаете ее название –«Национальная родительская ассоциация», плотно аффилированная с властными структурами. Осенью эта как бы родительская ассоциация (ну, наверное, там действительно, есть и родители: дело добровольное, каждый идет, куда хочет) провозгласила, что она сделает у нас «очень хороший социальный патронат», но при этом проговорилась. Она сказала, что это «будет так же хорошо, как во Франции».
А как во Франции? Во Франции не только признаны однополые браки — вопреки мнению миллионов людей. Во Франции, мы знаем, что есть официальные заявления... Пьер Навес — это совершенно официальное лицо, инспектор по социальным делам Франции. И это абсолютно официальное лицо сказало, и через год снова подтвердило, что каждый год во Франции изымается 136 тысяч детей. Из них половина — без оснований. Половину детей нельзя было изымать. Вот такой французский вариант нам предлагают.
А ЧЕМ ЭТО ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ РЕПРЕССИЙ?
Народное собрание:
НИЧЕМ!
А МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ У НАС ОПЯТЬ ОСУЩЕСТВЛЯЛИСЬ РЕПРЕССИИ?
Народное собрание:
НЕТ!
Репрессии по отношению к детям — это самое страшное. То есть посягают на самое главное, что есть у людей, — на детей.
Сейчас у нас под очень красивыми лозунгами началась кампания по расформированию детских домов, по переводу системы борьбы с сиротством от интернатов и детских домов к как бы семейному варианту. И везде, мы видим, висят плакаты «Россия без сирот», и что надо разобрать детей по домам. Сама по себе идея неплохая. Действительно, лучше жить в своем доме, чем в интернате — когда это люди, которые решили тебя усыновить. Но то, что сейчас предлагается, это — не усыновление, это не опека. То есть не те формы, которые давно опробованы у нас в стране. Это так называемые фостерные семьи.
Что такое фостерная семья? Это семья, где ребенка взяли на воспитание за зарплату. Это западная система, она уже давно опробована в разных странах. Началось это в Англии. Это очень принято в Америке. Но вот если мы посмотрим, что такое эти фостерные семьи, к каким результатам они приводят, то мы увидим, что это может быть и похуже, чем детские дома. Во всяком случае, мы можем в любое время в интернете найти официальные американские источники. Это доклады Конгрессу от Министерства юстиции, от Департамента здравоохранения, от ФБР и так далее. В этих докладах, которые делаются каждый год, мы видим, что в США ситуация с насилием над детьми ужасна.
Когда нам говорят, что в России страшное насилие над детьми, надо сделать, как на Западе, и его не будет, это — гнусная ложь. Притом, что в России — да, есть определенное количество насилия над детьми, — в России с этим, тем не менее, намного лучше, чем в той же Америке и в других европейских странах. Это факт. Дело в том, что у нас недобросовестно оперируют цифрами, и добиться того, чтобы была привлечена нормальная статистика, просто невозможно. Хотя, на самом деле, ничего трудного в том, чтобы ее добыть, нет.
Так вот, если сравнить цифры, то мы увидим, что чудовищные цифры сексуального насилия над детьми в Америке связаны в огромной степени вот с этим институтом фостерных семей и в целом с институтом социального патроната. Дело в том, что в фостерные семьи детей отдают не под ответственность родителя или родителей, а как бы «напрокат» из детского дома. Ответственность размыта между интернатом и этой семьей. Ребенка перемещают из семьи в семью, потому что есть идея, что не должна возникать детско-родительская привязанность. И в результате оказывается, что очень многие дети становятся просто жертвами тяжелых криминальных ситуаций.
Вот эти цифры… Дети, ставшие жертвами эксплуатации, часто до этого находились в системе соцзащиты — либо находились под защитой Службы защиты детей, либо в фостерных семьях. Исследования в городе Лос-Анджелес показало, что существует прямая связь между коммерческой сексуальной эксплуатацией и местным агентством Службы защиты детей. Из 72 девочек 56 контактировали с Департаментом службы семьи и детства. В этой группе 42 девочки был формально под опекой ювенальных судов. 4 были из поднадзорных семей. У 5 было по несколько обращений в связи с насилием над ними. В Окленде (Калифорния) из 200 таких детей 53 % находились в фостерной системе. В других штатах ситуацию примерно та же. Исследования показали, что минимум 85 % жертв коммерческой сексуальной эксплуатации в городе Нью-Йорке прошло в прошлом через систему соцзащиты, а 75 % из них прошли через систему фостерных домов. Не менее 100 тысяч американских детей продаются в сексиндустрию ежегодно на коммерческой основе.
МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ У НАС ЭТО ТАК БЫЛО?
Народное собрание:
НЕТ!
Я далека от того, чтобы утверждать, что вводимая у нас сейчас фостерная система, если ее введут, приведет к такому вот страшному результату — сексуальной эксплуатации детей. Я думаю, у нас будет все проще. У нас будут, если детей отдадут в сельские семьи, их немножечко эксплуатировать, то есть использовать как батраков. В этих семья, неродных семьях, если там будут родные дети, они будут просто новыми Золушками — потому что это не ребенок, взятый как приемный ребенок, это совсем другая история.
И главное, что очередь из этих «воспитателей», скажем так, желающих взять ребенка или нескольких детей в дом, будет достаточно большой. Почему? Потому что зарплата, которая предлагается в данном случае, резко превышает ту зарплату, которую люди могут сегодня получить в нашей стране, где велика безработица и очень мал рынок каких бы то ни было предложений заработка. Поэтому очень выгодно взять нескольких детей и получать за них приличные деньги.
Что дальше происходит?.. Мы видим, что детей изымают из родных семей, из бедствующих часто, многодетных родных семей. Потому что, говорят, у них чего-то не хватает, они в «сложной жизненной ситуации». У них не столько метров на ребенка, как хотелось бы, у них еще что-нибудь не так. И под этими предлогами ребенка забирают в фостерную семью.
Если родной маме за каждого ребенка платят примерно так 500 рублей, иногда тысячу (это зависит от региона), то неродной платят 15 тысяч, двадцать, тридцать, в каких-то регионах вроде бы даже до 47 тысяч. Это зарплата только. А еще есть деньги, даваемые на ребенка. Так вот, вопрос: вот эти огромные для нашего населения деньги, данные в недобросовестные руки... А никто не может гарантировать, что вся эта армия патронатных воспитателей будет добросовестна... Это, кроме всего прочего, не педагоги, а люди, не имеющие никакого педагогического образования... Они пройдут какие-то краткосрочные курсы компетентности, но мы понимаем что это все несерьезно...
Так вот, чем забирать детей из детских домов, детские дома можно было бы преобразовать и улучшить (бросить деньги туда или отдать деньги прежде всего — прежде всего! — родным семьям на детей)... Вместо всего этого детей забирают у матерей, которые получают 500 рублей, и отдают чужой тетке, которая будет получать 20 тысяч рублей. Это чудовищный, какой-то изощренный цинизм, который уже сейчас происходит во многих регионах!
Вот только что я приехала из Арзамаса, куда трижды летала на заседания суда. Там судили семью, в которой четверо детей были отобраны. И где хотели лишить родительских прав мать этих детей. Но этой матери давали эти самые 500 рублей. А к ней имели претензии дамы (директор школы, неважно), — которые сами имеют патронатных детей и получают за это те деньги, про которые я только что говорила. Вот до чего доходит сейчас цинизм. Ничем кроме возмущения и серьезного социального протеста это кончиться не может!
Отстоим право бедных родителей на детей! Не дадим разгромить семьи, уже и так лишенные достатка, не дадим лишить их последнего — детей!
ЗАЩИТИМ ЭТИ СЕМЬИ?!
Народное собрание:
ДА!
И последнее, что я хотела сказать. Когда 20 лет назад, во время перестройки, соблазнили тем, что на Западе хорошо, на Западе полные прилавки и 300 сортов не то сыра, не то колбасы, народ поверил, что, да, надо так делать. Вот сейчас нам тоже предлагают посмотреть на западный опыт и делать так, как у них. Но сейчас вопрос стоит не о колбасе. Сейчас стоит вопрос о наших детях. Будем держаться, товарищи!
