Креатив с Монстрацией — 2
1 мая 2016 года мэрия Новосибирска организовала так называемое «Всешествие» — молодежную акцию или «большую городскую прогулку в костюмах (или без), с транспарантами» и музыкальный концерт. Всё это было сделано в противовес готовящейся Монстрации, участников которой, тем не менее, пригласили пройтись в общей колонне.
Начальник городского департамента культуры, спорта и молодежной политики А. Терешкова так прокомментировала идею «Всешествия»: «Все наши молодежные шествия имеют глубокие традиции, которые уходят корнями еще в маевку 1966 года. Потом НГУ продолжал эту традицию, в 1995 году традиция перешла в Новосибирск, где художники продолжали эти шествия, потом в 2004 году традицию подхватил Артем Лоскутов, и уже на протяжении 11 лет акция проходит на территории Новосибирска».
Обсуждение традиции, о которой говорит А. Терешкова, требует экскурса в историю советской науки и советской политики.
В конце 1950-х гг. в СССР встал вопрос: как уберечь при возможном ядерном ударе противника так необходимые стране научные центры и кадры.
18 мая 1957 г. Совмин СССР принял Постановление об организации в Новосибирске Сибирского отделения АН СССР. В состав Сибирского отделения передавались все учреждения АН, находившиеся на территории Сибири и Дальнего Востока, также предполагалось создание и строительство новых НИИ. Председателем СО АН избрали выдающегося ученого, академика Михаила Алексеевича Лаврентьева (1900–1980).
В 1957 г. по его инициативе был создан Академгородок, в котором он собирался претворить в жизнь принципы своей знаменитой триады «наука — кадры — производство» (ученые из академических институтов должны читать студентам университета лекции, а студенты — проходить практику на новейшем оборудовании этих институтов). В Академгородок стали приглашать ученых со всего СССР.
В 1961 г. в первые два дома по Морскому проспекту Академгородка (покомнатно) стали заселять первых приезжих, и там образовалась как бы «коммуна» ученых. К 1963 г. в Академгородке были построены уже 10 академических институтов и жилые кварталы. В последующие годы были созданы еще институты (теперь их больше 20-ти), жилые районы и Новосибирский государственный университет.
Математик и писатель Евгений Вишневский пишет в книге «Город мечты академика Лаврентьева»: «Идея с нуля построить город Ученых, где наука и образование будут подпитывать друг друга, а повседневная жизнь позволит ученым не отвлекаться от поиска новых открытий, давно не давала покоя Михаилу Алексеевичу (Лаврентьеву. — М. В.)... И вдруг в конце пятидесятых годов появился призрачный шанс ее воплотить. <...>
Конечно же, Академгородок в пору своего расцвета имел множество преимуществ. И всё же, на мой взгляд, его уникальность — это не столько улицы и здания посреди тайги или неплохо обеспеченный по тем временам уровень жизни. <...> Главное же — чудесная атмосфера, в которой мы жили на протяжении долгих лет, те человеческие отношения, которые складывались здесь еще с первых дней появления ученых в Золотой долине».
Ученые, которые жили в Академгородке, действительно, были привилегированной кастой, элитой, которой многое было разрешено, для них было сделано всё — только работайте.
Одна из сотрудниц Академгородка социолог Розалина Владимировна Рывкина так вспоминает об атмосфере 60-х годов: «На сибирскую социологию сработала и общая атмосфера Академгородка — атмосфера свободного (почти свободного!) творчества, жарких дискуссий, повсеместного изучения иностранных языков, интереса к западной научной литературе. Мы впервые ее читали, впервые видели «живых» иностранцев, приезжавших в Академгородок, слушали их рассказы о социологии в Польше, Венгрии, Франции — всё это будило интерес, стимулировало собственную работу».
Молодые ученые, кроме западной научной прессы, читали еще и глянцевые зарубежные журналы, слушали «запрещенные голоса» и были в курсе всех новомодных веяний. Как только в Москве стали появляться молодежные кафе, в которых играли модный джаз, молодой физик А. Бурштейн предложил создать нечто подобное и в Академгородке: «Благодаря академику Лаврентьеву, или в просторечии Деду, удалось заполучить столовую № 7 и переоборудовать ее в клуб-кафе... (Назвали «Под интегралом») Интеграл — это математический знак предельного суммирования».
В клубе избрали своего президента, премьер-министра и другие министерства, в том числе «министерство странных дел» (подразумевалось — иностранных, по связям с другими клубами).
Герман Безносов («министр странных дел»): «Молодежный клуб «Под интегралом» родился 1 декабря 1963 года в столовой № 7 на Морском проспекте, 24. Президент клуба А. Бурштейн пригласил меня «Под интеграл», назначив премьер-министром. <...> Министрами стали лидеры подклубов: дискуссионного, социологического, литературного, песни, танца, журналистского, «кабачкового» и др.».
Был написан устав клуба, который гласил: «Клуб «Под интегралом» — самородная, самовольная, самодельная, самосовершенствующаяся, самоуправляемая, самоокупаемая, саморекламирующаяся, самоохраняемая <...> самоорганизация Академгородка.
Его задачи: обеспечить членам клуба свободный обмен знаниями и опытом».
Деятельность «Интеграла» способствовала регулярному общению научной молодежи, задавала стиль и настроение в Академгородке. По будням в клубе постоянно проводились лекции и дискуссии, в том числе — политические (!) — «Каким быть законодательству?», «К чему эмансипация?», «Как совладать с информацией?». Участие в них принимали и гости: ученые из разных городов и разных стран, корреспонденты и нашего телевидения, и даже Би-би-си.
По вечерам проходили культурные мероприятия, выступления приезжих знаменитостей. В Академгородке давали концерты музыканты с мировыми именами (например, Святослав Рихтер), играли симфонические оркестры. Но чаще приезжали деятели культуры, бывшие скорее не в ладу с «официозом». Приезжали поэты А. Вознесенский и Е. Евтушенко, артист В. Высоцкий, кинорежиссер А. Тарковский и др.
В клубе «Интеграл» впервые в стране прошли джазовые фестивали, а сотрудник Института геологии и геофизики Владимир Виттих в 1965 г. даже создал джазовый оркестр. В Академгородке был снят первый советский документальный фильм о джазе «Семь нот в тишине».
В Академгородке снимались художественные фильмы о физиках-ядерщиках, а писатели-фантасты Стругацкие именно после посещения Академгородка создали образ «чародейского» института (НИИ ЧАВО) в повести «Понедельник начинается в субботу». Кстати, братьям Стругацким «Интеграл» присудил литературную премию — за лучшее произведение о научной молодежи.
8 марта 1964 г. в «Интеграле» прошел самый первый в СССР конкурс красоты — «Мисс Интеграл и ее производные». Организаторы конкурса опасались, что «академовские девушки» побоятся прийти на конкурс, но на конкурс пришли аж 34 претендентки! По правилам, они должны были петь, плясать, переходить вброд речку по кирпичам, дефилировать в купальниках и шубках, снимая с себя «избыточные» одежные принадлежности. Требовались не только внешние данные, но и особые «интеллектуально-интегральные качества». Приз получила и известная впоследствии актриса Ирина Алферова.
Да что там конкурс красоты! В 1965-м клуб «Под интегралом» организовал публичную лекцию сексолога-гипнотизера.
Стоит отметить, что в Академгородке классическая официальная культура не приживалась, а образовывалась некая альтернативная субкультура.
Так, в «кабачковые дни» (от слова «кабачок») проходили праздники «для своих». Когда весь Советский Союз праздновал 50-летие Октября, в «Интеграле» праздником стали юбилей Февральской революции и 39-я годовщина «исторической» встречи героев романа «Двенадцать стульев» Кисы Воробьянинова и Остапа Бендера.
Устанавливались контакты с клубами из других городов. По Оби курсировал пароход с агитбригадой «Интеграла» на борту, на остановках устраивали показ мод.
В 1960-е гг. на государственные праздники 7 ноября и 1 мая «ученые-клубники» шли на демонстрацию отдельной колонной со своими лозунгами: «Люди, интегрируйтесь!», «Да здравствуют молодежные клубы!», «Вас ждет Сибирь!», «Перекуем орало на интегралы!». Власть не запрещала подобные шествия и смотрела сквозь пальцы на экстравагантные инициативы креативной научной молодежи.
Бурштейн в одной из статей приводит такие подробности о шествиях в Академгородке: «В канун ноябрьской демонстрации 1966 г. меня пригласил первый секретарь райкома партии и предложил отменить наше шествие на том основании, что джаз-клуб вроде готовится прихватить с собой портреты Э. Пресли, Л. Армстронга и др. <...> Об этом доложили и академику В. Воеводскому. Узнав, в чем дело, он колебался недолго: «Добавь какой-нибудь политический лозунг, — посоветовал он, — скажем, «Студенты Беркли, мы с вами против войны во Вьетнаме!» С тем и вышли».
Академик М. Лаврентьев тоже не одобрял вмешательства в «игры молодежи», к тому же в СО АН был распространен неформальный стиль общения, когда обходились «без отчеств и галстуков».
До поры до времени власть мирилась с «клубными дискуссиями», а членам клуба казалось, что так будет всегда.
В 1966 г. «Интеграл» провел межклубную конференцию, посвященную своему трехлетию.
Президент клуба А. Бурштейн вспоминает: «На торжества по случаю трехлетнего юбилея «Интеграла» прибыли представители клубов 25 городов, от Риги до Владивостока. <...> Все поддались искушению обратиться в ЦК ВЛКСМ и идеологический отдел ЦК КПСС с нашими выводами и предложениями».
Одним словом, сообщество «Интеграла» всё более политизировалось, причем этот процесс шел довольно быстро.
Михаил Качан: «В апреле 1967 года прошла дискуссия «О социальной вялости интеллигенции». На этой дискуссии клуб призвал интеллигенцию Академгородка к социальной активности, а эссе «Интеграл на распутье», написанное Бурштейном и распространенное по институтам городка, открыто обвиняло интеллигенцию в том, что она стала «неслышимой и невидимой» и не исполняет «свой гражданский долг».
Проявлением «социальной активности» ученых Академгородка явилось письмо 46-ти.
М. Качан: «Это была реакция на процесс над правозащитниками Гинзбургом и Галансковым, которых обвинили в «антисоветской агитации и пропаганде» за их документальный сборник о деле Синявского и Даниэля».
Из письма 46-ти: «Чувство гражданской ответственности заставляет нас самым решительным образом заявить, что проведение фактически закрытых политических процессов мы считаем недопустимым».
Письмо 46-ти было адресовано Верховному суду РСФСР и Генпрокурору СССР. 23 марта 1968 г. письмо было опубликовано в газете «Нью-Йорк таймс», а 27 марта текст письма озвучил «Голос Америки». В западных СМИ был поднят шум чуть ли не о «восстании ученых» в Академгородке.
С 7 по 11 марта 1968 г. клуб «Под интегралом» провел в Академгородке свой первый и последний Всесоюзный фестиваль авторской песни.
Исполнители приехали со всей страны, звучали песни Сергея Никитина, Юрия Кукина, Александра Дольского и др. На фестивале состоялось единственное публичное выступление Александра Галича, вскоре после этого покинувшего страну. На закрытии фестиваля все участники и зрители пели песню Б. Окуджавы «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке...».
После тщетных попыток введения в рамки «заигравшихся интеллектуалов» инстанции осознали, что могут только закрыть детище этих интеллектуалов, настаивающих на эскалации своей антисистемной деятельности. Клуб «Под интегралом» закрыли. Полгода спустя закрылись и все подобные клубы в стране.
Могут спросить, ну и что плохого в традиции клуба «Под интегралом», которая основана на свободомыслии и преодолении косности советской системы? Так-то оно так, но в любую систему можно встроить антисистемный элемент, который начнет эту систему разрушать. Клуб «Под интегралом» — антисистемный элемент, встроенный в советскую систему. В нынешнюю систему могут быть встроены свои антисистемные элементы, непохожие на предыдущие по своим конкретным характеристикам, но сходные в методологическом и политтехнологическом смысле.
