Марксизм — XXI
Этот номер — последний из спецномеров, посвященных зимней сессии Школы высших смыслов. Каков номер, такова и передовица. Уже в следующем номере я вернусь к обсуждению проблемы Четвертого этажа. Которую я, кстати, вовсе не собираюсь обсуждать бесконечно.
Что же касается этой передовицы, то в ней целесообразно завершить сжатые обсуждения марксистско-коммунистической проблематики. Коммунизм как раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших творческих способностей обсуждался нами уже не раз. В предыдущей передовице мы обсудили коммунизм как новый вид общества, радикальнейшим образом отличающийся от всех типов общества, известных из истории человечества.
Потому что все известные типы общества были обществами взаимного пожирания. А коммунизм — это отмена принципа взаимного пожирания. Причем такая отмена, которая не предполагает сворачивания всех видов развития, включая развитие научно-техническое, а, напротив, опирается на это самое развитие, считает его необходимой и решающей предпосылкой радикальной гуманизации человечества. Потому что, конечно же, отказ от принципа взаимного пожирания — это фантастически радикальная, почти немыслимая гуманизация человечества.
И если бы марксисты всего лишь возглавили борьбу за раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших творческих способностей (спасение живущего в каждом человеке и убиваемого капитализмом Моцарта, как говорил Сент-Экзюпери)...
Если бы марксисты всего лишь соединили эту борьбу с борьбой за превращение развития производительных сил в средство отказа от построения общества на основе принципа взаимного пожирания...
Если бы всего лишь, повторяю, марксисты возглавили одновременно и борьбу за нового, раскрепощенного и пробужденного, человека, и борьбу за превращение развития производительных сил в средство ухода от принципа взаимного пожирания (притом что две эти борьбы одна без другой немыслимы)...
Что ж, если бы всего лишь это было привнесено в мир марксистами (а то, что это было ими привнесено в мир, бесспорно), то колоссальный масштаб привнесенного и его абсолютная спасительность потребовали бы признания марксизма одним из высших проявлений жизнеутверждающей воли. Той воли, без которой невозможно противодействие губительным тенденциям, порождаемым новизной человеческих возможностей, сочетающейся с сохраняющейся порабощенностью человека так называемой «природной необходимостью».
Так, может быть, и не стоит обсуждать всю остальную марксистскую проблематику? Ответ на этот вопрос невозможен без предъявления этой проблематики. Ведь как решить, стоит ли обсуждать нечто, без четкого представления о том, чем именно это нечто является?
В этой передовице я просто перечислю ключевые марксистские проблемы, которые почти не обсуждены за пределами нашей страны. И совсем не обсуждены у нас.
Проблемой № 1 тут является, конечно же, проблема так называемого отчуждения. Когда-нибудь мы ее обсудим подробно. А здесь я только укажу в очередной раз, что для Маркса эксплуатация была лишь одним из средств порабощения господами рабов. Эксплуатация предполагает порабощение за счет изымания у рабов существенной части произведенного ими продукта.
Другая часть этого продукта отдается господином рабу примерно так, как хозяин во время пирушки отдает собаке обглоданную кость. В XIX веке (да и в первой половине ХХ века) господин отдавал рабу, низведенному до роли жалкой собаки, совсем уж обглоданную кость. И раб не мог полноценно физически существовать, потому что питательность этой обглоданной кости была возмутительно низкой.
Рассуждать в таких случаях на тему о том, что не хлебом единым жив человек, недопустимо. Конечно, человек живет не хлебом единым. Но если этого хлеба не хватает для пропитания и подлинным господином становится царь-голод, то долг каждого способного к настоящему состраданию — восстать против принципа эксплуатации, порождающего плач голодных детей и физическую ущербность терзаемых этим самым голодом взрослых.
Борьба коммунистов против чудовищной эксплуатации, порождающей этот плач детей и эту ущербность взрослых, привела к тому, что в странах Запада господа стали отдавать своим рабам, по-прежнему рассматриваемым в качестве существ, подобных собакам, достаточно питательные кости. О чем и стали говорить хулители коммунистов и коммунизма: «Да подите вы с вашими бреднями о несчастных, терзаемых царем-голодом! Посмотрите на западных рабочих! Это сытые, ухоженные люди! Капитализм решил проблему эксплуатации — по крайней мере в том, что касается эксплуатации трудящихся на Западе. А вы говорили, что он ее не решит».
Во-первых, эта проблема была решена только потому, что существовали Советский Союз и мировая социалистическая система. Испугавшись переориентации своих трудящихся на советскую социалистическую модель, капитализм создал свою новую модель — общество потребления. Но он создал ее как временное средство, позволяющее добиться победы в холодной войне с СССР.
Общество потребления — это средство подкупа трудящихся Запада. Подкупать их надо было для того, чтобы они не переориентировались на советскую модель.
Советская модель оказалась уничтожена в ходе Холодной войны. И переориентироваться на нее трудящиеся Запада теперь не могут. Спрашивается: зачем теперь их подкупать? И можно ли продолжать их подкупать, если в Юго-Восточной Азии миллиарды производителей готовы активно работать в отсутствии этого подкупа?
Да, от подкупа трудящихся Запада теперь трудно отказаться, потому что трудящиеся привыкли к обществу потребления. Но это вовсе не значит, что от подкупа не откажутся. Да и нельзя от него не отказаться в нынешних условиях, не проиграв капиталистическую конкуренцию Китаю, Вьетнаму, Индии и так далее.
Но главное состоит не в том, перестанут ли подкупать трудящихся Запада, даруя им более питательные объедки с господского стола. Главное в том, будет ли отменена сама модель господства, согласно которой трудящиеся — это собаки, которым господа, сидящие за столом потребления, должны подкидывать более или менее питательные объедки.
Если трудящиеся по-прежнему будут низводиться к роли подобных собак или, иначе говоря, людей второго сорта, ущербных людей, недолюдей и так далее, то питательность объедков, даваемых этим квазисобакам, ничего по существу в их статусе не изменит. Человечеству уже не нужно такое количество трудящихся. Еще через 20–30 лет их еще более радикально заменят машины. И если трудящиеся останутся недолюдьми, то они очень быстро превратятся в ненужных, лишних недолюдей. И в качестве таковых будут просто ликвидированы.
В каком-нибудь 1848 году острейшей проблемой было изъятие у этих людей слишком большой части прибавочного продукта, то есть их оскорбительно голодное существование.
А в 2048 году острейшей проблемой будет ненужность этих людей. То есть необходимость не перевода их на голодный паек, а их ликвидации.
Либо эти люди перестанут быть ненужными, что по силам только реальному коммунизму, либо они будут ликвидированы, что по силам только реальному фашизму. Такова новая проблематика, товарищи.
До встречи в СССР!
