IN MEMORIAM: БОЛГАРИН

Вольга, командир ОТГ «Суть времени»:

Игорь выделялся спокойствием, которое является не результатом сдержанности, а результатом отношения к жизни. Парень, безусловно, скромный, он себя не выпячивал. И в то же время сказать, что он был незаметен, — тоже нельзя. За ним всегда чувствовался некий вес, личность. Там был характер.

Этот характер явно проявился, когда встал вопрос о том, что ребят надо встряхнуть, мобилизовать. Они собрались из разных городов Украины, и уже сама эта ситуация была для них довольно-таки стрессовой... Кроме того, изначально вообще не было плана брать в руки оружие. Все ребята были образованные, все ориентировались на информационную работу. Но была середина июля, Стрелков уже сдал все позиции и открыл коридор на Донецк. Нельзя было сказать со стопроцентной уверенностью, что город не придется оборонять непосредственно в его черте... И не для того, чтобы отобрать более подготовленных людей, а просто для того, чтобы вывести коллектив из некоторого ступора, я проводил тренировки. Давал нагрузку такую, чтобы было тяжело всем, даже подготовленным. Игорь, закусив губу, держал эту нагрузку. Он потом падал, но делал всё в спокойном режиме, сколько надо.

В этом проявился его характер. Он, с одной стороны, человек спокойный. А с другой стороны — человек, встающий на путь и идущий, идущий, идущий.

Ольга, член донецкой ячейки «Сути времени»:

Игорь Юдин был координатором нашей донецкой ячейки. Светлый, положительный человек. Очень верил в то, чем занимается. Когда начались все эти события — Донецкая народная республика, — он в этом участвовал с самого начала. Практически жил в здании Верховного Совета. Мы его выгоняли: «Игорь, съезди домой, поспи, ты же, посмотри, не стоишь на ногах!» А у него глаза горели, он говорил, что мы присутствуем при историческом моменте: «Смотрите, будем внукам рассказывать!»

Очень смелый был человек, не боялся свое мнение высказывать, не боялся, что его кто-то осудит. Когда нужно было, он не спорил — брал и делал то, что требовалось от него. А потом пошел воевать. Пришла беда на нашу землю, фашизм, — и он пошел защищать землю. Говорил, что не сдаст Донбасс. Он его не сдал.

Марс, командир 2-го отделения ОТГ «Суть времени»:

Болгарин был первым человеком, которого я вообще встретил здесь, в Донецке. Он всех, прибывавших из других городов в Донецк, лично встречал. Мы договорились, что он и меня встретит. И вот приезжает депутат ДНР. Я смотрю — смешной такой депутат, такой интеллигентный-интеллигентный, лицо, очки в тонкой оправе...

Лом, пулеметчик:

Игоря я знал с прошлой зимы. Светлый мальчишка. Всегда лез вперед и... просто бывает, что лучшие уходят, а мы остаемся. Игорь был депутатом первого созыва. Мы были с ним на всех первых заседаниях в ДонОГА. И до такой степени ему это нравилось...

Кроме того, он так близко к сердцу воспринял призыв Сергея Ервандовича, что мы должны переделываться из «зайчиков» в «ежиков»... Он нас всех теребил постоянно: надо что-то делать, чтобы мы стали «ежиками». Ну не то что заводилой был, но пытался нас подтолкнуть. Даже если у него у самого не получалось, слушая его, мы старались становиться «ежиками»... Вот — «ежики», на данный момент...

Матрос, командир 1-го отделения ОТГ «Суть времени»:

Игорек сразу показал себя как хороший стрелок, после первых наших стрельб. Стрелял очень метко. Светлый, чистый, открытый человек. Входил в костяк нашей группы. С самого начала участвовал активно во всех событиях, митингах, шествиях, захватах. Был депутатом, совмещал общественную деятельность и боевую подготовку, работал в Информцентре... Успевал по всем фронтам. В принципе, это у него получалось. Очень тянулся к знаниям. Но, по-моему, ему было интересно быть со всеми ребятами в строю, делить все трудности и тяготы. Поэтому в итоге он остался в боевой группе.

Кот, сотрудник Информцентра «Сути времени»:

Болгарин — тонкий юноша, интеллигентный. Казалось бы, автомат в его руках совсем не глядится. Не вписывается автомат в его облик...

Может быть, не все помнят, но Болгарин начинал в Информцентре. Он стал хорошим монтажером, позже в составе небольшой группы наших ребят он ездил в Ростов и обучался там операторскому мастерству. За его плечами несколько хороших роликов, в некоторых из них он сам выступал в качестве ведущего. Но ему хотелось воевать. И он добился того, чтобы уйти в боевую группу. Этот хрупкий юноша всегда добивался того, чего хотел.

Анатолий, член донецкой ячейки «Сути времени»:

Когда я пришел в «Суть времени», он еще не был координатором донецкой ячейки. Но сразу было заметно, что он очень активный участник «Сути времени».

Человеком он был очень хорошим. Все говорят, что он был светлым, — это истинно так, и так оно и было. Он всегда верил в идею. Мы проводили антибандеровские выставки. Помню, он очень ответственно относился к организации этих выставок. Светлая ему память. Таких бы людей побольше в «Сути времени» — мир стал бы лучше.

Кош, стрелок:

Болгарин — душа компании, простой, легкий в общении, очень умный. Его очень сильно не хватает. Он был радистом. Когда мог, он острил, подкалывал. Если находился в нашей радиорубке — там было весело, там постоянно были улыбки.

Вольга, командир ОТГ «Суть времени»:

Он не любил войну, не был каким-то там брутальным типом, который хотел самоутвердиться. Человек, который жил без пафоса... не знаю, как назвать его состояние, мне не хватает слов... Ну, такой вот, очень мирный, очень добрый человек. При этом умеющий за себя постоять.

Литейщик, стрелок:

Болгарин был такой интеллигентный мальчик. Никогда особо он не кичился, что он там воин великий какой-то... Всегда он представлялся таким, каким он был. Просто он осознал, что нужно идти на войну, и пошел. Это не было его призванием. Он был предназначен к другому, но раз Родина в опасности и нужно было, он взял и пошел. Отрешился от всего — и сделал шаг вперед. Он до конца шел. Просто до конца.

Буквально за несколько дней до 17 января он мне зачитывал беседы с Сергеем Ервандовичем, лекции с зимней Школы Высших Смыслов — он их конспектировал. Объяснял мне каждый тезис очень вдумчиво. Было видно, что он этим живет. Конечно, был воодушевлен всем и умер как герой — тоже с воодушевлением.

Петька, стрелок:

Еще сидя дома, за компьютером, я увидел ролик, в котором Болгарин, будучи тогда депутатом, рассказывал о гуманитарке... В каком-то смысле именно это сподвигло меня приехать в Донецк — ведь тут ребята уже борются, уже участвуют в процессе. Когда я увидел его на видео, он уже был состоявшийся человек — человек с большой буквы, борец.

Позже, когда я сюда заехал, он оказался первым человеком из Донецка, с кем я общался о «Сути»... Сразу заговорили об учебниках. Потом — обо всем. Мы часами сидели, я ему что-то рассказывал, какие-то документальные фильмы показывал, мы их обсуждали... У меня ни с кем такого контакта не было среди ребят местных. На последней зимней Школе Высших Смыслов мы каждый вечер после лекций с ним разговаривали. Много было эмоций...

Марс, командир 1-го отделения ОТГ «Суть времени»:

За день до отъезда в Москву на зимнюю школу мы как раз сидели с Болгарином. А Болгарин же был радист. Уже часа два ночи, вроде и спать хочется, и как-то... ни туда и ни сюда. А он сидит на рации — дежурит, смену свою стоит. Начали разговаривать... В общем, очень интересно поговорили.

Половина разговора была о снах, о природе снов, о том, что есть сны, которые снами не являются. И он рассказывал, что где-то за год до всех этих событий у него был сон. Вот буквально, говорит, как будто просыпаюсь — и не понимаю, что такое... Начинает материализовываться какое-то изображение. Потом оно с каждым мигом проступает всё явственнее и явственнее — свастика, такая огромная... И я, говорит, проснулся — ну не в ужасе, но в очень нехорошем настроении...

А потом мы стали говорить о том, что такое судьба. И разговор у нас как-то плавно вышел на тему отношений с людьми, которые по-настоящему нами любимы. Конкретно о женщинах шла речь. Удивительно! Вот он рассказывал о себе: я, говорит, вообще всю жизнь прожил на чемоданах. Ну, он не мыслил такими категориями, как дом, семья. Он говорит, что в нем постоянно жило такое ощущение, что буквально, может, через две минуты придется куда-то ехать. Вот не знаешь, что произойдет, никаких вроде нет предпосылок, а вот как-то так. И я, говорит, так жил годами.

Я ему: «Ты знаешь, и у меня так, просто слово в слово. Дошел до такого минимализма — все вещи умещались в чемодан». Хотя опять же никаких предпосылок не было.

Он говорит: «Отношения с женщинами... ну они ж как бы требуют какого-то логического продолжения — семья, дети... А я, — говорит, — такими категориями не мыслил. Не потому, что я их не люблю, а потому, что вот это я ощущаю явственно».

И вот затронули мы эту тему, что встречаются люди на пути жизненном, с которыми как бы вроде судьба сводит, но по каким-то причинам оно не складывается... А тут выясняется, что девушка его живет в Москве. И когда мы ехали с зимней школы в Москву, он нас в поезде буквально замучил. Он всё пытался выяснить, сколько времени сможет выкроить перед обратной дорогой из Москвы в Ростов. Ему раз, наверное, десять подробно, спокойно объяснили, что у него пять часов, из них два часа на дорогу — остается три... Он каждый раз кивал, но был отрешенный слегка. У него, видно, никак не складывалось что-то в его планах с этими вот тремя часами...

В результате он опоздал на самолет, причем опоздал он на два часа, и искренне говорит: «Вы не могли бы его задержать?» А самолет действительно задержали на взлетке. И Газетчик ему: «Да не вопрос! Через забор перелазь, а мы двери откроем, всё нормально». Ну, всё. И видно он там остался ночевать.

В общем, приехал сюда... Сколько знаю Игоря, у него и обязательность, и тонкое душевное устройство, и чувство вины какое-то... А тут — ни грани раскаяния. Такое же отрешенное лицо.

Я его спрашиваю (как раз сидит товарищеский суд, и он заходит с чемоданами) с укоризной (мы переживали за него, волновались): «Ну что это такое? Ну военный ты или не военный?» И он всё такой вот: «Да-да, я виноват... Ну вот так вот, да-да».

Я говорю: «Игорь, ну оно хоть того стоило?»

Он говорит: «Да!!!»

(Смеется.)