Модерн и Нью Эйдж — 2
Отказ от марксистского взгляда на действительность после распада СССР привел к созданию идеологического вакуума, который стали заполнять всевозможные идеи и идейки, заимствованные с Запада. Причем все больше с оккультным и мистическим содержанием. Многие могут вспомнить, как пышным цветом в начале 90-х годов расцвели уфология (интерес к летающим тарелкам), астрология, оккультизм, странные версии мистического христианства, восточный дзен-буддизм и прочие «нескучные» способы заполнения мозгов наших соотечественников.
Увлечение подобными идеями имело и практические следствия — на улицах и в больших и маленьких залах появились и стали навязчиво приобщать к своим тайнам «восточные учителя» явно славянского типа, доморощенные хиппи и готы, последователи свободной любви, адепты протеста ради протеста...
Вот так и состоялось счастливое пришествие в «новую» Россию Нью Эйджа — синкретической религии, в которой смешались христианство и буддизм, йога и язычество.
Мы уже говорили о том, что это постмодернистское учение, использующее элементы традиционных религий и философской традиции древности, является частью того, что называется Традицией с большой буквы. Нью Эйдж берет из этой Традиции тайные сведения, никогда и никем не доказанные, разнообразный оккультизм и эзотеризм, не имеющий никаких глубоких исторических корней.
И вновь вернемся к фигуре принца Чарльза, потому что его представления и есть представления Нью Эйджа в их наиболее очищенной (если так можно сказать об агрессивном сумбуре идей) форме.
Принц Чарльз в книге «Гармония. Новый взгляд на мир» рассуждает о вселенской гармонии, влиянии космоса на человека, священности природы и настигшей человека катастрофе, вызванной разрывом его связей с природой в эпоху Модерна.
Для наглядности принц даже снял по книге фильм. Впрочем, можно сказать, что он зря старался, потому что, несмотря на красивейшие съемки, исполненные ВВС, этот документальный фильм — капля в море, которое сегодня изливает на нас современная киноиндустрия. Широта ее охвата и возможности воздействия на умы сложно переоценить. А на пропаганду идеи природы как особого, наделенного разумом организма, брошена «тяжелая артиллерия».
Возьмем, к примеру, фильм «Аватар». Ну что в нем плохого? Добрые существа, живущие в гармонии с природой, сражаются с существами злобными, порабощенными технической цивилизацией. И побеждают. При желании в злобных существах можно увидеть американцев. Но что значит гармония с природой? Человек стал человеком, отделившись от природы, создав культуру и войдя с природой в очень сложные отношения.
Кто-нибудь может поверить, что не в фильме, а в жизни современного человечества можно построить гармонические отношения с природой, не оказавшись рабом этой самой природы и не будучи вовлеченным в очень жестокие культы, прославляющие природу и растаптывающие культуру?
Тому, кто в это верит, можно сказать: блажен, кто верует, тепло ему на свете. Я же в это не верю. И постараюсь доказать читателю, что кроме милых существ, и впрямь мечтающих о гармонических отношениях с природой (я, например, тоже об этом мечтаю) о той же самой гармонии глаголят существа далеко не милые и обладающие, в отличие от милых существ, огромными возможностями. Существа же эти хотят не гармонии в отношениях с природой, а реванша природы-Матери, причем реванша беспощадного и зловещего.
Фильм «Аватар» — это «детский лепет» по отношению к фильму Джима Джармуша «Мертвец» (1995). Фильм «Мертвец» проникнут отвращением к индустриальной цивилизации, стремительно перерастающему в культ реванша природы над человеком. В свою очередь этот культ реванша перерастает в культ смерти. Не зря героя фильма зовут Уильям Блейк. Не зря герой непрерывно цитирует этого, воспевающего смерть английского романтика. И не зря слияние героя с природой в финале фильма представляет собой не что иное, как смерть. Стремящийся к слиянию герой, умирая, плывет в лодке вниз по реке, под аккомпанемент бормотаний индейских шаманов.
Обратим внимание на увлечение Уильямом Блейком. Творчество этого специфического поэта-мистика волнует души очень и очень многих. В том числе и английской поэтессы Кэтлин Райн. Увлечение романтизмом, магией и оккультизмом (прежде всего, индуистским) привело ее в результате к такому же выводу, который сделал в ходе своих изысканий Рене Генон. А именно, что мы находимся в последнем веке эона — Кали Юге, то есть в противоположном конце от вожделенного начала, условного «Золотого века», когда человек был открыт благотворному влиянию космических энергий.
В 1980 году Кэтлин Райн основала журнал «Теменос», целью которого было осветить оккультные направления в искусстве и литературе. Для нас же важно зафиксировать следующий факт. В 1990 году принц Чарльз поддержал творческую деятельность Райн, оказав покровительство созданному ею на основе журнала учебному заведению — «Академии Теменос».
Чарльз: «Значение работы Теменоса невозможно переоценить. Ее (академии) вклад в укрепление широкой осведомленности о великих духовных традициях, которые мы унаследовали из прошлого, не является уводом от вопросов повседневной жизни. Эти традиции, лежащие в основе большинства культурных ценностей человечества и переданные нам через много веков, не просто часть нашей внутренней религиозной жизни. Они имеют непосредственное практическое отношение к созиданию подлинной красоты в искусстве, к архитектуре, которая приносит гармонию и вдохновение в жизнь людей, и к развитию в рамках личного ощущения равновесия, которое является, на мой взгляд, отличительной чертой цивилизованного человека...
Я восхищаюсь мужеством и убежденностью всех тех, кто готов бросить вызов омертвляющим последствиям «индустриализации» самой жизни, процессу, который не обладает ни толикой чувствительности к качествам, которые обеспечивают устойчивость по-настоящему цивилизованного и гармоничного общества».
«Академия Теменос» явно апеллирует к другой, вернее, к другим академиям, а именно к Платоновской академии, основанной Козимо Медичи во Флоренции, и собственно к академии Платона.
Главой Платоновской академии во Флоренции был Марсилио Фичино. Его взгляды заслуживают самого пристального внимания, так как он повлиял не только на современников вроде Макиавелли, но и на последователей Традиции с большой буквы. Одной из его глубоких почитательниц и исследователей стала уже упомянутая нами Кэтлин Райн.
Фичино интересен не столько тем, что проявлял большой интерес к астрологии, античной философии восточной магии и оккультизму — этим в эпоху Возрождения занимались многие. Для нашей темы важнее то, что он стремился доказать, что идеалистическая философия Платона совместима с христианством. На какой же основе можно объединить язычество и христианство? На основе существования единой древней Традиции. По мнению Фичино, все религии берут свое начало в древних священных мистериях.
Фичино также развивал представление Платона и неоплатоников о том, что мир представляет собой нечто вроде живого существа. Природа, в его представлении, действует не механически, согласно определенным законам (как считал Аристотель), а сознательно.
Так что Традиция с большой буквы — это не современный самодел в чистом виде. Она опирается на определенное философско-эзотерическое наследие. Мы еще обратимся к этой теме, а пока просто приведем доказательства того, что представления принца Чарльза укладываются в рамки и Традиции с большой буквы, и ньюэйджевского новодела.
Чарльз о природе: «Хотя многие ученые верят и верили в Бога, мировая наука мало заботилась о природе и эксплуатировала ее... Этот дисбаланс при главенстве механического мышления восходит еще к эпохе Галилея, который заявлял, что в природе нет ничего, кроме количества и движения». «Отрицание наших естественных отношений с Природой влечет за собой опасное отчуждение. Отрицая невидимую «грамматику гармонии», мы создаем какофонию и диссонанс».
Скажут — мы и впрямь это создаем! И впрямь нам нужна гармония в отношениях с природой. Я вынуждена настойчиво подчеркнуть, что гармония, конечно, нужна, а какофония и диссонанс ужасны, но в опасной близости от идеи такой гармонии лежит идея реванша природы над человеком. А ее спутницей является идея реванша смерти над жизнью.
Чем занят «Фонд дикой природы», во главе которого многие годы стоял принц Филипп и британское отделение которого возглавляет принц Чарльз? Обеспечением гармонии в отношениях между природой и человеком или содействием реваншу природы? Ведь особое покровительство данный фонд оказывает первобытным племенам, чьи отношения с природой объявляются эталонными. По сути, это проповедь регресса с далеко идущими последствиями. Потому что, во-первых, мы не можем вернуться в то состояние, в котором находятся первобытные племена, а во-вторых, не хотим. А «Фонд дикой природы» руководствуется известной формулой: не можешь — научим, не хочешь — заставим.
Вы хотите, чтобы вас этому учили? А обнаружив, что вы не можете, заставляли?
С 1991 года «Фонд дикой природы» занимается охраной индейцев племени йаномами, живущего в дебрях Амазонки и практикующего каннибализм. Британская королевская семья также оказывает покровительство племени яохнанен, живущему на острове в Тихом океане. Так как жители племени верят, что принц Филипп — бог, потомок духа одной горы, королевская семья прислала им несколько портретов принца Филиппа.
Не правда ли, своеобразное понимание киплинговского «бремени белых», суть которого заключалась в том, чтобы нести на отдаленные уголки планеты уровень развития, уже достигнутый «белыми». То есть учить туземцев, а не учиться у них. То, что делает Фонд — это Киплинг «наизнанку». То есть отказ от проекта Модерн во имя как-то совершенно другого проекта, опирающегося на управляемый регресс. Что это за проект?
А главное — как остановить развитие человека? Ведь оно вопреки всем потребительским и постмодернистским пакостям продолжается?
Сделать это можно в полном соответствии с установками Нью Эйджа, т. е. доказав человеку, что он уже является совершенством.
Как получить такие доказательства? Очень просто. Достаточно заглянуть внутрь себя и восхититься увиденным! А для того, чтобы заглянуть, восхититься, «раскрепоститься» и проникнуть в свой внутренний мир, можно использовать все доступные средства: медитации, йогу, наркотики, сексуальные практики, астральные путешествия, магию.
Забота о планете порождает также «естественное» желание — освободить ее от лишних жителей. Принц Чарльз: «Я мог бы выбрать Мумбай, Каир или Мехико; куда ни глянь, мировое население быстро увеличивается. Оно ежегодно увеличивается на количество людей, равное количеству всего населения Великобритании. Это означает, что через 50 лет нашей бедной планете, которая с трудом сохраняет 6,8 миллиарда человек, придется каким-то образом содержать более 9 миллиардов человек».
В этом желании он вторит знаменитой людоедской фразе принца Филиппа: «Если бы меня реинкарнировали, я бы хотел перевоплотиться в смертельный вирус, чтобы хоть как-то решить проблему перенаселения».
Опять же в полном соответствии с духом Нью Эйдж, Чарльз с равным благоволением относится к представителям самых разных конфессий. Более того, как утверждается, он высказал пожелание, чтобы во время произношения текста коронационного ритуала был убран определенный артикль перед словом «вера». Такая замена должна подчеркнуть, что будущий король (то есть глава англиканской церкви!) будет защищать не англиканскую веру, а веру в принципе.
Веру в кого? В кого угодно — в Будду, Христа, Магомета или, может быть, Карлсона, который живет на крыше. Для Нью-Эйдж это не имеет ровно никакого значения. Раз человек во что-то верит, значит, у него есть к этому основания, и значит он прав. А если он не прав, тоже не страшно. Будут следующие реинкарнации, а значит и шанс во всем разобраться. Не зря же отец Чарльза, принц Филипп, в своем скандальном заявлении, приведенном выше, использует именно слово реинкарнация. Представления в духе Нью-Эйдж, в том числе и о глубоко антихристианской реинкарнации, крепко укоренились в королевской семье.
Еще одни характерным убеждением Чарльза в духе Нью Эйдж является интерес к буддизму и индуизму. В мае 2004 года Далай-лама прочитал в «Академии Теменос» лекцию на тему «Человеческий подход к миру во всем мире».
Я в той же степени уважаю буддизм, в какой уважаю установление гармонических отношений между природой и человеком. Но о каком буддизме идет речь? И что будет знаменовать собой реванш кем-то как-то сконструированного буддизма — над христианством. Это отнюдь не равнозначно гармоническим отношениям между буддизмом и христианством. Это крах христианства, всего, что с ним связано, и реванш чего-то такого, что крайне далеко от гуманистических идеалов буддизма. И очень близко к тому, что знаменует собой Традиция с большой буквы.
Подводя итог, еще раз отметим, что эклектика Нью Эйджа, включающая в себя поклонение любым проявлениям традиции, нацелена на то, чтобы подорвать ценность развития, ценность истории, ценность гуманизма и многого другого. Для этого вывода есть серьезные основания, которые кроются в понимании тех философско-эзотерических корней, на которых паразитирует Нью Эйдж. Об этом мы поговорим в следующей статье.
