О коммунизме и марксизме — 4

Классический марксизм исходил из того, что определенное противоречие будет определенным образом двигать историю. Что же это за противоречие?

С одной стороны, капиталистам, конечно, нужно в максимальной степени недоплатить трудящимся, дабы увеличить свои доходы.

Но, с другой стороны, конкуренция между капиталистическими государствами, становясь всё более острой, вынуждает капиталиста, превращающегося в госкапиталиста, рассматривать трудящегося не только в виде источника своей прибыли, но и в виде защитника капиталистического отечества.

Перебрав с эксплуатацией трудящегося страны Х, капиталист сделает этого трудящегося непригодным для защиты страны Х. Победит страна Y, в которой капиталист будет более дальновиден. И тогда капиталист страны Y заберет у капиталиста страны Х его собственность, лишив тем самым и суперприбыли, получаемой от избыточной эксплуатации, и самого источника прибыли.

Кроме того, капиталисту нужно, чтобы трудящийся не только получил поменьше, но и произвел побольше. Да и покачественнее. А для этого опять-таки нужно, чтобы трудящийся должным образом себя воспроизвел, то есть наелся, обогрелся, обустроился, развлекся, подобучился и так далее.

Противоречие, которое я только что описал, окончательно оформилось уже в ХХ веке. Но Маркс на то и гений, чтобы уловить тенденцию, не дожидаясь ее оформления. А уловив, описать всё, что вытекает из ее наличия. А следовало из нее казавшееся тогда неизбежным порождение капиталом своего же могильщика. Казалось бы, капитализм не может не породить этого самого могильщика, начав его воспроизводить вышеописанным образом. Да еще и превращая — в силу производственной необходимости — аморфные сгустки рабочей силы в хорошо структурированные производственные, а значит, и человеческие, сообщества.

Капитализм и не мог бы, оставаясь капитализмом, не произвести своего могильщика, со всеми вытекающими последствиями. Но он уклонился от этой необходимости с помощью серии далекоидущих социальных и политических маневрирований, которые всё в большей степени меняли саму природу капитализма, причем далеко не в лучшую сторону. То есть были теми самыми мутациями, которые я обсудил в работе «Право на кислород».

Для начала капитализм предложил всему населению западных стран, трудящимся Запада в том числе, долю в прибыли от ограбления туземного населения сначала колониальной, а впоследствии неоколониальной периферии.

Но вся эта периферия была поделена между странами Запада, причем в соответствии с мощью западных стран, имевшей место на момент раздела периферии. А поскольку мощь менялась, увеличиваясь у так называемых молодых капиталистических стран (ярчайший пример такой страны — Германия начала ХХ столетия) и уменьшаясь у так называемых старых капиталистических стран (ярчайший пример — Великобритания начала ХХ столетия), то равномерное приплачивание трудящимся западных стран за счет равномерного ограбления периферии было невозможно. Это описал уже Ленин в работе «Империализм как высшая стадия развития капитализма».

О глобальном городе и глобальной деревне впервые заговорил китайский лидер Мао Цзедун. Возьмем на вооружение эти термины, освободив их от оптимистического содержания, вкладываемого китайским мыслителем, считавшим, что глобальная деревня победит глобальный город.

И признаем, что только построив глобальный город и глобальную же деревню, капитал этого самого города, превратившись в мощную единую силу, может а) ограбить глобальную деревню по-настоящему (пока она не стала глобальной, ее по-настоящему не ограбишь), б) равномерно подпитать население глобального города частью того, что удалось добыть при ограблении глобальной деревни, и в) оставить себе большую часть добычи, то есть сохранить господство.

Но, встав на этот путь, останется ли капитал капиталом? И как построить глобальный город и глобальную деревню, не убедив капиталистов ряда развивающихся стран (Китая, Вьетнама, Индии, Бразилии и так далее) а) отказаться от дележа прибыли со своим населением, трудящимися в том числе, и б) передать ту долю прибыли, которая могла бы быть отдана своему населению, населению какого-то достаточно чужого для них ядра?

Да никак нельзя в этом убедить капиталистов вышеназванных развивающихся стран! Никак, понимаете? Этих капиталистов можно только уничтожить, уничтожив при этом и развитие, и страны как таковые.

Развитие должно быть заменено архаикой. Страна, которая пожелала быть развивающейся, должна быть расчленена. Капиталистическая элита в этой стране должна быть заменена элитой архаической. Население, которое уже вкусило благ так называемой современности, они же — блага развития, должно смириться с отсутствием этих благ и даже возжелать той или иной архаики.

Архаическая элита периферийных стран, отлучаемых от развития, должна превратиться из национального капитала в племенной «надзирал». Такой «надзирал» не сможет сохранить контроль над прибылью, получаемой на территории проживания его племени, тем более что племя, в отличие от нации, не будет для него достаточно сильной опорой. Но он сможет наслаждаться властью над племенем. А также — благами глобального города, которые дарует ему элита глобального города в обмен на правильное управление туземцами в глобальной деревне.

Но ведь и архаизированная элита, и архаизированные племена перестроенной подобным образом глобальной периферии не смогут производить продукцию необходимого объема и качества. А значит, не смогут и подпитывать глобальное ядро, оно же — глобальный город. Да, не смогут. И потому приходилось хоть в какой-то степени развивать племена, приобщать их к производству, превращать из племен в нации, причем развивающиеся. То есть переходить от колониализма к неоколониализму. И нарываться на соответствующего могильщика. В виде национально-освободительных движений, буржуазии развивающихся стран, национально-освободительных элит с их амбициями.

Так это было раньше. Теперь же делается ставка на то, что еще в первой половине XXI столетия «умные и суперпроизводительные машины» сможет обслужить совсем небольшое количество людей.

Что для этого понадобится даже не «золотой миллиард», а намного меньше. То есть небольшая часть глобального города.

Часть населения этого глобального города станет присматривать за добычей сырья на периферии.

А часть займется производством всего, что нужно для жизни и для контроля над периферией. То есть производством как продукции мирного назначения, призванной ублажить население ядра, погрузив его в теплую ванну комфорта, так и продукции военного назначения, призванной подавлять а) строптивую часть населения ядра, б) всё население периферии.

Всё, что складывающийся глобальный город, пока что руководимый США, осуществил в ходе так называемых арабских и иных вёсен, было, по сути, разрушением худо-бедно национальных и худо-бедно развивающихся государств.

Нужно быть слепым, чтобы не видеть это. Сформировав один из сегментов глобальной деревни, глобальный город должен двигаться дальше. И ясно куда — в Россию.

(Продолжение следует)