О коммунизме и марксизме — 41
Предметом исследования для нас является никак не древнее общество, а коммунизм и марксизм. При этом наша задача не просто в том, чтобы исследовать коммунизм и марксизм, а в том, чтобы обнаружить или не обнаружить историософию коммунизма и марксизма, то есть некую традицию, которая а) достаточно объемна, умна, эмоциональна и б) предъявлена самими основателями марксизма и коммунизма, а не навязана этому учению кем бы то ни было: другими исследователями, нашим собственным исследовательским посылом.
Ведь в любом исследовании есть тот или иной посыл, не правда ли? И наш посыл достаточно очевиден. Мы хотим найти отброшенную марксистско-коммунистическую традицию, прочно укорененную в произведениях классиков марксизма. Найдя эту традицию, мы надеемся обновить марксизм и коммунизм не за счет навязывания им тех или иных идей, которые нам симпатичны, а за счет воскрешения настоящего духа марксизма и коммунизма.
При этом мы не хотим, как говорят в таких случаях, поддаваться искусу собственного посыла. Мы не хотим обнаруживать нечто, находящееся лишь в очень косвенной связи с марксизмом и коммунизмом. Мы хотим или обнаружить явно присутствующую и далекоидущую историософскую традицию, или обнаружить ее отсутствие. И сказать: «На нет и суда нет».
Мы обнаружили эту историософскую традицию, имя которой — Прометей.
Мы установили, что развитием прометеизма как важнейшей составляющей марксизма и коммунизма занимались и сам Карл Маркс, и очень близкие к нему люди, такие, как Поль Лафарг, — люди, крайне авторитетные для марксизма-ленинизма, ни в каком ревизионизме никоим образом не повинные.
Мы всмотрелись в величественную и благородную фигуру Прометея и познакомились с тем, как трактуют прометеизм такие авторитетные для коммунизма и марксизма исследователи, как Поль Лафарг.
Занимаясь именно исследованием марксизма и коммунизма и твердо решив не заниматься в этом исследовании никакой отсебятиной, никаким интеллектуальным «мичуринством» (то бишь прививкой к древу подлинного марксизма и коммунизма достаточно далеких и очевидным образом с ним не связанных идей), мы предпринимаем и будем предпринимать усилия для того, чтобы в этом исследовании особое право голоса имели те, кто явным и очевидным образом связан с марксизмом и коммунизмом.
Один из таких исследователей — Поль Лафарг, не только воспевший Прометея, но и выявивший его связи с орфизмом, матриархатом и многим другим. Те связи, обнаружение которых Лафаргом вызвало восторг и поддержку у совсем не марксистских и не коммунистических исследователей — таких, как А. Лосев.
Но одинок ли Лафарг в своем марксистско-коммунистическом стремлении к выявлению историософской традиции, позволяющей связывать такие, на первый взгляд, далекие вещи, как марксистский коммунизм и прометеизм, прометеизм и орфизм и так далее?
Поиск других близких к марксизму и коммунизму авторитетных исследователей, наличие которых опровергло бы версию одиночества Поля Лафарга, — дело далеко не простое. Но отнюдь не безнадежное. Сейчас мы познакомимся с одним из таких коммунистов и марксистов, близких Лафаргу по сфере интересов и идеологической вере. И продолжающих традицию Лафарга.
Такой продолжатель лафарговской традиции — Джордж Деруэнт Томсон (1903–1987).
Джордж Томсон — авторитетный британский историк, филолог-классик, профессор древнегреческого языка Бирмингемского университета. При этом Томсон — коммунист и марксист. Более того, он член Компартии Великобритании с 1936 года, входил в Исполком Компартии Великобритании. Так что он не только исследователь древности, продолжающий и развивающий традицию Лафарга, он еще и общественный деятель, выдающийся британский коммунист. То есть он так же, как и Лафарг, не запирается в башне из слоновой кости. Он изучает древность, сочетает изучение с верностью коммунистической идеологии и развитием этой идеологии, с верностью марксистскому методу и развитием этого метода. Чуть позже будут приведены доказательства того, что это так. Но в начале несколько слов о Томсоне.
С 1922 года Томсон обучался античной классике в Королевском колледже Кембриджа. Это один из колледжей Кембриджского университета. Он был основан в 1441 году королем Генрихом VI вскоре после основания супераристократического Итона.
Колледж получил значительные привилегии. Одним из его спонсоров был сам король. Король предпринял специальные усилия для того, чтобы выстроить связи этого колледжа с Итоном. Выпускниками колледжа являются крупные ученые, политики, философы и поэты. Сообщаю эту информацию для того, чтобы не было соблазна ни у наших либералов, ни у наших псевдомарксистов представить Томсона самоучкой, маргиналом, автором произвольных концепций, не опирающихся на знание предмета. Томсон прекрасно знает предмет. Он занимается древностью всю жизнь; место, где он получал образование, свидетельствует о наличии у Томсона великолепной школы, которая высоко оценила дарование этого своего ученика.
Томсон был первым в классе. Он окончил школу с отличием по специальности classical tripos (древнегреческий и латинский языки, классическая литература, античная история, классическое искусство и археология, классическая философия и лингвистика).
Окончив класс с отличием, Томсон получил стипендию, позволившую ему развивать знания в Дублинском Тринити-колледже, старейшем и самом престижном высшем учебном заведении Ирландии (семья Томсона всегда гордилась тем, что у нее ирландские корни).
В 1926 году Томсон учится в Тринити-колледже и одновременно работает над своей первой книгой, в которой исследуется природа и специфика метрических построений в древнегреческой лирике.
В 1927–1931 годах Томсон работает в Королевском колледже Кембриджа. С 1931 года по 1934 год он преподает древнегреческий в университетском колледже в Голуэе в Ирландии (еще одном известнейшем королевском колледже).
В 1934 году Томсон возвращается из Ирландии в Англию и преподает древнегреческий в Королевском колледже Кембриджа.
В 1935 году он в первый раз посещает Советскую Россию.
В 1936 году он вступает в Компартию Великобритании. В этом же году он занимает профессорскую кафедру Бирмингемского университета. До него это место занимал выдающийся исследователь античности Э. Р. Доддс (1893–1979).
В 1951 году Томсон был единственным членом Исполкома Коммунистической партии Великобритании, проголосовавшим против программы «Британский путь к социализму». Томсон проголосовал против, потому что в этой программе не было сказано о диктатуре пролетариата. То есть он поступил как абсолютно ортодоксальный коммунист, верный не только марксизму, но и основополагающим идеям марксизма-ленинизма.
Томсон осторожно отнесся к постсталинским советским тенденциям, уловив в них уклонение от марксистско-ленинской классики. Это привело, в частности, к тому, что Томсон, оставаясь другом СССР, проявил идеологический и исследовательский интерес к идеям Мао Цзедуна.
Такова биография Томсона, и вряд ли она может порождать сомнения и в его компетентности, и в его верности классическому марксизму-ленинизму.
А теперь я познакомлю читателя с идеями Томсона, касающимися интересующего нас орфизма. Ведь иногда бывает, что ученый, являющийся одновременно общественным деятелем, верен определенной идеологии, но не склонен распространять эту верность на свою научную деятельность. В случае Томсона это очевидным образом не так.
Открываем его книгу «Исследования по истории древнегреческого общества». Первый том этих исследований «Доисторический эгейский мир» издан в Москве в 1958 году. Второй том «Первые философы» был издан в Москве всё тем же издательством «Иностранная литература» в 1959 году.
Во втором томе этого фундаментального томсоновского исследования есть раздел под названием «Орфизм». Томсон начинает изложение орфической темы короткой цитатой из «Немецкой идеологии», совместного произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, написанного в 1845–1847 гг. (наброском, который был сделан в качестве своеобразного плана этой работы, являлись «Тезисы о Фейербахе»). Вот эта цитата: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями».
Я позволю себе дать более развернутую цитату в связи с ее принципиальной важностью: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу».
Томсон развивает эту марксистскую мысль, утверждая в своем разделе «Орфизм», что «идеи эксплуатируемого класса постоянно преследуются и искажаются господствующим классом».
Зафиксировав это обстоятельство (согласитесь, не слабый заход для уважаемого британского профессора, занятого античным орфизмом), Томсон далее оговаривает, что такое преследование и искажение свойственно всем периодам, кроме революционных. Ибо в революционные периоды идеи эксплуатируемого класса находятся в особом состоянии — состоянии их переоформления в господствующие идеи.
Установив это, Томсон, оставаясь полностью в рамках классической и, я бы сказал даже, ортодоксальной марксистской идеологии, оговаривает еще одно существенное обстоятельство: «Поскольку классовое общество основывается на разделении между умственным и физическим трудом, идеи эксплуатируемого класса, активного в сфере физического, но пассивного в духовной сфере, носят скорее практический, конкретный и субъективный, нежели теоретический, абстрактный и объективный, характер. Как мы уже видели, возникновение натурфилософии одинаково, как в Греции, так и в Китае, предполагало достижение известной степени умственного развития — в особенности развития способности абстрагирования и объективации — которая может быть достигнута только праздным классом, оторванным от производительного труда. И, как мы увидим позднее, это отделение теории от практики быстро достигает такого пункта, когда сама теория, будучи оторвана от своих корней в производственном процессе, обнаруживает тенденцию к упадку».
Эта цитата из Томсона важна для меня по двум причинам.
Прежде всего, она доказывает читателю, не знакомому с той книгой Томсона, откуда взята эта цитата, что Томсон стоит на классовых позициях, причем ортодоксально марксистских, не только когда речь идет об идеологии, о будущем современного ему человечества, но и тогда, когда он исследует античность.
Кроме того, приведенная мною мысль Томсона далеко не столь проста сама по себе и имеет определенную направленность, которую нам еще предстоит обнаружить.
(Продолжение следует.)
