О коммунизме и марксизме — 64

Мне бы не хотелось, чтобы тема Фиделя Кастро вклинилась в мои рассуждения о коммунизме и марксизме лишь благодаря неким внешним обстоятельствам. Даже таким масштабным, как смерть этого великого красного героя. Я бы всё равно обсуждал Фиделя — даже если бы он не ушел из жизни. Потому что для меня очень тесно связаны две темы: Фидель и история.

Фидель Кастро является последним красным героем классического коммунизма и марксизма не потому, что у него нет преемников, не потому, что обмельчали, не дотягивают до статуса героя другие ревнители красного дела. И даже не потому, что само это дело в его классическом варианте оказалось то ли безнадежно скомпрометированным, то ли избыточно окостеневшим, то ли, наоборот, радикально поврежденным разного рода околопостмодернистскими веяниями, далекими от классических моральных эталонов.

Ушла не определенная историческая эпоха, в рамках которой Кастро проявил себя как герой. Ушло нечто большее. Что же именно?

Года три назад я оказался в одной компании с известным музыкантом и сочинителем песен, являющимся по совместительству горячим поклонником движения «Суть времени». Этот сочинитель предложил мне в качестве гимна «Сути времени» достаточно убедительную песню с припевом «Время выбрало нас». Я искренне поблагодарил за честь, оказанную движению, но сказал, что отказываюсь от данного гимна по причинам философско-мировоззренческим и даже метафизическим. Объяснить музыканту и сочинителю песен, что это за причины, я тогда не смог. И очень огорчился по этому поводу. Огорчившись, я написал свою песню, которая вовсе не претендовала на роль гимна. В этой песне я отталкивался от фразы «время выбрало нас» и выражал свое отношение к времени. Или, точнее, к безвременью, о котором писал Блок и которое по-настоящему вступило в свои права через столетие после того, как этот мировоззренческий и политический гений сформулировал некие социальные, политические и метафизические предчувствия.

Рассматривая здесь вопрос о коммунизме и марксизме, я считаю нужным ознакомить читателя с текстом этой песни, которую я назвал «Починка времени», именно отталкиваясь от предложенного мне гимна с припевом «Время выбрало нас». Итак:

Починка времени

I

Мы выбираем сами Ту би ор нот ту би. Мы выбираем сами, Каким путем идти. Мы выбираем сами, Отвергнуть иль принять Соблазны патентованные. Они кишмя кишат В прогнившей туше жизни. Вглядись и сделай выбор. Соблазнов — до и больше, И нефиг рожу корчить.

II

Но если почему-то Решил ты всё же сдуру, Отвергнув все соблазны, Идти путем судьбы... Решил спасать Россию, Любимую отчизну, Святую маму-Родину, Лежащую в грязи... Решивши почему-то Спасать страну родную От ужаса грядущего И нынешней судьбы, Поддержки ниоткуда, Ты слышишь, ниоткуда Не жди, не жди, товарищ, Не жди, не жди, не жди!

Да, есть другие граждане, Соблазны отвергающие, Охочие до подвигов, Такие же, как ты. Ты обними собратьев, Почуявших неладное, Ты обними товарищей И честно им скажи: «Случилось наихудшее, Его уконтрапупили — То время, от которого Исходит благодать. То время историческое, Священное, великое, Которое могло бы нам Благословенье дать. Его каким-то образом Сломали силы темные.

И непонятно, как они Смогли его сломать, Порвать, заклясть, уделать. Чтоб так унизить время, Враги его могуществом Огромным обладать Должны. Каков источник Могущества подобного? Пока, увы, неведомо Нам, вызвавшим на бой, Посмевших это сделать. На поиски ответа Придется нам пуститься, Порвалась цепь времен.

III

Порвалась — эка невидаль. Не в первый раз в безвременьи, Как муха в паутине, Страна моя живет. Паук вот-вот пожалует, Великую державу он, Коль не излечим время, К себе уволочет.

IV

Время быть подспорьем не может, Потому что оно поломано. Потому что суставы вывихнуты. Время скурвилось, время выродилось. Время гражданам не поможет, Потому что сгнили опоры, Потому что причинно-следственная Связь распята на стрелках времени. Время нам пути не укажет, Потому что оно изгажено, Потому что сгнил механизм. Потому что катится вниз Наша Родина обесчещенная. Эй, не жди поддержки от времени.

V

Слушай, товарищ, Время сломалось. Коль не починишь, Сгинешь в пучине. В ней растворишься С мертвыми вместе, Канут герои В тьму и бесчестье. Эй, просыпайся, Враг на пороге. Все, что ты любишь, Он уничтожит. Нам уготован Подвиг и постриг Тяжкий, товарищ. Если поломку Не устраним мы, Родина сгинет В смрадной пучине Нынешней жизни.

VI

Время напрочь парализовано, Время стало лужей зловонною. Все, что падает в эту лужу, Получает команду: «Хрюкай, Стань свиньей, я тебе приказываю!» Как же время обезображено.

VII

Время, бедное, не бойся, Мы тебя в беде не бросим. Переправу через речку Мы найдем, скуем мы нечто В кузне потаенной. До травы зеленой, Вырастающей из пепла, Доберемся, верь нам, время. Скосим чудную траву, Принесем ее в избу. Изготовив зелье, Мы излечим время.

Из зловонной грязи вынем Нашу матушку-Россию. Дочиста отмоем, Станет катехоном Вновь великая держава. И в бою святом и правом Человечество спасет, К новым целям поведет. И тогда мы скажем предкам, Всем, погибшим за отечество: «Мы и вы — единое, Целое великое». Обретя единство это, Мы внимательно за временем Будем наблюдать, поскольку Мы ему не верим больше.

Ты не обижайся, время, Не одной твоей энергией Мы живем отныне. Стали мы другими, Вышли к новым рубежам. Ну, а дальше — тишина. В следующей песне Что-нибудь поведаем. Мы об этом людям, Потому что труден Путь, который этой песней Мы своей судьбою сделали. Прежде надо путь пройти, Надо время починить, Сделав слово делом. Даешь починку времени!

Фидель Кастро и его собратья, в том числе и пошедшие другим путем (я имею в виду еще одного великого красного героя — Эрнесто Че Гевару), еще плыли на корабле, в паруса которого дул ветер исторического времени. Возможно, этот ветер был уже на исходе, но он еще был. А потом его не стало. И какие же тогда исторические герои, если нет Истории?

У очень талантливого советского драматурга Билль-Белоцерковского есть знаменитая пьеса «Шторм». Она ставилась во многих советских театрах. Речь шла о революционном шторме, герои которого плывут в великую эпоху революционной бури на корабле под названием «Советская Россия». У того же автора есть ничуть не менее яркая, но никогда не ставившаяся пьеса «Штиль». Она посвящена годам нэпа (нэп — это «новая экономическая политика» большевистской партии, объявленная Лениным по окончании Гражданской войны в связи с крайней разрухой и необходимостью хоть как-то обеспечивать население товарами, хоть как-то преодолеть противоречия между городом и деревней). «Штиль» Билля-Белоцерковского был неявно запрещен в советскую эпоху. Но зато вышел достаточно яркий фильм «Гадюка» (по одноименной повести А. Н. Толстого), посвященный всё той же трагедии нэпа. В фильме убедительно показана и конкретная трагедия конкретной революционной героини, живущей в постреволюционную эпоху и вынужденной отвечать на вопрос, ради чего были принесены такие жертвы на алтарь революции, ради чего — общая трагедия эпохи. Кстати, эпохи всё того же безвременья или штиля.

Невыносимость постреволюционного штиля подробно разобрана в связи с Великой французской революцией и последовавшей за ней эпохой термидора. Кстати, Троцкий обвинял Сталина в том, что тот является красным термидорианцем. Но это явно несправедливое обвинение. Сталин — это не красное термидорианство. Красное термидорианство — это нэп, прерванный Сталиным. А Сталин — это красный бонапартизм. Бонапартизм сменяет термидорианство именно потому, что термидорианство невыносимо для революционера. Нельзя тонуть в тине потребительства после того, как плыл на революционном корабле в великое будущее. Революция может трансформироваться в державное величие, что и было сделано Сталиным. Но она не может быть трансформирована в мещанский нэп, Сталиным безжалостно прерванный. Остановившееся в эпоху нэпа время вновь заработало в эпоху великих пятилеток и Великой Отечественной войны.

Для меня Георгий Васильевич Свиридов — выдающийся композитор. И его «Время, вперед!» — выдающееся музыкальное произведение.

«Время, вперед!» — это две оркестровые сюиты, изданные впервые в 1968 году (Первая сюита) и в 1977 году (Вторая сюита). Сюиты созданы на основе музыки к кинофильму Михаила Швейцера «Время, вперед!».

Само название фильма взято из пьесы Маяковского «Баня». Привожу тот фрагмент этого блестящего произведения, в котором поэт выражает свое ощущение времени — обновляющего, революционного, исторического. Напоминаю читателю, что в этом гениальном произведении Маяковского в быстро начинающий загнивать и бюрократизироваться быт страны Советов (олицетворявшийся неким товарищем Победоносиковым, главным начальником по управлению согласованиями, его секретарем товарищем Оптимистенко и другими «героями» загнивания) вклиниваются некие герои из будущего. Герои эти запускают некую машину времени, проверяют ее рессоры («чтобы не трясло на ухабах праздников»), щиты, ослабляющие ветер («пятилетка приучила к темпу и скорости»), регулируют «манометры дисциплины». Машину запускают, в нее с четырех сторон с плакатами под «Марш времени» вливаются пассажиры.

Текст «Марша времени», написанный Маяковским, такой:

Взвивайся, песня,                             рей, моя, над маршем                    красных рот! Впе-        ред,              вре-                    мя! Вре-        мя,             впе-                    ред! Вперед, страна,                          скорей, моя, пускай           старье                       сотрет! Впе-        ред,               вре-                      мя! Вре-        мя,             впе-                    ред! Шагай, страна,                          быстрей, моя, коммуна —                   у ворот! Впе-        ред,               вре-                      мя! Вре-         мя,               впе-                      ред! На пятилетке                        премией мы —           сэкономим год! Впе-         ред,                вре-                       мя! Вре-        мя,              впе-                     ред! Наляг, страна,                         скорей, моя, на непрерывный ход! Впе-        ред,               вре-                      мя! Вре-        мя,             впе-                    ред! Сильней, коммуна,                              бей, моя, пусть вымрет                         быт-урод! Впе-         ред,                вре-                        мя! Вре-         мя,               впе-                       ред! Взвивайся, песня,                             рей, моя, над маршем                     красных рот! Впе-        ред,               вре-                      мя! Вре-         мя,              впе-                     ред!

Что же говорит сразу после того, как исполнен этот марш, один из «загнивателей», секретарь товарища Победоносикова товарищ Оптимистенко? А вот что:

«Товарищ, я вас должен конфиденциально спросить — буфет будет? Так и знал! А почему не оповещено приказом? Забыли? Ну, ничего, питья хватит, с едой перебьемся».

Так переживалась несовместимость быта (то есть потребительства) и исторического времени уже в эпоху Маяковского. В том фильме «Время, вперед!» Михаила Швейцера и Софьи Милькиной, для которого написал музыку Свиридов, речь идет об одном дне строительства Магнитогорского металлургического комбината, работники которого хотят побить существующий рекорд производительности труда. Но фильм этот — экранизация одноименного романа Валентина Катаева, у которого, как мы теперь понимаем, в отличие от Маяковского, не было никакого сущностного созвучия с этим самым «Время, вперед!».

А музыкальная цитата из произведения Свиридова стала позывными новостей на советском Центральном телевидении. А потом была снята в постсоветскую эпоху, а потом опять восстановлена.

Короче — в эпоху Брежнева, когда время останавливалось, по телевидению всё время звучало «Время, вперед!». Но уже заканчивалось время в его историческом смысле и возникало новое советское безвременье, погубившее СССР. Время еще двигалось вперед в Латинской Америке, где Фидель бросил последний вызов глобальному безвременью. Потом время остановилось вообще. А Фидель стал просто работать на благо простых людей Кубы, Латинской Америки. Легко сказать — просто работать на это благо. Это был героический и очень эффективный труд. Но внутри этого труда история тоже останавливалась. Как останавливалась она внутри труда великих китайских революционеров постмаоистской эпохи. Когда смотришь на этих людей, просто чувствуешь, как в их жилах течет это самое время, как оно останавливается вокруг них. И как они, задыхаясь от этой остановки, строят свою версию народного блага в ее особых условиях.

(Продолжение следует.)