Обострение мировой «газовой войны». Часть VI
Уже до украинского Майдана в Европе накопились существенные разногласия по вопросу о том, какую роль может и должен играть российский газ в энергоснабжении стран ЕС.
Страны «старой Европы»: Германия, Франция, Испания, Италия, а также хозяева основных газовых ресурсов Северного моря и прибрежных газоносных бассейнов (Норвегия, Великобритания, Нидерланды), были в целом довольны существующим статус-кво. Они, конечно, были готовы, по мере завершения действующих контрактов, яростно торговаться с «Газпромом» за более выгодные ценовые и иные условия поставок газа, но никаких радикальных революций в системе газовых отношений с Россией не искали.
В то же время восточные «младоевропейцы» — и в силу более глубокой зависимости от российского газа, и в силу откровенного политического кураторства со стороны США — кричали о «газовом диктате Газпрома» всё громче.
Однако «майданная революция» на Украине обнажила острые риски транзита российского газа в Европу. И заставила часть «староевропейцев» также задуматься о предсказуемости российско-европейского газового будущего.
Именно в этот момент бывший премьер Польши Дональд Туск заявил о необходимости создания в Европе новой организации под названием «Энергетический союз ЕС» (ЭСЕС).
Туск, выступив в апреле 2014 г. с идеей создания ЭСЕС, предложил вручить руководящим органам ЭСЕС полномочия вести от имени ЕС все переговоры о контрактах на поставки энергоносителей (нефть, газ, уголь) и электроэнергии в Европу, а также организовывать их централизованные импортные закупки.
Страны «Старой Европы», у которых имелись и мощные энергетические корпорации мирового уровня, и опыт международной торговли энергоносителями и энергией, и долгосрочные (вплоть до 20- и 30-летних) импортные контракты, сразу объявили проект Туска «очередной мертворожденной бумажной затеей». В том числе потому, что проект жестко ущемлял «энергетический суверенитет» стран-лидеров ЕС и, кроме того, слишком откровенно противоречил принципам «свободной торговли». На которую, по нормам Всемирной торговой организации, никакие государственные и надгосударственные ограничения распространяться не могли.
Однако заключенный в мае 2014 г. крупнейший контракт «Газпрома» с Китаем о поставках газа по трубопроводу «Сила Сибири», а также российские обещания еще одного контракта с тем же Китаем по газопроводу «Алтай» подтолкнули «староевропейцев» к анализу возможных проблем европейского энергоснабжения. Хотя бы по той причине, что будущий российский газопровод «Алтай» должен был поставлять в Китай газ с тех же месторождений Западной Сибири, с которых сейчас идет основной газовый поток в Европу. И уже в сентябре–октябре 2014 г. в Еврокомиссии началось обсуждение более мягкого проекта будущего ЭСЕС.
Это обсуждение резко активизировалось с ноября 2014 г., после выборов Европарламента и нового состава Еврокомиссии. В ней пост еврокомиссара по энергетике занял словацкий дипломат Марош Шефчович. Который, похоже, увидел в создании ЭСЕС свое главное поручение или даже призвание.
В новом проекте ЭСЕС этой организации отводится роль не главноуправляющего, а как бы «лишь координатора» энергетической политики Европы. Однако эта координация предполагается весьма жесткой.
Примечательно, что в обнародованном 25 февраля 2015 г. проекте ЭСЕС в числе потенциальных энергетических партнеров ЕС названы США, Азербайджан, Туркмения, Алжир и даже Иран, но не Россия. Не менее примечательно и то, что проект фактически касается только вопросов регулирования в газоснабжении и атомной энергетике (то есть тех сфер, где у ЕС налицо конфликтные отношения с Россией). Уголь и нефть в проекте ЭСЕС не обсуждаются.
Что же в нем обсуждается?
Во-первых, проект требует, чтобы страны ЕС сообщали Еврокомиссии о зарубежных контрактах своих корпораций в сфере энергетики не задним числом, по факту их заключения и утверждения межправительственным соглашением, а на самой ранней стадии подготовки контрактов и соглашений.
Во-вторых, согласно проекту, Еврокомиссия (ЕК) должна получить право участия в переговорах по будущим контрактам, а также включать в соглашения какие-то (пока не определенные)«стандартные условия».
В-третьих, ЕК предполагает изменить европейское законодательство с тем, чтобы обязать энергокомпании публиковать все существенные условия готовящихся контрактов. Включая такие (традиционно составляющие коммерческую тайну и обеспечивающие успешную рыночную конкуренцию) данные, как объемы и условия поставок, принципы ценообразования и цены, сроки действия и ограничения контрактов. Еврокомиссар Шефчович подчеркивает, что все европейские газовые и ядерные контракты «должны быть полностью прозрачными».
То есть, Шефчович прописал в новом проекте ЭСЕС такие условия «координации» энергетической политики стран ЕС, которые должны в перспективе дать Еврокомиссии почти полный контроль над этой политикой. Включая возможность фактически распоряжаться всей системой зарубежных коммерческих контрактов крупнейших энергетических корпораций Европы.
Эти корпорации, естественно, включили свои «механизмы влияния». В том числе, в европейской и международной прессе. И объяснили, что проект Шевчовича нарушает основополагающие рыночные принципы свободной торговли, независимости бизнеса от власти и честной конкуренции и фактически предлагает свойственное авторитарным режимам государственное регулирование энергетической отрасли.
А еще европейские политические лидеры начали задавать энергокомиссару Шефчовичу неудобные вопросы. В том числе, вопрос о том, готова ли Энергокомиссия гарантировать странам ЕС альтернативные поставки газа в том случае, если они пойдут на досрочный разрыв действующих контрактов с «Газпромом».
А еще в европейской прессе появились предположения о том, что весь проект ЭСЕС (включая не называемые Шефчовичем будущие «стандартные условия контрактов»), видимо, нацелен на адаптацию законодательства Евросоюза к будущему глобальному соглашению с США — Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству. И что задача (или поручение) Шефчовича состоит в том, чтобы обеспечить Европе преференции для американского сланцевого газа и американских нефтегазовых корпораций. А заодно — для строительства американских АЭС и поставок американского ядерного топлива...
В результате проект ЭСЕС, который Шефчович рассчитывал принять к исполнению в 2016–2017 гг., резко затормозился.
21 марта на саммите стран ЕС принципиальное решение о создании ЭСЕС было принято. Но в решении речь идет только о его роли в «согласовании» энергетической политики стран-членов. Германия, Нидерланды и Финляндия решительно выступили и против права ЭСЕС блокировать сделки, и против его посягательств на конфиденциальность условий сделок.
При этом Шефчович уже до этого европейского саммита резко умерил свои амбиции по внедрению ЭСЕС. Он сообщил, что основные нормативные документы ЭСЕС планируется подготовить до 2019 г., а в полную силу Энергосоюз заработает лишь в 2030 г., когда у европейских корпораций истекут сроки уже заключенных с Россией газовых контрактов. И что к этому времени зависимость Европы от импорта российского газа (которая сейчас составляет около 30 %) «должна быть сведена до минимума».
Важный вопрос: как именно эта зависимость может быть «сведена до минимума»? И до какого минимума?
Каким газом сейчас питается Европа?
Своего газа у нее, увы, крайне недостаточно. Это в основном газ норвежской «Статойл» (21 % потребностей) и нидерландской «ГазТерра» (15 % потребностей).
Самый крупный многолетний поставщик импортного газа — российский «Газпром» (около 30 % потребностей). Еще три существенных импортных поставщика: алжирская «Сонатрак» (7 %) и катарские «КатарГаз» и «РасГаз» (вместе около 5 %). Остальное «добирается по мелочи», в основном собственной добычей стран и на мировом рынке сжиженного газа (СПГ).
То есть Россия — пока! — самый крупный поставщик газа в Европу. Но дело не только в этом. Дело еще и в том, что очень многие европейские страны зависят от российского газа, как выразились в Еврокомиссии, «в жизненно важной степени».
Так, например, Литва, Эстония, Латвия и Финляндия зависят от газа из России почти на 100 %, Болгария, Словакия и Венгрия — более чем на 80 %, Австрия, Словения, Польша и Греция — почти на 60 %, Германия — на 37 %, Италия — на 28 %, Франция — на 15 %. А теперь к этому списку добавилась еще и Украина, которую европейцам приходится спасать от замерзания и остановки промышленности тем же российским (но уже подаваемым из Европы по реверсу) газом.
Каковы альтернативы российским газовым поставкам, на которые европейская Энергокомиссия намерена ориентироваться для «избавления от диктата «Газпрома»?
Еще весной 2014 г. Энергокомиссия вслед за американским Агентством энергетической информации (EIA) призывала страны Европы активизировать разведку и начало разработки сланцевого газа. Которого якобы в Европе найдены многие триллионы кубометров — в Германии, Франции, Польше, Румынии, Болгарии, Словакии, Литве, на Украине и т. д.
Однако вскоре выяснилось, что в Германии и Франции на сланцевый газ налагается жесткий запрет. Поскольку его, во-первых, сравнительно немного и, во-вторых, в густонаселенных странах просто нет таких мест, в которых сланцевый газ можно добывать без критических экологических рисков для водоснабжения.
И еще выяснилось, что во всех странах Восточной Европы (включая Украину), перечисленных американским EIA, никаких сотен миллиардов кубометров сланцевого газа, пригодных для коммерческой разработки, вообще нет. Последними в начале 2015 г. «сдали» Польшу и Украину, где американские и британские корпорации, проводившие разведку, признали, что рентабельных запасов сланцевого газа не обнаружили, и потому закрывают контракты.
Далее, еще летом 2014 г. Энергокомиссия обращалась к Норвегии, Великобритании и Нидерландам с призывом увеличить добычу газа на шельфе Северного моря и континентальных месторождениях.
Однако осенью 2014 г. компании, ведущие разработку газа в Северном море, сообщили, что почти все шельфовые месторождения находятся на стадии «падающей добычи» и что возможностей существенно нарастить поставки на европейский рынок не имеется.
А в конце февраля 2015 г. Нидерланды объявили о том, что газоносная провинция вокруг крупнейшего месторождения Гронинген оказалась в зоне растущих тектонических рисков. А именно: в регионе газодобычи всё чаще происходят землетрясения. Пока это еще не многобалльные катастрофы. Но для Нидерландов, огромная часть территории которых находится ниже уровня моря и защищена от затопления только рукотворными дамбами, риск слишком велик. И потому Нидерланды начинают «обсуждать сокращение добычи и возможности наращивания импорта российского газа».
То есть окончательно выяснилось, что серьезных резервов «дополнительного» собственного газа в Европе нет. И тогда Еврокомиссия в лице того же Шефчовича объявила, что делает приоритетную ставку на форсированное создание так называемого «Южного газового коридора» — для поставок в Европу газа из Азербайджана, Туркмении и, в перспективе, из Ирана.
(Продолжение следует)
