Осада Кобани, или США в поисках наземного партнера

Осенью 2014 года одним из ключевых очагов большой мироустроительной войны на Ближнем Востоке оказался Кобани — курдский город на турецкой границе в сирийской провинции Халеб. В настоящий момент борьба за Кобани далеко еще не завершена. Однако сейчас уже трудно сомневаться в том, что события вокруг этого сравнительно небольшого города способны привести к принципиальному изменению общей картины мироустроительной войны на территории Ирака и Сирии.

Чтобы понять, почему это так, нужно разобраться, что и как происходило вокруг Кобани.

Осада Кобани боевиками «Исламского государства»* началась в середине сентября и продолжалась не менее сорока дней.

Важно подчеркнуть, что речь идет не просто о захвате джихадистами очередного населенного пункта. 16–17 сентября на город двинулась 15-тысячная армия боевиков. Крупные силы ИГ* последовательно окружали город, веером рассредоточиваясь вокруг него и занимая окрестные деревни, а из города в Турцию шел поток беженцев.

К 5 октября Кобани уже находился в плотном окружении.

6 октября боевиками ИГ была произведена первая попытка войти в город группами с трех сторон. Сопротивление осаждавшим оказывало курдское ополчение, которое и является их основным противником в этом районе. Кольцо вокруг Кобани стягивалось, а окраины уже были заняты боевиками ИГ.

Описанные события с первого дня стали предметом напряженного международного внимания по целому ряду причин.

Прежде всего, потому что реакция курдского мира на начавшуюся осаду Кобани была мгновенной и бурной. И одновременно — в прямой связи с этой реакцией — началось неслыханное давление США на Турцию с требованиями помощи курдскому городу, находящемуся на сирийской территории.

В ночь с 6 на 7 октября во многих турецких городах прошли массовые акции протеста против невмешательства Турции в ситуацию в Кобани и нежелания помогать курдским повстанцам. При этом накал страстей был таков, что в ряде населенных пунктов столкновения протестующих с полицией привели к жертвам. Сразу после этого всколыхнулись курдские общины Франции, Австрии, Германии, также вышедшие на массовые акции протеста.

10 октября боевики ИГ* заняли центр Кобани и получили контроль над 40 % территории города.

Много ли в Сирии и Ираке городов, за осадой которых следит весь мир, отслеживая число переходящих из рук в руки улиц и районов? А в случае Кобани происходило именно это. Заместитель генсекретаря ООН по гуманитарным вопросам Валери Амос заявила, то если Кобани не оказать помощь, что «это будет пятном на совести человечества». С этим трудно спорить, помня о жестокости боевиков ИГ. Но как тогда отнестись к сирийской Ракке и еще множеству городов Сирии и Ирака, по которым уже прошел каток ИГ? И пятнами на чьей совести нужно считать Цхинвал 2008 года, Одессу и Краматорск 2014-го?

11 октября британский журнал The Economist опубликовал критический комментарий по поводу позиции Турции: «Нежелание президента Турции Реджепа Эрдогана помочь Кобани — хотя бы во имя поддержки своих американских союзников — настолько же упорно, насколько и загадочно. К тому же оно контрпродуктивно, вбивает клин между Турцией и Америкой и усиливает напряженность в отношениях с собственным курдским меньшинством. И может вновь разжечь старое, но сегодня дремлющее восстание».

12 октября в Дюссельдорфе прошла курдская демонстрация численностью более 20 тысяч человек. Протестующие несли плакаты «Свободу Кобани!» и требовали от германского правительства усилить давление на Турцию, чтобы заставить ее оказать помощь сирийским курдам. Какая же именно помощь требовалась от Анкары?

Прежде всего, координация переброски под Кобани курдской гвардии пешмерга из Иракского Курдистана через турецкую территорию. А это вызывало у турецких властей упорное сопротивление, поскольку не могло не привести в движение и турецких курдов.

В связи с описанными обстоятельствами можно считать ключевой оценку позиций США на Ближнем Востоке, которую дал официальный представитель Пентагона вице-адмирал Джон Кирби: «У нас нет сейчас в Сирии эффективного, способного и желающего нам помочь партнера на земле». Одних лишь авиаударов по позициям ИГ очевидным образом недостаточно. Пресловутая сирийская оппозиция, на укреплении которой настаивает Турция, явно не способна противостоять ИГ. Иракская армия слаба, а сирийская — противник США. Кто же остается? Остаются те, у кого нет другого выбора. В первую очередь — это курды.

В 20-х числах октября начался переход иракских отрядов пешмерга в Сирию через турецкий коридор безопасности возле г. Суруча. Помимо них, Кобани продолжало защищать вооруженное крыло Партии демократического единства (ПДЕ), то есть сирийского отделения Курдской рабочей партии (КРП), оппозиционного Дамаску.

После прибытия помощи из Ирака в положении осажденного и частично занятого ИГ* города наступил перелом.

26 октября курдские силы самообороны в Кобани перешли в контрнаступление и освободили несколько районов города, а также несколько поселков на его юго-восточной окраине.

27 октября курдское ополчение сумело выбить из города боевиков ИГ, стремившихся закрепиться на северной окраине города и отрезать его от турецкой границы. Эти попытки ИГ не удались. Однако боевики ИГ* отступили от города лишь на 6 км.

К 29 октября в Турцию для перехода в Кобани прибыл курдский военный конвой из Ирака (военная техника и 150 бойцов пешмерга). В атмосфере общекурдского подъема переход пешмерга в Кобани сопровождался массовым братанием иракских курдов с турецкими.

В тот же день в Кобани для участия в обороне города от ИГ* вошла Сирийская свободная армия, на присутствии которой в зоне сражения настаивал турецкий президент. Однако очевидно, что отнюдь не вооруженные группы сирийской оппозиции, подошедшие уже после самых тяжелых боев, сдерживают основные удары джихадистов.

Можно убедительно и с полным правом рассуждать о том, как именно заокеанские манипуляторы в своих интересах сталкивают на сирийской территории взращенного ими международного джихадистского агрессора с объединяющимися силами разделенного курдского народа. Но никакие манипуляции не заставят эти армии драться так, как дерутся в Кобани. Это столкновение двух крупных и очень разных общностей за то, чье именно государство будет создаваться в регионе, давно погруженном в состояние катастрофы — политической, экономической и гуманитарной. Будет ли это новый халифат, идущий по отрубленным головам противников, или значительное по своей территории и военно-политическому весу курдское национальное государственное образование?

При этом обе стороны ясно понимают, за что идет это сражение.

В курдских электронных СМИ рассыпаны высказывания, подобные словам одного из командиров Курдской рабочей партии Турции: «Кобани является красной чертой: для Оджалана (лидера КРП), для курдского народа, для всех. Без Кобани нельзя говорить ни о чем».

Командир курдских ополченцев Мурат Карайылан считает, что оборона Кобани — это «вопрос жизни и смерти для курдов» и что «речь идет о спасении нации».

Однако и для ИГ владение Кобани является вопросом стратегической важности. Поскольку именно этот населенный пункт является воротами, открывающими ИГ доступ к турецкой границе. Город расположен всего в 10 км от нее. А выйдя к этой границе, отряды ИГ* смогут контролировать важный и протяженный ее участок — от Джараблюса со стороны Алеппо до Телль-Абъяна к северу от Ракки.

В разговорах джихадистов также подчеркивается значимость Кобани для ИГ*: «Эрдоган нам очень помог в прошлом. Он дал нам Кобани. Но теперь он нам больше не нужен. После Кобани следующей будет Турция».

Даваемая джихадистами оценка Эрдогана как помощника ИГ* неслучайным образом согласуется с оценками, которые даются американцами. Вот, например, мнение бывшего эксперта госдепа Генри Барки: «Если курды в Сирии создадут, как в Ираке, свою автономию, то следующими будут турецкие курды, и для Турции это страшная угроза. Поэтому турки хотят, чтобы Кобани пал, поскольку это будет большим, большим ударом по сирийским курдам».

Двусмысленность американской позиции заключается в том, что США пугают Турцию одновременно возможностью успеха ИГ* и успеха курдов. В октябре американский генерал в отставке Джон Аллен и заместитель помощника госсекретаря США Бретт Макгарк убеждали турецкие власти поддержать сирийских курдов, поскольку «ИГ* — это заря курдской государственности».

Чем именно станет ИГ* для курдов, говорить пока рано. Зато можно уверенно сказать, что битва за Кобани с каждым днем всё более становится если не зарей государственности, то, во всяком случае, очагом курдского единения. Там уже встретились на общих боевых позициях сирийские, иракские и турецкие курды. И этот процесс явно не повернуть назад.

При этом, по жестокой логике мироустроительных войн, почти любой исход битвы за Кобани может привести к трагедии разрушения сразу трех государств: Ирака, Сирии и теперь уже Турции. И это последнее обстоятельство служит причиной жесткой, но бессильной критики в адрес США со стороны Анкары.

Чем отвечают на нее США? Политическим давлением и презрительными отповедями. Еще 3 октября вице-президент США Джо Байден, выступая в Гарварде, объяснил миру американскую позицию на этот счет: «Нашей самой большой проблемой в Сирии были наши союзники в регионе. Турки были замечательными друзьями для нас, равно как и саудиты, жители Эмиратов и другие. Но что же они делали? Они были чрезвычайно сосредоточены на том, чтобы свергнуть Асада, и вели опосредованную войну между суннитами и шиитами. Они направили сотни миллионов долларов и десятки тысяч тонн оружия всем, кто соглашался воевать против Асада. Вы думаете, я преувеличиваю? Посмотрите сами, куда всё это пошло: люди, которые получали эту помощь, были боевиками «Джебхат ан-Нусры», «Аль-Каиды».

Так вот, оказывается, кто во всем виноват.

Теперь США вынуждены вести в пылающем регионе поиск надежных наземных партнеров в их борьбе с ИГ*. Представить себе в этой роли ССА невозможно. А вот разделенный курдский народ на такую роль вполне годится. Тем более что курдам, повторим, не остается другого выбора.

Вторым таким наземным партнером США вот-вот против своей воли окажется Турция, которая уже подтягивает части на сирийскую границу. И если общерегиональный мироустроительный конфликт затянет в себя турецкие регулярные войска, то вопрос о наземном партнерстве для Запада будет в значительной степени решен.

Совсем недавно, 20 ноября, глава горадминистрации Кобани Энвер Муслим заявил: «Если Кобани перейдет в руки террористов «Исламского государства»*, то затем они повернут в сторону Турции».

Удастся ли ИГ это сделать, пока неизвестно. Однако ясно, что произошедшее превращение войны с ИГ в общекурдскую само по себе открывает новый этап мироустроительного конфликта на Ближнем Востоке. Такой поворот событий неизбежно затягивает в воронку конфликта и Турцию. А значит, ближневосточный конфликт грозит на новом этапе выйти за рамки арабского мира и заполнить собой новые территории.

• «Исламское государство» (ИГ/ИГИЛ/ISIS/ Daesh — ДАИШ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.