От погрома к спутнику и обратно?
Украинская война выявила несколько очень важных вопросов, на которые обществу надо будет самому себе ответить. Один из них — вопрос о том, что именно вкладывать в понятие «русской идентичности». Наверное, всем, кроме совсем уж оголтелых западников, понятно, что надо преодолевать кризис идентичности, что вопрос об идентичности имеет решающее значение. Что он вдвойне важен в условиях, когда Запад объявил Россию врагом № 1. Но одно дело — вести общие разговоры о неимоверной важности идентификации, и совсем другое — обнаружить ее подлинное содержание на нынешнем этапе нашей истории. Проблема такого обнаружения и раскрытия в полный рост встала именно на Донбассе («в Новороссии»). Там-то и выяснилось, что одно дело — выдвинуть лозунги «Русского Мира» и «Русской весны», а другое дело — наполнить их мобилизационным содержанием, понятным для большинства населения и поднимающим его на ту особую борьбу, в рамках которой и впрямь брат вынужден идти на брата. Вот тут-то от проблемы самоопределения, опирающегося на глубокое и точное определение идентичности, никак не уйти.
На днях мы коснулись этой темы в ходе весьма интересного обсуждения на московском дискуссионном клубе «Сути времени» о значении и судьбе библиотек. Как уже писалось, «Суть времени» выступила на защиту библиотек — фактически, даже не традиции, а самой идеи библиотеки — защиту от «прогрессивной» реформы. Реформа, естественно, идущая в западном векторе, идею библиотеки подменяет чем-то совсем другим. Чем именно и как — это отдельная тема, мы ее обязательно скоро подробно в нашей газете рассмотрим. Что же до идентичности, вопрос о ней возник первым, стоило лишь организаторам дискуссионного клуба включить «ролик-эпиграф», где кусочек из фильма «451° по Фаренгейту» плавно перешел в кадры сжигания книг в Третьем рейхе и — столь же плавно и органично — в сцену урока, проводимого печально известной И. Фарион с украинскими младшими школьниками. Которым она разъясняет «на пальцах», что «Мыкола» и «Михаил» — это разное.
Тут, кстати, очень существенно, что «на пальцах». Дело не в детях. Это вообще тренд. И он — не случаен. Он таков, потому что настоящего «успеха» в фашистском деле можно достичь, только оболванив нацию, низведя ее до состояния слабомыслящего, но зато спаянного этой самой «идеей на пальцах» коллективного зверя. Конечно, со взрослыми людьми такое происходит не сразу, потому и стараются начинать с младенчества (что мы сейчас не без ужаса и наблюдаем на Украине).
Итак, идентичность... Но тут мне хочется сразу перескочить с гуманитарного дискурса, на который провоцирует «библиотечный» сюжет, к иному, сугубо практическому и даже грубо-военному. Дискуссии же не только мы ведем в (пока еще!) строгих, благополучных московских залах. Их ведут и значимые фигуры воюющей Украины. В попытке, что называется, народной дипломатии. Я имею в виду, как вы догадались, «телемосты» А. Мозгового, командира батальона «Призрак» и духовного преемника Стрелка, с представителями добровольческих батальонов сил АТО.
Первый был неожидан и впечатлил (в негативном смысле) многих. С удивительной легкостью Алексей Мозговой ушел от ответа на вопрос об отношении к Шухевичу и Бандере. Сказав, что это дела прошлые и потому темой для разногласий быть не могут: ну стоят там у вас им памятники, что за беда-то, а вот давайте олигархов свергать! Собеседников такой подход устроил: действительно, Бандеру оставить, поскольку они за него держатся, а Ленина убрать (ведь г-н Мозговой и на каком-то основании олицетворяемый им «русский мир» за него явно не держатся) — поди ж ты, плохо?!
Сообщив, что «мы воюем с зеркальным отражением» (то есть, нет уже разницы между Майданом и Антимайданом?) и «у нас одна цель — избавиться от узурпаторов власти, которые мешают простому народу», самый ныне раскручиваемый командир Новороссии сделал заявку ни больше ни меньше как на революцию. Разве нет? «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую... Повернем штыки...» и т. д. С одной стороны, это замечательно и наверняка могло бы быть поддержано многими, да вот беда — низовые представители Майдана осуществить экспроприацию украинских олигархов хотят (давно поняв, как облапошились), а вот от антимоскальства и украинской идентичности, выстроенной на антимоскальском фундаменте, они отказываться не будут. Кстати, и гитлеровская консервативная революция проводилась под антиолигархическими лозунгами, а привела к триумфу Круппа, Тиссена, ИГ Фарбениндустри. Умные украинские олигархи вполне это понимают, потому и раскручивают именно нацистскую истерию. Цель которой — зачистка москалей, создание своего олигархического кружка «рейхсфюрера СС» и так далее. Понятно, чего добиваются украинские нацистские консервативные революционеры и стоящие за их спиной олигархи. То бишь Ярош и Коломойский. А вот чего добивается г-н Мозговой?
Первое заседание новой Верховной Рады откроет престарелый сын Шухевича, чьи призывы зачистить москалей, тех самых носителей русской идентичности, Мозгового, как выяснилось, не интересуют, поскольку это было очень давно. Не интересует Мозгового, видимо, и то, что смертельный враг москальства, лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош прошел по мажоритарному округу в Днепропетровской области аж 30-ю процентами. Тут, похоже, маячит поход на Москву, господин Мозговой, а вовсе не на Киев! Шансы вашего с Ярошем «совместного наступления на Киев» строго равны нулю. А вот шансы повторения подвигов Григория Отрепьева, обеспечившего иноземную оккупацию Московии, отнюдь не равны нулю. Скоро ли и об этом начнут говорить апологетически на совместных видеопосиделках? Ох уж эти посиделки, буквально начиненные непроходимой глупостью и коварной двусмысленностью. Интригой и примитивом.
Первая из посиделок, на которой расклад был один к четырем, показала фактически абсолютную готовность г-на Мозгового слиться в идеологических объятьях с оппонентами. «Ну, господа...», — то и дело нараспев произносил новый претендент в Наполеоны и заверял противников, что нет между сторонами никакой разницы, а всё «третья сила» гадит (идеологически). Она же и стреляет из «Точек-У» (дословно: «среди нас есть третья сила, которая периодически...») — что совсем уж несообразно реальности, согласитесь. Поскольку приказы стрелять из «Точек-У» отдавали всё же радикалы, занимающие высокие посты в украинской армии. То есть как раз боссы тех, с кем панибратствовал Мозговой, преисполненный надсадного желания уйти от обсуждения конфликта идей, толкнувших части единого народа на противостояние. Уйти в чисто социальную проблематику и там обрести единство взглядов — увы и ах — невозможно. Может быть, продемонстированные нам потуги совершить нечто подобное свидетельствуют всего лишь о крайней примитивности осуществляющих их псевдополитиков. А может быть, они свидетельствуют об их лукавстве. В любом случае, похвальность намерения (прекращение идущей войны) причудливо сочетается с игнорированием сути происходящего. Каковая есть — гражданская война. То есть война по определению идейная. Не межгосударственная, не межэтническая. Естественно, возникает вопрос: «перевод стрелок» в сторону эмоциональной, но политически малоперспективной сейчас темы социальной справедливости — это от полного непонимания или от глубокой неискренности?
С тем большим интересом смотрелся второй раунд народной дипломатии, где сошлись для разговора уже две группы, а не Мозговой и четверка. Мне, во всяком случае, эти люди показались страшно интересны. Да, они были искренни, но главное... очень-очень знакомы и понятны. В любом своем проявлении. Одно ведь поколение, советское. И «та» сторона до умопомрачения похожа на «эту». И реально хотят мира, и все слова правильные говорят: что война — безумие, что всё равно кончится, что сколько же надо еще народу перебить... А уж когда пение под гитару начинается... Все всех понимают и едва ли не плачут.
Тут «мир-дружба-жвачка» доходит до своего апогея и — рушится. На вопрос: «За что вы воюете?» — Мозговой восклицает: «Дайте нам пожить! Дайте выжить!» А в ответ хотят уточнить: «Где и в чем выжить?» Согласитесь, закономерный вопрос. Потому что в концлагере тоже можно выжить. Или в рабстве. Но люди, восставшие против хунты, не выживать же собирались, а воевать. Они ощутили вызов фашизма и приняли его. Совершенно сознательно. Многие приехали из России. И сойтись на простом позднесоветском «следует жить!» в новых обстоятельствах невозможно. Как и «шить сарафаны и легкие платья из ситца». Несерьезности, существовавшей на позднесоветских кухнях, в нынешней жизни места уже нет и не будет. Всё, проехали, поезд пришел на новую станцию. Глобальный неофашизм называется.
Подменить эту страшную повестку дня повесткой национальной и сойтись на заклинаниях «мы — русские по духу!» — невозможно. И Мозговому, как он ни старался, это категорически не удалось. Потому что бывшие советские люди с одной стороны «моста» запротестовали, что такое прессингование русскости «диссонирует» и «вызывает отторжение» («почему русские, почему не славяне?»), что они уже стали украинцами, а дети их и подавно. А советские люди с другой стороны — просто и твердо объяснили, что жить одним государством с фашистами не станут. «Вы свои лозунги на Майдане видели? «Бей жидов и москалей», факельные шествия? Это 33-й год! Для меня те, кто идет сюда, — уже враг, как мы сможем жить в одной стране, когда пролилась кровь? У меня мира с вами не может быть, я с вами в одном государстве жить не буду», — говорил человек в камуфляже, с седой головой и позывным «Дед».
То есть спустить реальный конфликт на тормозах национализма — есть, дескать, украинский национализм и есть русский национализм, но по-человечески мы все хоть сейчас обнимемся — представители воюющего Донбасса НЕ захотели. Как их к этому ни побуждали все два часа виртуального акта народной дипломатии и все полгода усиленной пропаганды а ля «Спутник и Погром». Потому что поднявшиеся против фашизма люди поднялись именно против фашизма, и они твердо видят различие между собой и теми, кто к фашизму оказался хоть отчасти нечувствителен.
Внутренний мир постсоветского человека остается более сложным, чем это нужно многим — тем, кто уничтожает библиотеки, г-ну Мозговому, «Спутнику и Погрому», г-же Фарион, международным силам, мечтающим о сжигании библиотек во имя формирования нового типа личности. Того типа, который будет достаточно прост для «распальцовок» в духе вышеназванных персонажей. В каком-то смысле, библиотека по-прежнему находится во внутренней комнате постсоветского человека. И в одночасье, с помощью реформы, ее из этой внутренней комнаты не уберешь. Вот так непросто и неочевидно сплетаются две разные темы, как ни странно, равно актуальные для нас сегодня. И как бы ни старался фашиствующий блогер Егор Просвирнин убедить нашу постсоветскую молодежь в том, что спутник и погром совместимы, это — артель «Напрасный труд». Для Вернера фон Брауна они, возможно, и совместимы, а для Федорова, Циолковского и Королева — нет. Об этом поговорим в следующей статье.
