Политические прислужники в сутанах
11 сентября 2014 года, отпевая одного из бандеровских вояк, погибших во время боев на Донбассе, капеллан «Правого сектора»(организация, деятельность которой запрещена в РФ), униатский священник Николай Зализняк выступил с совершенно невозможным для христианского священнослужителя заявлением. Он сказал: «За каждого из наших лягут их десятки. Они пришли сюда, потому что им нужна наша земля. Они хотят, чтобы мы отдали им нашу землю. Мы сделаем это, но наоборот: не им землю, а их отдадим нашей земле!»
Этот прямой призыв к убийству в устах священника можно было бы назвать, по меньшей мере, странным, если бы подобные заявления у греко-католического клира не были бы обычным явлением. Вот что, к примеру, в декабре 2013 года на субботней проповеди произнес другой служитель Украинской Греко-Католической Церкви из Коломыйского района Ивано-Франковской области Мыхайло Арсэныч: «С врагом не может быть другого разговора, как разговор пуль! С врагом не может быть другого языка, как шум леса — шум удавок, на которых повиснут коммунисты! Шум, который к каждому нашему сердцу взывает — возьми в руки оружие и отбрось страх! Не время бояться! <...> Только от каждого из нас будет зависеть, насколько наша рука не дрогнет перед врагом, насколько наш глаз будет держать в прицеле сегодняшнюю власть. Так пусть нашу руку утвердит приклад! Слава Украине!»
Чтобы понять, откуда в униатских священниках такая поистине нечеловеческая злоба и ненависть ко всему русскому, православному и связанному с идеями социальной справедливости, необходимо обратиться к истории этой церковной структуры.
Греко-Католическая (униатская) Церковь, которую сами униаты называют «католической церковью восточного обряда», возникла как совместный политико-идеологический проект Ватикана и королевской власти Речи Посполитой, нацеленный на укрепление власти польского короля и Римского Папы на православных землях, прежде входивших в состав Великого Княжества Литовского. С середины XVI века распространилась практика раздачи католическими правителями Речи Посполитой православных епископских кафедр светским людям в качестве вознаграждения за оказанные услуги. В результате к концу XVI века значительная часть православных иерархов Украины и Белоруссии фактически превратились в обычных светских феодалов с небольшим идеологическим довеском в виде церковной должности. Воздействуя на их материальные интересы, обещая поднять их политический статус до уровня католических епископов, польскому королю Сигизмунду III удалось склонить большинство православных епископов украинско-белорусских земель во главе с Киевским митрополитом Михаилом (Рогозой) к заключению унии с Римско-Католической Церковью.
Несмотря на протесты со стороны православной паствы и подавляющего большинства рядовых священников, возмущенных изменой епископов своей вере из-за низменных материальных побуждений, уния была провозглашена 9 октября 1596 года в городе Бресте. По условиям унии, Православная Церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой Папу Римского, принимала католическую догматику, но сохраняла богослужение на славянском языке и православную обрядность.
Родившись в результате предательства как политический институт подчинения народов Украины и Белоруссии влиянию Запада, всю свою будущую жизнь униатская церковь оставалась верна этой своей роли. Сперва она ревностно помогала проводить политику укрепления власти польских королей и Ватикана на украинско-белорусских землях, входивших в состав Речи Посполитой. А потом, когда это государство приказало долго жить, униаты нашли себе нового хозяина в лице австрийских императоров и служили им верой и правдой. В качестве примера такой службы можно вспомнить создание митрополитом Григорием Якимовичем в 1848 году, в разгар демократической революции в Венгрии, проимператорской «Головной руськой рады». Рада просуществовала всего три года: когда революционная опасность для австро-венгерской монархии была ликвидирована, «первая украинская политическая организация» благополучно почила в бозе.
Исторический пик политической активности униатов приходится на период деятельности митрополита Андрея Шептицкого (1865–1944). Шептицкий, возглавивший митрополию в 1900 году, мечтал о великой «незалежной» Украине и распространении греко-католичества на всей территории России. Как и униатские лидеры прошлого, лучшим способом воплощения в жизнь своей мечты молодой 35-летний митрополит считал активное участие в политике. Уже через несколько месяцев после вступления на униатский престол, во время торжественной проповеди при посещении императором Францем-Иосифом I Святоюрского храма он заявил: «Галицийские русины всегда были и останутся верными австрийской короне. Сердца и души наши навеки отданы вам, ваше императорское величество!»
И это были не просто слова. Митрополит Шептицкий активно занимался привлечением западноукраинской молодежи в австро-венгерскую армию. Когда на повестке дня стал вопрос о войне с Россией, львовский владыка, вопреки церковному «не убий», становится одним из активных ее сторонников и деятельно включается в ее подготовку. Осенью 1913 года один из ближайших подручных митрополита К. Трилевский под крылом униатской церкви создает военизированное националистическое формирование «Украинские сечевые стрельцы» (УСС).
Кроме того, «блаженнейший митрополит» занялся банальным шпионажем в пользу австро-венгерской короны. Он развернул на территории Российской Империи сеть осведомителей, которые добывали для австрийцев информацию военного и политического характера. Шептицкий лично совершил несколько конспиративных поездок в Россию. Во время одной из них, в мае 1913 года, он едва не был арестован русской контрразведкой.
Шептицкий горячо приветствовал начало Первой мировой войны и принял активное участие в разработке планов австро-венгерской оккупации Украины. Однако жизнь — дама с удивительным чувством юмора. В результате русского наступления Львов оказался занят армией генерала Брусилова, а униатского архиерея в связи с его активной антирусской деятельностью интернировали и вывезли в глубь России.
По результатам Первой мировой Западная Украина оказалась под властью Польши. Но это практически ничего не изменило в положении Шептицкого и всего униатского клира. Митрополит легко нашел общий язык с властями Варшавы. Тем более что родной брат владыки, генерал Станислав Шептицкий, вскоре стал фигурой номер два в правительстве Юзефа Пилсудского и занял там пост военного министра.
При этом митрополит Шептицкий продолжает активно заниматься политикой. В 30-е годы он стоит у колыбели Организации украинских националистов (ОУН). Не случайно многие из главарей ОУН были выходцами из семей униатских священников. Среди них — основатель организации Евгений Коновалец; его преемник и многолетний управляющий имениями митрополита Андрей Мельник; руководитель так называемого краевого провода ОУН в начале 30-х годов, сын униатского священника из села Угринов Степан Бандера; бывший порученец А. Мельника, а позже главарь организации, сын священника-декана из Скалатского района Тернопольской области Ярослав Стецько и многие другие.
Поэтому вполне закономерной была реакция владыки на вступление во Львов фашистских войск летом 1941 года: «Мы радуемся освобождению земли нашей от безбожного большевизма. От наболевшего сердца приветствуем освободительницу нашу немецкую армию и ее вождя Адольфа Гитлера. Искренне просим всевышнего о победе немецкого оружия над большевизмом...»
Однако Гитлер и фашисты не оправдали доверия Шептицкого, и, когда в 1944 году Красная Армия изгнала гитлеровцев из Львова, пришлось ему обращаться с верноподданическим посланием уже к «главному большевику» — Сталину: «Правителю СССР, Главнокомандующему и Великому маршалу непобедимой Красной Армии Иосифу Виссарионовичу Сталину привет и поклон».
Однако очередная попытка униатов «припасть к сапогу» нового хозяина не увенчалась успехом — в 1946 году на Львовском Церковном Соборе Украинская Греко-Католическая Церковь (УГКЦ) была официально упразднена и возродилась только в 1989 году, на волне «перестройки», с «легкой руки» М. С. Горбачева. Новое явление униатов было напрямую связано с ростом украинского национализма в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Поскольку в возвращении униатов на Украину были активнейшим образом задействованы тесно связанные с американскими спецслужбами украинские эмигранты в США и Канаде, которые сохранили накаленные антисоветские, антирусские и антиправославные настроения, непосредственное включение греко-католиков в политическую жизнь Украины подразумевалось.
Хотя без влияния униатов не обошлось ни одно «оранжевое» событие политической жизни постсоветской Украины, а их вклад в строительство «незалежного» и антироссийского государства трудно переоценить, звездный час греко-католиков пришел вместе с событиями последнего Майдана. В начале декабря 2013 года большую часть собравшихся на площади Незалежности составляли студенты Львовского Украинского католического университета (УКУ), действующего в системе УГКЦ. Студенты прибыли в Киев под руководством своих преподавателей, большая часть которых является гражданами США, Бельгии и Польши. Практически все активно работающие в социальных сетях служители УГКЦ призывали пользователей Интернета присоединиться к борьбе против «бандитской власти». А бывший глава униатской церкви архиепископ Любомир Гузар обратился ко всем собравшимся на Майдане с призывом «самим себе завоевывать перемены».
После всего этого разве стоит удивляться воинственным призывам боевых капелланов «Правого сектора»? История и современность Греко-Католической Церкви показывает, что ненависть униатов — это эмоция холуйствующего холопа, которого хозяин постоянно бил и унижал, а теперь позволил в волю поглумиться над захваченной в полон жертвой.
