Политика дерусификации
События на Украине, в том числе и в культурной сфере, до мелочей напоминают то, что происходило в странах, где тем или иным способом насаждалась «демократия». Похищение из музеев ценных предметов и вывоз их заграницу — одна из характерных примет установления демократии по американскому образцу. Бесценные культурные раритеты уже потеряли Ирак, Египет, Ливия, Сирия. Достаточно вспомнить, что был разграблен Каирский национальный музей и музеи в Ираке. Теперь музеи грабят на Украине. Причем к воровству неизбежно прибавляется хулиганство, желание испохабить как можно больше священных предметов и полное презрение ко всему, что связано с культурной сферой.
Презрение это усугубляется еще и тем, что огромный пласт культуры — фактически всё, что было создано в имперский и советский период, подвергается поруганию или пересматривается с позиций самостийности. Так, к примеру, воспевавший СССР и красную идею советский режиссер Довженко, оказывается, был украинским националистом.
В сфере материальной культуры Украина, как уже было сказано, теряет ценности, накопленные столетиями и с большим трудом. За сохранность своей музейной коллекции опасаются сотрудники киевского Национального художественного музея, находящегося на улице Грушевского. Министр культуры Украины Леонид Новохатько отметил, что сотрудники музея вынуждены были перенести работы, хранившееся на первом и втором этажах, в хранилище. И опасения эти не безосновательны. По данным Л. Новохатько, грабежу уже подверглись Украинский дом в Киеве, а после захвата Черкасской облгосадминистрации пострадала картотека культурного наследия местного управления культуры.
Из Украинского дома украли экспонаты, принадлежавшие Музею истории Киева, переданные ему когда-то Институтом археологии Академии наук УССР: кремневые орудия труда, скифскую посуду и украшения, картины, церковные реликвии, украшения из серебра и золота. По словам работника музея, «это десятки тысяч ценностей, представляющих самые разные эпохи, но преимущественно здесь хранились экспонаты эпохи палеолита».
Теперь Украинский дом является не хранилищем ценной коллекции, а отстойником для развлечения майдановской молодежи. Так, в Украинском доме в конце января открылась «библиотека» Майдана. Работник «библиотеки» А. Зозуля поделилась, что изначально, «планировалось что-то типа буккроссинга — два или три ящика, в которых бы постоянно заменялись и циркулировали книги, а задерживаться тут ничего не будет. Но буквально через 2–3 дня, когда люди начали узнавать о том, что тут формируется библиотека, они стали приносить те книги, которые раньше находились в Доме профсоюзов, в КГГА, в других местах. Плюс многие принесли книги из собственных библиотек». Вот так — просто и со вкусом. Ограбив Дом профсоюзов и другие здания, Майдан смог обзавестись «собственной библиотекой», о чем с гордостью сообщают ее создатели.
Но библиотеки оказалось мало, и 11 февраля в Украинском доме прошла акция «Тату-клейноды», во время которой желающие могли сделать себе татуировку с «патриотической тематикой». Майдан развлекается! И жалобы министра культуры о бедственном положении украинских учреждений культуры, в которые никто не ходит: «Неполученные доходы в учреждениях культуры в центре Киева составляют около 2 миллионов [гривен] ... учреждения не имеют возможности платить коммунальные платежи», — выглядят как глубокий анахронизм. Высокая культура — это не то, что востребовано неофашистами и гламурной интеллигенцией, устраивающей фотосессии на баррикадах Майдана.
Между тем происходящее — это только первые последствия переворота. Его вдохновители, организаторы и приспешники только-только начали проводить в жизнь свою программу. «Правый сектор» заявляет в обращении к русскоязычным гражданам, вышедшем 23 февраля: «Наше отношение к русским так же, как и к другим представителям национальных меньшинств, вполне вписывается в методологию, предложенную Степаном Бандерой: братское к тем, кто вместе с нами борется за государственность украинской нации; толерантное к тем, кто признает наше право быть хозяевами собственной судьбы на своей земле; враждебно к тем, кто это право отрицает».
Что подразумевается под «борьбой за государственность украинской нации»? Опыт такой борьбы в странах, вышедших в начале 90-х годов из состава Югославии, и опыт создания «государства» в Косово, показал, что «государственность» в их понимании требует, прежде всего, истребления и сгона с земель представителей других народов. Опыт прибалтийских стран показывает, что «государственность» требует насильственной ассимиляции представителей других народов. И нет никаких сомнений в том, что на Украине с приходом бандеровцев к власти оба этих способа создания «государственности» будут задействованы.
Все в том же обращении «Правого сектора» к русскоязычному населению сказано: «Мы считаем, что дерусификация Украины — вполне справедливое и необходимое явление. Понятие дерусификации означает, что этнические украинцы вернутся к собственной речи, истории, идентичности. При этом мы понимаем, что процесс дерусификации не может быть форсированным. Вместе мы отстаиваем право всех национальных меньшинств (в т. ч. и русских) на воспитание собственной идентичности и культуры. Мы не спутываем это право с деятельностью иностранных шовинистических, имперских центров, деятельность которых должна быть прекращена».
В обращении бросаются в глаза две вещи.
Первая. Говорится, что «этнические украинцы вернутся к собственной речи, истории, идентичности». Что это значит? Какую историю, речь и идентичность будут возвращать этническим украинцам?
Понятно, какую. Это уже хорошо показал Ющенко и «Правый сектор»: бандеровцы будут признаны героями,
Гоголь и Бабель — украинскими писателями, читать которых полагается в переводе на украинский. В 2009 году по указанию Ющенко в литературную программу был включен курс «Иноязычной литературы Украины», куда попали оба писателя, а к 200-летнему юбилею Гоголя на Украине вышло собрание его сочинений на украинском языке. Ющенко также организовал кампанию по популяризации классической украинской литературы.
И тут встает вопрос, что делать с теми, кто считает себя украинцами, но не хочет считать Гоголя украинским писателем, читать его в переводе и чтить память бандеровцев? Именно этих людей и будут дерусифицировать.
И как будет решаться задача по сортировке людей на тех, кого надо дерусифицировать, и на тех, кого не надо? Кто эти «этнические» украинцы, как определить их достаточную принадлежность именно к украинцам, а не к русскому национальному меньшинству?
Как это делать в условиях, когда в стране живет большое количество смешанных украинско-русских семей? Как вообще создавать на Украине национальное государство, в котором русские должны быть национальным меньшинством, если на Украине даже по опросу американского Гэллапа, проведенному в 2009 году, — 83 % жителей Украины являются русскоязычными? Сколько времени займет перевод на украинский мировой классики, если в данный момент более 90 % книг, издаваемых на Украине, издается на русском языке? И что делать с библиотеками, в запасниках которых лежит главным образом русскоязычная литература? Что делать с тем, что русскоязычное большинство хочет читать и общаться на русском языке?
И тут нужно обратить внимание на вторую вещь, привлекающую внимание в обращении «Правого сектора». В нем говорится о том, что «процесс дерусификации не может быть форсированным». Но первые решения украинской Рады показали, что процесс будет именно форсированным. Процесс украинизации начался на Украине сразу после распада СССР. В книге «Россия — не Украина», Леонид Кучма объясняет логику своих действий тем, что «Украина — государство, которое по ряду параметров вынуждено воссоздавать себя. ... Одним из важнейших параметров является государственный язык». Именно вопрос о языке был и остается ключевым в борьбе за украинизацию населения Украины.
Детские сады, школы и вузы переводятся на украинский язык. Имена в паспортах указываются на украинский манер и появляются Олэны (Елена), Ганны (Анна) и Мыколы (Николай). В 2008 году был принят закон, по которому все иностранные фильмы должны были дублироваться на украинский язык. И принятие в 2012 году закона, позволившего делать копии фильмов иностранного производства с дублированием на государственном или региональном языке, — проблемы не решило.
Как прокомментировал ситуацию директор одесского кинотеатра В. Царев: «Они [дистрибьютеры] нам внятно сказали, что не будут давать фильмы на русском языке по идеологическим соображениям, им это неприятно, и они не хотят этого делать. Помимо идеологической есть и причина коммерческая, так как именно при этих дистрибьюторах есть студии дубляжа, а платят за украинский перевод фильмов американские компании-правообладатели...» И назвал еще одну причину: «Они [дистрибьюторы] говорят, что хотели бы выпускать фильмы с русским переводом и готовы это делать, но им очень не рекомендует этого Минкульт. Им прямо сказали: «Если вы придете к нам с такой просьбой, не обижайтесь, у вас будут проблемы с получением прокатной лицензии».
Препятствия при использовании родного языка во время просмотра кинофильмов, телевидения, обучения в учебных учреждениях (школах, вузах) — один из самых эффективных способов маргинализации и вытеснения из страны русского населения, выдавливания его из общественной, культурной и политической жизни.
Как это происходит, можно посмотреть на примере Прибалтики. Даже в Литве, где вопрос о языке и гражданстве никогда не стоял так остро, как в Латвии, идет острая дискуссия о том, к чему приведет сокращение обучения на родном языке в школах: к более успешному вписыванию выпускников в общественную жизнь Литвы или к их ассимиляции. Представители национальных меньшинств — поляки, например, — считают, что это приведет не к интеграции, а к ассимиляции, и выступают резко против такой политики государства.
«Правый сектор» в обращении к русскоязычному населению заявил о том, что украинизация не может быть форсированной. Но действия Верховной Рады показывают, что в планах, конечно, как раз та самая форсированная украинизация, про которую говорится, что ее не будет. Проблемы, с которыми русское население уже сталкивалось в сфере языка, будут только усугубляться, а силы, препятствовавшие усиленной языковой украинизации, в данный момент слабы и дезорганизованы. В итоге, 23 февраля Верховная Рада Украины отменила закон «Об основах государственной языковой политики», принятый 3 июля 2012 года. За отмену закона выступили 232 депутата украинской Рады из 334 голосовавших.
Закон «Об основах государственной языковой политики» или закон о «региональных языках» подразумевал, что в регионах, где проживает более 10 % представителей другой национальности, язык меньшинства должен быть представлен на региональном уровне в качестве второго официального языка. Этот закон с большим трудом провела через Верховную Раду «Партия регионов». Он был далек от обещанного признания русского — вторым государственным, но было хоть что-то. Теперь, после отмены ненавистного закона о «региональных языках», главы фракции «Батькивщина» А. Яценюк, лидер партии «Свобода» О. Тягнибок и члены «Правого сектора» Украины уверяют, что русскоязычное население не столкнется с языковыми проблемами. Но эти обещания, конечно, не имеют никакого отношения к реальности, которую мы уже видим. И если русские, проживающие на Украине, не наберутся решимости сказать свое веское слово и дать отпор дерусификаторам, реальность Украины станет еще страшнее.
