Право на кислород (окончание)

Быстрое развитие событий побуждает меня к тому, чтобы завершить данный аналитический доклад уже в этом номере. Что я, собственно, и обещал читателям. Но события развиваются весьма специфически. Тут речь идет не только об убийстве Немцова. Но и о том, что уже сейчас вовлекается в разбирательство этого убийства.

Аналитика таких процессов не может быть оторвана от концептуальности. Но в острые периоды нет места и концептуальности, оторванной от конкретики. Соединение того и другого требует иного объема исследования. Мне удалось в кратчайшие сроки осуществить исследование именно в необходимом объеме. И мы приняли решение напечатать завершающую часть исследования в одном номере, невзирая на его объем. С этой целью я объединяю передовицу и основную часть. А также использую несколько полос для напечатания данного доклада. Этого, повторяю, требует стремительность развития событий. Данный доклад необходим и тем, кто хочет разобраться в происходящем, и тем, кто намерен действовать. Последние должны понимать, что, не разобравшись, действовать нельзя. И что действия «Сути времени» всегда должны носить преимущественно интеллектуальный, категорически неэкстремистский и даже антиэкстремистский характер.

В серьезных ситуациях ажиотажу не место. Побеждает разум, спокойствие, сила воли, четкость действий и предельная корректность осуществляемых шагов. Призываю всех помнить об этом. Ориентироваться на это. И никогда не позволять эмоциям подавлять разумное начало, а ажиотажу подавлять корректность, конституционность, необходимую деликатность и точность политического поведения. Оговорив это, перехожу к изложению завершающей части своего концептуально-аналитического исследования.

Только что вышла в свет моя книга «Красная весна», которая перед этим была напечатана в нескольких номерах нашей газеты. В книге я подробно обсуждаю наше западничество. Причем не только либеральное. Обсуждаю я его и в связи с разрушением СССР, и в связи с проблемой капитализма как такового.

Не желая здесь вновь повторять всё то, что уже было сказано в этой книге, я просто сформулирую в виде тезисов основные следствия, происходящие из природы нашего западничества, подробно обсужденной мною и в книге «Красная весна», и в других работах. Эти тезисы нельзя считать даже сжатым описанием природы нашего западничества. Я в них сформулирую только то, что имеет прямое отношение к нынешнему этапу взаимоотношений Российской Федерации с США и Европой.

При этом я, конечно же, не ставлю знак равенства между США и так называемой старой Европой, в которую входят, прежде всего, Германия и Франция. Конечно же, старая Европа будет отстаивать свои интересы, противоречащие интересам США. И, в отличие от Европы новой, которую именуют восточной, старая Европа всячески будет стремиться к тому, чтобы выйти из-под управления США.

Что же касается новой Европы, то она неимоверно счастлива от того, что ею аж сами США управляют. И этим выявляет свою подлинную природу, весьма далекую от той, которая веками именовалась «свободолюбием» («свободолюбивая Польша», «свободолюбивая Финляндия», «свободолюбивая Чехия» и, наконец, «свободолюбивая Украина»). Свободолюбивая мечта, как мы убедились, состоит в том, чтобы стать подчиненными правильному хозяину. Причем в такой степени, в какой, конечно же, не были подчинены хозяину предыдущему, то бишь СССР.

Возвращаясь к старой Европе — существенно отличающейся от Европы новой — считаю необходимым оговорить, что, пытаясь ускользнуть из-под управления США, эта Европа в решающий момент и в случае предельного давления со стороны США поступит так, как нужно США.

Обсуждать здесь все механизмы, созданные США для того, чтобы старая Европа никогда не смогла вырваться из-под американского управления, я не буду. Что-то обсуждено в «Красной весне», что-то надо обсуждать отдельно. А что-то и обсуждать пока невозможно. Очень хочу, чтобы жизнь опровергла мой тезис о несуверенности даже старой Европы. Но боюсь, что в очередной раз окажусь прав.

Сделав оговорку по поводу несуверенности старой Европы и этим оправдав возможность говорить об отношениях между Российской Федерацией и Западом в целом, имея в виду, прежде всего, отношения между РФ и США, я перехожу к тезисам, обоснование которых читатель может получить в книге «Красная весна» и других моих сочинениях.

Впрочем, поскольку тезисы носят достаточно очевидный характер, то их обоснования потребуют и профессионалы, которым нужно трудиться на ниве российско-западных отношений, и так называемые «гурманы», они же — продвинутые дилетанты. Никоим образом не считая две эти категории читателей сколь-нибудь ущербными, я выполняю свой профессиональный долг перед ними, отсылая к соответствующему источнику. Выполнив же его, перехожу к тезисам.

Постсоветское российское государство являлось и до сих пор является средством (политическим инструментом), используемым постсоветской элитой для того, чтобы обеспечить слияние России с Западом.

Господствующая постсоветская элита может быть названа элитой слияния с Западом (сокращенно — «элитой слияния»).

Часть «элиты слияния» настаивает на полноценном слиянии России с Западом. То есть на таком слиянии, при котором Россия сохранит целостность и государственность и станет такой же частью Запада, как Франция или Германия. Настаивающие на этом представители элиты так же страстно желают слиться с Западом, как и другие представители элиты, которые готовы даже к неполноценному слиянию с Западом. То есть к вхождению в Запад отдельных частей нынешнего российского государства.

Сторонники полноценного слияния не только мечтают о слиянии с той же страстностью, что и сторонники слияния неполноценного. Они рассматривают в качестве блага вхождение России в НАТО, они готовы отказаться от всего, что связано с отличиями историософского, концептуального, метафизического выбора России от историософского, концептуального и метафизического выбора Запада.

В этом смысле даже сторонников полноценного слияния России с Западом нельзя назвать элитой в полном смысле этого слова. Потому что элита в полном смысле этого слова — это элита служения своему народу. Для которого государство является средством продления и развития своего исторического предназначения.

Поскольку это предназначение никоим образом не состоит в том, чтобы слиться с Западом, то любая элита, которая хочет слияния с Западом, не может являться полноценной.

Слияние с Западом, к примеру, невозможно без отказа российских верующих от православия. Потому что Запад — это некий дом, построенный католиками и протестантами. В этом доме не предусмотрено для православия никаких помещений, даже подвальных. И в каком-то смысле это справедливо. Потому что православие (и в этом для меня его огромная сила) всегда заявляло о том, что оно будет строить свой дом. И подвергало европейский дом сокрушительной стратегической, а главное, метафизической, критике.

Поскольку православие заявило о том, что оно не хочет входить в «дом зла», каковым, по его мнению, является католическо-протестантский Запад, Россия может приступить к такому вхождению/слиянию, только резко отказавшись от своего основного православного тезиса. А значит, и от подлинного православия. Ну, и о какой же после этого подлинности православной элиты может идти речь?

И о какой подлинной элитной идентичности может идти речь в России, коль скоро всё необходимо будет строить на отречении и от советизма, и от православия? Что вообще в этом случае останется от истории? И какова будет полноценность в случае отречения от истории?

Великие события прошлого, герои, отстаивавшие страну, великие свершения — только на этом может строиться любая сильная государственность. Что же касается российской государственности, то для нее наличие таких событий, таких героев, таких свершений имеет особо важное значение. Растоптав всё это (а как это растаптывали такие люди, как Сванидзе, Млечин, Пивоваров и другие, — мы все видели), нельзя построить никакой сильной российской государственности. Нельзя создать никакой мощной исторической идентичности. Сначала — поношение Сталина, потом — поношение всего советского периода и странные кривляния вокруг священной темы Великой Отечественной войны (победили, мол, вопреки большевикам, вопреки Сталину). Потом — тотальная демонизация советского периода, его превращение в черную дыру. Потом эта дыра начинает поглощать другие исторические периоды. И мы видели, как именно это делается («Петр Великий породил Сталина — долой Петра Великого! Иван Грозный породил Петра Великого — долой Ивана Грозного! Александр Невский породил Ивана Грозного — долой Александра Невского!»).

Беспрецедентная война с историей, ведущаяся в России, создает неисторическое и антиисторическое общество, которое по определению не может быть классически капиталистическим. Ибо классическое капиталистическое общество должно быть обществом, способным построить сильное государство, а сильное государство строится на историческом фундаменте. Так кто же может так воевать с историей? Кто может строить неисторическое и антиисторическое общество? Только мутакапиталисты. Строя такое общество в России, они естественным образом протягивают руки таким же мутакапиталистам на Западе. Добавим к этому позорное заискивание перед Западом.

Кстати, только в постсоветский период, когда это позорное заискивание стало политикой правящего класса, сталинский термин «низкопоклонство перед Западом» перестал восприниматься как нечто избыточное. Теперь, увы, приходится говорить о настоящем, стопроцентном низкопоклонстве. Но это низкопоклонство не может не быть низкопоклонством перед новым Западом, отрекшимся от своей истории, перед Западом постмодернизма и архаики, перед Западом, променявшим гражданство на потребительство. То есть перед Западом мутакапитализма.

Слияние России с Западом на этой основе может быть только слиянием России с мутирующим Западом и с мутакапитализмом.

Увы, приходится называть даже сторонников полноценного слияния России с Западом не элитой, а квазиэлитой. А сторонников неполноценного слияния России с Западом можно назвать только антиэлитой.

В силу раскола глобальной капиталистической формации на классицизм и мутакапитализм, в силу нарастающего конфликта между классическим капиталистическим модерном и мутакапиталистическими постмодернистскими и архаическими вывертами последних десятилетий квазиэлита в России стихийно или сознательно превращается у нас на глазах в стихийных или сознательных апологетов классического капитализма. А антиэлита в России, присягая мутакапитализму, то есть постмодернизму, сплетенному воедино с архаикой, становится либерально-фашистской. И всё больше стирается грань между либеральным и фашистским слагаемыми этой самой антиэлиты.

Категорически недопустимо преуменьшать разницу между нашей квази- и антиэлитой, размывать грань между ними, восклицать «все они одним миром мазаны!».

Каждый, кто не осознает принципиального различия между квази- и антиэлитой, между элитой модерна и элитой постмодерна и архаики, между элитой классического капитализма и элитой мутакапитализма, — окажется обесточен на нынешнем этапе исторического развития и не сможет участвовать в реальной политической борьбе.

Патриотизм и амбициозность нашей «элиты слияния» состоят в том, что слившаяся с Западом Россия должна сохранять некую целостность и некую государственность. Что позволит ей занять очень серьезное место в этом самом западном доме. И даже потеснить США, подтолкнув старую Европу к подлинной суверенности.

В самом деле — слияние России с Западом, под каковым имеется в виду вхождение РФ в НАТО и Евросоюз, лишит американцев необходимости осуществлять военную защиту Европы. Потому что защищать Европу в этом случае будет не от кого.

Кроме того, Европа, слившаяся с Россией, будет располагать и русской армией, и русским ядерным оружием как частью собственного военного потенциала. В этом случае она сможет защитить себя от кого угодно.

Амбиции и патриотизм нашей «элиты слияния» состояли (а в каком-то смысле и состоят) в том, чтобы ценой любых уступок обеспечить именно такое слияние России и Запада — а значит, и перспективу фактического контроля российской элиты над Европой. Именно в этом были амбиции и патриотизм того же Андропова и его наследников. А наследниками дела Андропова (или, точнее, дела Андропова/Куусинена) в нынешней России являлись и являются очень многие.

Амбициозной «элите слияния», истово верящей в свою патриотичность, глубоко безразличны историософские, культурные, метафизические, идентификационные и иные издержки такого слияния.

И она готова обменять эти издержки на экономические, социополитические и геополитические приобретения. Но амбициозная и патриотически настроенная «элита слияния» не готова отказаться от этих приобретений и всё свести к издержкам. Другое дело, что эта элита не понимает или не до конца понимает значение описанных мною выше нематериальных издержек и пренебрегает этими издержками по причине их нематериальности. Но что такое материальные приобретения, эта элита прекрасно понимает.

Понимает она и то, что материальные приобретения не сводятся к своим счетам в западных банках и даже к западным предприятиям, купленным на те средства, которые удалось аккумулировать на этих счетах. Наша амбициозная, патриотическая по самоощущению «элита слияния» прекрасно понимает, что по-настоящему материальна только власть. А деньги — вторичны. И она готова сливаться, мечтает сливаться с Западом только при условии неких гарантий собственной внутризападной самости. Которая будет иметь место после такого слияния. Сливаться же с потерей самости эта элита не хочет, даже если ей будет гарантировано сохранение средств на западных счетах. Потому что эта элита не верит таким гарантиям Запада.

И, кроме того, она не считает достойным пребывание на Западе в виде супербогатых прожигателей жизни. Она уже поняла, насколько жалким является такой статус на Западе и насколько этот статус неустойчив.

Кроме того, она подозревает, что после неправильного слияния с Западом, каковым является слияние с потерей РФ государственной целостности, будут отобраны и деньги, и свобода. А возможно, и жизнь.

Амбициозная и патриотическая часть «элиты слияния» — это квазиэлита. Часть той же «элиты слияния», которая готова слиться на любых условиях Запада, — это антиэлита.

Квазиэлита не готова сливаться на любых условиях. Но страстно мечтает слиться на тех условиях, которые я описал выше. То есть слиться, наплевав на все нематериальные чудовищные издержки, но получив искомые властно-материальные приобретения.

Другая часть той же «элиты слияния» готова слиться на любых условиях Запада. Эта ее давнишняя готовность позволяет именовать данную часть «элиты слияния» антиэлитой. Что я и сделал еще в 1992 году в статье, опубликованной в газете «Завтра». Статья так и называлась — «Антиэлита».

Приравнивать квазиэлиту к антиэлите — глубочайшее заблуждение.

Не понимать, что квазиэлита при всей ее амбициозности и патриотизме так же страстно мечтает слиться с Западом, как и антиэлита, — такое же заблуждение.

Мечта о слиянии — вот элитный консенсус, коль скоро мы обсуждаем постсоветскую элиту, которая вся пронизана именно этой мечтой.

Люди с любыми элитными возможностями, не пронизанные этой мечтой о слиянии, являются в постсоветской России контрэлитой.

Подчеркиваю, что они при этом могут обладать любыми возможностями и занимать любое положение. Но в элиту они не входят. А потому они живут и действуют, говоря образно, озираясь по сторонам. То есть постоянно ожидая крупных неприятностей от «элиты слияния», сообразуя свои действия с «элитой слияния», рассматривая свои действия, противоречащие «элите слияния», как подударные, именуя всю «элиту слияния» емким словом «они» — и так далее.

Причем под определение «они» для этих представителей контрэлиты подпадают отнюдь не только высокостатусные представители определенной этнической группы. «Они» — это и есть «элита слияния», которая в постсоветской России крайне полиэтнична.

Один из таких представителей контрэлиты был убежден в том, что он относится к числу немногих высших администраторов, способных менять характер политики, преодолевая всё, что порождает своими действиями «элита слияния». Но его политические воздействия носили очень специфический характер. Они осуществлялись как бы из некоего контрэлитного подполья с постоянной оглядкой на контрудары, которые будут наносить «они», с постоянными рассуждениями об «их» всесилии. Политическое мироощущение данного представителя контрэлиты, весьма и весьма влиятельного, можно охарактеризовать через противопоставление поведения крупного военачальника и поведения командира очень крупного партизанского отряда, находящегося в тылу противника.

В России, находящейся под контролем «элиты слияния» и выстроенной под идею слияния, в России, которую можно назвать «страной Слиянией», даже самые крупные представители контрэлиты ведут себя как партизаны, находящиеся в тылу противника.

Для всей постсоветской элиты идея слияния России с Западом носит сверхценный характер.

Отчасти это определяется комплексом вины. Этот комплекс особенно силен у представителей квазиэлиты. Ведь это они должны как-то сочетать свою амбициозность и патриотизм с оправданием распада Советского Союза и крахом советского проекта. У представителей антиэлиты этого комплекса нет и потому для них идея слияния — это нечто само собой разумеющееся. А у представителей квазиэлиты этот комплекс есть, и потому для них идея слияния — это оправдательный надрыв.

Но, конечно же, повторяю, для них наиважнейшее значение имеет полноценность такого слияния. Что это такое, я уже описал выше (см. тезис № 6).

Квазиэлита очень часто негативнейшим образом относится к антиэлите. И даже радуется, когда представители контрэлиты наносят удар по представителям антиэлиты. Но квазиэлита ощущает себя единым целым с антиэлитой. И это сущностное единство определяется идеей слияния.

Постсоветское государство под названием Российская Федерация до мелочей выстроено «элитой слияния» именно под идею слияния.

Под эту идею выстроены все государственные институты, являющиеся именно институтами слияния. Мы вправе говорить о телеологии слияния (то есть о том, что «целевой функцией», которую оптимизируют государство, элита и все институты, является именно слияние), об историософии слияния, об онтологии слияния (всё постсоветское бытие подчинено идее слияния), об идеологии слияния, о системной архитектуре слияния. И в каком-то смысле — даже о метафизике слияния.

Все этажи нашей постсоветской жизни выстроены из материала под названием «слиянин». Весь постсоветский воздух пропитан бактериями, которые можно назвать «слиянки».

ПРОШУ ВСЕХ, КТО ЧИТАЕТ ЭТОТ ТЕКСТ, ВДУМАТЬСЯ В ТРАГИЧНОСТЬ СИТУАЦИИ!

Из «слиянина» было построено всё! Понимаете? И именно «слиянки» определяют состав нашей социально-политической атмосферы. Поэтому любое сопротивление «слиянству» означало добровольное согласие на тот или иной вариант маргинализации. И хорошо еще, если согласившиеся образовывали хотя бы малые, но жизнеспособные сообщества, типа созданного мною и моими соратниками «Экспериментального Творческого Центра». А если сил на это у противников «слиянства» не было? Что тогда? Тогда они выстаивали в атомизированном состоянии и подвергались глубочайшей маргинализации со всеми вытекающими последствиями.

«Слиянство» может носить продуманный характер, а может быть системой рефлексов. Люди, чье поведение складывается из «микрослиянок» и представляет собой автоматизированный поведенческий комплекс, никогда вам не скажут, что они — «слиянцы». Они — нормальные люди, занимающиеся правильными каждодневными делами и преуспевающие в силу своей правильной прагматической установки. На самом деле они — «слиянцы» и могут существовать только в «стране Слиянии», дышащей слиянческим воздухом. Как только из всего этого изымается слияние, страна начинает рушиться, а ее обитатели — задыхаться.

В силу автоматизмов, о которых я говорил выше, рушащаяся страна не понимает, почему она рушится, а задыхающиеся граждане не понимают, почему они задыхаются.

Президент России Владимир Путин, являясь национальным лидером и главой российского государства, фактом общенародной поддержки выведен за пределы тех или иных российских элит. Относить его к квазиэлите или контрэлите (притом что к антиэлите он явно не относится) — значит неуважительно относиться к народному выбору.

И тем не менее, наблюдая происходящее на протяжении многих лет и обладая хотя бы минимальным чувством гражданской ответственности, нельзя не отдавать себе отчета в том, что Путин очень долго чувствовал себя как рыба в воде в атмосфере амбициозного патриотического «слиянства». Что он не разрушал, а укреплял консенсус слияния. Что он блестяще использовал имеющиеся у него инструменты для того, чтобы Россия переходила от ущербно-компрадорского «слиянчества» к «слиянчеству» амбициозно-патриотическому. Что именно такое «слиянчество» и является подлинным содержанием так называемого вставания с колен.

Путин точно и осторожно, наступательно и осмотрительно действовал и действует, находясь на территории слияния, осуществляя идею слияния в ее амбициозно-патриотическом варианте, оперируя инструментами слияния, укрепляя консенсус в рамках элиты слияния, выводя за рамки консенсуса самые одиозные фигуры и так далее.

Но в поведении Путина очевидным образом наличествует нечто, не сводимое к «слиянчеству» даже в его самом амбициозно-патриотическом варианте. Путин занят «слиянством» в его амбициозно-патриотическом варианте, но занимаясь им, он порой как бы останавливается так, как если бы на его рабочий стол прилетела странная птица сомнения. Путин гонит эту птицу прочь и продолжает свои занятия. Но через какое-то время она снова прилетает на его стол.

Видимо, подобная птица порой навещала и Ельцина, но гораздо реже. И если Путин всё в большей степени готов вступить с этой птицей в метафизический, а значит, и политический диалог, то Ельцин никогда не позволял себе ничего подобного.

Переходя от метафор к аналитическим констатациям, необходимо прежде всего признать, что все годы своего правления Путин совсем иначе, чем Ельцин, смотрел на Китай.

Это было легко увидеть. Впрочем, и Ельцин очень хотел дружить с Китаем. Он тоже заглядывался на Китай. Но у Путина это носило — причем уже с 2000 года — холодно-осмотрительный характер. Путин как бы предполагал возможность дрейфа в ту сторону. Подчеркиваю, он не начал предполагать такую возможность в каком-нибудь 2014 году, он предполагал ее изначально.

Но и она, и то, что выше названо «собеседованиями с птицей сомнения», являлось микроскопической добавкой к амбициозно-патриотическому варианту слияния России с Западом, который Путин осуществлял, приводя Россию в определенное состояние, строя вертикаль власти, насаждая рыночные институты определенного формата, создавая определенную элиту, укрепляя квазиэлитную и ослабляя антиэлитную составляющую в рамках консенсуса слияния и так далее.

Никаких открытых стратегических антислиянческих проектов Путин не осуществлял. Страна продолжала оставаться «страной Слиянией». Социум строился из материала под названием «слиянин».

И естественным образом обеспечивалось всё, что из этого следует. Например, наличие Чубайса. Да, представитель антиэлиты — но нужный. Да и вообще, если мы работаем под проект слияния, то антиэлиту можно только обуздывать, можно только ограничивать ее аппетиты, но она нужна для реализации замысленного.

Надежда на амбициозно-патриотическое слияние России с Западом достигла максимума в 2001 году, после того, как радикальный исламизм нанес удар по «башням-близнецам» и США провозгласили крестовый поход против этого самого исламизма.

Казалось естественным, что в рамках такого похода США и Западу в целом просто необходима Россия как ответственный и полноправный союзник. Российская «элита слияния» была абсолютно готова на такой союз. Никаких беспокойств по поводу того, что это может опасным образом дестабилизировать исламское население России, не было и в помине. Замаячило самое желанное — это самое полноценное, амбициозно-патриотическое слияние с Западом. Пусть даже при лидирующей роли США! Это, конечно, не совсем то, чего хотелось, но и это воспринималось как счастливая возможность, как исполнение мечты.

Мечта начала рушиться уже в 2003 году.

Стало ясно, что и крестового похода не будет, и Россию в союзники в такой поход не берут. То есть ее готовы взять, но на второстепенные роли и без какого-либо полноценного слияния с Западом. Элитная эйфория, порожденная «надеждой-2001», сменилась мрачноватой тоскливостью уже в 2003 году.

В 2005 году Запад в лице своих достаточно ответственных представителей конфиденциально сообщил, что амбициозно-патриотическое слияние с Россией западной элитой отвергнуто. И что единственный вариант слияния, который Запад не отвергает, предполагает расчленение России, ликвидацию российского ядерного оружия и т. д.

Но поскольку сказано всё это было сквозь зубы, поскольку не до конца была понятна весомость такой позиции Запада, линия на амбициозно-патриотическое слияние не была отменена. Всё ограничилось наращиванием амбициозно-патриотического слагаемого как в речах, так и в делах. И было непонятно, идет ли речь о прежней — слиянческой — амбициозности и о прежнем аналогичном патриотизме или же о чем-то новом. Потому что для чего-то нового недостаточно проклинать Запад. Проклинать можно по-разному. Одно дело — проклинать, по-прежнему рассчитывая на слияние, а другое дело — проклинать, потеряв надежду на полноценное слияние и не будучи готовым слиться неполноценно.

После 2005 года лихорадочно начала оформляться идеология неполноценного слияния, подаваемого как великое благо.

В основном она начала оформляться в так называемом национал-демократическом варианте, наиболее ярким представителем которого является, конечно же, господин Белковский. Но было ясно, что за господином Белковским стоят те, кого я уже назвал «антиэлитой» или, что то же самое, «элитой неполноценного слияния».

После отказа Запада от полноценного слияния произошел неявный раскол квазиэлиты, часть которой перебежала в лагерь антиэлиты.

В условиях, когда, как минимум, десятилетиями вызревала мечта о слиянии, отказаться от такой мечты невероятно трудно. И невероятно стыдно. Поэтому в условиях отказа Запада от полноценного слияния часть элиты полноценного слияния (амбициозного, патриотического и так далее) должна была схватиться за слияние неполноценное. А что делать-то? Признавать, что погубили ни за грош великую державу СССР и остались на бобах?

Ну хорошо, признаешь это — и что дальше? Надо отказаться от «страны Слиянии» и строить новую страну? Какую? С опорой на что?

Произошел раскол «элиты полноценного слияния», часть из которой перебежала в лагерь элиты слияния неполноценного, то бишь в лагерь антиэлиты. Эти перебежки маркируются поведением ряда знаковых фигур, таких, как много раз обсуждавшийся мною г-н Ракитов. Тут, как и в случае Белковского, важна не сама фигура, а так называемый бэкграунд.

Очень важно, что никакого внятного, идеологически оформленного раскола «элиты полноценного слияния» на ту часть, которая превратилась в связи с невозможностью такого слияния в контрэлиту, и ту часть, которая превратилась по той же причине в антиэлиту, — НЕ ПРОИЗОШЛО ДО СИХ ПОР.

«Элита полноценного слияния», перебежавшая в лагерь антиэлиты, скрывает это перебежничество от своих вчерашних единомышленников.

«Элита полноценного слияния», признавшая невозможность оного в новой ситуации, не занята переоформлением мировоззрения. Она лихорадочно действует необходимым для сохранения России образом. Но это напоминает действия человека, потерявшего понимание того, где он находится, что именно он делает, в чем связь между теми и другими действиями, которые он осуществляет.

Нельзя допустить, чтобы эта невнятица продолжалась. С каждым днем становится всё менее понятно, кто же именно из вчерашних сторонников полноценного слияния с Западом не перебежал и не собирается перебегать в лагерь сторонников неполноценного слияния с Западом. Ясно, что не перебежал и не перебежит один человек — Владимир Путин. Но он и не является, как мы уже установили, представителем элиты в полном смысле этого слова.

Что же касается разного рода элитных персонажей, обнаруживших невозможность полноценного слияния с Западом, то их верноподданнические заявления («Мы — с Путиным», «Путин — это наше всё» и так далее) становятся всё менее убедительными. И они не станут убедительными до тех пор, пока не оформится окончательно противостояние контр- и антиэлиты. И пока все представители элиты полноценного слияния не перейдут в эти два лагеря не только по факту, но и на уровне идеологического, политического и иного оформления своей позиции.

Отказаться от неполноценного слияния мало. Необходимо полноценно оформить новые — теперь уже безальтернативно-контрэлитные — позиции. Необходимо также начать политическое сражение между оформившейся контрэлитой и антиэлитой и выиграть это сражение. Это необходимо сделать уже в 2015 году.

По факту, Путин перешел рубикон. Но идеологически он этот переход не оформил. А ведь нельзя продолжать заниматься обеспечением полноценного слияния России с Западом, зная, что такое слияние невозможно. Это и контрпродуктивно, и донельзя опасно.

Между тем, Путин как бы продолжает руководить «страной Слиянией», использовать инструменты, выкованные в кузницах слияния, строить социум из слиянческих социополитических материалов. Будучи одним из самых осторожных российских политических лидеров, Путин не желает взрывать слиянческую реальность, сложившуюся за последние десятилетия. Тем более что для него, судя по делам и высказываниям, до сих пор непонятно а) какую новую страну можно строить, б) можно ли начать ее строить так, чтобы эта страна не обрушилась (потому что если эта страна обрушится, то уже ничего не построишь), в) каков будет уровень поддержки достаточно дискомфортному построению новой страны, г) кто именно ее будет строить.

Трагедия Петра Великого, безусловно, состояла в том, что страстное утверждение величия России сочеталось у него с абсолютной телеологической и историософской неопределенностью. Яростно выстраивая Россию по европейским лекалам, Петр не давал ответа на вопрос, зачем нужна еще одна великая держава, выстроенная так же, как другие державы Европы. Эта держава должна завоевать Европу? Слиться с нею? Просто сосуществовать с великим европейским соседом, во всем ему при этом уподобляясь?

И Петр, и его преемники всячески уклонялись от ответа на этот больной вопрос. Дал же ответ на него, как ни странно, Ленин — своим переносом столицы в Москву и своей концепцией России как цитадели коммунизма. Именно Ленин вернул, не отказываясь от модернизации России, тот мессианский дух, который был утерян в петровские и послепетровские времена.

Но Петр и его преемники расширяли державу и потому имели право уклоняться от ответа на вопрос, зачем они это делают. Они не оформляли умаление державы, ее капитуляцию, каковыми для Путина и путинцев по факту был распад СССР, прямо названный геополитической катастрофой.

Поражение Петра под Нарвой не имеет ничего общего по масштабу с поражением СССР в холодной войне. Вот почему для Путина было особо болезненно всё, что связано с ответом на вопрос о предназначении России. Он же — вопрос о том, зачем теперь-то, после такого разгрома, городить весь этот державный огород. Стать мощной частью великого и благого западного мира — вот телеология раннего и даже зрелого путинизма, заимствованная Путиным одновременно и у Петра I, и у андроповско-куусиненовских модернизаторов. Эта идеология неизбежно должна была наложиться на оформление российского капитализма эпохи первоначального накопления. Она по факту не могла не стать идеологией классического капитализма, потому что, находясь на ранней стадии развития капитализма, копировать мутакапитализм Запада можно было, только разрушая державу. Что и собирался делать Ходорковский, но Путин-то этого категорически не хотел!

Обращение к капиталистической классике было естественно для Путина настолько же, насколько для Ходорковского было естественным прославление и оформление мутакапитализма. Российский постсоветский патологический либерализм был обречен стать рупором не открытости вообще, а открытости мутакапиталистической патологии Запада, а значит, и открытости всему, что связано с неполноценным слиянием России и Запада. К Путину и членам его команды, не принимающим ни мутакапитализации, ни вытекающей из нее неполноценности слияния с Западом, оставалось только одно — противопоставить мутации и неполноценности, продвигаемым либерализмом, некий консерватизм. Плюс — идею полноценного слияния с Западом.

Всё это не было до конца оформлено. И это не случайно. Как неслучайным была недооформленность всего этого у Петра Великого и его преемников. Был ли у Петра скрытый мессианизм? Чем является его так называемое антизападное завещание? Даже если оно не подлинное, это ничего не меняет.

Как бы там ни было, Путину теперь надо не завещание писать, а договаривать всё то, что было вредно и не нужно договаривать ранее. Или это, или очень скоро — неминуемый крах недооформленного путинизма, который станет одновременно крахом России.

Подменить такое оформление малофеевскими кувырканиями, не имеющими ничего общего с капиталистическим классицизмом и проектом Модерн, проникнутыми духом постмодернизма и архаики, духом «черного фашистского интернационала», не совместимым с нашей историей, с духом великой победы над фашизмом, с духом антифашистского сопротивления на Донбассе, с тем духом, который только и может мобилизовать большинство российского населения, — значит погибнуть, спутав настоящую капиталистическую классику с подделкой. И по факту открывшись другой редакции всё того же мутакапитализма.

Нельзя начать строить новую страну, не признав провала самого плана слияния.

То есть, не сказав обществу: «Извините! Мы и наши предшественники верили в полноценное слияние с Западом и осуществляли всё, что необходимо для такого слияния. Мы считали и считаем это слияние благом. Но Запад дал нам от ворот поворот. Он предложил нам вместо полноценного слияния — слияние неполноценное и абсолютно губительное. Мы от этого отказываемся и начинаем совершенно новый этап, фактически строя и новую страну, и новую элиту, и новое общество. Мы делаем это, во-первых, по необходимости, ибо нас обманули. И, во-вторых, потому, что с Западом происходит что-то неладное. Скорее всего, нас и обманули-то потому, что с Западом происходит что-то неладное. А значит, дело не только в том, что нам дали от ворот поворот, а и в том, что мы сами нечто для себя поняли. Мы поняли, что Запад уже не тот, каким он был. И что в новый, странный Запад, который строится на месте классического буржуазного Запада и классического Запада вообще, входить нельзя».

Необходимо признать, что Запад отказал России в слиянии. Но также необходимо заявить, что и Россия отказывается от любого слияния с Западом — потому что Запад стремительно и зловеще мутирует в сторону постмодерна и мутакапитализма.

Без признания отказа Запада от полноценного слияния с Россией не обойтись. Но необходимо далее оговорить, что Россия отказывается от любого слияния с Западом не только и не столько потому, что ей отказано в полноценности такого слияния. Прежде всего, Россия отказывается от этого потому, что Запад начал стремительно меняться, стремительно обнаруживать свою зловещую новизну. Запад Модерна стал Западом постмодерна и архаики. Запад капиталистического классицизма стал Западом мутакапитализма.

Спасая себя путем отказа от своих фундаментальных, системообразующих качеств, капитализм уже прошел через серию мутаций и движется к финальной мутации, которая превратит его в глобальную фабрику по производству постлюдей, полностью освобожденных от всего, что представляло собой гуманистическое содержание жизни человеческих сообществ на протяжении тысячелетий. Да, это гуманистическое содержание менялось. Но оно всегда существовало. Если мы допустим финальную мутацию капитализма и победу мутакапитализма, дооформившегося по ту сторону этой финальной мутации, то нам придется проститься с человечностью как таковой. И смириться с построением ада на земле, царства беззакония, царства абсолютного зла. Такое царство уже пытался построить Гитлер. Но все его зловещие изыски покажутся невинными шалостями после того, как финальная мутация капитализма свершится и оформится всё то, что эта мутация породит. Счет идет уже на десятилетия.

Пока что чем-то сродни выявлению скверной новизны внутри Запада является антиювенальная тема.

Приход Президента России в Колонный зал в 2012 году, его многочисленные высказывания в пользу так называемой традиционной семьи — отчасти являются как бы прологом к обнаружению скверной новизны внутри Запада. Но это — только пролог! И не может тут всё исчерпывать очень узкая, при всем ее значении, антиювенальная тема.

Полноценный разрыв России с Западом произошел в связи с присоединением Крыма к России.

Но концептуально, стратегически этот разрыв и тогда не был оформлен. Разорвав с Западом, поддержав Донбасс и не введя при этом в Донбасс российскую армию, Путин в очередной раз проявил и свойственное ему волевое начало, и свойственную ему осторожность. Но, круто повернув во всем, что касается реальных отношений с Западом, Путин отказался от концептуального, идеологического и стратегического оформления этого поворота.

Россия осталась «страной Слиянией», построенной из «слиянина» и населенной «слиянцами», дышащими «слиянками». Антиэлита сохранила свои позиции. А поскольку в ее лагерь перебежала часть квазиэлиты, то она эти позиции даже укрепила. Ни новой идеологии, ни новой концепции не возникло.

Путин в качестве главного препятствия на пути неполноценного слияния...

Какая-то (увидим еще, какая) группа его сторонников...

Существующая по умолчанию идеология полноценного слияния, которой Путин и эта группа руководствуются и которая потеряла жизненность в связи с отказом Запада от такого слияния...

Отсутствие новой идеологии...

Колоссальная слабость контрэлиты, большая часть которой маргинализована и не способна даже к выдвижению новых проектов, не предполагающих слияние, а предполагающих что-то другое... А если речь пойдет о реализации таких проектов на деле, то недееспособность большей части нашей контрэлиты приобретет совсем уж вопиющий характер...

Отсутствие каких-либо действий по переоформлению отношений «отказантов» (то есть тех, кто отверг неполноценное слияние России с Западом) с «соглашантами» (то есть теми, кто неполноценное слияние принял)... Ведь совершенно не обязательно для этого говорить о разгроме «пятой колонны»... Да еще и на площадях, под видом поддержки Путина. Именно Путин должен переоформлять отношения, причем абсолютно не обязательно путем разгрома. Но не на улицах же это делается! И пока совершенно неясно, будет ли это делаться и в пользу чего.

Вовлеченность России в явно антифашистский процесс в Донбассе, превращающийся в глобальный антифашистский процесс...

Неоформленность отношений не только со сторонниками неполноценного слияния России с Западом, но и с фашистами...

Отсутствие концептуально-стратегических и даже метафизических ориентиров, позволяющих выбрать постслиянческий путь, предъявить его человечеству в качестве пути, спасительного для всех...

В условиях такой многомерной неопределенности, сочетающейся с явным укреплением элиты неполноценного слияния России с Западом, — трудно говорить о каких бы то ни было полноценных союзах между теми представителями элиты, которые отказались от неполноценного слияния России с Западом, и теми представителями контрэлиты, которые никогда такого слияния не хотели.

Но и отказываться от диалога нельзя. Потому что отказаться от него можно, только отказавшись от политики. Потому что политика предполагает вовлеченность в реальность. Мы уже вовлечены в нее и в Донбассе, и на улицах Москвы. И отказаться от этой вовлеченности мы не можем. Мы по факту уже строим позитивные отношения с теми, кто отказался от расчленения нашей Родины и оказался жестко атакован Западом. И мы по факту строим конфронтационные отношения с теми силами, которые согласились на неполноценное слияние России с Западом.

Завершая на этом тезисы, призванные охарактеризовать и новизну нынешней ситуации, и ее трагизм, я перехожу от рассмотрения идеологических и концептуальных вопросов к той практической аналитике, вне которой все эти вопросы могут быть восприняты как спекулятивные умозрения. Потому что нельзя сказать о неких силах вообще, стремящихся обеспечить неполноценное слияние России с Западом. Нужно говорить о том, что является на сегодня решающим моментом в обеспечении такого неполноценного слияния. А решающим моментом в обеспечении этого наиочевиднейшим образом становится свержение Путина как последнего препятствия на пути к неполноценному слиянию России с Западом.

И тут одно из двух. Либо и впрямь есть силы, замыслившие такое свержение и предпринявшие определенные шаги для того, чтобы его обеспечить. Либо этих сил нет, и тогда все разговоры о неполноценном слиянии и мутакапитализме, о борьбе капиталистической классики и этого самого мутакапитализма, о союзе капиталистической классики с силами, ориентированными на некапиталистические перспективы развития человечества, оказываются лишенными конкретного практического значения.

Так идет ли работа по свержению Путина? Наращивается ли эта работа? Предпринимаются ли конкретные шаги в этом направлении? Каков характер шагов и сил, осуществляющих эти шаги? Ответ на эти аналитические вопросы необходимо искать внутри нашей реальности. При том, что в фокусе этой реальности находится Донбасс как точка пробуждения истории. Присмотримся же к тому, что происходит в этой точке. И постараемся найти в конкретике то всеобщее, что мы только что обсудили. То, что позволяет нам признать наличие конкретного конфликта между мутакапитализмом и капиталистической классикой, между «элитой неполноценного слияния» (она же антиэлита) и тем, что мы уже назвали контрэлитой.

Почему вдруг заявились в Москву на поклон к Путину Меркель и Олланд — руководители двух ведущих стран старой Европы? А ведь они к Путину пришли именно на поклон, и это все понимают. Что породило эту готовность выступать в роли просителей у высокомерных людей, представляющих грозный Запад, эту Римскую империю XXI столетия? Котел в Дебальцево.

Что побудило этих же людей пожаловать в Минск и там денно и нощно обсуждать умиротворение каких-то там донбасских туземцев? Тот же котел в Дебальцево.

Не спорю, в Рамбуйе и других местах тоже что-то обсуждали с Милошевичем перед тем, как начать бомбардировки и наземное вторжение. Но если когда-нибудь какой-нибудь Цезарь нового Рима или какой-то новоримский триумвират и отдадут приказ о бомбардировках России, то это произойдет в совсем другой глобальной ситуации. И отдавать этот приказ будет другой Цезарь по договоренности с другими высшими патрициями агонизирующего нового Рима.

Not now, как говорят новые римляне, они же бывшие варвары, которых Древний Рим разделывал, как бог черепаху. Так что давайте не вовлекать в это обсуждение тему будущих римских действий. Давайте разберемся, что именно так обеспокоило сегодня новоримский патрициат. А обеспокоило его, как все мы понимаем, Дебальцево. То есть в Дебальцево и в Донбассе в целом происходит нечто из ряда вон выходящее. Но что значит «из ряда вон выходящее»?

Это значит, что есть некий ряд событий. И что случившееся в Дебальцево не относится к разряду очередных, в этот же ряд входящих событий. При том, что в один и тот же событийный ряд могут входить события большие и малые, яркие и блеклые. Вот почему утверждать, что в Дебальцево случилось нечто из ряда вон выходящее можно, только а) выстроив некий ряд и б) показав, что случившееся в Дебальцево в этот ряд не укладывается.

Событийный ряд обычно именуется процессом. Я не хочу перегружать данное короткое сочинение рассуждениями о том, чем процесс отличается от потока, а поток — от еще более рыхло организованных рядов (комплексов, пакетов, каскадов). Скажу лишь, что событийный ряд становится процессом тогда, когда общее для событий содержание подчиняет себе специфику каждого из отдельных событий. В противном случае ряд событий является не процессом, а чем-то другим. Тут всё зависит от наличия или отсутствия у событий единого, очевидного целеполагания, от степени влияния этого целеполагания на внутреннюю структуру каждого отдельного события и так далее.

Единым целеполаганием, объединяющим все события, происходящие в Донбассе, является сопротивление граждан, проживающих на этой территории, той скверне, которая для них олицетворяется майданом и майданутыми. А это очень далекоидущая скверна. Это скверна фашизма, причем именно неофашизма. И одновременно это скверна фашизма, вполне исторически узнаваемого. Это скверна нового Запада. Это скверна мутакапитализма. Но не будем сейчас обсуждать эту скверну. Нам сейчас — и именно сейчас, на этой стадии нашего обсуждения, — гораздо важнее установить, что она наличествует. И что простые люди в Донбассе ее вполне себе ощущают. Причем ощущают настолько, чтобы взять в руки оружие и начать жертвенно с нею сражаться.

Ровно так же ее ощущают в разных городах России и мира. В той же Испании, например, и не только. Но, конечно, важнее всего, что наличие этой скверны уловил Донбасс и что он сказал ей «нет». А сказавши, начал сражаться с оружием в руках.

При этом граждане Донбасса могут эту скверну майдана именовать по-разному. Или никак. При всей важности того, как именно они ее будут именовать, еще важнее, что они ее, скверну эту, ощущают. И что возникшее у них острое ощущение скверны породило Сопротивление.

Майдан, осуществив переворот, сделал насилие основополагающим элементом своего бытия. А захватив государственную власть, он перешел от насилия с использованием обрезков железных труб, заточек, финок и автоматов — к насилию с использованием «Градов», «Ураганов», «Су-25» и «Точек У».

Бандитско-фашистская сущность майдана в том и проявляется, что его жажда насилия неутолима. Захватил бы майдан оружие массового уничтожения, он и его бы незамедлительно применил для того, чтобы утолить обуревающие его садистские вожделения.

Соответственно, воля граждан Донбасса к сопротивлению скверне майдана могла быть только волей к сопротивлению вооруженному. Оставляя в стороне вопрос о том, кто прежде всего готов реально продемонстрировать волю к вооруженному сопротивлению, достав откуда-то оружие и предъявив готовое умение его использовать, перехожу к главному.

Будучи материализована в конкретных действиях, эта воля граждан создает очаг или очаги вооруженного сопротивления. Обнаружив это в качестве явленой нам политической несомненности, мы тем самым обнаруживаем и то, что весь идущий в Донбассе процесс является по сути своей процессом оформления вооруженного сопротивления майданству.

Очаги любого вооруженного сопротивления в процессе такого оформления сильно меняют свою структуру и свой характер. Поэтому мы можем и должны рассматривать происходящее в Донбассе как разные фазы одного и того же процесса оформления очага вооруженного сопротивления. Каковы же эти разные фазы?

На первой фазе всегда оформляется легко подавляемый очаг вооруженного сопротивления. В Донбассе его оформляли очень и очень многие. Безлер, Захарченко, Пономарев, Ходаковский (называю фамилии просто по алфавиту). Но потом в процесс формирования такого очага вклинился Стрелков. И началось то, что можно назвать сознательным купированием процесса с тем, чтобы он не вышел из этой своей первой фазы — фазы оформления именно легко подавляемого очага вооруженного сопротивления. Сразу хочу оговорить, что почти любой возникающий очаг вооруженного сопротивления является поначалу легко подавляемым. Так же, как и пожар является легко устранимым в момент, когда лишь начинается возгорание. Но недаром Ленин настойчиво повторял слова декабристов: «Из искры возгорится пламя». И недаром он назвал свою газету именно «Искрой». Крохотный, легко подавляемый очаг возгорания вооруженного сопротивления Донбасса должен был, коль скоро речь идет о процессе собственно историческом, быстро расширяться, превращаясь сначала в трудноподавляемый, а потом и в неподавляемый очаг всё того же вооруженного сопротивления бесчинствующим насильникам.

Считаю необходимым подчеркнуть (и постоянно буду это подчеркивать!): нет ничего противоестественного, конспирологического в том, что поначалу очаг вооруженного сопротивления является крошечным и легко подавляемым. Фидель Кастро, высадившись на Кубе с небольшим и сильно пострадавшим в пути и при высадке отрядом вооруженных революционеров, создал в начальный период именно такой, казалось бы, легко подавляемый очаг вооруженного сопротивления американцам и их ставленнику Батисте. Но этот очаг стал искрой, из которой возгорелось пламя. И оно так быстро возгорелось, что режим Батисты пал, а Фидель стал вершителем кубинских судеб и самым влиятельным из лидеров Латинской Америки.

Утвердившись в этой роли при поддержке СССР, Фидель Кастро устоял после краха СССР и удерживает позиции в течение всего постсоветского периода мировой истории. Он эти позиции удерживает в маленькой стране под боком у США. Это ли не пример того, как могут разворачиваться процессы, превращающие легко подавляемые очаги вооруженного сопротивления в суперочаги, формирующие и новую государственность, и новый общественно-политический строй?

А вот легендарному Че Геваре этот опыт кубинской революции перенести на другие страны Латинской Америки не удалось. Искра, вспыхнув, была погашена. Но это вовсе не означает, что создавший искру Че Гевара был агентом империализма, сознательно создававшим именно легко подавляемый очаг вооруженного сопротивления в Боливии.

Одни искры разгораются, другие гаснут. И в этом — суть истории. Искра большевистского восстания превратилась во всемирный пожар, не правда ли?

Мао Цзэдун создал, казалось бы, легко подавляемый очаг вооруженного сопротивления в Китае. Эта искра, долго разгораясь, создала великое государство.

Хо Ши Мин создал такой же очаг во Вьетнаме, с таким же результатом.

Быстро разгоревшейся искрой было восстание в Приднестровье — против карателей, очень похожих на тех, которые действуют сейчас под жовто-блакитным флагом на Украине.

И, в конце концов, разве сам майдан не был искрой черного пожара, которую удалось раздуть за счет огромной помощи Запада и чудовищной несостоятельности парализованного Западом Януковича?

Появление Стрелкова с небольшим отрядом вооруженных соратников в городе Славянске, где к этому времени местный лидер Пономарев уже возжег крохотную искру вооруженного сопротивления карателям, легко было принять за высадку Фиделя Кастро или любое другое сходное героическое историческое начинание.

Однако вскоре обнаружилось, что Стрелков не хочет иметь никакого отношения к истории и ее героическим перипетиям. Что в каком-то смысле ему история вообще отвратительна. И это обнаружилось не в результате каких-то там специсследований, это обнаружилось в результате заявлений самого Стрелкова. К кому он обращался от имени легко подавляемого очага славянского вооруженного сопротивления? Только к России. И только с просьбой спасти созданный при его участии очаг легко подавляемого вооруженного сопротивления от неминуемого и скорого подавления этого очага украинскими карателями, получившими контроль над людским составом и тяжелым вооружением достаточно крупной армии.

Вопиюще неисторический и даже антиисторический характер похождений Стрелкова обнаруживается немедленно, коль скоро есть представление о том, как ведут себя люди, зажигающие подлинно историческое пламя тех или иных вооруженных сопротивлений. Совсем не так, как Стрелков, они себя ведут, понимаете?

Что, по сути, повторял Стрелков раз за разом? Что славянские повстанцы обречены, ибо созданный ими очаг вооруженного сопротивления чрезвычайно слаб. Что их должна спасать Россия. А если она их не спасет, то... Вроде бы говорилось, что в этом случае горстка сопротивляющихся стрелковцев падет, как спартанцы под Фермопилами. Но это была безответственная болтовня, организация шоу на историческую тему. Чувствительные барышни и женоподобные блогеры начинали рыдать. Эти рыдания раскручивали очень и очень многие. Настолько многие, что впору было говорить о постановке большого спектакля на тему о герое-солдате, творящем потрясающие чудеса и преданном коварным императором.

Такой герой совершенно не собирался умирать. Было видно, что его кривляния, его жалобы носят вполне продуманный и целенаправленный характер. Что, по сути, власти говорится: «Если мать-Россия и лично Президент Путин нас не спасут, введя регулярную армию, то мы свалим... И займемся своей раскруткой. А также антипиаром тех, кто регулярную армию РФ не задействовал. А значит, предал, слил и так далее».

Для того чтобы читатель, яростно обрабатываемый и поныне стрелковцами, почувствовал пикантность такого месседжа, предлагаю ему представить себе Фиделя Кастро, еще не взявшего власть на Кубе, но уже обращающегося к Хрущеву и КПСС: «Мы — ваши сторонники, мы создали очаг вооруженного сопротивления проамериканскому режиму Батисты. Этот очаг легко подавляем. Спасите нас, введите советские войска на Кубу. А не введете — мы свалим и будем вас нещадно позорить как предателей, сливших героический проект Новокубии».

Мне возразят: «Всё ведь не сводится к историческим начинаниям, в рамках которых герои типа Фиделя Кастро, Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина действуют на свой страх и риск, подымают народ, вершат историю, строят новое государство и новый общественный строй. Есть ведь и другие, очень важные начинания, не носящие такого исторического характера, но отвечающие интересам России. Что если речь шла о таком начинании с участием Стрелкова? И дозволительно ли было тогда этого самого Стрелкова атаковать?»

Что ж, давайте для начала договоримся о том, что сценарий № 1, он же — разжигание Стрелковым как новым Фиделем Кастро исторической искры на Донбассе, нами рассмотрен. И что признано несоответствие всех стрелковских действий этому сценарию. Признав это, начинаем рассматривать сценарий № 2, согласно которому Стрелков не исторический герой, не Фидель Кастро, а спецгерой, этакий «тихий русский» (аналогичный «тихому американцу», герою романа Грэма Грина, затаскивавшему американские войска во Вьетнам). Кстати, термин «вежливые люди» и «тихие люди» вполне такому сценарию отвечает.

Вдумайтесь, если вирус стрелковщины еще не сожрал ваш мозг окончательно! Если имеет место сценарий № 2, предполагающий:

а) засылку Путиным (а кем еще-то?) «тихого русского» со спецотрядом в Славянск;

б) разжигание этим «тихим/вежливым русским» легко подавляемого очага вооруженного сопротивления;

в) показ российскими СМИ ужасов карательщины и героизма восставшего народа Донбасса, возглавляемого «тихим русским»;

г) быстрый ввод регулярных войск РФ, аналогичный вводу американских войск во Вьетнам — зачем было «тихому русскому» по фамилии Стрелков громко ныть, денно и нощно живописуя, как именно слаб созданный им очаг вооруженного сопротивления, подавая себя как благородную жертву, преданную и отданную на заклание (ясное дело, кем), позоря тех, кто его послал, обвиняя пославшее его руководство в сливе Новороссии, в измене русскому делу?

Стрелков не вел себя, как «тихий русский», не правда ли? Так не ведут себя ни «тихие американцы», ни «тихие французы», ни «тихие англичане».

Итак, сценарий № 2 — Стрелков как «тихий русский» — не имеет никакого отношения к тому, что реально имело место.

Сценарий № 1 — Стрелков как новый Фидель Кастро, на свой страх и риск разжигающий искру донбасской революции, тоже не имеет никакого отношения к тому, что было реально. Потому что в этом случае Стрелков должен был обращаться к народу Донбасса, привлекать и привлекать этот народ, а не запихивать народных лидеров в подвалы контрразведки. Он должен был брать власть, опираясь на подъем местных масс, расширять очаг сопротивления, переводить его в новую фазу. И уже победив карателей, он должен был строить новые отношения с Россией. Тогда бы он был донбасским Фиделем Кастро, не правда ли?

Мне скажут, что Мао Цзэдун или Хо Ши Мин, в отличие от Фиделя Кастро, опирались на помощь СССР до взятия власти. Но как они опирались? Мао Цзэдун пуще огня боялся предстать перед своими единомышленниками в качестве беспомощной советской марионетки, ввозимой в Китай в обозе великой Советской Армии. Он делал всё для того, чтобы никто не мог его даже заподозрить в чем-то подобном. Потому что в этом случае он потерял бы и возможность опереться на великий народ Китая, и возможность опереться на китайские элиты. Которые откликнулись только тогда, когда убедились в национальном, а не марионеточном характере действий Мао Цзэдуна. И потому поддержали его, а не проамериканского Чан Кайши и не слишком уж советского Ван Миня. И это логика любого политика, делающего ставку на историю и свой народ.

А когда какой-нибудь советский или американский ставленник приходил к власти с помощью ввода иностранных войск в рамках этой самой «тихой модели» (она же — сценарий № 2), то этот ставленник а) не позорил денно и нощно тех, чьей марионеткой являлся, б) пытался приобрести побыстрее немарионеточную репутацию или же покорно уходил через какое-то время, отдавая власть более автономному, а значит, и более дееспособному ставленнику той или иной сверхдержавы (яркий пример — замена малоавтономного афганского политика Бабрака Кармаля на гораздо более автономного афганского политика Мухаммада Наджибуллу).

Но если к феномену Стрелкова не имеет отношения ни сценарий № 1 («новый Фидель Кастро», действующий на свой страх и риск), ни сценарий № 2 («тихий/вежливый русский», посланный Путиным под ввод русских войск на Украину), то в чем же этот феномен? С чем мы имеем дело? А ведь очевиднейшим образом, неоспоримо для каждого, кто хоть как-то умеет думать, феномен Стрелкова не имеет отношения ни к сценарию № 1, и ни к сценарию № 2.

Остается — в виде хоть какого-то оправдания действий Стрелкова — только сценарий № 3, согласно которому Стрелков является спецпосланцем не Путина, а некоей «партии войны», одной из мощных групп в российской элите, борющейся против так называемой пятой колонны, она же — «партия мира».

Итак, «партия войны» посылает Стрелкова в Славянск и говорит ему: «Ты там создавай вопиющую картинку, а мы, опираясь на нее, разжалобим главу государства и убедим его ввести войска».

Убежден, что такой партии вообще не было. Но предположим даже, что она была. И Стрелков был именно спецпосланцем. Но тогда Стрелков не должен был а) сам осуществлять антипутинский антипиар, б) якшаться с автором главных антипутинских мемов («Путин слил» и «Сука, введи войска!»). Никогда гипотетическая «партия войны», желая продавить соответствующие решения, не допустила бы ничего подобного, потому что это воспрепятствовало бы ее успеху: ни один политический лидер не будет вводить войска под давлением и под аккомпанемент поношений самого себя.

Подчеркиваю, ни один политический лидер этого делать не будет, а Путин — тем более. И не надо принадлежать к ближайшему окружению Путина, чтобы это понимать. Между тем, «партия войны» могла состоять только из ближайшего окружения Путина.

Итак, Стрелкова кто-то послал. Потому что если бы его никто не послал, он бы действовал по-другому. Но Стрелкова послал не Путин и не «партия войны». Так кто же?

Сценарий № 4 — Стрелкова послал православный мини-олигарх Малофеев, оборзевший настолько, что осмелился действовать самостоятельно, не сверяя свои действия ни с Путиным, ни с околопутинскими высокими администраторами. Но такого безумца быстро бы урезонили. Да и не надо рассматривать варианты, явным образом не имеющие никакого отношения к реальности. Мы все знаем, что реальный Малофеев — и не «лицо, особо приближенное к верховному», и не беспризорник. Мы все знаем, к кому ходит реальный Малофеев, с кем он советуется, без кого не принимает решений.

Ну и какой же тогда можно предложить сценарий, объясняющий поведение Стрелкова? Увы, единственным оставшимся сценарием № 5, объясняющим его поведение, является сценарий антипутинского заговора. Подчеркиваю, не какого-то абстрактного заговора невесть каких международных закулис, а конкретного заговора с целью свержения законно избранного Президента России, сгона с земель так называемого «омоскаленного» населения восточной Украины (Донбасса), возвращения Украине Крыма, а также постпутинского расчленения России, то есть неполноценного слияния России и Запада.

Если полноценное слияние России и Запада невозможно, а Путин не хочет неполноценного слияния (при том, что большая часть элиты не видит альтернативы слиянию и готова на неполноценное, если невозможно полноценное), то эта большая часть элиты должна попытаться сговориться с Западом, с подконтрольной Западу Украиной и на паях реализовать некий далекоидущий заговор. В рамках этого заговора послать своего ставленника Стрелкова. Поручить ему создание именно легко подавляемого очага вооруженного сопротивления в Славянске. Под это начать палить «Градами» по населению Донбасса, показывать это всё по телевидению в виде ужасающей картинки, породить миллионы беженцев (то есть сгон «омоскаленных»), дискредитировать Путина тем, что он «слил» героя Стрелкова, вывезти этого героя на территорию России, зачистить окончательно Донбасс от «омоскаленных» и этим окончательно опозорить Путина, поднять антипутинский мятеж, под хаос в России зачистить еще и Крым, установить постпутинский режим, и в рамках этого нового режима, осудившего путинизм, начать неполноценное слияние России с Западом.

Вы возмутитесь и скажете, что это не так.

Я был бы рад, если бы это было не так. Я не хочу, чтобы это было так. У меня нет никакого желания под кого бы то ни было подкапываться — это вообще не мой стиль. И уж в особой степени я ничего подобного не хочу в нынешней, невероятно сложной для России ситуации.

Но согласитесь, что сценариев может быть только пять. И все они мною описаны. Согласитесь также с тем, что четыре из них никак не отвечают реальному поведению Стрелкова. И что отвечает его поведению только пятый сценарий. Это не мои инсинуации, понимаете? Это неумолимая аналитика. И для меня она была таковой уже к моменту, когда Стрелков вывел войска из Славянска. Я уже тогда понял, что имеет место сценарий № 5, потому что все остальные сценарии никакого отношения к реальности не имели. Вы хотите меня осудить и опровергнуть? Предложите еще один, свой сценарий, а не орите, как резаные. Не можете? Давайте я предложу.

Сценарий № 6 — наверху все дурью маются. Все находятся в специфическом состоянии, порождаемом избыточным потреблением алкоголя или еще более сильнодействующих средств. Причем для того, чтобы этот сценарий имел отношение к реальности, надо, чтобы так действовали именно все лица, отвечающие за принятие и формирование решений. Но этот сценарий совсем никакого отношения не имеет к реальности. Он имеет к ней гораздо меньше отношения, чем сценарий № 5.

А значит, все-таки приходится согласиться с тем, что имеет место именно сценарий № 5. И что субъект, его осуществляющий, — это элита России, согласившаяся на неполноценное слияние России с Западом. Она же — наш отечественный мутакапитализм.

Согласившись с этим, читатель сразу же двинется по проторенной дороге, ведущей от пресловутого «вашингтонского обкома» в либеральные прозападные элиты РФ. Мол, и на Болотной в 2011–2012 имело место нечто подобное. Так-то оно так. И какие-то нити заговора по свержению Путина во имя обеспечения неполноценного слияния России с Западом и победы нашего мутакапитализма должны тянуться из США в нашу совсем уж прозападную элиту (она же — антиэлита).

Я даже описал одну из таких — возможных, и не более — ниточек. За что описанная ниточка сдуру подала в суд. Причем не только на меня, но и на моего заместителя Юрия Бялого, всегда демонстрирующего особо корректный и доказательный аналитический стиль. Но давайте будем честными до конца.

Господин Стрелков тесно связан не с общеизвестными нашими проамериканскими либералами. Тесно он связан с известным почтенным ведомством, имеющим совсем иную репутацию, нежели господин Чубайс и иже с ним. Причем мы все знаем, с какой именно частью этого ведомства господин Стрелков наиболее тесно связан. И какова именно эта связь.

Меня сразу обвинят в том, что я раскрываю секреты, веду подкоп под уважаемое ведомство. Но пусть это ведомство усмирит своего представителя — генерала Тендетника, который всем рассказал о связях Стрелкова, его ведомственной прописке, прочих тонкостях. Генерал Тендетник (а мы знаем, что он принадлежит к ведомству, в котором отставных не бывает) — он и только он ответственен за то, что раскрыты все секреты господина Стрелкова и опекающего его ведомства. Я тут абсолютно ни при чем: у меня по определению не могло быть такой информации. И по очень многим причинам, появись она у меня, я не стал бы ее использовать. Между прочим, еще и потому, что меня бы спросили: «А откуда она у вас? В чем ее достоверность?»

К господину Тендетнику таких вопросов нет. Он сдал Стрелкова полностью, что называется, с потрохами. Все ведомственные секреты он раскрыл. Всё, что можно, поведал всем обитателям интернета. Я — один из таких скромных обитателей. Господин Стрелков не только не осудил генерала Тендетника. Он с ним встретился. Они с ним полюбезничали. И с этого момента всё стало окончательно ясно.

В пределах этой ясности размещено и поведение определенного типа блогеров так называемой патриотической ориентации. А также поведение определенного типа политиков, являющихся отнюдь не птенцами гнезда чубайсова. О том, птенцами какого гнезда они являются, нам опять же поведал господин Тендетник. Какие-нибудь господа Решетников или Крутов — тоже отнюдь не либералы. Равно как и господа Дугин, Федоров и так далее. Желающие могут сопоставить список фигурантов, яростно славословящих Стрелкова вопреки всему (включая его собственные откровения о совершенных предательствах). И этот список, в чем легко убедиться, адресует вовсе не к либералам.

Господин Стрелков сообщил, что он оставил Славянск, а также другие важнейшие населенные пункты, не только не по приказу, но и вопреки приказу. Гнездо, о котором я говорю, это знает и обычно в таких случаях реагирует достаточно жестко. Но Стрелкову оно всё простило. Более того, оно не стало даже тщательно заметать следы. Оно буркнуло Стрелкову: «Ты, того... говори всё время, что за Путина. А делай то же, что делал».

Между тем, господин Стрелков поведал и о том, что он хотел сдать Донецк. Гнездо и за это погладило своего птенца по головке. И что же это за гнездо?

Сразу оговорюсь — я никогда не буду огульно обвинять все наши ведомства соответствующего профиля в деструктивной деятельности или государственной измене. Это пошло, глупо. Это совершенно не соответствует реальности. Я к ведомствам данного профиля отношусь с симпатией и понимаю, что большинство сотрудников таких ведомств — убежденные государственники, действующие в рамках закона. Меня не ведомства интересуют, а некие элитные группы, входящие в «элиту слияния России с Западом», понявшие, что полноценное слияние невозможно, и согласившиеся на неполноценное слияние. Почему согласившиеся? По разным причинам. Кто-то — потому, что считает это слияние безальтернативным, а кто-то — потому, что оно отвечает его личным интересам.

Элита неполноценного слияния плюс мутакапитализм — вот что меня интересует. Именно это, а не огульное поношение вполне позитивных ведомств, представители которых должны согласиться с тем, что в семье не без урода, а также не без уродов. Более подробно я такие сюжеты в открытой печати не обсуждаю. Хотя бы потому, что игра в разгаре и такое обсуждение было бы слишком простодушным.

Вблизи часа Ч всё раскроется. И к этому часу надо быть готовым. Результаты эндшпиля определятся возможностями сторон, их готовностью действовать в ситуации засветки, конкретными знаниями как аналитического, так и иного характера. А также историчностью нынешней ситуации, то есть готовностью простых людей ломать своими действиями разного рода элитные игры. Может быть, проведенный мною анализ что-то прояснит в части моего неоднозначного отношения к антимайданному маршу, состоявшемуся 21 февраля 2015 года.

Я убежден в абсолютной доброкачественности тех, кто организовывал этот марш и участвовал в нем.

Я убежден также в том, что этот марш в существенной степени был порожден низовыми государственными порывами, а не верхушечными элитными играми.

Но даже если предположить наличие таких игр административного характера (а я, повторяю, эту гипотезу отвергаю как по моральным, так и по иным причинам), то даже игра в том виде, в каком она носит пресловутый вертикальный характер, не могла бы не быть сугубо позитивной. То есть направленной на то, чтобы сделать хорошее мероприятие, никого не напугать, защитить Президента и так далее.

Нечто скверное могло бы проистекать не снизу и не сверху. При том, что наличие этого вертикального «сверху» я, повторяю, не предполагаю. Но если бы он был, он тоже мог бы быть только позитивен. Всё скверное могло воздействовать на данное мероприятие только сбоку. И у меня нет никаких доказательств того, что это имело место. Но у меня есть интуитивное беспокойство, которому я склонен доверять. Как-никак я занимаюсь всем этим уже более четверти века и многое, согласитесь, предугадал. Ну так вот, если это сбоку и впрямь существует, то оно выстраивает цепочку. Причем в момент, когда оно организует первое звено, оно уже знает о последних. Не хочется верить в то, что это так. Но если это так, то нам опять приходится говорить о действиях «элиты неполноценного слияния», о действиях нашего мутакапитализма, находящегося в союзе с мутакапитализмом западным.

Для того чтобы эти мои выкладки, имеющие, как все понимают, не только теоретическое, но и сугубо прикладное значение, не провисали в воздухе, давайте дообсудим типологию очагов вооруженного сопротивления. Обсудим мы ее, конечно, применительно к Донбассу. Но она имеет общее значение.

Первый тип таких очагов — это легкоподавляемые очаги вооруженного сопротивления. Они могут быть таковыми в силу своей принадлежности к разряду исторических искр. В этом случае они либо гаснут, либо разгораются. Но бывают и другие очаги вооруженного сопротивления, которые создаются специально в качестве легкоподавляемых, создатели которых не хотят, чтобы они приобрели иной характер. Одним из ярчайших примеров создания такого очага является сопротивление Верховного Совета РСФСР, осуществлявшееся в сентябре–октябре 1993 года. Это сопротивление было абсолютно правомочным и благородным. И сопротивлявшиеся представители депутатского корпуса, и сопротивлявшиеся представители партий, и сопротивлявшиеся граждане имели полное законное право сопротивляться ельцинскому преступному Указу № 1400. Но кто-то, подключившись к этому сопротивлению, сделал так, чтобы очаг сопротивления был именно легкоподавляемым. И ни в коем случае не приобрел другой — трудноподавляемый или неподавляемый — характер. Для этого были предприняты конкретные действия.

Причем цели тех, кто управлял параметрами очага, созданного в Верховном Совете, препятствуя разгоранию этой благородной искры, были очевидны. Создав легкоподавляемый очаг и подавив его, они а) пропихнули определенную Конституцию, б) избавились от ненужных политиков, в) создали атмосферу страха в обществе, г) сгруппировали силы тем единственным способом, который нужен был для осуществления предельно сомнительной приватизации... И так далее.

Сказанное, повторяю, вовсе не означает, что у депутатов и рядовых граждан не было стихийного доброкачественного желания сопротивляться ельцинскому беззаконию. Или же что у негодующих не было законного права на вооруженное сопротивление. Всё было — и право, и искреннее негодование, запускавшее оформление очага благородного и законного вооруженного сопротивления узурпации власти.

Но реальные оформители этого очага хотели, чтобы он оставался легкоподавляемым и был подавлен. Находясь в тени, эти реальные оформители держали всё под контролем. И у их противников не хватило политического ресурса для того, чтобы вывести процесс оформления данного очага из-под контроля элитных закулисных манипуляторов. Я подробно описал 22 года назад, что именно эти манипуляторы помешали сделать восставшим.

Они лишили здание имевшегося автономного электроснабжения. При том, что здание относилось к разряду объектов гражданской обороны высшей категории.

Они лишили здание имевшегося там информационного узла, позволявшего худо-бедно общаться с обществом, дезинформированным телевидением, перешедшим на сторону Ельцина. (Напоминаю, что в ту эпоху никакого интернета не было и в помине.)

Они помешали организации серьезной обороны здания. При том, что уничтожение немногочисленных танков, расстрелявших его, нетрудно было осуществить при наличии противотанковых средств, которые предлагалось в этом здании разместить.

Они выманили людей из здания, привели их в Останкино. Осуществили глупую и слабую атаку на Останкино. При том, что центр энергоснабжения Останкино находился в другом месте, и Останкино, даже будучи захваченным повстанцами, что было невозможно, всё равно было бы отключено, а у ельцинистов работал альтернативный телецентр на Шаболовке.

И так далее.

Вот как искусственно формируется именно легкоподавляемый центр вооруженного сопротивления. То есть искра, которую, с одной стороны, зажигают. И которой, с другой стороны, не позволяют превратиться в пламя. Так специгра побеждает историю.

И есть все основания предполагать, что на начальном этапе донецкий центр вооруженного сопротивления хунте формировался по той же специгровой схеме. Что этот центр никто не хотел иметь в виде исторической искры, из которой может разгореться историческое пламя. Что он был нужен в виде кровавого специгрового шоу.

Создать легкоподавляемый центр вооруженного сопротивления.

Начать атаковать его «Градами», сгоняя на самом деле с земель восточных украинцев, то есть миллионы так называемых омоскаленных. Напоминаю, что в планах Бандеры, Шухевича и их последователей краеугольным камнем всегда было то или иное освобождение от этих омоскаленных.

Дискредитировать Путина и Россию воплями о «сливе» Новороссии. Или же втянуть Россию этими воплями в грубую, лобовую, проигрышную и совершенно бесперспективную оккупационную авантюру.

Подавить очаг сопротивления в Донбассе, воспрепятствовав его превращению из легкоподавляемого в иной. Подавить этот сознательно купированный спецочаг уже после того, как будут согнаны миллионы, а Путин скомпрометирован бездействием (при том, что если он втянется в войну, то дело будет ничуть не менее пагубным).

Перебросить массу вооруженных людей, возмущенных тем, что их «слили», на территорию России...

Соединить их недовольство с недовольством беженцев и широких народных масс.

Организовать поход на Москву и майдан в Москве.

Под шумок зачистить Крым.

Вот под какой сценарий, он же — план Б, создавался «элитой неполноценного слияния России с Западом» очаг легкоподавляемого вооруженного сопротивления. Вот почему этому очагу целенаправленно мешали развиться в очаг сопротивления более серьезного.

Вот вам и прямой повтор того, что произошло в 1993 году в Верховном Совете. И технология та же, и режиссер... что называется, жив курилка.

Но на этот раз номер не прошел.

Перевод донбасского очага вооруженного сопротивления из разряда легкоподавляемых очагов в разряд очагов трудноподавляемых начался в середине июня 2014 года. Именно тогда та часть гражданского общества России, которая располагает необходимыми возможностями, сумела доставить в Донбасс большое количество разнообразного вооружения. Сказки о том, что это оружие не дошло до Славянска, омерзительно лживы. Известно, сколько было отправлено именно в Славянск и сколько дошло именно до Славянска. Известно и многое другое.

Ну и как же отреагировали на это руководители Стрелкова? Как отреагировал на это сам герой Новороссии?

И руководители, и их ставленник вовсе не обрадовались тому, что получили оружие. Напротив, получение оружия их чудовищно огорчило. Они растерялись и обозлились. Потому что в их планы никак не входило превращение легкоподавляемого очага вооруженного сопротивления даже в очаг сопротивления трудноподавляемого. И уж тем более в еще более мощный очаг. Примерно через три недели после начала таких негосударственных — я повторяю — поставок, которые Стрелков и другие провокаторы назовут «активностью военторга», началось бегство Стрелкова из Славянска.

Немотивированно и вопреки приказу сдав врагу не только Славянск, который никто не атаковал и в котором было всё необходимое для длительной обороны, но и Краматорск, Дружковку и Константиновку, Стрелков затем отдал приказы своим подельникам сдавать другие населенные пункты, а потом сам вознамерился сдать Донецк и отступить на территорию России. Я излагаю то, что сообщил газете «Завтра» сам Стрелков. А также то, что сообщил сайту «Актуальные комментарии» близкий Стрелкову господин Бородай.

Добавлю к этому одно соображение общего характера. Внимательное прочтение всех рассуждений Стрелкова показывает, что данному господину ненавистна история. Что ему отвратителен любой ход событий, кроме прямого лобового ввода армии РФ на территорию Украины. Что ставка на народ для него в принципе невозможна. Ибо народ — это грязное быдло. А работать должны регулярные, правильные структуры. Потому что это красиво, это по-белогвардейски, это по-реконструкторски. Поймите, речь идет не только о спецмоментах, которые, конечно, важнее всего. Речь идет о человеческих типажах. Или, точнее, о театральщине определенного типа.

Ведь всё, что неминуемо последовало бы за желанным для Стрелкова вводом войск РФ на территорию Украины, данный господин не обсуждает вообще. Он не обсуждает и то, на какой именно части украинской территории надо было бы разместить армию РФ. А также то, какие именно решения не НАТО, а ООН неминуемо породило бы подобное размещение. А также то, какой масштаб антирусского сопротивления породил бы ввод войск, например, в тот же Днепропетровск, вполне распропагандированный в антирусском духе. А также то, к чему вообще приводит придание той или иной территории статуса оккупированной.

То есть для Стрелкова ввод войск РФ на территорию Украины — это не план, подлежащий реализации, не проект, у которого есть альтернатива, а также издержки и приобретения. Нет, это — пиар-утопия, которую надо использовать для дискредитации тех, кто реально осуществляет развитие реального очага ополченческого сопротивления в Донбассе.

Лукавые ссылки на то, что дискредитации подлежат отдельные госчиновники, а не глава российского государства, рассчитаны на полных идиотов. Всем остальным, включая тех, кто опекает Стрелкова, совершенно ясно, по кому наносит удар их подопечный. А после Минска-2 это стало ясно даже самым слабоумным из так называемых стрелканутых.

Удар наносится по Путину, который Донбасс не сдал и высоких посланцев нового Рима переиграл. Который экономически очень умело воздействует на украинскую ситуацию и так далее. А значит, препятствует осуществлению проекта «элиты неполноценного слияния России с Западом». Вот эта элита и бесится. Но давайте все-таки дообсуждаем крайне важную для нас донбасскую тему, в которой история причудливо сопрягает единичное и всеобщее.

Итак, с апреля по июнь 2014 года мучительно осуществлялось становление именно легкоподавляемого, а не какого-либо другого, очага вооруженного сопротивления в Донбассе. Ряд событий, происходящих в этот период, упакован тем самым в единый процесс оформления такого сопротивления. Или, точнее, в первую фазу процесса, когда оформляется именно очаг легкоподавляемого сопротивления.

Из ряда вон выходящим тут является начавшаяся поставка в Донбасс негосударственными структурами РФ большого количества серьезных вооружений. Ведь на какую тему больше всего скулил Стрелков и до начала этих поставок, и после того, как они начались? На тему отсутствия у ополченцев оружия. Бежав из Славянска, Стрелков оставил украинцам прорву этого самого оружия. Данное утверждение, поверьте, не на украинских дезах основано, а на свидетельствах очевидцев и на неопровержимой фактологии самого конкретного свойства.

Как бы там ни было, с середины июня процесс оформления очага вооруженного сопротивления в Донбассе перешел в новую, вторую фазу — теперь уже стал оформляться очаг трудноподавляемого сопротивления. Он начал оформляться не благодаря Стрелкову, а вопреки ему. Стрелков сделал всё возможное и невозможное для того, чтобы очаг трудноподавляемого сопротивления не оформился. Он продолжал препятствовать оформлению такого очага вплоть до момента, когда его выдворили так же, как и других так называемых «малофеевцев». После выдворения он продолжал делать всё возможное для недопущения перевода процесса оформления вооруженного сопротивления в Донбассе из фазы легкоподавляемого очага во вторую по счету фазу оформления очага трудноподавляемого.

Но такой очаг оформился.

Что ж, сказала хунта, если мы имеем дело с трудноподавляемым очагом, то надо потрудиться и подавить его. И хунта начала это форсированное подавление. Резко облегченное тем, что Стрелков сдал ей ключевые территории ДНР. Хунта свирепствовала. Ополченцы сопротивлялись. Стрелков разглагольствовал о тщете этого сопротивления. И — с благословения своих кураторов — ставил ему палки в колеса.

Так продолжалось до сентября 2014 года. А в сентябре вторая волна ополчения, которую Стрелков и другие провокаторы именуют «отпускниками», разгромила карателей. С этого момента процесс оформления очага перешел в третью стадию — очаг из трудноподавляемого стал неподавляемым. Именно поэтому были подписаны Минские соглашения, которые стал неистово поносить Стрелков. Опять же — с благословения своих кураторов.

Между тем, весь опыт оформления очагов сопротивления в постсоветский период основан на подписании соглашений, которые на уровне написанных слов почти ничего не значат, но очень многое значат на уровне самого факта той или иной согласительности. Потому что каждый такой факт на деле обусловлен только ростом состоятельности очага сопротивления — приднестровского, абхазского, карабахского или любого другого.

Итак, после сентября 2014 года донбасский очаг вооруженного сопротивления превратился из трудноподавляемого (вторая фаза оформления очага) в неподавляемый (третья фаза). Из ряда вон выходящими событиями, переводящими процесс в новую фазу, стали разгром карателей и порожденное этим разгромом подписание Минских соглашений.

Но злопыхатели, возглавляемые Стрелковым, верещали по поводу того, что мирная пауза, порожденная этими соглашениями и породившая переход процесса в третью фазу, выгодна только Порошенко. Он, видите ли, и только он воспользуется ею для укрепления мощи карателей, а ополченцы, мол, этой паузой никак не воспользуются. Более того, начнут разлагаться. Но произошло другое.

Стала оформляться грубая, но не лишенная первичной состоятельности, очень еще несовершенная ткань ополченческой государственности. Как военная, так и иная. Повторяю, это очень грубая и несовершенная ткань. Речь идет об очень специфической состоятельности ополченческого движения Донбасса. Вижу в ней огромные изъяны. Внутри этой состоятельности врагами заложены различные мины замедленного действия. Но хоть какая-то состоятельность криво-косо начала оформляться. Возникнув, она сначала породила освобождение донецкого аэропорта, этой символически и стратегически значимой территории. А потом — котел в Дебальцево.

Тем самым оформление очага сопротивления перешло в четвертую фазу — фазу неустойчивой тактической наступательности. Переход в эту фазу, так напугавший Меркель, Олланда и Обаму, с которым посетившая Путина двойка лидеров старой Европы вела непрерывные консультации, позволяет ополченцам медленно отвоевывать сданную Стрелковым и его подельниками территорию ДНР и ЛНР. Процесс оформления неустойчивой тактической наступательности будет очень мучительным. Но если ДНР и ЛНР оформятся как очаги такой наступательности, то раньше или позже под контроль ополчения будет взята вся территория Донецкой и Луганской областей. В том числе и та часть их территории, которая была позорно сдана Стрелковым и его подельниками.

Тогда и только тогда процесс оформления очага вооруженного сопротивления перейдет в пятую фазу — фазу устойчивой тактической наступательности.

Шестой фазой будет фаза стратегической наступательности.

И на пятой, и на шестой фазе главной силой будет народ Украины. Провокаторы будут стремиться загнать процесс в террористическое русло. Но это им не удастся. Не террор, а общественное легитимное негодование окажут решающее воздействие на происходящее. Достаточно возникнуть этому мирному легитимному общественному протесту на шестой фазе, например, в том же Харькове, чтобы хунта рухнула. Потому что мощный, легитимный мирный процесс в Харькове нельзя будет подавить при наличии мощного ополчения. Которое не будет агрессивно подменять собою харьковских граждан. Но не позволит расправиться с этими гражданами кровавым карателям.

Впереди большая работа. И противодействие ей со стороны очень мощных сил. Мы уже видим, как эти силы противодействуют. Мы понимаем, что это за силы. Это силы, стремящиеся к реализации неполноценного слияния России с Западом. То есть к поглощению расчлененной России Западом. Именно этим силам был дан отпор в момент, когда они стали вовсю разыгрывать Стрелкова, превращая этого предателя в героя-чудотворца, готового возглавить народное восстание против тирана Путина.

На самом деле речь шла о восстании, которое уберет Путина в виде препятствия на пути этого самого неполноценного слияния России с Западом. Которое после отказа Запада от полноценного слияния стало единственно возможным.

А значит, надо отказаться от слияния как такового. И противопоставить этому слиянию нечто глобально дееспособное. Но обладает ли такой дееспособностью построение классического капитализма в отдельно взятой России? При том, что даже переход на эти рельсы с рельс слияния с Западом не проглядывается.

Наверное, нужно нечто большее. И это большее маячит за нашей концепцией раскола капитализма на классический и мутакапитализм и за впервые предложенной нами концепцией союза красных сил и сил защиты классического капитализма от мутакапитализма. То есть союза новых красных и классических консерваторов. Никогда никто до нас об этом союзе не говорил. Да и оснований для такого союза никогда не было. Они возникли впервые.

Оформить этот союз и стоящую за ним многоукладность можно только в случае, если «элита слияния с Западом» по-настоящему расколется. И, точнее, если этот раскол по-настоящему оформится. Тогда элита российского классического капитализма (с очень серьезным госкапиталистическим слагаемым), отказавшись от концепции безоговорочного слияния с Западом, описав современный Запад как мутакапитализм, может превратиться в глобальный фактор. И соединиться с новыми некапиталистическими элитами, свободными от муталевизны, от неотроцкистского левачества, неоконсервативных глобалистических бредней и прочих патологий.

Что произойдет раньше — оформление российского классического капитализма как силы, готовой бороться с мутакапитализмом, и формирование союза этой силы с новыми силами, отстаивающими возможность некапиталистического развития, или то, что готовят мутакапиталисты, объединяясь с разного рода сторонниками сомнительной архаики? А эти враги России прежде всего готовят снос Путина. И не скрывают этого. Убийство Немцова — новый и далеко не последний проект, направленный на снос Путина и победу здешнего мутакапитализма.

Процесс будет развиваться очень быстро. Результат будет зависеть от скорости реакции сторонников классического капитализма на действия их противников. В том числе и те действия, которые уже осуществлены сначала теми, кто пытался разыграть Стрелкова, затем теми, кто пытается разыграть убийство Немцова. Впрочем, идет ли тут речь о разных силах? Может быть, мы имеем дело с немного усложненным рисунком, призванным скрыть то основное, что нами понято.

А понято нами главное. То, что силы, сделавшие ставку на неполноценное слияние России с Западом и на мутакапитализм, перешли к активнейшим действиям. Противодействие должно быть адекватным. То есть умным, неажиотажным, точным, разумным и своевременным.

До встречи в СССР!