Русский героизм. Былинный воин
Князь Владимир Святославич понимал, что даже самые мощные засечные черты проходимы. Необходимо было отодвигать границу как можно дальше в Дикое поле и ставить крупные крепости с большими гарнизонами, которые могли бы задержать врага. Задержать хотя бы до тех пор, пока соберется общерусское войско.
«Се не добро есть, что мало городов около Киева» — передает летопись слова князя.
Самым крупным из построенных тогда городов-крепостей был Переяславль (ныне Переяслав-Хмельницкий), ставший столицей одноименного княжества. Крепость была построена на крутом мысу в месте слияния реки Трубеж с ее притоком Альтой. Вокруг крепости возвели высокие дубовые стены с двухъярусными крепостными башнями. Через ров был переброшен подъемный мост. В глубине крепости располагался детинец — внутреннее укрепление. В отличие от западноевропейских замков, в русских детинцах в случае опасности укрывалась не только семья рыцаря-феодала, но и горожане вместе с крестьянами окрестных поселений.
Иначе и не могло быть, потому что основу русского войска составляли вовсе не профессиональные воины из княжеской дружины, а именно ополченцы. Если речь шла о защите страны от иноземного вторжения, то по решению веча каждый взрослый мужчина в семье был обязан принять участие в походе. Исключение делалось лишь для младшего сына: в случае гибели старших он оставался кормильцем и продолжателем рода. Но часто и младшие сыновья отпрашивались в поход — они помогали войску в обозе.
В сравнении с русским, западное феодальное войско опиралось исключительно на мощь рыцарской дружины: было немыслимым привлечь к военному делу горожан и тем более крестьян. Три сословия средневековой Европы — молящиеся, воюющие и работающие — были жестко разделены, каждое занималось своим делом и не могло вмешиваться в дела других сословий. Так что и здесь русское народное ополчение, по долгу и по совести готовое взять в руки оружие для защиты Родины, представляло собой особое явление.
Впрочем, может возникнуть вопрос: а что толку на войне от массы неумелых пахарей или ремесленников? Ведь военным делом и впрямь должны заниматься профессионалы.
Чтобы показать, чего стоили русские ополченцы той эпохи, стоит привести историю, описанную в «Повести временных лет».
В 993 году печенежская орда прорвалась к реке Трубеж и встала у брода недалеко от Переяславля. Русское войско, предупрежденное разведчиками сторожевых застав, успело выстроиться на другом берегу, поэтому печенеги никак не решались нападать.
Печенежский князь, видя, что фактор внезапности упущен, предложил Владимиру решить дело единоборством: «Пусти ты своего мужа, а я своего, пусть борются. Если твой муж ударит им о землю, тогда не воюем три года».
Владимир послал глашатая искать поединщика, но такового долго не находилось — уж больно огромен и страшен оказался печенег. Наконец, к опечаленному Владимиру подошел старик и сказал, что он пришел на войну с четырьмя старшими сыновьями, а в обозе есть еще и младший сын, который напросился пойти с войском: «С детства никому не удавалось ударить им о землю. Однажды бранил я его, когда он мял кожи, а он с досады на меня разорвал их руками».
Молодого богатыря вызвали к князю. Но он, не желая выглядеть хвастуном, попросил сначала испытать его. Испытание придумали вполне в духе испанской корриды — привели огромного быка, разъярили его раскаленным железом и когда бык бросился на юношу, тот ловко пропустил его мимо себя, схватил за бок и вырвал кожу с мясом.
Наш расслабленный цивилизацией современник, скорее всего, ужаснулся бы столь грубому варварству. Но предки наши ценили ловкость, силу и воинское умение, поскольку лишь они гарантировали выживание в ту полную угроз и опасностей эпоху. Потому и сочли эту историю достойной занесения в летописи.
Что же касается самого поединка, то он закончился еще быстрее, чем испытание. Как только поединщики сошлись, отрок «удавил печенезина в руках до смерти и ударил им о землю». Пораженные и деморализованные печенеги бежали, русские воины преследовали «и прогнали их».
«Повесть временных лет» сохранила и имя богатыря — Ян (Иван) Усмошвец (на этот сюжет написано известное полотно Григория Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря», хранящееся в Русском музее в Петербурге). И Усмошвец, и Усмарь означают одно — кожевенник, кожемяка.
История Яна Усмаря показательна не только сама по себе — она отражает новый подход к организации войска, введенный князем Владимиром.
Владимир отказался от наемников-варягов и брал в дружину людей даже самого низкого происхождения, ценя не родовитость, а только их личные достоинства. «Князь, нуждавшийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников «великими мужами», то есть боярами», — пишет академик Б. А. Рыбаков.
Так произошло и с Яном Усмарем. В последующие годы он упоминается на страницах летописей уже как княжеский воевода. Не раз еще водил Ян киевские полки против печенегов. И воины, веря в его силу, мужество и боевое искусство, смело шли за ним в любую битву. А на кочевников его имя наводило ужас.
Ученые — историки, лингвисты, фольклористы — убеждены, что именно к этому времени противостояния Руси печенежской опасности относится начало складывания героического былинного эпоса. Понятно, что народная память не всё сохранила из реалий того времени, а фантазия народных сказителей по-своему преломляла их, но поразительно-то как раз другое — насколько точно в памяти народа оказались сохранены ключевые имена и события той героической поры.
Давно нет сомнений, что былинный Владимир Красное солнышко — это «ласковый князь» Владимир Святославич, креститель Руси.
Имени Яна Усмаря в былинах нет, но есть народный герой Никита Кожемяка, который на Змее пропахал вал вокруг Киева (те самые Змиевы валы).
Имен печенегов в эпосе тоже не сохранилось, но вот половцы, пришедшие разбойничать на Русь вслед за ними, представлены Змеем Тугариным (это хан Тугоркан из династии Шаруканов, что по-половецки и означает «змей») и Идолищем Поганым (как выяснил академик Б. А. Рыбаков, это был знатный половчанин Итларь, которого былина презрительно именовала Итларище, а затем просто Идолище).
Известный Батыга из былины — это татарский хан Батый, много раз ходивший с карательными походами на Русь.
Известны и прототипы знаменитых трех богатырей: Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича.
Но мы не будем заниматься анализом степени достоверности русских былин. Мы только хотим показать, что отображенные в них образы богатырей, при всей их кажущейся фантастичности, имеют вполне реальные прообразы. Они представляют типичных русских воинов той эпохи, богатырей-защитников, подобных Яну Усмарю.
Какими же они были, русские богатыри? Прежде всего, былины показывают их непререкаемыми образцами поведения — нравственного, человеческого, воинского.
Еще одно качество, непременно транслируемое былинным эпосом, — единство русского богатырского воинства. Уже тогда, во времена Владимира, среди русских князей начались раздоры и междоусобицы, связанные с борьбой за великокняжеский престол. При этом один князь мог призвать кочевников на помощь в борьбе против другого князя, как это сделал Ярополк против Владимира. Либо степняки по очереди нападали на ослабленные взаимной борьбой княжества и разоряли и то, и другое.
Однако для воинов пограничья, стоявших на заставах, не могло возникнуть даже мысли о взаимных конфликтах — только боевое братство, взаимопомощь и взаимовыручка могли быть основой их нелегкой службы. Былины не показывают практически ни одного случая столкновения между русскими богатырями, зато многократно описывают ритуал богатырского побратимства.
Еще одно качество, свойственное русским богатырям и запечатленное в былинах, — это самоотверженное, до последнего вдоха сопротивление врагу, как бы ни страшна была его мощь. Не сдаваться никогда и ни при каких обстоятельствах — константа, постоянное качество русского воина, пронесенное им до наших дней.
Крайне важно и то, как русские воины понимали победу над врагом. Опыт многовековых войн против захватчиков убедил их, что победа над иноземным врагом означает не просто его поражение, а его полный разгром. Победа Ильи Муромца над Калин-царем после его первоначального торжества в былине показана как уничтожение всей «великой силушки татарской».
А и бьет татар до единого, Прибил он всех татар да до единого, А очистил он Царьград весь.
Уничтожением злобного врага заканчивается и былина об Алеше Поповиче и Змее Тугарине.
Причина подобного понимания победы в том, что побежденный, но недобитый враг способен на коварное вероломство. В былине о Добрыне Никитиче и Змее после своего поражения Змей дает «заповедь великую»:
Не буду я летать по Россиюшке, Не буду я хватать да народу-то, Не буду я глотать да скотины ведь.
Благородный Добрыня верит Змею и отпускает его: «Добрыня ведь спустил-ка Змею туто». Однако Змей начинает творить еще большие бесчинства. Тогда богатырь едет в «горы змеиные» и вновь вступает в битву со Змеем, в которой побеждает лишь с огромным трудом, и то лишь потому, что матушка дала ему некие волшебные предметы:
И тут рассек на мелки части, Распинал-то Змею по чисту полю... Прихлестал-то ведь малыих змеенышей, Не оставил-то он ни единого, Решил-то он всё змеиное поместьице.
Наконец, важнейшим качеством русского воина был патриотизм. И наиболее ярким его носителем в былинах выступает любимый народом богатырь Илья Муромец.
Илья в былинах — идеальный герой и в то же время абсолютно русский герой.
Идеальна физическая мощь Ильи: его «не убьет никто, никакой из богатырей», «ему в чистом поле да смерть не писана». Идеальны духовное величие и целеустремленность Ильи. Идеально его отношение к долгу.
В то же время, Илья — русский человек во всей широте его души. Он может, обидевшись на князя, посшибать золотые маковки с церквей или устроить буйный пир для «голи кабацкой», напугав и отколотив всю дружину князя Владимира.
Но служение народу, защита родины составляют для Ильи единственный смысл жизни. Он не выбрал ни «ту дороженьку, где богату быть», ни «ту дорожку, где женату быть», а «поехал добрый молодец в ту дорожку, где убиту быть». Ради Родины Илья забывает об обидах и несправедливости князя. Он идет в бой «ради жен и малых детушек, ради народа святорусского».
Что же касается печенегов из реальной истории Руси, то оборонительные меры, предпринятые Владимиром, помогли полностью нейтрализовать набеги кочевников. Из-за невозможности более разбойничать в русских землях, в печенежских племенах разгорелась междоусобица. В 1004 году, сообщает летопись, печенежский князь Темирь был убит в ходе взаимной распри между родичами.
А в 1036 году, уже при сыне Владимира Ярославе, печенежские орды, объединившись, сделали последнюю попытку разгромить русских. Они решились на открытое сражение под стенами Киева, надеясь на мощь своей конницы. Однако русское войско им сломить не удалось: после ожесточенной сечи печенеги не выдержали и пустились в бегство. Разгром противника был полный — после этого поражения печенеги навсегда отошли от границ Руси.
И лишь спустя много лет остатки печенежских племен вернулись, теснимые новыми пришельцами из степи — половцами. Вернулись, чтобы поступить на русскую службу в качестве пограничной охраны. Русская защита стала их спасением от полного уничтожения.
