Русский героизм. Потешные войска
В предпетровскую эпоху, во второй половине XVII века, наиболее боеспособными частями русской армии оказались полки «нового строя» в первую очередь стрельцы. Вооруженные огнестрельным оружием, стрельцы в ходе битвы располагались в первой линии и встречали неприятеля массированным залпом. Если оружие успевали перезаряжать, следовал второй залп, а затем в дело шли бердыши — похожие на секиру топоры на длинной рукояти. С бердышами можно было даже остановить атаку тяжелой конницы, плотно уперев их тупым концом в землю или рубя всадников мощными ударами. Одновременно русская артиллерия разила задние порядки неприятеля, не давая им прийти на помощь сражающемуся авангарду. Фактически всю битву вели именно эти полки «нового строя», тогда как дворянское ополчение и конница оставались в резерве и имели уже скорее вспомогательное значение.
Стрельцы вооружались самым передовым по тому времени оружием: мушкетами и карабинами с кремневыми замками, ручными гранатами, «винтовальными» (нарезными) пищалями, пистолетами.
Так постепенно совершался переход от поместной войсковой системы к регулярной армии. Правда, дело это так и не было доведено до конца. Вечно пустая государственная казна не позволяла правительству постоянно содержать армию под ружьем. В мирное время солдат, драгун, рейтар и стрельцов приходилось распускать по домам до нового призыва. Это приводило к нарушению принципа постоянной военной подготовки ратника, к отсутствию подготовленных резервов. Кроме того, чтобы не выплачивать в мирное время полное жалованье, стрельцам позволялось заниматься всяким промыслом, торговлей, наниматься в работники и пр. Это снижало их боевой дух и, говоря современным языком, омещанивало их.
И хотя стрельцы были весьма боеспособным для своего времени родом войск, но дисциплина у них сильно хромала — буйные, алчные, готовые за деньги на всё, в жизни Петра они сыграли зловещую роль. Вот описание первого стрелецкого бунта, данное военным историком XIX века П. Дириным:
«15 мая 1682 года взбунтовавшиеся стрельцы стояли уже в Кремле и требовали мнимых убийц царевича Иоанна. Несмотря на то, что царевича показывают всему народу с Красного крыльца здравым и невредимым, стрельцы врываются в царские хоромы, неистовствуют, богохульствуют, оскорбляют, в присутствии Петра, его мать и всех близких и дорогих сердцу, грабят царское имущество и, наконец, заканчивают день умерщвлением приверженцев и родственников молодого царя, Нарышкиных. В продолжение трех суток Петр с матерью ежеминутно ожидали, что их постигнет та же участь. На третий день стрельцы, вырвав из рук Натальи Кирилловны любимого ее брата Ивана Кирилловича, сбросили его с крыльца и, насытившись вдоволь невинною кровью, разошлись, но оцепили весь Кремль караулами».
Именно из-за буйства и ненадежности Петр не доверял стрельцам, хотя и использовал их позже в ряде войн. Но в итоге стрельцы как род войск были распущены — как только окрепло и научилось воевать регулярное, служащее на постоянной основе и полностью преданное ему лично новое войско.
Начиналось это новое войско, казалось бы, с шутки, игры.
Отец Петра, Алексей Михайлович, очень любил соколиную охоту. Для потехи с ловчими соколами под Москвой было отведено специальное место — Сокольники. А крестьяне близлежащих сел Преображенское и Семеновское, приписанные к дворцовому хозяйству и занимавшиеся обслуживанием этих охотничьих забав, назывались потешными.
Вот в этот-то загородный дворец после стрелецкого бунта, опасаясь за жизнь молодого царя, и перевезла сына царица Наталья Кирилловна. А одиннадцатилетний Петр в Сокольниках заинтересовался не охотой, а воинской потехой.
Молодой царь стал играть в солдатики, но не в оловянные, а в живые. Его солдатами стала дворцовая челядь — камердинеры, конюхи, повара, стольники, — согласившиеся служить юному царю. Играли всерьез — в 1683 году из загородного дворца в Кремль идут письменные требования прислать различные предметы снаряжения и вооружения: барабаны, дудки, копья и протазаны (вид копья), алебарды, палаши, мечи и топоры, бердыши и мушкеты, и даже пушки со всеми принадлежностями и порохом.
Поскольку за эти игры хорошо платили, в потешные войска с удовольствием стали записываться крестьяне окрестных деревень. После воинских артикулов (учений) и стрельб холостыми патронами солдаты снимали потешные мундиры и возвращались к своим дворцовым и крестьянским обязанностям.
Время шло, а Петр всё больше увлекался этой игрой. Вскоре челяди для потешных войск стало не хватать. В 1687 году Петр требует набрать охочих людей из действующей армии — от барабанщиков до офицеров. У потешных появился и свой генерал — им стал шотландец Патрик Гордон, в дальнейшем верный сподвижник Петра. Гордон возглавил войско, ввел порядок и дисциплину, организовал масштабные сражения. Сам молодой Петр прошел в потешных войсках все солдатские чины, начиная с барабанщика, но более всего ему полюбилась артиллерия, и он постоянно числился бомбардиром Петром Алексеевым.
На другом берегу Яузы, напротив Преображенского, построили маленькую крепость, обнесенную бревенчатым забором, с башнями по углам и земляным валом, на который ставились орудия. Потешных разделили на два войска, одно из которых должно было защищать крепость, а второе — брать штурмом. Обе стороны применяли артиллерию, заряженную вместо настоящих снарядов пыжами. Грохот, дым, крики «ура» создавали полную иллюзию настоящего боя. В общей свалке не всегда удавалось избежать раненых и убитых.
Потешные получили особую военную форму, были введены чины. Бывшие конюхи постепенно превращались в спаянный воинский коллектив, причем организованный в соответствии с западным регулярным порядком. Большинство офицеров были иностранцами, сам Петр учился тоже у них — военные знания получал у швейцарца Франца Лефорта, фортификацией с ним занимался голландец Франц Тиммерман, управлению парусами обучал голландец Карштен-Брант, немецкий мастер Зоммер показывал ему гранатную стрельбу.
Эти воинские игры продолжались беспрерывно до 1688 года — пять лет. Такая настойчивость многое говорит о целеустремленности юного Петра.
В августе 1688 года стрельцы, по наущению царевны Софьи, вновь подняли бунт. Предупрежденный о заговоре, Петр отправился под защиту толстых стен Троицкой лавры. Обеспечивали безопасность царя его потешные, притащившие в лавру пищали и пушки. Однако слух о попытке убийства царя быстро долетел до Москвы, поднялась великая тревога, большинство бояр и дворян отреклись от Софьи и присягнули Петру. Заговор был разоблачен, Софья пострижена в монахини, а ее ближайшие сторонники казнены.
Молодой царь вновь убедился, что рассчитывать на стрелецкое войско как на общегосударственную военную силу, как на инструмент обороны страны нельзя. Так по факту, хотел этого Петр или нет, основой нового российского войска стали потешные полки, в 1692 году получившие названия Семеновского и Преображенского.
Между тем проблема защиты южных рубежей вновь встала во всей остроте. В ответ на крымские и азовские набеги Россия в 1687 и 1689 годах организовала два похода на Крым, но оба они были неудачными.
Проблема по наследству перешла к Петру. В 1695 году им был задуман новый поход на юг — но уже не на Крым, а на Азов. Было собрано войско, состоявшее из Преображенского и Семеновского полков, части московских стрельцов, городовых солдат — всего 31 тысяча человек. Артиллерии было достаточно — 201 орудие с запасом пороха и ядер. Командовали походом три петровских генерала — Патрик Гордон, Франц Лефорт и Автоном Головин. Себя Петр считал недостаточно компетентным, поэтому выступил в поход в качестве командира бомбардирской роты.
Но неудачи преследовали армию с самого начала: вместо трех недель она шла к Азову два месяца, турки успели прислать подкрепление и подготовить крепость к осаде, из-за отсутствия у русских флота к Азову с моря беспрепятственно подвозилось всё необходимое.
Месяц артиллерийского обстрела крепости мало что дал, кроме общих разрушений. Было предпринято два штурма, но и они оказались безуспешными. 2 октября, ввиду ухудшения состояния войска и наступавших холодов, было решено снять осаду.
Обратный путь армии был очень тяжелым. Войска шли по снегу, ночевали в степи, несли большие потери. Петр шел вместе со всеми, перенося те же невзгоды.
Неудачная азовская компания, тем не менее, не подорвала дух молодого царя — по прибытии в Москву он немедленно взялся за подготовку нового похода.
Причинами неудачи на военном совете были названы следующие: отсутствие специалистов осадного дела, отсутствие флота для блокирования Азова с моря и отсутствие единого командования.
Из-за границы выписали военных инженеров — из Италии, Франции, Голландии.
Всю зиму в Воронеже, где были хорошие леса, строили флот — морские галеры для борьбы с турецким флотом и струги для перевозки войск. Из Москвы, Вологды, Архангельска привезли своих мастеров, также выписали корабелов из Голландии, Англии, Венеции. Ценой невероятных трудов к марту флот в основном был готов — им командовал Лефорт.
Новая сухопутная армия была увеличена вдвое, сюда были включены также донские и яицкие казаки. Главнокомандующим был назначен боярин Алексей Шеин, а общее руководство походом Петр впервые взял на себя.
К середине мая русская эскадра прибыла к устью Дона под Азов. Здесь отлично проявили себя казаки — не дожидаясь прибытия главных сил, они на 40 лодках-чайках напали на стоящий на рейде турецкий флот. Их рискованный натиск окончился полным успехом — было потоплено два крупных военных корабля и захвачено девять грузовых судов, везших припасы азовскому гарнизону. Всё досталось казакам — пушки, порох, продукты, обмундирование.
Эта диверсионная операция казаков имела крупное значение — гарнизон турецкой крепости лишился необходимых припасов, и с этого момента блокада Азова стала полной. Позже турецкий флот сделал еще одну попытку прорваться к крепости, но не смог этого сделать.
К концу мая прибыла русская сухопутная армия, а к 7 июня крепость была полностью окружена. Начались осадные работы. По предложению стрельцов и солдат решили вокруг Азова сделать насыпной вал и передвигать его до тех пор, пока он не станет вплотную к стенам крепости. Работа велась непрерывно, посменно, по 15 тысяч человек в смене. В ответ на огонь турок русские обстреливали крепость пушками, стоящими на валу.
Прибывшие французские и итальянские инженеры и минеры были потрясены огромностью труда, затраченного на создание и передвижение вала. Они помогли улучшить точность бомбардировки крепости, в результате был разрушен угловой бастион Азова.
Неотвратимо надвигающийся вал сильно нервировал турок, но они не имели сил для того, чтобы остановить его передвижение. Гарнизон уже потерял в боях треть состава, было много больных и раненых, не хватало свинца для пуль.
К 18 июля русский вал настолько приблизился к стенам крепости, что бросаемая земля сыпалась в город. Русские готовились к рукопашной — окончательный штурм был назначен на 22 июля.
Но турки не выдержали раньше — они выслали парламентеров с согласием сдать крепость. Утром 19 июля начался выход турецкого гарнизона с женами, детьми и имуществом. Знамена, пушки, порох, огнестрельное оружие и множество амуниции достались победителям.
Взятие Азова имело огромное значение для России. Была достигнута крупная победа, прервана длинная цепь военных неудач, новая русская армия продемонстрировала свои возросшие возможности. Наконец-то Россия получила выход в море и ликвидировала опорную базу для набегов на свои южные земли. Петр же, которому тогда исполнилось 24 года, выполнил первую из трех стратегических задач, которые почти столетие нерешенными стояли перед страной.
