Сирийский колокол — 4

Исследуя мироустроительные войны на Ближнем Востоке, мы не раз обращались к сирийской войне. Уже два года Сирия, неся огромные потери, ожесточенно сопротивляется мироустроительному переделу. Эти два года показали и противникам, и союзникам Дамаска, что Сирия действительно оказалась в роли ключевого звена этого процесса. И что от этого звена зависит дальнейшая скорость и направление мироустроительного передела.

Разумеется, среди архитекторов современного мироустроительства не принято предъявлять открыто свои проекты будущего мироустройства. Как не принято показывать противнику штабные карты. И пока мы можем судить о мировой «перестройке» по направлению основных ударов идущего передела.

6 февраля 2013 года сирийская оппозиция объявила о начале крупной операции, целью которой было названо «освобождение Дамаска от правительственных войск». Прошло полтора месяца. По-прежнему идут затяжные бои, и крупных изменений в позициях под Дамаском не заметно.

7 февраля замминистра иностранных дел Сирии Фейсал аль-Микдад заявил: для начала переговоров с оппозицией необходимо, чтобы она перестала добиваться победы военным путем. Примечательно, что это заявление прозвучало в Пекине, где аль-Микдад обсуждал со своим китайским коллегой положение дел на Ближнем Востоке. Таким образом, была сознательно продемонстрирована высокая степень дружеской поддержки Китаем решений, принятых Дамаском.

Уже на следующий день, 8 февраля, стало известно, что Пентагон поддержал план ЦРУ по вооружению сирийской оппозиции через региональных союзников США.

С этого периода давление Запада на Дамаск усилилось — в совершенно определенном русле. Оказались включены те рычаги воздействия, которые на Западе (прежде всего, в США) обычно включают перед началом вторжения. За примерами далеко ходить не надо.

16 февраля верховный комиссар ООН по правам человека Нави Пиллэй заявила, что Башар Асад должен быть передан Гаагскому трибуналу и судим за военные преступления.

22 февраля тема необходимости привлечения Асада к ответственности за кровопролитие в Сирии эхом прозвучала в коммюнике «Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил». Эта западная политика в отношении приговоренных правителей давно знакома. Но почему именно теперь? С одной стороны, для сирийского конфликта март является юбилейным месяцем. Именно в этот период началось два года назад сирийское гражданское противостояние, а Дамаск все еще не повержен.

А 1 марта 2013 произошло событие, не имеющее прямого отношения к судьбе Сирии. Но имеющее весьма серьезное косвенное отношение и к судьбе Сирии, и к судьбе России, и к мировым судьбам.

Именно 1 марта 2013 года вступило в силу решение о секвестре американского федерального бюджета. В соответствии с этим решением, в 2013 году расходы должны быть сокращены на 85 млрд долларов, и в последующем ежегодно снижаться на 104 млрд долларов вплоть до 2021 года. Как отмечает ведущий эксперт «Херитидж фаундейшн» Ариэль Коэн, «без победы над дефицитом рейтинги США будут падать, а вместе с ними и геополитический престиж лидера свободного мира».

То есть американцам предложили — пока в косвенной форме — затягивать пояса потуже. И совершенно ясно, что американцы на это не согласятся. Но если нельзя собрать необходимые деньги, затянув пояса американских граждан, а эти деньги надо собрать, — то как их собрать?

Во-первых, взяв их у кого-то.

Во-вторых, изменив мировую ситуацию так, чтобы чужие деньги, убегающие из США куда-то, начали бежать из этого «куда-то» назад в США.

Для сравнения: во время кризиса 2008–2010 годов дефицит бюджета США достиг 1 трлн долларов. Вспомним, что в самой начальной точке этого кризиса была произведена попытка запустить военный конфликт на Кавказе — в Южной Осетии. Тот конфликт, в который Россия в случае его продолжения неизбежно оказалась бы втянута, способен был начать в нашей стране мощную дестабилизацию вплоть до развала. Тогда, летом 2008 года, конфликт был остановлен.

Затем прошла волна американского финансового кризиса 2008–2010 годов.

В 2011 году была запущена «арабская весна».

Все это — часть глобального контекста западной мироустроительной политики на Ближнем Востоке и не только.

Теперь, после начала действия решения о секвестре, какие действия по дестабилизации крупных регионов следует предпринять, чтобы поддержать «геополитический престиж лидера свободного мира»? Ведь понятно, что в условиях столь непопулярных мер необходимость создания «образа врага» (в чем так часто обвиняют Иран и Россию) встает именно перед властями в США.

Не исключено, что соображения по поводу геополитического престижа (имеющего немалую стоимость) послужили одной из причин того, что на фоне столь болезненного события США включились в процесс резкого усиления давления на Сирию.

В середине марта премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон и глава МИД Франции Лоран Фабиус решительно высказались за снятие запрета на поставки оружия сирийской оппозиции.

15 марта Минфин США издал документ, в котором разрешил своим гражданам и компаниям помогать сирийской оппозиции «как единственному легитимному представителю сирийского народа».

16 марта Башар Асад, в свою очередь, призвал страны БРИКС вмешаться в сирийскую ситуацию для преодоления гражданского конфликта. В очередной раз продемонстрировав неудачу Запада в создании для Сирии режима международной изоляции.

Как раз после этого в информационной кампании Запада и была запущена ключевая тема, которая давно уже определена Америкой как «красная линия» для Асада. Это тема химического оружия, тоже хорошо знакомая по иракской кампании западной коалиции.

Именно в это время в издании L'Espresso появился обвинительный материал в адрес правительственных войск Сирии. Дамаск применяет химическое оружие, заявляло издание и описывало раненых, поступающих в ливанские больницы со специфическими ожогами. L'Espresso приводит слова хирурга, работающего в Ливане: «…Методом исключения пришли к выводу, что мы имеем дело с симптомами, свидетельствующими о применении химического оружия». «Сирийский режим применяет самое страшное оружие», — заключает издание.

Несмотря на шумиху, эти сведения, по словам главы МИД Франции Лорана Фабиуса, не подтвердились. Но, как сказал Фабиус, «от Башара Асада можно ожидать всего чего угодно».

Тем не менее, этот вброс принес свои плоды. Тему подхватила «Гардиан», написавшая, что администрация Обамы готова пойти на военное вмешательство, чтобы не допустить использование сирийскими властями химического оружия или передачи его в руки экстремистов.

Обратите внимание на этот акцент: сама ситуация военного конфликта уже приводит к угрозе попадания ОМУ в руки экстремистов. Так что неприменение Асадом ОМУ роли не играет и не спасает его от приближения к «красной линии».

Официальный Дамаск оказывает этой логике сопротивление.

19 марта министр информации Сирии Омран аль-Зуби сделал заявление о применении отрядами оппозиции химического оружия в районе Алеппо. (Была выпущена ракета «Скад» с химической боеголовкой.) Он отметил, что с начала гражданской войны в Сирии это первый зарегистрированный случай применения химического оружия.

По словам Омрана аль-Зуби, в результате этого погибли 25 человек (включая мирное население) и пострадали еще 110. «Моральную, правовую и политическую ответственность за химическую атаку в Алеппо» аль-Зуби возложил на власти Турции и Катара, поддерживающие боевиков.

В ответ оппозиция заявила 19 марта, что химическое оружие применено правительственными войсками.

А официальный представитель администрации США Джей Карни — опять же 19 марта — заявил: «Сейчас, когда борьба в Сирии становится интенсивной, а режим все более отчаивается, США и международное сообщество совершенно ясно дают понять Асаду, что применение химоружия полностью неприемлемо». И добавил, что у Белого дома нет доказательств применения химоружия оппозицией. А кто же его тогда применял, это самое химическое оружие? Асад не применял, оппозиция не применяла... Кто-то может поверить, что химическое оружие может быть применено (а ведь оно было применено!), а США не знают, кто его применил? Но тогда дело совсем худо.

19 марта — какой-то особый день сирийского и международного политического календаря.

Потому что в тот же день, 19 марта, выступил председатель комиссии по разведке Палаты представителей США Майк Роджерс. Он подчеркнул, что если имеющиеся у спецслужб данные о применении в Сирии химического оружия подтвердятся, то это станет поворотным событием сирийского кризиса.

Вновь, обратите внимание: Роджерс говорит — если слухи о применении химического оружия в Сирии подтвердятся... При этом вообще не указывается, кто применил оружие. Вопрос постепенно переводится в другую плоскость: за попадание ОМУ в руки экстремистов ответственность должен нести тоже Дамаск. Правда, при этом никто не задается вопросом, кто должен нести ответственность за наличие химического специального подразделения у «Аль-Каиды», с упоминания которого мы начали исследования мироустроительных войн в самом первом номере нашей газеты. А ведь как мы помним, это химическое подразделение сирийский конфликт унаследовал в Ливии. С другой стороны, Саддам Хусейн в свое время получал химическое оружие от западных компаний (в том числе американских). И когда Хусейн его уже применял, поставки все еще шли. Но именно эти вопросы остаются вне общественного поля зрения на Западе.

Итак, США настойчиво подводят международное общественное мнение к мысли о том, что режим Асада несет ответственность за ЛЮБОЕ применение ОМУ в стране — неважно кем. Просто потому, что оказывает сопротивление и вынуждает тем самым идти на такие меры. А ОМУ — это «красная линия». А «красная линия» — это возможность для легализации военного вмешательства.

Потому что в этот же самый день, 19 марта, в Конгрессе США выступил командующий силами НАТО в Европе Джеймс Ставридис. Он сказал, что в рамках НАТО вооруженными силами США разрабатываются «планы возможного военного вмешательства в Сирии». И добавил, что только прямая военная помощь Запада способна склонить баланс сил в сторону оппозиции и привести к разгрому режима Асада.

Кроме того, Ставридис заявил, что блок НАТО готов вмешаться в гражданскую войну в Сирии и провести там операцию, подобную ливийской.

Спрашивается, куда же делась та самая «тяжелая работа демократии», о необходимости которой с такой решительностью говорила в Египте в середине 2000-х годов тогдашний госсекретарь США Кондолиза Райс? Ведь, казалось бы, вся «тяжесть» этой работы в том и заключается, что привести к обновлению общества она, эта демократия, должна сама. То есть без военного вмешательства каких-либо внешних сил. Однако сегодня на Ближнем Востоке речь идет об инспирированных народных восстаниях (они же оранжевые революции), которые являются всего лишь прологом к иноземному вторжению.

21 марта президент США Барак Обама, находясь с визитом в Иерусалиме, заявил, что будущее Сирии начнется лишь после ухода Башара Асада. Обама сказал: «США считают, что сирийский народ имеет право на то, чтобы выйти из-под контроля диктатора, который скорее убьет своих граждан, чем подаст в отставку».

В тот же день глава сенатского комитета по обороне демократ Карл Левин и сенатор-республиканец Джон Маккейн направили в Белый дом письмо, посвященное Сирии. Сенаторы призвали к «ограниченным военным действиям, которые не потребуют ни направления туда американских войск, ни односторонних действий» США. В письме также настойчиво предлагалось объявить север Сирии «зоной, закрытой для полетов».

Можно напомнить, что именно создание подобной зоны над Ираком предшествовало всем последующим военным операциям против Саддама Хусейна. И действительно, в письме прослеживается именно эта, «иракская», логика. Так, предлагается также начать «ограниченную воздушную операцию» в Сирии, поставить задачу уничтожения сирийских ВВС «на аэродромах». А также ликвидировать сирийский арсенал ракет «Скад». Все это — чуть измененные элементы действий западной коалиции в Ираке.

Складывается впечатление, что ради перелома в Сирии США мобилизуют весь свой военный ближневосточный опыт постсоветской эпохи. Кроме того, чем дольше Дамаск держится, тем больше вероятности, что в случае внешнего вмешательства Сирия не повторит опыт Ирака или Ливии, а превратится в арену международных столкновений. Именно об этом говорят настойчивые адресации Дамаска к Китаю, странам БРИКС, Ирану и России.

Об этом же говорят заявления западных источников о том, что Сирии слишком сильно помогают Иран, Россия и Китай.

Итак, возможна даже интернационализация конфликта. Вероятность такой интернационализации невелика. Но она впервые после 1991 года не равна нулю. А это привело бы к неслыханной эскалации исследуемой нами мироустроительной (а точнее, миропереустроительной) практики.