Старикам ̶з̶д̶е̶с̶ь̶ ̶н̶е̶ ̶м̶е̶с̶т̶о̶ везде у нас почёт
Как мы видели из уже рассмотренных в предыдущих выпусках газеты результатов опроса АКСИО-4, российский народ в подавляющем большинстве абсолютно не жаждет «западных ценностей» и совершенно удовлетворен собственными, традиционными ценностями, в том числе семейными.
Однако если в отношении многих вопросов (однополых семей, гомосексуализма, ювенальной юстиции и пр.), активно навязываемых нам Западом, у граждан России выработались совершенно ясные и понятные негативные (а иногда и агрессивно-негативные) мнения, то есть и проблемы, в отношении которых такой ясности, в общем, нет. В основном, в силу искреннего непонимания большинством людей, «как такое вообще возможно». К таким проблемам относится, в частности, исключительно популярная на Западе, а в Америке и вовсе преобладающая, практика «сдавать» престарелых родственников, включая родителей, в дома престарелых. Возможно, общественное мнение по этому вопросу не вполне «утвердилось» в России потому, что эту практику нам навязывают не так агрессивно и ярко, как другие. Однако это не значит, что ее не продвигают совсем. Наоборот: домов для престарелых становится всё больше, а интернет и вовсе заполнен рекламой таких домов и предложениями чуть ли не с пеленок откладывать деньги на то, чтобы на пенсии жить в доме престарелых. Это объявляется чуть ли не «лучшей инвестицией». «Чуть ли» — потому, что лучшей инвестицией, как можно легко догадаться, понимая «прогрессивные» западные взгляды, является накопление денег на собственные похороны.
Распределение ответов на соответствующий вопрос в АКСИО-4 свидетельствует, что степень «экстравагантности» предложения поместить родителей в дом престарелых для многих людей такова, что они просто буквально «не знают, что сказать». И выбирают различные ответы, считая такое поведение почти в равной степени «ошибкой», «легкомыслием» и «преступлением» — см. рис. V-1. Однако если сложить ответы, характеризующие содержание родителей в домах для престарелых как в целом «правильное» (ответы «героизм» и «норма») и в целом «неправильное» (ответы «болезнь», «ошибка», «преступление» и «легкомыслие»), то общее отношение граждан России к этой практике вырисовывается очень четко: оно резко отрицательное — см. рис. V-1.
Легко видеть, что россияне уверенно против этой весьма популярной на Западе и особенно в Америке практики: 87 % опрошенных считают это неправильным и ненормальным и лишь 7 % считают это правильным (еще 6 % вообще затруднились ответить на этот вопрос). Вот ведь, что за люди эти русские?! Да и не только русские, но и вообще эти... граждане России?! Уж объясняют им, объясняют, и так и эдак, и даже про «лучшую инвестицию» объясняют, как цивилизованным народам, понимающим в выгоде и прибыли... А они — всё равно... не хотят понимать. И ведь знают же, подлецы, что в Америке большинство стариков живут в домах для престарелых... И что в Европе это тоже популярно... И всё равно не хотят! Правда, в Европе в последние годы тоже как-то... пытаются от этой практики отказываться.., не желая допускать социальную изоляцию своих стариков.
А были бы русские разумными людьми, насколько бы с ними было проще! Ведь понятно, что чтобы разрушить традиционные ценности и перейти в «дивный новый мир», нужно для начала изолировать (а лучше сразу ликвидировать) их носителей. А кто носители? Так именно старшие поколения! Как можно колонизировать «модернизировать» общество, если в каждой семье есть собственный живой носитель «устаревших» ценностей, совершенно «неприменимых» в новой реальности? И эта еще продолжительность жизни, которая растет! Как, например, объяснить этим русским, что Вторую мировую войну выиграли американцы, если чуть не в каждой семье живут ветераны или их дети (см. в предыдущем выпуске газеты фоторепортаж с парада «Бессмертного полка» 9 мая 2014 г.)?
Если говорить серьезно, то вопрос о модернизации ценностей действительно трудно решаем в присутствии их авторитетных носителей. И если стоит задача вырастить в России поколение «Иванов, родства не помнящих» (а она, конечно, стоит), то главное препятствие в ее решении — это, конечно, здравствующие старшие поколения, которые родство еще помнят и своим внукам и правнукам эти воспоминания рассказывают. И поэтому вопрос о развитии практики «сдачи» стариков в богадельни — это не вопрос социальной политики, как можно было бы подумать. А вопрос самой настоящей большой политики. Потому что желание «прервать связь времен» в этой практике видно ярче всего.
Нельзя сказать, что в войне за «переоценку ценностей» Запад и его российские холуи совсем ничего не добились: наш опрос показывает, что молодежь все-таки менее уверена во многих традиционных ценностях, чем люди взрослые, а уж тем более пожилые — см. рис. V-2 — V-5. Да и без всякого опроса все мы знаем, что молодые поколения в результате современного российского образования и культурной политики оказались буквально оторванными от корней российской идентичности. И если молодежь Америки, к примеру, знает своих Фрэнка Синатру и Эллу Фитцжеральд, то наши молодые граждане ничего не знают ни о Клавдии Шульженко, ни о Леониде Утесове, ни тем более о Федоре Шаляпине.
И хотя провал в образовательно-культурном уровне российской молодежи ужасающ, всё же переход на «дивные новые» ценности в России не произошел, и до этого еще очень далеко. Если уж говорить об успехах колонизации «модернизации» общества, то она более или менее успешна только среди пятой колонны, которая в России выявляется даже не по уровню доходов (хотя это очень важный фактор), а по отношению к Западу как таковому. Именно низкопоклонство перед Западом — главный фактор отказа от традиционных ценностей. И это хорошо видно по ответам на вопрос о домах престарелых нашей «любимой» и много раз анализировавшейся группы — тех, кто считает, что российские законы должны меняться только потому, что они другие на Западе — см. рис. V-4. Однако обратите внимание: и в этой группе считают правильным содержать родителей в домах престарелых только 24 % респондентов, а 62 % «любителей Запада» все же считают, что это неправильно. Хотя 24 % — это очень много, но всё же и в этой, самой радикально прозападной группе граждан, большинство считает, что сдавать родителей в дома престарелых нехорошо.
В середине 80-х в советский кинопрокат вышел фильм знаменитого японского режиссера Сёхэя Имамуры «Легенда о Нараяме» (1983), получивший на Каннском кинофестивале «Золотую пальмовую ветвь». Фильм буквально раскалывал аудиторию: половина зрителей уходила через несколько минут просмотра, а оставшиеся с огромным интересом смотрели до конца. Подобных фильмов у нас тогда еще не показывали: фильм шокировал натурализмом и обыденной жестокостью сцен из жизни нищей горной японской деревушки XIX века.
Уже в самом начале фильма привычные (и, как казалось, всеобщие) ценностные представления зрителей подвергаются резкому давлению, всё переворачивается с ног на голову. Японский крестьянин обнаруживает на своем рисовом поле мертвого младенца; он бежит в деревню, чтобы (как казалось очевидным советским зрителям) оповестить односельчан об ужасном преступлении. Но казалось нам неправильно: крестьянин бежал к соседу, чтобы высказать ему претензию: почему тот своего убитого ребенка выбросил на его поле, а не на свое. Далее выясняется, что деревня живет на грани голода и постоянно занята избавлением от «лишних ртов»: лишних мальчиков убивают, девочек продают в публичные дома за мешок соли. Нищую семью, которая воровала зерно у соседей, община закапывает живьем — вместе с беременной женщиной и маленькими детьми. Стариков старше 60 лет, которые потеряли зубы, старшие сыновья в соответствии с обычаем относят на гору, где оставляют их на съедение волкам и птицам. Но у героини фильма, 70-летней старухи Орин, еще много сил и все зубы целы. Поэтому ей никак не удается уговорить любящего сына снести ее на гору, хотя год случился неурожайным, семье придется голодать и, похоже, пережить зиму мало шансов. Тогда Орин выбивает себе зубы камнем, уничтожая последнее ритуальное препятствие — теперь сыну некуда деться и он вынужден отнести мать на гору.
О чем был этот фильм, большинству зрителей было непонятно. То ли это историческое исследование того, как люди трудно жили еще век назад, то ли этнографическое исследование специфических японских обычаев, позволяющих выживать в пограничных ситуациях, то ли очередное доказательство «ужасов капитализма» (которые действительно были ужасами без кавычек, но это стало ясно только в 90-е). Позже оказалось, что этот фильм — римейк одноименного фильма 1958 года, а в 1924 году по этому сюжету был сделан один из первых японских мультфильмов. В основе сюжета лежит популярная средневековая легенда о горе Убасуте («Брошенная старуха»), на тему которой написано огромное количество произведений, включая стихотворение великого Басё: «Мы все «Старухи брошенные» на горе одноимённой». И во всех этих произведениях история о брошенных на смерть стариках — очевидно используется как негативный образец, то, что должно быть точкой отсчета «от противного».
Знакомство с «первоисточником» всех этих художественных и народных произведений — древней легендой — убеждает, что смысл этой легенды совсем иной, чем кажется на поверхностный взгляд. В легенде рассказывается о жестоком правителе, который приказал под страхом смерти относить стариков на гору. Но в одной семье сыновья не смогли расстаться с любимым отцом и спрятали его в специально вырытом убежище. Потом жестокий правитель начал испытывать этих сыновей, задавая им разные сложные загадки. И они решали их, во многом благодаря помощи своего мудрого отца. Правитель спросил сыновей: сами ли они решали его загадки? И когда узнал, что с помощью спасенного от смерти отца, — отменил свое жестокое распоряжение.
То есть древняя легенда говорит о ценности стариков, их мудрости и их героизме, а совсем не об антропологических доказательствах того, что нужно жертвовать стариками в тяжелые времена. В Японии, как известно, существует культ старости, и эта «традиционная ценность», в отличие от многих других, не была сдана японцами в обмен на благосклонность победителей — США. Более того, Япония является мировым лидером в деле вторичной социализации старшего поколения и в этом смысле — моральным лидером в мире развитых стран. Потому что категорически отказывается рассматривать своих стариков как обузу и «лишние рты», а строительство богаделен — как «лучшую инвестицию», а наоборот полагает стариков самым ценным, что есть у страны и не жалеет никаких средств для того, чтобы возможности и опыт старшего поколения были полезны и доступны для всего общества. Кстати, современные антропологические и исторические исследования убедительно показывают, что, начиная с времен неандертальцев, побеждали в истории те племена и народы, которые старались использовать и умели применять опыт старших. Те же общества, которые относились к этому иначе, не поддерживали стариков или, тем более, применяли геронтоцид, всегда проигрывали.
Россия пока не может похвастаться такими успехами в работе со старшим поколением, как Япония. Но ценность стариков в нашей культуре несомненна, и вопрос о содержании родителей в домах для престарелых, заданный в АКСИО-4 это очень хорошо показал.
