Судьба гуманизма в XXI столетии
Пифей является тем, кто впервые обнаружил некое Туле не с помощью умозаключений или мистических прозрений, а с помощью осуществления реального, очень дерзкого, путешествия. Произошло это, как мы уже говорили, в IV веке до нашей эры (Пифей отправился в путь в 325 году до н. э.).
Вам скажут, что до этого в этом самом Туле побывали некие странники, которые покинули некие родные пенаты, добрались до Туле, а потом двинулись дальше в путь. Но такие сказания (я здесь использую слово «сказание» как производное от слова «скажут») ничем не подкреплены. И именно в этом смысле являются «конспирологическими колбасками», которые надо рассматривать, дабы нечто понять, но которые вряд ли стоит вкушать, стремясь утолить свой интерес чем-то, имеющим отношение к истине.
А Пифей имеет отношение к истине. Может, и непрямое, неокончательное, может, он и привирал, этот самый Пифей. Но он реально был, он реально путешествовал в такие-то годы, реально много чего наоткрывал, реально что-то описал. И потому Пифей интереснее конспирологов для тех, кто понимает, чем живая жизнь, основанная на том, что ты принимаешь вызов реальности и на него отвечаешь, отличается от «тяжелого сна псевдожизни», про который Блок говорил: «Пусть душит жизни сон тяжелый, Пусть задыхаюсь в этом сне...» Кто-то хочет красиво болтать, задыхаясь в конспирологических снах, а кто-то хочет отвечать на вызовы странной, но могучей и подлинно жизненной силы, имя которой — реальность.
Конспирология — это когда тебе бормочут сказки по принципу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». А ты сам тоже что-то бормочешь, не просыпаясь. Может, и интересно, что ты там во сне бормочешь, может, это о чем-то и говорит, но это не живая жизнь. А Пифей — живая жизнь. И если кого-то интересует Туле в смысле живой жизни, то вот оно — это Туле, точнее, упоминание о нем.
Пифей — гражданин города Массалия, то есть того города, который сегодня именуется Марселем.
Массалия — очень древний город. А история очень древних городов всегда известна нам из повествований, в которых истина и вымысел находятся в причудливом сочетании. Разве не находятся они в подобном сочетании во всех повествованиях Страбона, Плиния и других?
Когда начинаешь отделять истину от вымысла в повествованиях о Массалии, то обнаруживаешь, что, скорее всего, в формировании Массалии участвовали греческие переселенцы из Фокеи, прибывшие на западные берега Средиземноморья вообще и в Массалию в частности в VII веке до нашей эры в связи с так называемой Великой греческой колонизацией.
Не хочу утверждать, что эта версия безусловна и что она сообщает нам нечто окончательное. Но эта версия имеет отношение к реальности. И, что не менее существенно, она возвращает нас к тому обсуждению Фокеи, которое мы уже осуществили в ходе первых этапов нашего исследования.
Мы обсуждали Фокею в связи с исследованием вопроса о том, откуда черпал материал Вергилий. Это исследование породило некую цепочку, которая вела от Вергилия к Феокриту, от Феокрита к Филиту, от Филита к Элейской школе — школе так называемых досократиков.
Напоминаю, что Элейская школа расцвела в конце VI — начале V века до нашей эры.
Что Элея — это город на юге Италии в провинции Лукания, созданный греческими переселенцами в 585 году до нашей эры.
И что создали Элею не абы какие греки, а именно фокейцы, то есть выходцы из Малой Азии (древняя Фокея ныне именуется Фоча — сегодня это вполне тривиальный турецкий город).
Персидское нашествие привело к бегству греков, проживавших в Малой Азии, которую персы оккупировали прежде всего. Фокейская эмиграция — часть этого бегства из Малой Азии, порожденного персидским нашествием.
Напоминаю читателю, что Фокея была самым северным из городов ионического Двенадцатиградия. И что греческий, в том числе и афинский, научно-культурный подъем V века до нашей эры был обусловлен ионийским подъемом VI века до нашей эры.
Напоминаю также уже процитированную мною ранее 11-томную историю цивилизации, написанную Уильямом Джеймсом Дюрантом и его супругой Ариель Дюрант в период между 1935 и 1975 годами. Там было сказано о том, что Иония открыла науку, философию, историю, ионийскую капитель. Что павшая Иония завещала Афинам свое великое культурное наследие. И что именно это завещание смогло превратить Афины в интеллектуального лидера Греции.
Напоминаю также, что формирование Ионии на начальных этапах ее истории связано с Эгейским периодом, с вторжением в Грецию неких племен, которые, скорее всего, были ахейскими, где-нибудь в окрестностях 1600 года до нашей эры.
Вскоре после этого вторжения в Греции начинаются так называемые «темные века», порожденные последовательным крахом минойской и микенской цивилизаций. И что под давлением данных «темных веков» (XI, X, IX веков до нашей эры) греческая высокая цивилизованность была выдавлена в Малую Азию. Конкретно, в Ионию.
Выдавлена она была из Аттики в ходе переселения, произошедшего, согласно легендам, через 140 лет после окончания Троянской войны, которая, как считается, длилась с 1194 по 1184 год до нашей эры.
Значит, где-нибудь в 1000 году до нашей эры аттическая высокая цивилизованность, не желая испытывать на себе последствия нашествия дорийских варваров, перебралась в Малую Азию. Руководил этим переселением некий царь Кодр, последний царь Аттики, восхваляемый Платоном, Аристотелем, называемый предком Платона и афинского законодателя Солона.
Итак, ионическое малоазийское Двенадцатиградие порождено неким аттическим легендарным, более древним Двенадцатиградием.
Отсюда уже один шаг до легендарного Кекропса, первого царя Аттики, наидревнейших Афин, именуемых Кекропией, культового города Элевсина, где отправлялся культ Деметры и Персефоны, пеласгических корней этого культа и неких культовых сущностей, таких как кабиры, корибанты.
А поскольку культ Деметры и культ малоазийской Кибелы, а также культ Деметры и Реи был одновременно и фригийским малоазиатским культом, и римским культом, отправление которого регулировалось специальной особой коллегией жрецов...
Поскольку возлюбленный богини Деметры Иасий являлся еще и родоначальником Энея...
Поскольку миф об Иасии связывает культ Кибелы, Кабиров и Корибантов — с самофракийскими и критскими культами...
Поскольку все эти древние и уже разобранные нами сюжеты неизбежно оказываются тесно переплетенными с преданиями об Аркадии, которые мы тоже уже внимательно обсудили...
Поскольку эти предания имеют отношение к теме титанов, свергнутых, но, якобы, готовых вновь взять власть, если им добудут золотые яблоки Гесперид, и поскольку, наконец, эти яблоки имеют отношение к Туле, то фокейский след в создании Массалии, славный сын которой — Пифей — обнаружил Туле, является заслуживающим внимания.
Вкратце напомнив читателю фокейскую тему, я возвращаюсь к истории Массалии.
Фокейцы были почитаемы в древнем мире в качестве высокопрофессиональных и дерзких мореплавателей. Римский поэт Марк Анней Лукан (39–65 годы нашей эры), один из очень почитаемых в Риме последователей Вергилия, племянник знаменитого римского философа Сенеки (4 г. до н. э. — 65 г. н. э) писал о фокейцах так:
Были фокейцы всегда в нападеньи на море искусны,
В бегстве умели свой путь изменять крутым поворотом,
При отступленьи они работали быстро кормилом.
Имея такую репутацию в древнем мире, фокейцы занимались созданием своих колоний по всему Средиземноморью. Они начали этим заниматься в VII веке до нашей эры, то есть задолго до того, как в 540 году до нашей эры персидское нашествие окончательно смело Фокею и другие города обсужденного нами малоазийского Двенадцатиградия.
В VII веке до нашей эры дерзкие мореплаватели фокейцы, основав несколько колоний в разных местах, добрели до Испании. Там они и вступили в дружеские отношения с достаточно могущественным царством Тартесс, по поводу которого существует много легенд. Но помимо легенд существуют и вполне реальные сведения. Поскольку царство Тартесс является точкой пересечения таких сведений и фантазий (причем, не только древних, но и современных), я вынужден сослаться на авторитет тех ученых, которые занимались тартесской темой всерьез, чураясь разного рода вымыслов. Один из таких ученых — Юлий Беркович Циркин (родился в Ленинграде в 1935 году).
Циркин — глубоко профессиональный исследователь, посвятивший свою жизнь изучению древней Испании. А также древнегреческой колонизации Средиземноморья, культуре Финикии, Карфагену.
В 1968 году Циркин защитил кандидатскую диссертацию на тему «Фокейцы на Западе (VII–IV вв. до н. э.)».
В 1976 году вышла первая монография Циркина «Финикийская культура в Испании».
В 1978 году Циркин защитил докторскую диссертацию на тему «Финикийцы в Испании. К проблеме культурных контактов в древнем Средиземноморье».
Циркин — один из тех исследователей фокейско-испанской тематики, с работами которого легче всего ознакомиться российскому читателю. Причем, каждый, кто захочет ознакомиться, убедится в том, что никакого отношения ни к современным фантазиям, ни к смакованию древних легенд этот исследователь не имеет.
Испанская культура бронзового века (II тысячелетие до нашей эры), именуемая Эль-Агарской и занимавшая юго-восточную часть Пиренейского полуострова, хорошо знакома исследователям, которые ничего общего не имеют с собирателями фантазий и слухов. Циркин — только один из таких исследователей. Известны широкие торговые связи Эль-Агарской культуры, известен и примерный период ее заката (1400 год до нашей эры). Известно и то, что этот закат был достаточно относительным, а у юго-восточной испанской Эль-Агарской культуры возник испанский же юго-западный преемник, ранее находившийся в тени Эль-Агара.
Постумий Руф Фест Авиен (305–375 годы нашей эры) — древнеримский поэт и переводчик, много занимавшийся далекими окраинами Римской империи. Он ссылается на гораздо более древние источники, не дошедшие до нашего времени. Согласно Авиену, эти источники повествуют о городе Гербе, находящемся в истоках реки Ибер, об острове Картара, с которого было изгнано племя кемпсов, о том, что этот остров находился между двумя руслами реки Тартесс. Тем самым, упоминание Тартессиды, этой юго-западной испанской древней державы, отсылает к глубокой древности. Обсуждая такие испанские народы, как турдетаны и турдулы, древний историк Страбон, к работам которого я уже неоднократно обращался, говорит о том, что Тартессидой прежде называлась страна, где теперь обитают турдулы.
О тартессиях и Тартессиде, ими населенной, говорят многие другие древние авторы.
Тартесский этнос, по-видимому, в существенной степени является неиндоевропейским, хотя содержит в себе определенный индоевропейский элемент.
Исторически известен один тартессийский царь Аргантоний.
Считается, что формирование тартессийского этноса можно отнести к XI–X вв. до н. э.
Испанский автор М. Пельисер называет эпоху формирования тартессийского этноса ранней доколонизационной тартессийской фазой.
Если есть ранняя доколонизационная фаза, то есть и более поздняя колонизационная. А возможно, следует говорить и о нескольких фазах колонизации. Видимо, первой фазой была финикийская.
Двигаясь через Родос и другие греческие острова в сторону Сицилии, финикийцы добрели до Африки и Испании.
Местное испанское население оказало, если верить Страбону, Диодору и другим древним авторитетам, достаточно серьезное сопротивление финикийским колонизаторам. Тем не менее, Финикия завоевала в Испании определенные позиции.
Известны остатки достаточно многочисленных храмов финикийского Мелькарта, находящиеся на территории Испании.
Известна и некая цикличность, в рамках которой интерес к Испании Финикии (и ее преемника Карфагена) то увеличивался, то уменьшался.
Диодор и Псевдо-Аристотель сообщают о взаимодействии финикийских колонизаторов и местного населения — том взаимодействии, в рамках которого формировалась тартессийская держава.
Современные исследователи анализируют динамику тартессийских древних общностей, появившихся на юге Испании в районе устья испанских рек Риотинто и Одиель, а также на Бетисе вокруг современной Севильи.
Считается, что в нынешнем нижнем течении реки Гвадалквивир в древности находился морской залив, выше которого было большое озеро. Вокруг этого озера и выше по течению реки Бетиса находился важнейший очаг тартессийской цивилизации. Здесь найдены ценные находки, указывающие на роль данного очага в торговле металлами.
В IX веке до нашей эры здесь начинают разрабатываться серебряные рудники, сыгравшие большую роль в экономической и политической жизни южной Испании.
Тогда же на месте современного испанского города Уэльва возник древний город Оноба. Он не был единственным городом, на который ориентируются исследователи тартессийской державы.
К началу VIII века до нашей эры вся западная часть Андалусии стала представлять собой своего рода однородный культурный горизонт. Наличие этого горизонта, а также письменных источников, позволяет утверждать, что тартессийская держава к этому моменту была сформирована.
Исследователи рассматривают сетчатую, геометрическую и иную керамику, характерную для тартессиев, исследуют отношения Тартесской державы с теми или иными автономиями, входившими в ее состав.
Некий Псевдо-Скимн, древнегреческий географ (как считают современные исследователи, под этим именем скрывается Павсаний Дамасский, но возможны и другие расшифровки данного псевдонима), описывая юго-восточное побережье Испании, утверждает, что им владели тартессии. Различные древние историки, такие как Гекатей Милетский (550–490 гг. до н. э.), упоминают различные земли, находившиеся под властью тартессиев. Скорее всего, Тартесская держава представляла собой федерацию племен, находившуюся под властью тартессиев. Но и Авиен, и Псевдо-Скимн говорят именно о власти тартессиев над испанскими территориями, а не о том, что они проживают на этих территориях.
Геродот в своих описаниях различает Иберию и Тартесс, что однозначно свидетельствует о наличии Тартесской державы как отдельного существенного субъекта, расположенного на испанской территории.
Главный древний источник, на который мы можем сослаться, обсуждая Тартессиду, это, конечно, Геродот. Он говорит о том, что Тартессийский царь Аргантоний предложил фокейцам при первом их посещении Тартесса поселиться в его стране там, где они пожелают. Фокейцы не сразу воспользовались предложением царя. Но чуть позже они им воспользовались и стали создавать свои колонии, ориентируясь на данное предложение Аргантония.
Марк Юниан Юстин — римский историк III века. Он автор извлечений из не дошедшего до нас обширного исторического труда в 44 книгах более раннего римского историка I века Гнея Трога Помпея.
Гней Помпей Трог — римский историк, отец которого служил при Цезаре секретарем и переводчиком. Его книги часто цитирует древнеримский писатель-эрудит Плиний старший (24–79 гг. н. э.).
Что же интересного сообщает нам Марк Юниан Юстин о рассказах Гнея Помпея Трога? Он сообщает нам о мифе, в котором фигурируют тартессийские цари Гаргорис и Габис.
Сообщается, что в области тартессиев титаны воевали с богами.
Сообщается о неких возможных связях между тартессидами и критскими куретами.
Сообщается о том, что Гаргорис и Габис осуществляли деятельность, присущую классическим культурным героям. Что Гаргорис вел собирание меда. Габис — пахотное земледелие. А это значит, что такие отрасли в Тартессиде существовали, — культурным героям не будут присваивать деяния, которые не существовали в реальности. Габису приписано введение законов, освобождение от рабских служб, разделение плебса по семи городам.
Исследователи Тартессиды, такие как немецкий историк А. Шультен (1870–1960), разбирали тартессийское законодательство.
О городах Тартессии говорят и другие авторы. Археологические данные дополняют сведения, сообщаемые нам древними авторами по поводу древних тартессийских городов.
Повторяю, имеются и мифологические сведения о Тартессиде, сообщаемые авторитетными древними источниками, и сведения собственно исторические. Что касается исторических сведений, то, конечно, максимум таких сведений дает Геродот, подробно описывая и тартессийского царя Аргантония, и то, как этот Аргантоний дал фокийцам денег на строительство городской стены.
Мне кажется, что при всей неокончательности изысканий по Тартессиде, имеющихся данных достаточно для того, чтобы, как минимум, считать сюжеты с Тартессидой отвечающими той степени достоверности, которая нужна для того, чтобы древний исторический материал рассматривать не в качестве конспирологии, а в качестве набора исторических сведений. Только ради этого я так подробно стал обсуждать сведения о Тартессиде. Иначе сообщишь о ней, а тебе возразят, что речь идет о фантоме, а не о реальном государстве древности. Не о фантоме идет речь, не о выдумке современных научных фантастов, а о сведениях Геродота и других. В том числе и по поводу фокейских взаимодействий с Тартессидой.
Итак, фокейцы и впрямь дошли до Испании, укоренились в этой самой Тартессиде, то бишь на территории современной Андалузии, и оказали какую-то помощь царю Арганфонию в защите Тартессиды от натиска Карфагена.
Когда могучая армия Карфагена стала теснить войска Арганфония и помогавших ему фокейцев на север, фокейцы призадумались и, оглядевшись вокруг, что называется «положили глаз» на одно из карфагенских поселений, населенное подвластным Карфагену североафриканским нумидийским племенем массалиев.
Вначале вкратце о том, чем это завершилось. Завершилось это тем, что фокейцы в существенной степени взяли под контроль это поселение, которое считается зачатком будущей фокейской Массалии (якобы Массалия — это и есть место, где до фокейцев были укоренены массалии).
А теперь чуть менее кратко об этих самых массалиях.
Карфаген, как мы знаем, был одним из финикийских городов. И приобрел самостоятельную силу только после того, как малоазийская Финикия с ее городами Тир и Сидон была слишком сильно ущемлена последовательно целым рядом своих могучих соседей. В том числе Ассирией, Персией, пресловутыми народами моря и т. п.
В итоге, Финикия перестала существовать в качестве могучего самостоятельного образования, то есть повторила судьбу других малоазиатских малых, но далеко не слабых, городских государств, Фокеи в том числе.
Но прекращение существования самой Финикии в качестве чего-то по-настоящему значимого не подвело черту под финикийской историей. Новым древним центром наидревнейшей Финикии стал ее относительно поздний отпрыск — Карфаген.
В сущности, создание Карфагена, как одной из дочерних колоний Тира и Сидона, было порождено предчувствием скорой гибели наидревнейшей Финикии, сформированной вокруг этих двух городов. А отчасти и началом конца этих городов.
Как бы там ни было, относительно молодой Карфаген стал очень мощным отпрыском древнейшей Финикии. Более мощным, нежели сама Финикия. При его создании финикийские колонизаторы (они же — отцы-основатели Финикии 2.0), были вынуждены вступать в сложные отношения с автохтонным населением, в том числе с нумидийским племенем массалиев, обитавших в окрестностях Карфагена.
Отношения колонизаторов с автохтонами складываются по-разному. Финикийцы, создавшие Карфаген, относились к автохтонным массалиям с неким особым трепетом. Массалии пользовались у этих финикиян колоссальным авторитетом. Из массалиев состояла отборная конница, охранявшая властителей Карфагена.
Основательницей города Карфагена считается некая жрица Элисса, она же Дидона. Эта Дидона, как мы помним, является важным действующим лицом «Энеиды» Вергилия. История Энея и Дидоны является одной из наиярчайших трогательных историй, тысячелетиями волнующих человечество.
Итак, Дидона, она же Элисса, — это легендарная царица Карфагена, основавшая город в конце IX века до нашей эры. Ее еще называют Фиоссо. После смерти она была обожествлена под именем Танит. По Вергилию, Дидона является сестрой Пигмалиона, царя Тира. Считается (об этом сообщает древнегреческий повествователь Менандр), что царь Бел — отец Пигмалиона и Дидоны — правил Тиром с 820 по 773 год до нашей эры.
Считается также, что Сихей, муж Дидоны, был убит братом Дидоны Пигмалионом, стремившимся захватить богатства Сихея. Сихей был жрецом бога Мелькарта. Обычно проводится параллель между этим финикийским богом и греческим Гераклом. Пигмалион убил Сихея прямо у алтаря Мелькарта. Жена Сихея Дидона бежала от своего брата и основала Карфаген.
Бежавшую из Тира Элиссу назвали Дидоной местные жители. По преданию, Дидона договорилась с ливийским царем Иарбантом, на землях которого она хотела основать Карфаген, о том, что она купит у него столько земли, сколько сможет накрыть воловьей шкурой. Дидона изрезала шкуру на ремни и покрыла ею огромную территорию.
Царь Иарбант — фигура не простая. Это известный персонаж древнегреческо-латинской мифологии. Ливийцы считали Иарбанта первочеловеком. Этот царь-первочеловек так домогался руки Дидоны, что она по одной версии бросилась на меч, по другой — бросилась в костер, дабы не уступить его домоганиям. После этого царь разрушил город Дидоны, который впоследствии был восстановлен.
После смерти Дидону обожествили под именем Танит. Танит — это достаточно сложное божество, иногда именуемое лицом бога Баала. В разных местах Средиземноморья ее считали и супругой Баала, и небесной покровительницей войны, и девственной богиней-матерью, и богиней плодородия.
Можно было бы не обсуждать это божество, если бы оно не было связано с фашистским культом Черного солнца, а также с культом угаритской (Угарит — древний город-государство на территории современной Сирии) богини Анат. Которая тоже очень интересовала нацистов из Черного ордена и Аненербе, в жертву которой приносились, как известно, дети и так далее.
Все это нам еще придется обсуждать. Кроме того, у древних египтян богиней, вполне аналогичной Танит и ее другим, только что нами оговоренным ипостасям, являлась не абы кто, а сама богиня Нейт. Мы вновь, проделав огромный путь, возвращаемся в некую очень важную точку.
Надеюсь, читатель помнит, в какую именно точку мы возвращаемся?
Вергилий...
Эней...
Дидона...
Карфаген...
Аполлоний Родосский...
Аргонавты...
Ливия...
Озеро Тритон...
Нейт, она же Афина Тритонида...
И все те же золотые яблоки Гесперид...
(Продолжение следует.)
