Теория технологического доминирования vs. практика американских войн

Превосходство военной мощи ведущих держав мира, особенно входящих в блок НАТО, перед остальными странами достигло разительных масштабов. Одним из подтверждений тому являются военные конфликты конца ХХ — начала XXI вв., в ходе которых вооруженные силы ряда государств были разгромлены в кратчайшие сроки.

Очевидно, что преодолеть сложившийся разрыв в военно-силовом потенциале между развитыми странами и остальными государствами крайне сложно не только в среднесрочной, но и в более отдаленной перспективе. Уже нет СССР, который оказывал помощь высокотехнологичным вооружением странам третьего мира, а сами они создать дорогостоящие и наукоемкие производства вооружений не в силах. Даже Китай, эта глобальная мастерская, производящая высокотехнологичные товары, имеет недостаточно технологий, научных лабораторий и, самое главное, научных и изобретательских кадров.

События последних лет также показали, что США и НАТО готовы и могут начинать войны без санкции Совета Безопасности ООН и в обход международно-правовых норм. То есть США могут превентивно уничтожить любую страну, которая способна только подумать бросить вызов мировому гегемону.

Казалось бы, в случае возможной агрессии альянса ни одна страна, тем более небольшая или средняя, не имеет шансов отстоять свою независимость и территориальную целостность. Однако войны и вооруженные конфликты последних лет показывают, что обладание подавляющей военной мощью не является гарантией победы. Если вооруженная борьба переводится в иное, асимметричное измерение, где технологическое превосходство противника теряет свое значение, то исход войны может быть различным.

Термин «симметрия» в общем смысле означает соразмерность, одинаковость, пропорциональность, соответствие одной части целого другой его части.

Следовательно, под «асимметрией» подразумевается несоразмерность, непропорциональность тех или иных частей целого.

В 1975 г. британский ученый-международник Э. Макк в статье «Почему великие державы проигрывают малые войны: политика асимметричного конфликта» ввел в научный оборот термин «асимметричный конфликт».

Статья Макка содержит ряд гипотез о причинах парадоксального поражения великих держав. Автор отмечает, что поражение великих держав было обусловлено:

1) потерей политической воли к продолжению войны (ведь она может стать слишком дорогой для экономики, а жертвы среди военнослужащих — неприемлемыми);

2) комплексом асимметричных отношений между противниками, определяемых, в частности, логикой тотальной войны — для слабой стороны и ограниченной войны — для сильной стороны;

3) применением «асимметричных» стратегий борьбы, в том числе партизанской войны;

4) влиянием невоенных факторов, таких как внутриполитические, социальные, международные факторы.

В основном Макк анализировал войну США во Вьетнаме, однако указал также на серию других поражений развитых стран — в Индонезии, Алжире, на Кипре, в Адене, Марокко, Тунисе. Автор пришел к выводу, что в ходе асимметричных конфликтов победа стороны, обладающей подавляющим превосходством в традиционной военной силе, отнюдь не обеспечена. Хотя в большинстве таких конфликтов сильные страны не потерпели военного поражения, они потерпели поражение в политическом смысле, не сумев навязать свою волю противнику.

После распада СССР понимание термина «асимметричные войны» стало предельно узким — так, американские военные аналитики, говоря об «асимметричных» конфликтах, имели в виду то обстоятельство, что военная мощь США является подавляющей и равной ей (симметричной) в настоящее время просто нет.

Однако очень скоро под влиянием событий, происходивших в мире, значение термина вновь изменилось. В частности, появившийся термин «асимметричные угрозы» уже означал средства борьбы, не входящие в список «цивилизованных», а также угрозу их применения. Так, в 1997 г., в докладе тогдашнего министра обороны США У. Коэна отмечалось, что «превосходство США в конвенциональной военной области может подталкивать противников к применению асимметричных средств нападения... Они, скорее всего, будут стремиться к достижению превосходства над США, используя неконвенциональные подходы...». Далее У. Коэн отмечал: «...Агрессор может использовать такие средства, как терроризм, угроза применения бактериологического, ядерного или химического оружия, информационная война или экологические диверсии».

Наконец, сегодня «асимметрия» в военном деле понимается не только как применение неконвенциональных способов войны, но и как обладание иными военными технологиями, которых нет в арсенале США и их союзников.

В частности, Чак Хейгел, бывший министр обороны США, выступая перед членами Альянса оборонной промышленности в сентябре 2014 года, сказал: «...Хотя Соединенные Штаты по-прежнему сохраняют значительное военное и технологическое превосходство над другими потенциальными противниками, оно не является гарантированным. Мы должны очень серьезно отнестись к этому вызову и сделать всё необходимое для сохранения и возобновления нашего военного превосходства. Это не только потребует активных инвестиций со стороны правительства и отрасли, но и возрождения в нас инновационного духа».

Хейгел резюмировал: «Если мы не осуществим усилия по оснащению наших вооруженных сил новейшим оружием, однажды они могут вступить в бой с противником, располагающим как минимум сопоставимыми по мощи и технологическому уровню вооружениями. Такая ситуация может поставить под угрозу слишком много жизней американских военнослужащих и потребовать от страны непомерных расходов всех ресурсов для успешного завершения конфликтов».

Таким образом, понятие «асимметричной» борьбы защищающейся стороны против агрессора включает в себя любые виды и способы борьбы, которые противник почему-либо не может или не хочет применять. Заодно отметим, что с изменением внешнеполитической ситуации неудачей идеи однополярного мира и ростом числа стран и движений, не приемлющих американский диктат, уверенности у американского военно-политического истеблишмента несколько поубавилось.

Для того чтобы проиллюстрировать и само понятие «асимметричных» войн, и то, как удавалось технологически отсталым странам противостоять США и победить (или хотя бы не проиграть им), рассмотрим некоторые военные конфликты в XX — XXI веках.

В Югославской войне 1999 г. главную роль сыграли высокотехнологичные ВВС и ВМС стран НАТО, которые обеспечили средства доставки огромного количества беспилотных высокоточных крылатых ракет до рубежей пуска, находившихся за пределами зон поражения ПВО противника. США подтвердили на практике реальность концепции «войны с нулевыми потерями», так как в масштабное боестолкновение с силами Югославской армии они не вступали, а ограничились подавлением систем ПВО и массированной атакой на объекты гражданской инфраструктуры.

Однако цена такой войны оказалась крайне высока. В 1998 году на закупку крылатых ракет было израсходовано 50 млрд долларов, на 1999 год в бюджете было выделено 48,7 млрд долларов, а в 2000 году было израсходовано уже 60 млрд долларов. Президент США настоял, чтобы деньги на закупку высокоточных систем оружия в 2000 году были увеличены по сравнению с предыдущим годом на 12 млрд долларов.

Таким образом, военно-промышленный комплекс США сумел в период с декабря 1998 года (второй удар по Ираку) по март 1999 года (начало войны на Балканах) создать 1,2–1,5 тыс. крылатых ракет воздушного и морского базирования. Это означает, что высокоточные ракеты создавались со скоростью фордовского конвейера. За 78 дней операции в Югославии авиация НАТО совершила 35219 вылетов, было сброшено и выпущено более 23000 бомб и ракет, в том числе 218 крылатых ракет морского базирования и 60 крылатых ракет воздушного базирования.

Как мы видим, основная ставка делалась на массированный удар высокоточными ракетами, стартующими за пределами досягаемости огневых систем противника. Казалось бы, этот ракетно-бомбовый Армагеддон должен был не только продемонстрировать всю чудовищную высокотехнологичную военную мощь Запада, но и полностью уничтожить противостоявшую ей югославскую армию.

Однако при всем при этом достаточно скромно выглядит количество подбитой югославской техники. По окончании операции генерал Уэсли Кларк заявил об уничтожении воздушными силами НАТО 93 танков, 155 бронированных транспортных средств, а также 389 сербских артустановок, что, прямо скажем, совсем немного. Однако в мае 2000 г. генерал М. Джексон (бывший ранее командующим войск, дислоцированных в Македонии, а также первых сил НАТО, вторгшихся в Косово) представил британскому парламенту доклад, опровергавший и эти цифры. В соответствии с оным, воздушные силы НАТО уничтожили всего лишь 14 танков, 18 бронированных транспортных средств и 20 пушек. Встречаются и другие цифры потерь югославов, но, в общем, из них следует, что, несмотря на полное доминирование в воздухе и применение огромного количества высокоточного оружия, НАТО уничтожило около 10 % техники противника, отметим, сильно устаревшей.

Иными словами, военного поражения югославской армии не было, и она могла бы еще долго сопротивляться, принуждая противника нести огромные затраты на дорогостоящее ракетное вооружение, поскольку на наземную операцию силы НАТО вряд ли решились бы.

Из тактики асимметричной борьбы стоит отметить использование югославами создание ложных целей. Например, деревянные макеты самолетов покрывались металлическими пластинами, а сжигание керосина под ними создавало иллюзию работы авиационных двигателей. Металлическое покрытие играло злые шутки с радарами натовских самолетов, а использование керосина вводило в заблуждение их инфракрасные датчики.

Таким образом, тактика маскировки, применявшаяся 3-й сербской армией, равно как и грамотно построенная оборона, смогли во многом уменьшить разрушительное воздействие авиаударов.

Для борьбы с пресловутыми крылатыми ракетами «Томагавк» югославская система ПВО в полной мере использовала слабости их боевого применения. Югославы успешно сбивали ракеты на этапе их подлета к цели, устанавливая вблизи объектов и на самих объектах зенитные комплексы малой дальности и малокалиберную зенитную артиллерию (МЗА) калибра 23, 30 и 37 мм, которая обладает высокой скорострельностью и малым временем реакции в борьбе с крылатыми ракетами. Такая тактика позволила обеспечить высокую живучесть и эффективной действий всей системы ПВО. Снижая расход зенитных ракет средней дальности (а в условиях полной блокады Югославии это было очень важно), применение МЗА позволило сохранить эффективность и мобильность всей системы.

Помимо этого, югославам удалось сбить и/или повредить двадцать девять самолетов и четыре вертолета НАТО, что, безусловно, немало, особенно если учесть огромное количественное и качественное превосходство натовских самолетов.

Подобные и многие другие методы могут сильно затянуть войну, сделать ее непомерно дорогой для оборонного бюджета страны-агрессора, особенно если война будет вестись в масштабах не маленькой Югославии, а, например, огромной России.

Однако Югославия не одержала в этой войне победу, поскольку война не стала для сербского народа национально-освободительной в полном смысле этого слова. Конечно, Югославия осталась одна против всей мощи НАТО, что не могло не сказаться на материально-техническом и психологическом состоянии югославской армии. В то же время, не произошло формирования духа сопротивления и полной мобилизации народа, что привело к политической капитуляции.

Таким образом, на повестку дня выходит один из важнейших факторов боеспособности армии и народа, а именно — морально-психологический фактор. Кстати, для американской армии этот фактор всегда был слабым местом. Об этом можно судить, исходя из опыта войны США во Вьетнаме.

В этой войне военно-техническое превосходство армий США и их союзников, в конечном счете, свелось на нет морально-политическим превосходством национально-освободительных и патриотических сил, опиравшихся на поддержку народа. Это — общее правило: убеждение в справедливости целей войны цементирует моральный дух войск, сплачивает нацию, которая отстаивает свою независимость.

Несмотря на подавляющее превосходство в вооружении и силах (численность воинского контингента США во Вьетнаме в 1968 году составляла 540 тысяч человек), Америке не удалось победить вьетнамских партизан. Даже ковровые бомбардировки, в ходе которых американская авиация сбросила на Вьетнам 6,7 миллиона тонн бомб, не смогли «загнать вьетнамцев в каменный век». При этом потери армии США и их союзников постоянно росли. За годы войны американцы потеряли в джунглях 58 тысяч человек убитыми, 2300 пропавшими без вести и свыше 350 тысяч ранеными.

Дезертирство во время вьетнамской кампании было очень широким явлением. После войны президент Джеральд Форд в 1974 году помиловал всех уклонившихся от призыва и дезертиров. С повинной явились свыше 27 тысяч человек (а сколько не явилось!). В то же время, большинство вьетнамцев было на стороне партизан. Они обеспечивали их продовольствием, разведывательной информацией, давали рекрутов и рабочие руки.

Значительное военно-техническое превосходство на первых порах обеспечивало американцам военный перевес, поначалу внося в ряды бойцов освободительных сил замешательство и растерянность, которые оборачивались значительными потерями в живой силе, отходом в глубину территории. На этом этапе потенциальное моральное превосходство сил освобождения еще не успело сказаться. Но по мере преодоления замешательства и растерянности, сплочения сил, политической мобилизации масс на борьбу с врагом, нарастания моральной и материальной поддержки извне у патриотических сил освобождения крепла уверенность в победе.

Моральный фактор, таким образом, обретает важнейшее значение в асимметричных военных действиях. В сознании американских солдат отсутствовало истинное понимание причин, целей и последствий войны. Американский военнослужащий при оценке его моральных качеств представал как предприимчивый специалист с сильно развитым техническим практицизмом и меркантильными интересами. Он слепо верил в свое военно-техническое превосходство и не был способен переносить длительные тяготы боевой обстановки.

Из тактического опыта войны во Вьетнаме интересен поучительный вывод об использовании в обороне тоннелей. Их строительство подчинялось общему плану обороны и увязывалось с общей ее системой. В тоннелях оборудовались закрытые огневые позиции, убежища для людей и укрытия для техники. Тактика тоннельной борьбы в условиях господства агрессора в воздухе, при котором он широко применяет зажигательные средства типа «напалм», по мнению специалистов, полностью себя оправдала. Между прочим, сегодня туннели широко используются террористами, воюющими против вооруженных сил Башара Асада в современной войне в Сирии.

Кроме того, во Вьетнаме впервые было применено принципиально новое средство ПВО — зенитные управляемые ракеты (ЗУР). Это новое оружие резко повысило боевые возможности ПВО и внесло коренные изменения в характер противоборства между средствами нападения и защиты. Точно так же через два десятилетия, во время войны в Афганистане, поставки американцами переносных ЗРК «Стингер» афганским моджахедам позволили последним наносить огромный урон авиации СССР, несмотря на ее абсолютное доминирование в воздухе.

Еще один пример асимметричной войны дает оккупация армией США Афганистана после разгрома войск талибов. Хотелось бы, в частности, заострить внимание на борьбе за умы населения в Афганистане.

Например, во время бомбежек (!) пара спецсамолетов ЕС-130Е «Коммандо Соло» начинает трансляцию радиопередач для населения. В них между музыкой и новостями ненавязчиво внедряется мысль о неизбежном поражении талибов и просьбы держаться подальше от военных объектов. Такая же пропаганда ведется и по телевидению. Правда, как выяснилось, в стране просто не осталось телевизионных приемников, поскольку еще в 1996 г. телевидение было запрещено талибами как противоречащее Корану.

Кроме того, для того, чтобы сделать местное население более лояльным, вперемежку с бомбами и пропагандой армия США сбрасывала и огромное количество продовольственных пайков. Например, по сообщению Дональда Рамсфельда, только за один месяц было совершено более 2000 самолетовылетов, сброшено 1030000 суточных пайков и проведено 300 часов радиопередач.

Однако в итоге американская пропаганда оказала весьма малое воздействие на население. Наиболее результативными, пожалуй, явились просьбы держаться подальше, и то лишь потому, что вслед за радиопередачами и сбрасыванием пропагандистских листовок регулярно производились авиаудары по территории.

Кроме того, эти дорогостоящие методы разбиваются о нехитрую, но крайне эффективную тактику террора, избранную талибами в психологической войне за население. Талибы попросту запугивают население, чем демонстрируют неспособность кабульского режима обеспечить безопасность мирных граждан. Известны примеры атак на женщин, не носящих чадру. Происходят нападения на лиц, сотрудничающих с оккупационными властями в доставке горючего, снаряжения и других материалов для американских военных баз. Также был организован ряд провокаций, направленных на разжигание религиозного фанатизма против «неверных». Регулярно происходили теракты и атаки на госучреждения и иностранные посольства в столице Афганистана. Всё это вело к массовым антиамериканским демонстрациям, проходившим под религиозными лозунгами в большинстве районов страны.

Эти простые и жестокие методы, конечно же, являются неконвенциональными и антигуманными, но они оказываются эффективнее пропаганды правительства Афганистана. Лидеры талибов ясно дали понять, что ни на какие переговоры и компромиссы с правительством не пойдут. Всё это делало крайне затруднительным дальнейшее пребывание американских войск на территории Афганистана и показало бесперспективность борьбы с партизанским движением.

Суммируя вышесказанное, можно утверждать, что война малых стран с более богатым и высокоразвитым агрессором вполне имеют шансы на успех. Для этого необходимо достичь, как было сказано выше, потери у агрессора политической воли к продолжению войны путем применения комплекса асимметричных стратегий, наращивания его экономических и человеческих потерь, снижения боевого духа армии противника, уменьшения его поддержки населением в совокупности с использованием невоенных факторов: внутриполитических, социальных, международных. Всё это вынудит страну-агрессора осознать бесперспективность продолжения войны и рано или поздно заставит его уйти с оккупированной территории.

В итоге можно констатировать, что народ, действительно вставший на путь тотальной борьбы с агрессором, невозможно победить, обладая любым военным превосходством. Методы и средства ведения национально-освободительных войн разнообразны, и каждый народ, объединившийся и мобилизовавшийся в борьбе, найдет свои уникальные методы и средства победить технически превосходящую армию.