Доска Колчаку как инструмент против примирения

В статье «Темной памяти Колчака, или Суд над памятной доской» описан один из эпизодов борьбы нашей организации против очередного клина, вбиваемого в наше общество, дабы ни в коем случае не допустить примирения между разными социальными группами и историческими эпохами.

Я отнюдь не утверждаю, что те, кто повесил доску Колчаку, — сознательно действовали с целью разобщить наше и так не однородное общество. Я лишь хочу поразмышлять под таким углом зрения — что такое доска Колчаку применительно к идее примирения, о которой на все голоса трубят представители нашей светской и религиозной элиты?

Чтобы начать рассуждать, необходимо очертить то, что мы имеем как факт.

Факт первый — Колчак — это преступник. Преступник, которого не рискнула реабилитировать даже постсоветская власть, антикоммунистическая по своей сути. Это означает, что преступления Колчака не могут трактоваться как борьба против коммунистов. Они могут трактоваться только как преступления, не подлежащие реабилитации.

Факт второй — в СМИ постоянно идет разговор о необходимости примирения в нашем обществе. В обществе, как мне представляется, также понимают, в какой ситуации мы сейчас находимся и какие угрозы перед нами стоят. Более того, мне кажется (именно кажется), что у людей имеется смутное предчувствие надвигающейся катастрофы. Про примирение говорят многие — и в СМИ, и в различных общественных дискуссиях поднимается этот вопрос. Сколь-нибудь социально-активные группы видят эту серьезнейшую проблему, стоящую перед нашим обществом.

Факт третий — разобщение, избыть которое призвано то самое «примирение», родилось не в народе. Оно привнесено вместе с перестройкой, когда общество радикально расслоилось на «хозяев жизни» и на «быдло», которое после перестройки оказалось в жесточайших условиях борьбы за выживание. «Быдло», к которому относится 90 % процентов нашего народа, работало на износ, пытаясь в мутных девяностых заработать копейку на прокорм свой и своих детей, спивалось, скалывалось, кончало жизнь самоубийством. И во время этого истового продирания через зловонный туман и мрак девяностых люди смотрели телевизор. В телевизоре щеголяли холеными лицами и дорогими машинами «хозяева жизни». Эти «хозяева» отбросили маски человечности и прямо плевали на народ, топтались по нему, глумились. Рассказывали, что, дескать, «просто работать надо».

Народ смотрел на «хозяев жизни» с ненавистью. Следует, однако, отметить, что ничего конструктивного, системообразующего народная ненависть не породила. Народ не стал отстаивать в массе своей свои права как граждан и людей, а продолжал с надеждой смотреть в телевизор, ожидая, когда «хозяева жизни» нажрутся, наворуются и поделятся, наконец, со страной и народом жирными кусками, отхваченными во время разграбления огромного наследия Советского Союза. Про этот аспект требуется писать отдельно и подробно. Этому аспекту посвящен учебник «Мобилизация», но в данном случае я лишь зафиксирую этот факт. Идеи справедливого общества, растоптанные самими людьми во время перестройки, неуклонно возвращались в души как протрезвление, приходящее вместе с тяжелым похмельем социального инферно.

Конечно, Советский Союз не был идеальным, и это тоже огромная и даже необъятная тема, однако необходимо сказать, что из всего существовавшего в нашей стране на протяжении нашей многовековой истории СССР был наиболее светлым и благостным для простого, обыкновенного человека временем. Временем, когда была уверенность в завтрашнем дне, и когда людей воспитывали не как потребителей, но как людей. Когда страна жила своей жизнью, своим производством, своими мечтами и, главное, — пониманием того, что в обществе есть справедливость. Не идеальная справедливость, но не идущая ни в какое сравнение с тем, что творилось и в других странах того периода, и с тем, что творится сейчас в нашей стране. В душах людей идеал, который должен быть у каждого человека, связался с советским прошлым. Следствием этого стал определенный взгляд на историю государства, при котором советский период в душе воспевается. Отсюда и почитание достижений советского человека, и идеализация общественного уклада, и, что важнее всего, надежда на возрождение того сказочного сна — социализма.

Не могу не оговорить, дабы быть верно понятым, — речь идет о представлениях людей, определенным образом «идеализированных» (сохранивших идеал), но чей взгляд пропущен уже через призму текущей действительности, в условиях которой существуют нищета, голод, существенно ущербны или вообще отсутствуют социальные гарантии и т. д. Рискну повторить еще раз — для народа России (да и всего бывшего СССР, в массе его) идеал в прошлом и в будущем — это Советский Союз и социалистический строй.

А «хозяева жизни» всё это время смотрели и продолжают смотреть на народ как на то самое быдло. Ватников. Холопов. Они презирают народ и постоянно демонстрируют свое презрение. Никто из презираемых уже не сомневается, что за преступления они не ответили в полной мере, а зачастую и совсем. Речь про те преступления, которые понятны обывателям, — уголовные. А что касается преступлений государственных, — то, бывает, и орденами награждают. И всё это с утроенной силой крутят по телевидению, на радио и в газетах. Создается четкое впечатление, что делается это совершенно сознательно.

«Хозяева жизни» тоже имеют свои идеалы, вот только действуя вне рамок человеческой справедливости (как ее понимают бывшие советские люди), они не могут по определению иметь идеал, связанный с этой самой справедливостью. Они не голодают, их дети учатся в престижных учебных заведениях, и будущее у них вполне безоблачно. Они не страдают от ущербности или отсутствия социальных гарантий — их деньги позволяют создать сколь угодно комфортную социальную среду вокруг них. Но помимо всего этого они страстно желают закрепить свое положение и в будущем. А идеалом такого состояния общества, конечно, выступает для них царская Россия. Они не могут не восхищаться тем периодом в прошлом и не могут его не желать в будущем.

И поскольку у «хозяев жизни» в руках сосредоточены основные ресурсы, то происходит, по сути, промывка мозгов — чтобы и «быдло» не видело иной судьбы, кроме как царская Россия.

Вот и получается тот самый разрыв в обществе, который должен быть избыт, вылечен примирением.

Но примирение каждая из сил видит по-своему. Для элит примирение — это окончательное растаптывание Большого народа, превращение его в настоящих слуг и холопов, крепостных.

Для Большого же народа примирение — это возвращение к справедливому существованию, в котором есть и глубокий смысл, и сложная цель, и великое будущее.

Чтобы идти в будущее, необходимо на что-то опереться в прошлом. Но взгляд на прошлое у народа и у элиты разнятся радикально. И как прийти к единому, принимаемому обеими сторонами взгляду на нашу историю — непонятно.

Но возможно, если примирения в прошлом найти не удается, его можно найти в будущем? Если удастся выработать единый взгляд на будущее — какой страна должна быть и куда она идет, — то, возможно, удастся и преодолеть этот общественный раскол.

Имеются ли возможности для компромиссов? Да сколько угодно. Если элиты видят свое будущее и связывают его именно с нашей страной (а в элите непременно есть такие представители), то при наличии у них воли преодолевать стоящие перед страной вызовы, они непременно обратятся к этой возможности. Что касается народа, то, как мне видится, при наличии приемлемого варианта идеи, включающей чаяния народа о справедливости и содержащей большую, достойную цель, — он примет эту идею. И тогда наша страна преобразится, тогда у нас появится возможность давать адекватные ответы на те угрозы, которые нависли над всеми нами. А дальше, стоит опереться на народ, дать ему цель, он обретет голос и, я верю, выступит маршем «вперед и вверх»!

На этой оптимистичной ноте можно было бы и закончить размышления, но, к сожалению, нынешние условия в нашей стране таковы, что то идеальное, которое еще сохраняется у людей, подвергается постоянным атакам. В СМИ, современных фильмах, в интернете — ведется полномасштабная война против того человеческого, что еще сохранилось. Бесконечные гогочущие юмористические шабаши, глумящиеся над всем важным и человеческим, ужасы криминальной хроники, демонстрируемой во всех, зачастую, анатомических, подробностях, и монотонный, непрекращающийся вой про ужасы советского прошлого. Человеку всё сложнее сохранить свои ориентиры на человеческое идеальное.

Но сохранить идеальное совершенно необходимо, только в этом наша надежда. Только вступив в борьбу против машины расчеловечивания, человек может остаться человеком. И в этом, как мне видится, сейчас одна из важнейших задач. Чтобы бороться за будущее человечества, необходимо остаться человеком.

А человек — это звучит гордо.

До встречи в СССР!