Новое родительство и антимир
Впервые о жизни форм и их содержании я прочитал в книге Сергея Кургиняна «Качели». Тогда в меня просто впечатался механизм наполнения формы антисодержанием при потере формой своего истинного содержания. Хотя сейчас речь не идет конкретно о «цыке» и «чике», но от этого ничего не меняется. По сути, это универсальная формула, развитие которой можно увидеть и в отношении «нового родительства». В. Сорокина, показывая содержание «нового родительства», заключает, что это новое не родительство совсем, а антиродительство.
Много веков существует крайне стойкая форма жизни, которая выстаивала при многих общественных катаклизмах и изменениях, и называется она — семья. Классическая семья неотрывно связана с родительством. Теперь же эти две субстанции разрывают, а порой и противопоставляют друг другу. По принципу удовольствия, к которому мы еще вернемся, легитимность классического понимания родительства в общественном сознании ставится под сомнение, а затем и вовсе отрицается. В содержании родительства начинают образовываться лакуны, пустоты. В этот момент форма под названием «родительство», если снова обратиться к книге Сергея Ервандовича, начинает ликовать из-за своего освобождения от сдерживающего содержания.
Тут возникает вопрос. Если форма, освобождаясь от содержания, начинает ликовать, то что может напоминать это поведение? У меня возникают ассоциации с подростком, у которого родители уехали куда-то на пару дней, а его одного оставили дома. Т.е. форма в этом случае заражается инфантилизмом. Она начинает пробовать всё, что не похоже на ее прошлое содержание. Так форма вбирает в себя антисодержание. Родительство становится антиродительством.
Чем, по сути, является чайлдфри? Отрицанием родительства или даже борьбой с родительством как таковым, так как чайлдфри обрел общественные и политические формы и активно наступает на родительство под знаменами борьбы с дискриминацией «прогрессивного человечества» (точно так же шла и идет борьба за гегемонию ЛГБТ-сообществ), которое хочет вобрать в себя максимальное количество материальных и духовных благ. Т.е. в термин «родительство» впихивают всеми правдами и неправдами то, что отрицает родительство и является антиродительством. Следующим шагом должно стать превращение формы родительства. И вот нам уже настойчиво навязывают новые формы брачных союзов — гостевые, полигиния, групповые браки и однополые сожительства, годвин-брак (раздельное проживание супругов), гостевые, виртуальные семьи, статус инкубатора для биологических родителей и прочее и прочее. Это всё идет с разных направлений, охватывает своей паутиной с разных сторон, чтобы добиться одной цели — превращения мира в антимир.
Еще одна сторона вопроса — это превращение человека в античеловека. Помните, сначала говорилось о родительстве как об источнике удовольствия, а затем о том, что дети являются препятствием к удовлетворению «базовых биологических и психологических потребностей родителей»? А в какой области человеческой психики принцип удовольствия является руководящим? В области «Оно». В области животных инстинктов. В той области, где безгранично правят Эрос и Танатос. А обе эти силы, без определенных фильтров и направляющих механизмов, разрушают человеческое в человеке. Стимулирование принципа удовольствия, раскрепощение «Оно» — это один из способов превращения человека в античеловека.
И другое — это снятие в современном обществе тысячелетних табу (узаконивание инцеста, зоофилии, некрофилии, а далее и каннибализма), которые, собственно, и были первыми разграничителями звериного в человеке от его человеческого начала. Это работа против человека уже с другого этажа.
Если вкупе посмотреть на все эти процессы, то возникает картина построения антимира с античеловеком.
Борьба за сохранение человека должна начинаться с борьбы за семью. За то место, где происходит становление человека. И одновременно необходимо раскручивать спираль борьбы против наступления антимира, за построение гуманного мира.
