О коллективной природе ответственности
Современное отечественное образование сейчас хают практически все. Народ емко охарактеризовал его фразой, относящейся к выпускникам школ, — «жертва ЕГЭ». Школьники, несомненно, являются в этой ситуации жертвами. У них нет родительского опыта и знаний, и в 12–13 лет им зачастую бывает сложно понять, зачем учить химию, физику, математику. Логично было бы спросить у родителей — а кто они в этой ситуации? Тоже жертвы? На мой взгляд, это больше похоже на перекладывание ответственности с себя на других.
В действительности вся ответственность за разрушение современного образования, культуры, медицины, etc лежит именно на этих самых родителях. А если быть точным — на взрослых. Почему? Да уже просто потому, что они, взрослые, от этой ответственности отказались. Большая их часть хочет «просто нормально жить». Чтобы не вдумываться в происходящее вокруг и, как апогей, — «быть проще».
Наши предки ценили знание и тянулись к нему. В древнерусской культуре понимание «просвещенного человека» полностью совпадало с первоначальным смыслом слова «просвещенный», которое означало человека, освященного светом Господним. В житиях святых всегда говорилось об обучении грамоте как об одной из важных ступеней к святости. И если в Российской Империи основная масса населения к концу XIX века была неграмотна, грамотных насчитывалось лишь 10–11 %, то после Великой Октябрьской революции в стране были запущены мощнейшие программы ликвидации безграмотности, открывались вечерние школы и техникумы, активно расширялась сеть библиотек. Так удалось очень быстро повысить грамотность граждан СССР почти до 100 %. Все понимали: в знании — сила.
Теперь же я всё чаще слышу от людей, родившихся в семидесятые годы прошлого века, фразы вроде «ну зачем моей дочери математика, она гуманитарий» или «нужно изучать те предметы, которые пригодятся в работе». То есть сознание еще, казалось бы, советских людей принимает западную формулу образования — создание из людей узких специалистов. «Каждый должен заниматься своим делом», — говорят они. А потом мы слышим от молодых журналистов такой бред, как «...при Ежове в годы большого террора <..> было арестовано свыше полутора тысяч миллионов человек».
Так что же случилось с обществом, которое так легко отказалось от ответственности? И главное — когда это случилось?
Думаю, что ответы стоит искать в школьном воспитании. Как известно, советское школьное образование стояло на двух столпах: знание и воспитание. Учитель должен был не только преподавать уроки школьникам, но и воспитывать их каждый день. Это частично снимало нагрузку по воспитанию детей с родителей. Конечно, лишь частично. Школьное — причем коллективное — воспитание было главным.
После развала СССР буквально за несколько лет воспитывающая роль с учителей была снята полностью. Весь груз ответственности за нравственное развитие детей упал на родителей. Мало того, что они оказались не готовы к этому в виду возросшей занятости на работе, а то и на двух работах, так они еще и не знали, как воспитывать детей в условиях потери ориентиров.
Стоп! А почему они потеряли эти ориентиры? Почему их внутренний компас, смотрящий на добро, сломался? Причем, как мы знаем, у большинства сломался за считанные годы. Видимо, дело в том, что эти ориентиры не были глубоко осмыслены советским массовым человеком.
Примерно в начале 1960-х годов началось реформирование советской системы образования, которую выстраивали и оттачивали с 1930-х годов, в так называемую «сталинскую эпоху». Это было реформирование той системы, которая позволила СССР совершить рывок от аграрной страны до страны высокоиндустриальной, и в 1961 году впервые запустить человека в космос.
Планомерное изменение старых и не соответствующих веяниям времени программ привело к всё более поверхностному обучению. Глубина знаний и понимания к началу 90-х годов была в значительной степени утеряна. Конечно, оставались еще лицеи, гимназии и школы с так называемой «старой системой». Но их количество быстро сокращалось в полном соответствии с дальнейшими образовательными реформами.
Родители (и все взрослые в целом) оказались не готовы дать отпор регрессу в образовании, тем более, что тогда он протекал медленно и, наверное, малозаметно. Основными причинами этого, по моему мнению, были две пагубные тенденции: персональный отказ людей от ответственности за процессы в стране и мире соединился с ускоренной атомизацией общества. Развитие этих тенденций проходило вместе с омещаниванием населения, запущенным еще в тех же шестидесятых годах прошлого века. Сегодняшний результат, выявленный социологическими опросами, показывает, что молодое поколение, которое училось в последние 25 лет, очень недовольно своим образованием.
Возникает закономерный вопрос: как побороть сложившиеся тенденции в образовании и обществе?
Совсем недавно, по историческим меркам, c Россией воссоединился Крым. По мере интеграции всех его местных институтов в институты страны стали особенно выпукло видны отрицательные черты современного образования в России. Дело в том, что Крым до недавних пор был местом, где сохранялось почти советское школьное образование. Неприятие украинских нововведений было сильно и осознанно, Киев это понимал и особо не лез. В результате учили по старинке, хоть и из-под полы. И потому переход крымских школ по жесткому требованию российского Минобра на совершенно для них неожиданные и явно ущербные рельсы обучения был встречен бурным негодованием родителей.
В этом я вижу надежду на возрождение всего нашего общества. Если начать отстаивать старые нормы образования, советские подходы к обучению, воссоздать учебные пособия на основе учебников советской «эпохи развития», а также полноценно вернуть в школы воспитание, есть шанс спасти будущие поколения наших детей от убогого и поверхностного образования и самосознания. Да и вообще — спасти детей от участи стать всего лишь грамотным потребителем. Человек должен быть творцом, а не потребителем.
Это у нас в стране понимают уже очень многие. В последние годы появились некие точки сборки родителей, возвращающих себе отторгнутую ранее ответственность за образование и воспитание детей. Уже создаются первые учебники, в основе которых — лучшие образцы той советской «эпохи развития».
Для меня очень показательным стал один пример из современной жизни. Мой друг разговорился с директором провинциальной школы, в которой он когда-то учился, на тему единого государственного экзамена. Директор рассказал, что у него на один выпускной класс — 5–6 «стобальников» ЕГЭ по русскому языку. На вопрос друга о том, как можно добиться таких результатов, директор ответил, что берет старые советские учебники пятидесятых годов и учит детей по ним. Это и дает такой ошеломляющий результат. Однако тот директор делает это против воли Министерства образования, которое переводит все школы страны на современные, фактически калечащие детей, учебники.
Я учился в школе в 90-е годы. И меня, как и всё мое поколение, прогнали через постсоветские учебники. В результате еще каких-то 5–6 лет назад я тоже хотел жить не напрягаясь. Фраза «Будь проще и люди к тебе потянутся» не казалась мне отвратительной, и складывающаяся ситуация в образовании не вызывала столь бурной реакции, как сейчас. Лишь после того, как у меня родился собственный ребенок, я начал ближе и глубже чувствовать проблемы воспитания и образования современных детей.
Но даже если я спрячу своего ребенка от пагубного влияния современной школы в каком-то одном месте-заповеднике, или просто буду воспитывать дома в соответствии с традиционными ценностями, то что будет, когда ребенок столкнется со всем нынешним миром? С теми детьми, которых воспитали на тезисе «человек человеку волк»?
Отвечая только лишь за своего ребенка, человек поступает безответственно. Просто уже потому, что он живет в обществе. А в обществе, на самом деле, ответственность имеет коллективную природу.
