Русь над обрывом
В своей статье Сергей Ервандович пишет об инфантилизации общества определенными контристорическими силами. Эти силы реализуют проект «Великий инквизитор». Один из результатов инфантилизации — подверженность общества особому скептицизму. Он проявляется в выборочности использования доверия по отношению к чему-либо, в зависимости от внутренних запросов. А запросы у некоторой части нашего общества, увы, невелики. Один из таких запросов — запрос на простоту. Этим запросом научились пользоваться разного рода жулики, в том числе и политические. Легкие деньги финансовых пирамид, красивые лозунги политиков (особенно перестроечного времени), истории с «великим полководцем» Гиркиным, клоунада с КПРФ — на это всё общество ведется. А это диагноз, и диагноз неутешительный.
Сергей Ервандович пишет еще об одном последствии инфантилизации — предательстве интеллигенции, то есть людей, которые «парней с поднятыми воротниками» поэта Рождественского рассматривали уже как нормальное явление.
Про таких парней снял фильм Марк Осепьян «Три дня Виктора Чернышева» (1967 год). В этом фильме хорошо прочувствован временной тупик и остывание идеи коммунизма. А Виктор, который вместе с друзьями в свободное время бесцельно «подпирает стенку» на углу улицы, олицетворяет тот самый инфантильный планктон, о котором пишет Сергей Ервандович в своей статье.
Ну, так и выстояли. Развращенный джинсой советский народ выстоял перестройку. А большая часть интеллигенции с легкостью предала свой народ и свое творчество советского периода жизни.
В этом смысле поэтесса Юлия Друнина является исключением. Она писала: «Мы пришли на фронт прямо из детства». На войне произошло ее окончательное взросление. О каком инфантилизме можно говорить, если после серьезного ранения, повлекшего инвалидность, она возвратилась на фронт? После этого она была контужена. Награждена орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».
Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать», Потому что имя ближе, чем «Россия», Не могла сыскать.
Пройдя весь этот путь, она осталась верна Родине до конца. Поэтесса дает нам подсказку, откуда брать огонь для запуска Истории. Этот огонь передается через общение с погибшими героями. А стихи Юлии — послания от них. В одном из своих стихотворений она говорит о себе, как о связной между «теми, кто жив, и кто отнят войной». Она пишет о том, что эта связь всё тесней.
Пока она укрепляла эту связь, кто-то эту связь ослаблял. И этот кто-то, в конце концов, добился своей цели. Видя крушение СССР и ощущая свое бессилие, Юлия Друнина пишет свое предсмертное стихотворение.
Судный час
Покрывается сердце инеем — Очень холодно в судный час... А у вас глаза как у инока — Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил. Лишь издали (Все ж крещеная!) Помолюсь. За таких вот, как вы, — За избранных Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны. Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, Не могу, не хочу смотреть!
Покончила с собой поэтесса за несколько дней до развала СССР. Она уже не верила в спасение Родины. Нам же эту веру терять нельзя.
