Судьба мифа об Орфее и Эвридике как судьба человечества
Часто сталкиваюсь с позицией, когда мой собеседник, соглашаясь в том, что нужно читать и изучать древнейшие литературные источники, при этом кривит душой и втайне от меня уверен в необязательности подобного чтения и изучения. А действительно, зачем изучать, например, древнегреческие мифы об Орфее? Я убеждена, что дошедшие до нас древние мифологические тексты явно обладают какой-то особой энергией, так как не растеряли за тысячелетия своей притягательности и силы воздействия. Авторам всех эпох было заманчиво использовать тексты древних мифов в своем творчестве. Что, по сути, транслирует миф об Орфее и Эвридике? Он рассказывает о мечте человечества. О готовности бросить перчатку «богам», поспорить с судьбой. И в итоге обрести бессмертие для человека.
На мифологический сюжет об Орфее и его супруге Эвридике написано много музыкальных произведений. В XVIII веке эту тему разрабатывал композитор Кристоф Глюк. Поставленная им в 1762 году опера «Орфей и Эвридика» дала старт т. н. «оперной реформе Глюка», в которой композитор гармонично соединил итальянскую оперу с французской лирической трагедией. До «реформы» героические сюжеты с их обязательной счастливой концовкой и с упором на мастерство певцов трактовались в развлекательном ключе, что совершенно заслоняло содержание. Глюк сумел мифологической опере вернуть ее утраченные составляющие: героический стиль, восхищение идеалами верности, долга, жертвенности. И, на мой взгляд, окрепшее к концу XVIII века новое музыкальное направление в какой-то мере поспособствовало крупнейшему потрясению эпохи — Великой французской революции 1789 года.
Главный вопрос, поставленный в опере Глюка «Орфей и Эвридика», — вопрос жизни и смерти, а не любовных взаимоотношений. Любовь подвергается испытанию смертью. Орфей с помощью своего искусства пения добился цели, спас возлюбленную. Не как обыкновенный влюбленный он этого добился, а как талантливый певец. Опера наполнена глубоким идейным смыслом. Трагедия согрета мыслью о волшебной силе искусства, о беззаветной верности, любви, готовности ответить на любой вызов и, в конечном счете, наполнена верой в безграничные возможности человека.
Просветительские, гуманистические идеи, итогом которых стала реформа Глюка, заключались в том, чтобы воспитывать зрителя, а не развлекать. А в середине 70-х годов, в преддверии перестройки — гигантского социального потрясения в нашей стране — была осуществлена дерзкая обратная операция. В 1975 году композитор Александр Журбин и либреттист Юрий Димитрин поставили одноименную рок-оперу — первую советскую рок-оперу. Новая опера опять поменяла местами полюса: зрителя снова стали развлекать, отняв у искусства задачу воспитания. «Обладая природным оптимизмом, гедонистической энергетикой, он [композитор Журбин] шел от «желания развлекать людей», а не от директивных установок на воспитание советского патриотизма, пролетарского интернационализма и т. д.», — прочитала я на сайте самого композитора. Не случайно значимость постановки стали измерять цифрами — 10 лет подряд одним составом, более двух тысяч представлений и два миллиона пластинок — и в силу этого окрестили постановку «самой успешной оперой в истории человечества». Идейный смысл был полностью изъят из произведения. Вера в беспредельные возможности человека была намертво выхолощена из спектакля. Для развлечения эти понятия были избыточными. Тот, кто прекрасно знал первоисточник, сумел сварить из него ядовитое пойло и целенаправленно травил им устранившихся от изучения древних текстов.
Надо заметить, что авторы частенько «подправляют» источник, на основе которого творят. Например, Глюк переписал концовку мифа об Орфее. Композитор посчитал, что жизнь должна победить смерть: умершая Эвридика в его опере воскресает даже после «смертельного» взгляда своего мужа. В советской рок-опере авторы решили разобраться с сюжетом кардинально. Авторы поместили героев в современность — в ХХ век. Орфей предстает в образе эстрадной звезды. Трудный путь в поисках и возвращении Эвридики заменен участием Орфея в песенном конкурсе, для которого уже не требуются героизм и жертвенность. Да, в современной постановке Орфей тоже потерял Эвридику. Но потерял ее по собственному желанию. Мечту о победе над смертью заменила мечта о славе. «И победителя ждет «Золотая лира»! Эгоистический Орфей подводит к духовной смерти и себя, и Эвридику, и свое творческое начало. Ад и рай в его системе координат — это одно и то же. Воскресительная сила искусства подменена смертной болезнью.
Конкурс певцов, где принимает участие Орфей, мне напомнил аналогичное соревнование в опере Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры». (Мейстерзингер в переводе с немецкого означает мастер пения.) Казалось бы, чего тут необычного! Почти все творческие работы наполнены отсылками к другим произведениям. Но в вагнеровской оперной постановке (которую композитор запретил изменять!) весьма провокационными являются последние мгновения спектакля. Речь идет о зиговании и возгласе «Хайль!». По замыслу Вагнера так заканчивается последняя мизансцена оперы, показывающая награждение победителя песенного турнира. В XX веке Гитлер перенял жест для партийного приветствия членов своей партии именно из этой оперы Рихарда Вагнера. Это сравнение, эту перекличку опер я понимаю как предостережение: таким может стать современный, влюбленный в себя Орфей. Орфей, воплощенный в образе Гитлера.
Если мы перепоручаем кому-то «копаться в старине», то потом не надо удивляться, что этот «кто-то» нас обманет. Однажды мы уже доверили изучение марксизма «специалистам». В результате вместо живого учения сегодня имеем мертвые догмы «железобетонной» марксистско-ленинской теории, которые похоронили под собой великую страну. Мы просто обязаны учиться и постигать, чтобы нас в очередной раз не ввергли в пучину хаоса, не столкнули в подземелье Аида всё человечество. У Андрея Платонова один из героев говорит про лежащего в Мавзолее Ленина, что «тот лежит, воскреснуть хочет». Я верю, что развивающееся человечество, как Орфей, в итоге выведет из подземного царства Аида всех людей, всех Эвридик. Эта мечта человечества отражена в мифе для того, чтобы не забывали про нее, чтобы помнили. И когда-нибудь претворили в жизнь, согласно словам советской песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Но для этого надо «сказку» хотя бы прочитать!
