Путин: как гарант Конституции, президент имеет право на «ручное управление»

Изображение: kremlin
Путин В.В.
Путин В.В.

Президент имеет право и должен лично реагировать обращения, связанные с нарушением Конституции РФ, заявил президент России Владимир Путин, отвечая на вопросы в рамках проекта «20 вопросов Владимиру Путину», сообщает 26 февраля официальный сайт Кремля.

В ходе интервью поднималась тема резонансных дел, связанных с разгоном митингов, и «заказе» на преследование участников митингов. Путин сообщил, что кто-то из тех, кто мог быть причастен к заказу, уволен, а кто-то задержан.

На вопрос, как следует добиваться признаний предполагаемых «заказчиков» — «выбиванием» показаний или естественным путем в рамках действующего закона, президент ответил: «Наверное, второе предпочтительнее. Это требует времени. Здесь как раз не нужна никакая суета и спешка».

Затем ведущий Андрей Ваденко привел в пример дело Константина Котова, в отношении которого Конституционный суд постановил пересмотреть дело. При этом Ваденко сделал вывод о том, что личное участие президента имеет значение.

«… После того как к Вам обратились, персонально обратились с этим вопросом, после пресс-конференции, процесс пошел. То есть получается, что всё-таки личное участие Президента, „ручное управление“ имеет значение», — сказал Ваденко.

Путин пояснил: «Получается так, что президент, будучи гарантом Конституции, имеет на это право и должен реагировать на вопросы подобного рода, что и происходит на практике».

Напомним, Константин Котов приговорен к 4 годам заключения в исправительной колонии за «неоднократные нарушения закона о митингах». 25 января президент России Владимир Путин поручил генпрокурору Игорю Краснову организовать проверку законности и обоснованности обвинительного приговора в отношении Котова.

3 февраля Конституционный суд России предписал пересмотреть приговор Котову. Конституционный суд отметил, что «наказание впервые совершившему преступление лицу не обязательно должно быть связано с его изоляцией от общества», а также то, что суды должны оценивать общественную опасность проступка, а не политические взгляды подсудимого.