Кургинян: Россия должна совершить поворот не на Запад или Восток, а к себе
Для России пришло время повернуться к себе, а не к Западу или Востоку, заявил философ, политолог, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян в опубликованном 23 марта интервью белорусскому телеканалу БелТА.
По мнению Кургиняна, ни в имперский, ни в советский периоды истории России русское мессианство не было полностью оформлено. В дореволюционный период огромные внутренние духовные ресурсы Руси оказались невостребованы.
«Дальше начинается советский период и были колоссальные возможности тоже довести это мессианство до оформления полного, не расплевываясь с прошлым, а делая то, что не сделали цари. И опять тупик. Не было бы этого тупизма, не остыла бы идеология к 70-м годам и жили бы мы в совершенно другой реальности», — подчеркнул Кургинян.
По мнению философа, этому все время что-то мешает. Так, Петербургская империя смотрит на Запад, она западоподобная, в ней нет ничего мессианского, она не может наделить смыслом существование огромной страны.
«А что собственно говоря мессианского в Петербургской империи? То, что она огромная — это замечательно. То, что восстановила территории — это прекрасно. Но она вестоподобная», — отметил Кургинян. Президент России Владимир Путин тоже не избежал вестернизирующего влияния Петербурга, долгие годы он вел Россию на Запад.
Теперь Россия укрепляет свои связи со странами Азии, Африки, Ближнего Востока, то есть поворачивается на Восток.
«А нельзя к себе повернуться? Я спрашиваю здесь всех. Можно ли повернуться к себе в роковой час фактического конца человечества, когда об апокалипсисе и его конях и конце света уже говорят все? В роковой момент обрушения каких-то всех скреп, беснования Запада и трагедии на нашей территории нельзя обернуться к себе? Не туда и не туда, а сюда. Может быть тогда можно найти что-нибудь в этом кармане, к которому боятся прикоснуться?» — задал вопрос Кургинян.
По его мнению, модель «поворотов» России на Запад, на Восток, напоминает человека, который, потеряв бумажник, хлопает руками по всем карманам кроме одного, поскольку боится, что и там ничего нет. А в этом кармане — советский опыт, который нужно превратить в «разумный неосоветизм».
