Идет война ментальная. Кому нужны «мирные» нацисты и Зоя-«поджигатель»?
В конце марта советник Минобороны РФ Андрей Ильницкий заявил в интервью журналу «Арсенал Отечества», что Запад во главе с США развязал против России новый тип войны — ментальную, последствия которой проявятся не сразу. Как минимум это произойдет через поколение, когда сделать что-либо уже будет невозможно.
Раз боем русских не взять, то цель — изменить цивилизационную основу нации. В ряду контрмер в Минобороны предлагают суверенизацию интернета, подготовку «информбойцов» на гражданском и силовом фронтах, перезапуск молодежной политики.
Есть мнение, что с работой в намеченных точках противодействия власть опоздала как минимум на два десятилетия. В то время как с той стороны уже вовсю бьют прямой наводкой по основе основ самосознания русских — Великой Отечественной войне.
Итог удручающий: та самая ментальная связь с событиями 1941–1945 годов стремительно утрачивается. Причем речь идет и о тех, кто отучился или почти успел закончить советскую школу, — о представителях так называемого поколения Х. Обсуждает тему обозреватель ИА Красная Весна историк Филипп Попов.
ИА Красная Весна: Люди сегодня спокойно могут порассуждать о том, что нацисты, дескать, в «душе своей» не все хотели воевать, а их «заставили, не дали выбора, погнали в Россию». Подобная риторика исходит уже от наших друзей, погодок, с которыми вместе учились в школе, и даже от родителей. Что происходит?
Попов: Это риторика людей, которые меряют немцев 40-х годов мерками современного «глобика-обывателя».
Самый жесткий ментальный удар по нашим людям нанесли не американцы, не Запад, а «перестройщики».
Никаким американцам такое устроить в голову бы не пришло. Если смотреть, как в 90-е была организована массированная пропагандистская кампания, это был удар прежде всего не по истории, а по человеческой психике — очень такой характерный истероидный стиль, психика просто ломается.
ИА Красная Весна: Потребительская среда, которая сейчас пронизывает всё «от и до», как влияет на восприятие войны?
Попов: Эта среда воспитывает соответствующий тип психики — человека-потребителя. И быстро эту тенденцию переломить не получится. Чтобы сделать это, нужно новое поколение воспитать определенным образом. Что касается того, что «люди рассуждают», — ладно бы еще рассуждали, это же хорошо. Но ведь сегодня многие в большой степени рассуждать отучены. Зато ярлыки клеить — с легкостью!
ИА Красная Весна: Вы говорите — «воспитать новое поколение». Мы помним, как школьник из Нового Уренгоя выступил в бундестаге в 2017 году. Понятно, что заявление с трибуны немецкого парламента о «невинно убиенных солдатах вермахта» — абсолютно спланированный акт. У нас в стране иностранных организаций, которые ведут с нашими детьми работу, как грибов после дождя…
Попов: Там была конкретная структура — «Народный союз Германии по уходу за военными захоронениями». Конечно, есть работа из-за рубежа. Но у зарубежных агентов никогда бы не было таких возможностей без помощи «перестройщиков», которые развернули всю кампанию и активно их подключили.
Что касается «Коли из Уренгоя» и вообще всей этой истории в бундестаге, так там действительно работала достаточно известная структура…
ИА Красная Весна: Вот они и провели «работу»… Потомки победителей выступают перед потомками побежденных и говорят о «невинных» нацистских оккупантах. И никаких боевых действий для этого не понадобилось.
Попов: Это соответствующим образом воспитанные дети. Их же не заставили так выступить. Это как раз в стиле рассуждений о том, что «немецкого солдата заставили воевать». Ну, понятно, проще сразу сказать, что «в армии приказы принято выполнять», и всё. Во-первых, для среднестатистического немца 30-х годов призыв по многим причинам не был чем-то ужасным, а скорее наоборот. На это смотрели как на привилегию, стабильность. Даже безотносительно к нацистской идеологии немец того времени воспитывался в атмосфере безоговорочного пиетета к военной службе.
Один из источников популярности нацистов в Германии — это как раз возвращение всеобщей воинской обязанности, которая для основной массы немцев была неотъемлемой частью правильной гражданской жизни.
Конечно, я не могу сказать, что немец в основной своей массе, условно говоря, «сам хотел воевать». Но им всё это грамотно объяснили. Что сначала «поляки притесняли немецкое меньшинство в Польше» — надо было его «защитить»… Дальше — больше. Вообще, нацисты грамотно «разъясняли», что немец защищает свою семью, страну, — соответствующим образом воспитывали.
ИА Красная Весна: В том числе и население СССР представили «недочеловеками»?
Попов: Не только представили недочеловеками, но и умело вбросили классическое клише гитлеровской пропаганды про «превентивный удар». Это проще всего: как возбудить ненависть к противнику? Представить его только и мечтающим вас уничтожить. Гитлер объяснял нападение на СССР «превентивной мерой», говорил, что якобы на границе собрано 160 советских дивизий, — там, естественно, всё объяснялось так.
Самое страшное в нацизме то, что основную массу зверств совершили не какие-то садисты с отклонениями, а вполне здоровые психически и умственно люди, которые определенным образом были направлены.
ИА Красная Весна: Сейчас в России идет видимый процесс дегероизации советских воинов. В том числе нападки на Зою Космодемьянскую: сначала известная масс-медийная фигура — психиатр, художник Андрей Бильжо — заявил, что она была «шизофреничкой» и лечилась в психбольнице. Теперь журналист Александр Невзоров — что выполняла «преступный приказ». Это тоже запускает дискуссию о событиях войны в определенном ключе?
Попов: Невзоров и Бильжо, по сути, подняли достаточно старый вброс, который впервые был сделан еще в начале 90-х годов.
Это, безусловно, целенаправленная дегероизация, она есть, она никуда не девается. У нас до сих пор существует антисоветский консенсус. У нас до сих пор существует антисоветская пропаганда на государственном уровне.
Может быть, сейчас это делается не столь в «лобовую». Например, в том же кинематографе, когда стало ясно после провала «Утомленных солнцем — 2» Михалкова, что ну уж так-то нельзя, что люди это не воспринимают, это нужно быть совсем уж пещерным антисоветчиком, каким-то мизантропом даже… это была квинтэссенция такого классического постсоветского кино о войне с «кровавым Сталиным» и так далее.
Потом, в 2010-х годах, был совершен откат в сторону абстрактного безыдейного патриотизма. Антисоветизм старались не светить. Но рецидивы в кинематографе случаются — взять хотя бы «Зулейху» или «Ржев». Что касается Зои Космодемьянской — вброс был сделан еще в 90-е.
ИА Красная Весна: Сейчас, в частности, цепляются к приказу Ставки верховного главнокомандования № 0428. Уже звучат высказывания, что, стремясь выкурить немцев на мороз, советское командование «дома сжигало вместе с местными жителями».
Попов: «Сжигание домов вместе с жителями» — это ложь. Эвакуация населения с прифронтовой полосы практиковалась с начала войны. По этому поводу есть приказы как военных советов, так и Ставки. Обосновывалось это в том числе и тем (если мы будем смотреть эти документы), что наличие населения вблизи фронта способствует деятельности шпионов и диверсантов, вражеской разведки. Факт тот, что в Красной Армии во время войны — что на своей, что на чужой территории — население старались отселять настолько дальше, насколько это возможно.
В самом приказе № 0428 есть недвусмысленный пункт 3: «При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать».
Здесь речь идет о так называемой стратегии выжженной земли. По ее поводу рьяные патриоты с одной стороны и русофобы-антисоветчики с другой — любят утверждать, что эта стратегия якобы специфически русская, что нигде такого никогда не делали. Но применяли эту стратегию много где. Применял небезызвестный кардинал Ришелье во время Тридцатилетней войны в 1635 году, когда приказывал французским войскам при отступлении уничтожать целые города, чтобы противник не мог использовать укрепления.
Эту стратегию использовали колонисты в США в Филадельфии (70-е годы XVIII века), которые восстали против деспотии английской короны. И не особо-то это в американской истории скрывают, истерики по этому поводу не устраивают.
Отечественная война 1812 года — тогда тоже применялась стратегия выжженной земли. Граф Растопчин: «Если войдет Наполеон, сожгу Москву».
ИА Красная Весна: А более современные примеры?
Попов: В Финской войне применялась. Конечно, финны, как и все в таких случаях, старались эвакуировать население, но не всегда у них это получалось. Жизнь вносит свои коррективы. При этом уничтожались не только жилые дома, но и церкви. А ведь Финляндия — страна протестантская, основная масса населения там — лютеране. Тем не менее они сжигали свои церкви. Но никто же не вопит, что правительство Финляндии в 1939–1940 годах мечтало «поуничтожать собственное население»? Это историческая практика, которая существует и которую применяют многие.
К слову, многие историки считают, что приказ Ставки № 0428 появился под впечатлением от результативности действий финских военачальников. В этом смысле наше командование попыталось повторить опыт финнов.
В то же время действовал приказ № 0428 от силы полмесяца — по сути, до перехода советских войск в контрнаступление. Этот документ был «детищем» памяти нашего командования о высшей степени критической ситуации под Москвой в октябре 41-го, когда немцы подошли вплотную, и казалось, что всё висит на волоске.
ИА Красная Весна: То есть Зоя Космодемьянская действовала именно в этот промежуток?
Попов: Да, это конец ноября 1941 года, когда она была схвачена. Вела она себя абсолютно героически.
ИА Красная Весна: Что касается Петрищево — согласно отзыву ее командира Артура Спрогиса, в селе в то время располагалась немецкая радиостанция, которая перехватывала наши переговоры, и важно было на момент, когда советское командование планировало контрнаступление, ее обезвредить.
Попов: Спрогис — человек достаточно высокой информированности, очевидно. Точно можно сказать — благодаря действиям Космодемьянской были уничтожены лошади — а это военный транспорт. Она утверждала на допросе, уже будучи захваченной, и местные жители это подтверждали, — что сожгла хозяйственные пристройки, из-за чего погибло 20 немецких лошадей. Это могли быть обозные лошади, могли быть артиллерийские.
В любом случае это ущерб врагу. И я бы не сказал, что мелкий. На локальном тактическом уровне — весьма существенный.
Взять немецкую 105-миллиметровую гаубицу, которая была основой дивизионной артиллерии вермахта — одну такую гаубицу таскали шесть лошадей. 20 уничтоженных лошадей — три обездвиженные гаубицы. Понятно, что следуя известной логике, и тут можно сказать, что «лошади погибли», мол «жалко». Так людей еще жальче. Когда на захваченной врагом территории действует группа диверсантов — как она должна действовать? Что она может делать, то и делает.
ИА Красная Весна: Что думают современные историки о приказе № 0428?
Попов: Сам по себе приказ в историческом сообществе вызывал дискуссии — подчеркну, именно дискуссии. Насчет его целесообразности — ведутся споры. Обывателю же проще всего навесить ярлык — мол, «преступный». Есть хорошая книжка — «За нами Москва», автор Бауыржан Момышулы. У него там есть сцена, когда при отходе красноармейцы сжигают деревню. И вот подходит пожилая женщина, и спрашивает — что ж вы делаете, как так можно?
Бауыржан пишет: «Я сдуру ляпнул: „Война, мамаша, Отечественная“». Она возмущается — а наши дома, значит, не отечественные? Влепила ему пощечину. Автору было очень тяжело это…
Это очень непростые решения. Вообще тяжело воевать на своей территории, смотреть, как люди страдают. В реальности это делали обычные подразделения Красной Армии, которым при отходе предписывалось сжигать населенные пункты — не какие-то «упыри НКВД-шники», это были красноармейцы, обычные люди, которым это совсем не нравилось.
В первую очередь история — это кладезь опыта, который надо изучать и анализировать. Но именно — изучать и анализировать, а не развешивать ярлыки.
Тем более когда начинается мифотворчество с выдумками про мотивы Сталина, со «вставками» в приказы…
ИА Красная Весна: А были вставки?
Попов: В 90-е приказ № 0428 грубо сфальсифицировали — его стали распространять в редакции с припиской от имени советского командования. О том, что сожжение населенных пунктов необходимо производить подразделениями красноармейцев, переодетых — почти дословная цитата — «в форму германского вермахта и войск СС». Это фальшивка. Такие формулировки в отношении вооруженных сил противника в подлинной советской документации времен войны вы не увидите.
ИА Красная Весна: Пришлось недавно выслушать мнение: мол, немцы в Петрищево «мирно» стояли, жили себе в избах, население не трогали. Отсюда делается вывод, что немецкие оккупанты были «не такими ужасными» и для местных с их приходом ничего не поменялось.
Попов: Геноцид мирных жителей не планировалось осуществлять методом «пришли — и сразу всех поубивали» — к этому солдат тоже надо было подготовить. Не говоря уже о том, что в вермахте и так существовала масса лиц, которым не нужно было никакого приказа для того, чтобы вас пристрелить.
Находиться на территории под вражеской оккупацией — то еще «удовольствие». Говорить, что «вообще ничего не поменялось», — странно, очень даже поменялось. Плюс, замечу, что существовал так называемый план голода.
Одна из основных целей войны Гитлера против СССР была — обеспечить для Германии продовольственную безопасность в условиях, когда очевидно было, что Британия сдаваться не собирается. А война с СССР была в существенной степени завязана на то, что Гитлер хотел на своих условиях закончить войну с Британией. Но до нее он дотянуться не мог.
Он рассчитывал, что если уничтожит Советскую Россию, то лишит Британию ее последнего потенциального союзника на континенте, при этом США тоже отпадут. Плюс рассчитывал, что через завоевание СССР и ограбление территорий (это, собственно, и был план голода, «зеленая папка» Геринга по экономическому освоению) — здесь у населения будет изыматься практически всё продовольствие. И за счет этого будет обеспечена продовольственная безопасность Германии. А то, что от этого умрут десятки миллионов советских граждан, — нацистов не волнует, ведь здесь же «недочеловеки живут».
Но и убивали на оккупированных территориях очень многих, и жертвы были очень большие. Миллионы мирных советских граждан уничтожены немецкими оккупантами — это факт.
ИА Красная Весна: Предъявляется претензия: мол, у СССР должны были быть военные специалисты, которые могли бы «выкуривать» немцев так, чтобы население не страдало.
Попов: Если говорить о каких-то чудодейственных специалистах, которые могли бы каким-то чудесным способом выбивать врага из населенных пунктов без потерь среди мирного населения, — пока что во всём мире таких не было. Важно помнить, что сентябрь — октябрь 1941 года были, пожалуй, самым отчаянным периодом войны, когда действительно по лезвию бритвы ходили.
Тем не менее, когда в октябре 41-го немцы прорвали фронт на московском направлении, советское командование сумело в экстренном порядке выстроить плотную оборону.
Георгия Константиновича Жукова тогда выдернули из Ленинграда, отправили под Москву. Перебрасывали туда войска из-под Ленинграда, с Дальнего Востока, из Средней Азии. Смогли собрать достаточно быстро, сконцентрировать, нанести контрудар. Благодаря этому, первая половина ноября 41-го прошла в более спокойной обстановке.
Немцы приостановили наступление на Москву, думали, что им делать. Как раз потому, что советское командование сумело установить плотный фронт даже после такой, казалось бы, катастрофы.
Если говорить о психологической составляющей действий советского руководства, то октябрь 41-го был очень свеж в памяти. Он затем на многие дальнейшие решения оказывал влияние. И это не специфика советского руководства, это специфика любого человека, который находится в критическом положении.
К слову, советское командование еще любят упрекать — мол, как можно было ходить в лобовые атаки? Дескать, «вот здесь надо было обходить, а не терять столько людей при лобовых…»
Во-первых, немцы тоже не дураки, и, имея опыт еще с Первой мировой, строили свою оборону не на принципе сплошной, а на принципе очаговой обороны — тактика «жемчужное ожерелье».
Они устраивали опорные пункты в поселениях. Дома превращали в дзоты, и после этого местным там жить не пришлось бы — эти помещения засыпались внутри землей для прочности. Это были точки обороны, которые находились в огневой связи. То есть пространство между ними простреливалось. Причем как раз именно на таких «умников», которые считают, что они хитрее всех и вот сейчас обойдут, это и было рассчитано. Основная концентрация боевых средств была как раз по флангам. Поэтому попытки обхода чаще всего приводили к еще более тяжелым людским потерям. Поэтому штурмовать приходилось.
Красная Армия, действительно, испытывала массу проблем в тактике, боевой подготовке в начале войны. Этому есть достаточное количество объективных причин. Проблема была в том, что у нас огромная масса офицеров погибла еще в Первую мировую войну.
У нас любят обвинять большевиков, которые якобы «уничтожили всё офицерство». Показательный пример — у нас кадровых офицеров к концу Первой мировой, к осени 1917 года, осталось 3%. Выбит кадровый, подготовленный офицерский состав. Это что, большевики «всех перебили»?
Красная Армия долго совершенствовала тактику штурмовых действий, очень активно этого добивался тот же Жуков. Достаточно посмотреть его приказы — например, в период контрнаступления под Москвой, когда он предписывал, как организовывать эти штурмовые группы, как выбивать противника. Он в этих приказах требует, чтобы учились, чтобы какие-то батальоны усиленно подготавливались, как штурмовые.
Наша армия рубежа 1941–1942 годов действительно была очень специфической, поскольку понесла тяжелые потери и выстояла в первую очередь потому, что советское руководство смогло сформировать массу новых воинских соединений.
А эти новые соединения в силу экстренности и спешности их организации обладали множеством «детских болезней». А потому возможности у советского командования были весьма ограниченные.
ИА Красная Весна: Другими словами, период 41–45 годов неверно рассматривать вне контекста предшествующих событий? Кстати, свои собственные решения мы, как правило, не рассматриваем вне контекста своего прошлого и возмущаемся, когда не учитывают наших обстоятельств. Но о войне склонны судить по принципу — «вынь да положь».
Попов: У людей существенно сбита система ценностей и ориентиров. Повторю, мы живем в обществе, которое пережило потрясение перестройки, краха государства. Многие до сих пор в значительной степени не поняли, что произошло в 1991 году. Доминирует стремление жить сыто и спокойно.
Сталин совершал ошибки. Можно и нужно об этом честно говорить, с точки зрения того, что история — это кладезь опыта. И при всём этом Сталин не потерял голову в критической ситуации, а принял целый ряд верных решений, которые позволили победить.
Организовать за полгода несколько сотен военных дивизий и бригад — это ошеломляющее число! Советское командование проявило чудеса экспромта, действовало достаточно грамотно в тех условиях, в которых оказалось. В этих действиях было немало хаоса и суматохи, что в такой авральной мобилизации неизбежно.
Но главное в том, что в этом хаосе всё не потонуло. Красная Армия в 1941 году, при всех ее многочисленных недостатках, при том, что она вступила в войну в очень невыгодных условиях, будучи упрежденной в развертывании, тем не менее показала себя мощной вооруженной силой, которая смогла организованно сопротивляться. И победить.
Но не стоит думать, что русскость дает непобедимость. Хотелось бы, конечно, но это не так.
Об этом хорошо говорил Сталин в мае 1941 года перед выпускниками военных учебных заведений, отвечая на вопрос, непобедима ли немецкая армия: «Непобедимых армий не бывает». И как только, хотя бы подспудно, приходят мысли о собственной непобедимости — это очень серьезный шаг навстречу поражению. Потому что это — отрыв от действительности.
