«Фантазии на тему» романа «Идиот» на сцене Севастопольского ТЮЗа: зачем это нашим детям?

Новое прочтение великого романа Фёдора Михайловича Достоевского «Идиот» на сцене Севастопольского театра юного зрителя возмутило многих зрителей, но неудобные комментарии, размещенные на странице театра в соцсети «ВКонтакте», администрация театра тут же удалила. Что же вызвало такую реакцию вдумчивой публики на спектакль, прошедший 3 февраля в Севастопольском ТЮЗе, разбирался корреспондент ИА Красная Весна.

Премьера спектакля состоялась более трех лет назад, в сентябре 2020 года, и на протяжении всего периода демонстрации эта постановка известного петербургского режиссера Василия Заржецкого вызывала неоднозначные мнения. Но сейчас противоречия в восприятии зрителей прозвучали особенно остро.

Спектакль имеет возрастной ценз 12+, а это значит, что на него можно водить старшеклассников, тем более что роман Достоевского «Идиот» рекомендован к прочтению школьной программой по литературе.

Автор постановки не скрывает возможной неоднозначности в восприятии театрального представления и даже в какой-то степени предвосхищает ее: «У нас есть в спектакле, назовем это так, „провокации“, но они не переходят грани допустимого, всё в меру. Повторюсь: „Идиот“ — постановка для семейного просмотра, и если вы считаете, что ваш ребенок двенадцати лет готов смотреть и понимать произведение, то почему бы и нет“.

Кроме того, афиша спектакля, опубликованная в группе театра в соцсети «ВКонтакте», выглядела весьма интригующе: «Осторожно, прочитав отзывы о спектакле „Идиот“, возникает желание посмотреть постановку самому». Конструкция процитированной фразы — на совести завлита. А отзывы и правда противоречивы.

Одни зрители пишут, что в полном восторге от необычной постановки классического произведения.

Но есть и другие комментарии.

«3,5 часа отборного пошлого идиотизма», — написал один из участников группы.

«У вас совесть есть такое показывать детям?» — возмутилась другая.

«Современному режиссеру слишком тесно в прокрустовом ложе классика?» — пишет третий участник.

После дежурных ответов администрации, что в театре есть и другие спектакли и он заботится о патриотическом воспитании подрастающего поколения, неудобные комментарии, как и весь пост с афишей, были стерты.

Дело в том, что севастопольцы привыкли к репертуару своего ТЮЗа, где многие годы ставились спектакли по известным детским сказкам и русским классическим произведениям в традиционном стиле, когда постановки максимально приближены к литературным первоисточникам — несут те же идеи, вызывают те же чувства и эмоции и ставят те же вечные вопросы. Многие зрители хотят и дальше видеть в любимом театре такие спектакли, где герои сказок и книг словно сошли со страниц великих литературных произведений.

Многие родители приводят своих детей в ТЮЗ, используя этот поход как чудесную возможность познакомить их с литературной классикой, в том числе с великими русскими писателями. Особенную актуальность такие театральные походы всей семьей приобретают в наши дни, когда ребенка тяжело заставить взять в руки книгу.

Но какое же ждало родителей и детей разочарование, когда вместо литературных героев великого романа перед зрителями предстали фантазийные образы современного петербургского режиссера!

«Жанр достаточно ярко обозначен на афише, это „фантазии на тему романа“. Мы, конечно же, сохранили сюжетную коллизию. Это не вольный пересказ от чьего-то лица. Драматургия Фёдора Михайловича и основные персонажи нами так же бережно сохранены, с почтительным отношением к автору», — утверждает режиссер.

Обычно придирчивый зритель изучает информацию о спектакле, прежде чем решиться пойти на постановку. Но те немногие короткие видеосюжеты сцен из спектакля, которые можно найти в Сети, способны повергнуть в шок ценителей русской классики. Настасья Филипповна в образе Мэрилин Монро, Парфён Рогожин в косухе рокера, Лизавета Прокофьевна, исполняющая песню Rammstein, граф Радомский в образе Элвиса Пресли — уже одни эти образы вызывают возмущение излишней «оригинальностью» постановки.

Однако режиссер объясняет такой выбор образов по-своему. Говоря о Настасье Филипповне, он утверждает следующее: «Для меня это своеобразная „икона“ — как говорят, икона стиля. Мэрилин Монро того времени. Именно эта нота, эта грань между реальной девушкой Нормой Бейкер и почти фантастической суперзвездой Мэрилин прежде всего была для меня важна в этом образе, чтобы сделать героиню Достоевского интересной, нестандартной, но приближенной к классическому тексту и смыслу».

Но, позвольте, как можно трагический образ Настасьи Филипповны сравнивать с комедийной американской киноактрисой и секс-символом Голливуда Мэрилин? Примитивная кукла с неискренней улыбкой одним своим видом перечеркивает в сознании неискушенного юного зрителя хрупкую чувственную молодую женщину, способную страдать и любить по-настоящему глубоко и сильно?

Не меньшее возмущение вызывает образ князя Мышкина, представленный Заржецким перед премьерой: «Открою небольшой секрет: наш князь будет выражать свои эмоции ярче и современнее, чем в книге. Ведь мы живем в XXI веке, и в наши дни реакции другие, эмоции другие. И мы в постановке „наслаиваем“ эти особенности на НАШЕГО князя».

А разве главный герой Достоевского выражает свои эмоции блекло? Или бледным показался режиссеру сам русский классик, раз он вздумал его так решительно, что называется, переплюнуть. Или очевидным становится другое — слишком низкая оценка режиссером своей публики, в особенности юного зрителя, констатация якобы неспособности современных зрителей воспринимать сложность и глубину классического произведения.

Отдельно нужно отметить музыкальное сопровождение спектакля. Чего здесь только не намешано — и Rammstein, и Лев Лещенко, и французская эстрада и т. д! Заржецкий же утверждает, что весь этот винегрет — «хороший музыкальный хулиганский набор». «Он будет выпадать из эпохи, но прекрасно сопровождать действие», — считает режиссер.

Но Rammstein из уст Лизаветы Прокофьевны, учитывая репертуар этой немецкой группы, — не слишком ли инфернально для этой героини? Ведь писатель создал в Епанчиной образ жены и матери того времени — где-то вздорной и капризной, где-то сумасбродной, но всегда переживающей за детей, понимающей и мудрой женщины.

Еще одну странность представляет тот факт, что большинство действий происходит в зале современного вокзала, на сцене часто появляются буфетчица, милиционер, грузчик и уборщица явно из советской эпохи. Они вмешиваются в диалоги основных героев, перебивая их, как будто пытаясь отвлечь внимание зрителя от сути сказанного.

«Смешались в кучу кони, люди». Где же тут наш Достоевский? Где идея, поднятая писателем на духовный пьедестал, — «мир спасет красота», — которая проходит красной нитью через всё произведение великого художника слова и непревзойденного знатока человеческой души?

«Я не поняла сюжет и не увидела ни одного реального образа героя девятнадцатого века. Слишком много героев разных эпох на одной сцене. Больше на такое никогда не пойду», — таков комментарий одной десятиклассницы после просмотра спектакля. Так для кого тогда сделано это «шоу», позвольте спросить?

А главное, хочется задать вопрос режиссеру — зачем этот его слишком современный, «трендовый» взгляд на роман нашим детям? Или он всерьез думает, что этим можно заменить глубину проживания и осмысления произведений великого русского писателя?

Вопросов к руководству театра, имеющего в репертуаре такие неоднозначные постановки, к сожалению, много. Ответов по существу городская театральная публика — а в Севастополе очень вдумчивый и придирчивый зритель, и дети не исключение — пока не слышно.