Crux: настоящая революция папы римского Франциска лежит вне Церкви

Папу Франциска, который сегодня завершил пятидневную поездку в Лиссабон на Всемирный день молодежи, многие считают революционной фигурой. Его амбициозная программа перемен за последнее десятилетие вызвала как восторги, так и разногласия как внутри, так и за пределами католической церкви. Об этом 6 августа сообщает американский католический портал Crux.

Тем не менее, самое последнее интервью понтифика в средствах массовой информации — и преобладание таких интервью само по себе является частью того, что делает его таким реформатором — напоминает о том, что настоящая революция Франциска происходит ad extra, то есть вне Церкви.

В обширной беседе с испанской платформой Vida Nueva самая показательная фраза понтифика «Я знаю, что я камень в ботинке для более чем одного [критика]… так что им нужно как-то отогнать боль камня».

Данный комментарий прозвучал во время обсуждения международной политики.

«Политическая проблема в Латинской Америке заключается в том, что бывают времена, когда страны достигают предела. Империализм очень силен, и Латинская Америка является жертвой империй всех видов. Столкнувшись с этим, необходимо сделать ставку на народную линию, в которой люди являются истинными героями судьбы. Вместо этого империя берет верх над людьми, лишает их сердца независимости. Что сделали наши американские герои вроде Боливара? Освобождали народы. Но когда приходят империи… а Латинская Америка становится жертвой империй. Я плохо отзываюсь о любой империи, какой бы ни была тенденция. По этой причине я знаю, что я был камешком в ботинке не одиножды, сообщая об этих ситуациях, поэтому они должны как-то отогнать боль камня», — заявил понтифик.

Хотя формально Франциск не выделял в отрывке какую-либо конкретную империю, в контексте Латинской Америки кажется достаточно ясным, что он имел в виду в первую очередь наследие европейского колониализма и, в более позднее время, политическую гегемонию Соединенных Штатов. Это впечатление подтверждается тем фактом, что уже в следующем абзаце понтифик сосредотачивает свою критику империализма на Европе.

«Чтобы быть „революционером“ в полном смысле этого слова, недостаточно просто быть по одну или по другую сторону ранее существовавших линий разлома, даже для того, чтобы привести одну из этих сторон к окончательной победе. Революция заключается в изменении уравнения, отказе от способов выбора, которые были предложены в прошлом, и создании совершенно новой модели», — уверен глава Ватикана.

Ad intra, что означает, что он занимается внутренними делами католицизма, Франциска можно рассматривать как прогрессивного во многих отношениях, но не как революционера. Как он первым скажет вам, во многом он просто возрождает церковную повестку дня, которая существовала в различных формах со времен Второго Ватиканского Собора в середине 1960-х годов, большинство элементов этой повестки впервые были впервые применены в Европе и Северной Америке. Например, причастие для разведенных католиков или вступивших в повторный гражданский брак всего лишь несколько десятилетий назад отвергали теологи и пасторы в Германии.

В долгой истории католической церкви чередование папств, считающихся «либеральными» и «консервативными» в доктринальных вопросах, подобные новшества вряд ли является новостью и уж точно не могут быть расценены как революция в Церкви.

С другой стороны, еще одной константой в этой долгой истории, по крайней мере, в течение последнего тысячелетия или около того, была связь между католической церковью, особенно ее штаб-квартирой в Ватикане, и западной цивилизацией. Именно здесь разворачивается настоящая революция Франциска, потому что он коренным образом перепозиционирует Ватикан и Церковь вне рамок мысли, которая стала господствовать на Западе слева, справа и в центре.

В этом отношении показателен выбор понтифика сравнивать себя, пусть даже косвенно, с латиноамериканским революционером Симоном Боливаром.

Недавно известный нью-йоркский корреспондент итальянской ежедневной газеты Corriere della Sera Федерико Рампини посетил Южную Африку в преддверии предстоящего в конце этого месяца саммита стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка). Находясь там, Рампини обратился ко многим голосам со всего Юга, как к политическим лидерам, так и к простым людям, и сообщил, что собрал целый список недовольств Западом.

Если смотреть из южного полушария, например, существует глубокий скептицизм в отношении нынешних санкций, наложенных на Россию, поскольку глобальная банковская и финансовая система вряд ли отреагировала так же, когда США в одностороннем порядке вторглись в Ирак. Африканцы особенно возмущены ростом антимигрантского популистского национализма в Европе и США, когда, по их словам, именно роль НАТО в свержении Каддафи в Ливии в 2011 году помогла создать нынешний кризис миграции.

Люди с глобального юга также ворчат, что алармизм США по поводу исламского террора упускает из виду тот факт, что именно неспособность воздать должное палестинскому делу подпитывает большую часть этого радикализма.

Если все это кажется знакомым, то так и должно быть, потому что это напоминает о вещах, которые Ватикан под руководством Папы Франциска либо сказал вслух, либо, по крайней мере, подразумевал.

Справедливости ради следует отметить, что некоторая тяга от традиционной идентичности Ватикана как западного учреждения к более глобальному мировоззрению возникла еще до Франциска. В значительной степени это обусловлено демографией, поскольку к середине века три четверти всего католического населения мира будут жить за пределами Европы и Северной Америки.

Тем не менее, Франциск как первый в истории папа с глобального юга ускорил этот переход до такой степени, что трудно представить, что когда-либо можно будет вернуться назад. Дело не в том, чтобы выбрать ту или иную сторону в политических дебатах, как это определено западными категориями, а в том, чтобы полностью отвергнуть эти категории. Жителям Запада, особенно американцам, просто придется признать, что во многих важных отношениях Ватикан с этого момента не будет на «нашей» стороне и даже не обязательно будет говорить на «нашем» языке.