Соловьёв перепутал свободу со вседозволенностью, а равенство с уравниловкой
Идеалы свободы, равенства и братства несовместимы между собой, заявил журналист Владимир Соловьёв 19 июня в эфире радиостанции «Вести.fm».
«Свобода, равенство, братство — эти три термина, каждый из которых противоречит друг другу», — заявил он. Попытку одновременно воплотить все три идеала в жизнь журналист сравнил со стремлением лебедя, рака и щуки из одноименной басни И. А. Крылова сдвинуть воз с места. Более того, эти ценности, по мнению Соловьёва, не сходятся даже на уровне философских понятий, не говоря уже о политической практике.
Отметим, что лозунг «Свобода, равенство, братство» (фр. Liberté, Égalité, Fraternité) возник в годы Великой Французской революции и вскоре стал ее девизом. Впервые эти три заветных слова прозвучали в речи Максимилиана Робеспьера «Об организации Национальной гвардии», которую тот произнес 5 декабря 1790 в Национальном учредительном собрании.
Понятия свободы и равенства впервые были юридически закреплены в Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года — основополагающем документе Первой французской республики. Спустя 6 лет новая Декларация прав и обязанностей человека и гражданина определила также понятие братства. «Не делай другим того, что не хотел бы получить сам; делай по отношению к другим такие благие поступки, какие хотел бы по отношению к себе», — гласила 2-я статья раздела «Обязанности».
В монархических государствах этот триединый идеал всегда жестоко критиковался. В Российской империи на этой ниве особо отметился небезызвестный граф Сергей Семенович Уваров. Именно с его подачи в 1830-х гг. на государственном уровне утвердились три других идеала — «православие, самодержавие и народность». Сам Уваров не скрывал, что сконструировал теорию официальной народности в противовес западным революционным учениям, а заглавный лозунг придумал как антитезис «свободе, равенству и братству».
Отголоски консервативного недоверия к республиканским ценностям время от времени слышатся до сих пор. Так, например, патриарх Кирилл в эфире авторской телепередачи «Слово пастыря» от 30 октября 2017 года противопоставил свободу и равенство. «Если свобода, то не может быть равенства. Потому что свобода — это просто луг, на котором растут цветы и травы, и каждая трава поднимается в меру своей силы. Равенства нет: одна более сильная, другая послабее, а третью вообще не видно. А вот если равенство, то это подстриженный газон, все равны, но никакой свободы», — заявил тогда глава РПЦ.
Соловьёв с его противопоставлением трёх великих идеалов мог бы оказаться прав только в одном случае: если заранее представить свободу как вседозволенность, равенство — как казарменную уравниловку, а братство — как сентиментальный междусобойчик. На самом же деле правильно понятая свобода предполагает ответственность, равенство не означает тотальной «стрижки газона», а братство не сводится к благодушному пацифизму. При такой постановке вопроса между первой, вторым и третьим обнаружится куда больше общего, чем думает Соловьёв.
Но и это еще не все. Помимо отвлеченных понятий свободы, равенства и братства, которые отчасти все же противоречат друг другу, существуют еще и одноименные идеи. Которые могут сплавляться в единый конгломерат даже там, где формальные категории начинают логически исключать друг друга. И если уж переходить на язык метафор, то обсуждаемый девиз лучше уподоблять не лебедю, раку и щуке, а тройке лошадей, которая мчит человечество к новым свершениям.
