В чем опасность нашумевшей «Дылды» для российского кинозрителя?

Картина Кантемира Балагова «Дылда» громко прогремела на Западе в 2019 году. Кинолента вошла в десятку претендентов на премию «Оскар» как лучший международный художественный фильм. Однако сначала он оказался в шорт-листе, но номинантом в итоге не стал.

Культурное сообщество негативно отреагировало на провал «Дылды». Так, художественный руководитель Театра Олега Табакова Владимир Машков посчитал решение организаторов премии безобразием. А режиссер Никита Михалков увидел причину отказа не в художественности, а в политической конъюнктуре.

Премьера фильма в России сопровождалась скандалом: зрителей возмутило то, как показано послевоенное время, а также отдельные сцены картины. Некоторые назвали киноленту «мерзостью», на что продюсер «Дылды» Александр Роднянский заявил, что такого рода критика является «биологическим фашизмом».

О том, чем может понравиться «Дылда» и в чем ее опасность, рассказала преподаватель кафедры теории культуры, этики и эстетики Института философии и социально-политических наук ЮФУ Чичина Елена Альбертовна.

Корр.: Кинолента «Дылда» имеет большой успех на Западе: фильм попал в шорт-лист премии «Оскар», завоевал первое место на XXV Женевском международном кинофестивале Geneva International Film Festival (GIFF) и т. д. Как Вы считаете, чем так приглянулась картина Балагова европейскому зрителю?

Елена Чичина: Во-первых, на мой взгляд, эта лента приглянулась не столько европейскому зрителю, сколько европейскому фестивальному зрителю. Во-вторых, если говорить о фестивальных предпочтениях, то фестивали приветствуют новые кинематографические стили и поощряют новые молодые дарования. В-третьих, фестивали приветствуют повествование о феноменах, которые еще совсем недавно являлись маргинальными.

Он — именно такой режиссер — молодой, подающий надежды и касающийся актуальных фестивальных тем.

Балагов продолжает в определенной мере следовать художественному видению мира тех крупных отечественных режиссеров, относящихся к старшему поколению, которые транслировали в кино, помимо боли и сочувствия к человеку, некую жесткую, облаченную в почти фантасмагоричность, картину мира. Это можно сказать о Кире Муратовой, Алексее Германе и, конечно, учителе Балагова — Александре Сокурове.

Но, следуя этому кинематографическому направлению, Балагов пока не демонстрирует, на мой взгляд, ни самой боли, ни сочувствия человечеству, ни ощущения тупика человеческого существования, т. е. апокалиптического настроения, которое, скажем, проскальзывает, у его старшего современника Андрея Звягинцева.

Люди, близкие к кинематографу, часто отмечают, что Кантемир Балагов демонстрирует блестящую форму повествования. Я бы сказала, что он пытается обрести собственную интонацию повествования, что, на мой взгляд, более всего проявляется в изобразительном решении фильма, и здесь было бы уместным вспомнить и о работе оператора — Ксении Середы. Но, обращаясь ко времени, отображенном в «Дылде», молодой режиссер, на мой взгляд, бесстрастен.

Те, кто упрекают его в следовании клише, приветствуемыми современным фестивальным движением, на мой взгляд, не совсем правы. Мне представляется, что идейная составляющая фильма Балагова — это следствие не конъюнктуры, а нравственного инфантилизма. У него еще просто не выработались некоторые базовые принципы отношения к отечественной истории, человеку, тем или иным историческим событиям, и пока он находится исключительно в стихии формального построения кинопроизведения.

Корр.: В России неоднозначно оценивают этот фильм. Что лично Вам понравилось и не понравилось в «Дылде»?

Елена Чичина: В фильме представлена часто встречаемая в современном искусстве тема противостояния имеющей всё даже в голодном Ленинграде партийной элиты и простых людей. Сцена, демонстрирующая это, великолепно решена, в том числе и потому, что в ней помимо талантливой молодой актрисы Василисы Перелыгиной занята и блистательная Ксения Кутепова.

Понравилось и то, что Кантемир явно овладел формальной составляющей профессии (в содружестве со всей съемочной группой, конечно).

Однако я придерживаюсь того принципа, что формы без содержания не существует, и вот как раз содержание фильма я не принимаю.

Фильм «Дылда» посвящен послевоенному времени и поколению тех, кто пришел с войны (с акцентом на женских судьбах), и в нем доминирует явно пессимистическая депрессивная составляющая. Конечно, в жизни людей бывают разные тяжелые и страшные события, и о них искусство говорит очень часто. Однако, когда художественное повествование сводится только к этому, то произведение вряд ли вызовет принятие воспринимающих.

В этой картине, на мой взгляд, именно это и произошло, в нем «прочитывается» абсолютная безнадежность людей, переживших войну, желание хоть как-то улучшить свой быт, просматриваются исковерканные войной психика и здоровье женщин, вернувшихся с театра боевых действий. Удивительно, что речь идет о народе, который выиграл эту войну, это просто дико. Да, было очень тяжело во всех аспектах послевоенной жизни, но был энтузиазм, а в фильме Балагова мы видим только депрессивное состояние явно не совсем здоровых людей.

Нельзя не заметить в фильме явного намека на лесбийские отношения между героинями, а также представленного на экране трудно переносимого визуально и душевно довольно странного секса втроем. На мой взгляд, и нелепая смерть ребенка, в которой невольно повинна Ия, явно лишняя деталь повествования. Не говоря уже чуть ли не о проблеме эвтаназии.

Такого рода нарратив довольно часто приветствуют в фестивальных лентах, поскольку он работает на тот образ России, который помогает Западу противостоять нашей стране в явной идеологической войне, особенно если учесть, что сегодня присутствует тенденция пересматривать итоги Второй мировой войны. Презентация России как страны, лишенной всяких представлений о гуманизме, как чуть ли не исчадия ада, очень помогает в этой борьбе.

Корр.: По Вашему мнению, несет ли «Дылда» какую-то культурно-мировоззренческую опасность для российского зрителя?

Елена Чичина: Несет, потому что подобное художественно-идеологическое решение способствует не раскрытию сложных человеческих характеров, непростой и суровой истории собственной страны и даже не критике той или иной общественной системы, но аннигиляции национальных ценностей. Но запрещать ничего не надо. Надо просто (хотя это не так просто!) каждый раз отвечать грамотным анализом, содержащим иной идейный контент.

А если взглянуть шире, то надо делать всё, чтобы зритель имел многогранное, полноценное представление об истории и культуре своей страны. Особенно молодой зритель.