«Разделяйте и живите»: Соловьёв о причинах раздробленности человечества
Жизнь в разделенном состоянии — неизбывный удел человечества, заявил журналист Владимир Соловьёв 27 июня в эфире радиостанции «Вести.fm».
По словам Соловьёва, роду людскому предначертано свыше жить в отдельных государствах и говорить на разных языках. Всякая же попытка «померяться силами с Господом Богом» заканчивается для человечества плачевно. Журналист уподобил любые глобализаторские поползновения строительству Вавилонской башни. С тех пор как люди были наказаны за свою дерзость смешением языков, им остается только нести этот крест до скончания времен, считает он.
Соловьёв также напомнил, что объединить все государства во всемирную империю не удавалось ни одному завоевателю, начиная с Александра Македонского и заканчивая Гитлером. Сослался ведущий и на авторитет Иисуса Христа, который учил, что «кесарю кесарево, а Божие Богу» (Мф. 22:21). По мнению Соловьёва, в словах Спасителя кроется неутешительный ответ всем тем, кто грезит собиранием разделенного человечества в одно государство или даже в один народ.
Сюжет о том, как Бог остановил строительство Вавилонской башни — одно из ключевых ветхозаветных преданий. Оно неоднократно осмыслялось не только в богословской литературе, но и во всём западном искусстве. Один из самых известных примеров — одноименная картина Питера Брейгеля Старшего, написанная в 1563 году.
Большинство религиозных авторитетов трактовали «вавилонское столпотворение» как дерзкую попытку возгордившегося человечества устроить рай без Бога. Смешение языков, которое постигло строителей, традиционно считается приговором свыше, который не подлежит «обжалованию» в «небесной канцелярии».
Однако есть мыслители, которые иначе осмысляли это предание. В их числе — русский религиозный философ Николай Фёдоров, которого при жизни называли «московским Сократом». «Мы все язычники в полном, буквально смысле слова, пока не понимаем друг друга», — писал он, рассуждая о причинах «неродственного состояния мира». Фёдоров учил, что не за горами «всемирное родство», ведь Бог, по мнению философа, лишь временно испытывает нас смешением языков.
Не стоит забывать и о светских проектах, проникнутых предчувствием того же самого. Так, коммунисты мечтали построить Земшарную Республику Советов, где уже не придется «разделять и властвовать». Пролог к такому сплочению — мировая пролетарская революция, которую предсказывал Карл Маркс и его последователи.
Соловьёв приводит в качестве примера завоевателей, которые пытались скрепить человечество огнем и мечом, в чем закономерно потерпели фиаско. Однако он почему-то забывает о великом завете Ф. И. Тютчева, который завещал «пробовать любовью» там, где оказываются бессильны «железо и кровь».
Одно дело — насильственно попрать всё человечество «железной пятой», если речь идет о фашистской диктатуре, или задушить его в объятьях глобализма, как этого хотят либеральные архитекторы «конца истории». Совсем иное — обрести «всемирное родство» в грядущем «царстве свободы», на что уповали и многие христианские гуманисты, и коммунистические деятели.
Более того, жизнь в «неродственном состоянии» едва ли совместима с теми вызовами, которые совсем скоро встанут перед человечеством. Именно поэтому нас впереди ждет, говоря словам Е. Евтушенко, «всеобщая гибель или всеобщее братство».
